Децентрализация государственной власти в переплете смежных процессов

И.Ф. ЛЯПИН,

докторант РАГС при Президенте РФ

В статье анализируются такие формы децентрализации государственной власти, как разделение, разграничение полномочий, деконцентрация, деволюция, делегирование власти и делегирование полномочий, передача власти и передача полномочий, дезинтеграция.

Ключевые слова: государственная власть, децентрализация государственной власти.

Decentralization of state power bound related processes.

I. Lyapin.

The article analyzes the forms of decentralization of state power, as separation, division of powers, deconcentration, devolution, delegation of authority and delegation of powers, devolution of power and devolution, disintegration.

Keywords: state authority, decentralization of state power.

Системное преодоление деструктивных явлений, сопровождавших государственное строительство в постсоюзной России и изменивших восприятие многих закономерных процессов становления суверенной государственности, основывалось преимущественно на применении центростремительных механизмов консолидации государственной власти всех конституционных ветвей и уровней.

Дальнейшее развитие российской государственности во всех ее проявлениях уже не может обеспечиваться однонаправленным управленческим воздействием. Требуется выверенный, способный к адаптации комплекс разноплановых мер, в том числе ориентированный на децентрализацию. По оценке С.Н. Махиной, в Российской Федерации, как и во всяком реформируемом государстве, пока еще не найдена та оптимальная степень сочетания децентрализации и иных методов управления, которая позволила бы говорить об эффективности, рациональности, экономичности и, главное, о высоком качестве публичного управления на общегосударственном, региональном и местном уровнях[1]. Осознание этого и актуализировало обращение к исследованию данного феномена, прежде всего с позиций юридической науки.

Децентрализация разрабатывается в конституционно-правовом формате[2], в контексте федеративных отношений[3], с позиций государственного управления[4], а также прирастает содержательными чертами, характерными для отдельных сфер жизнедеятельности российского общества и государства[5].

Учет понятийно-интерпретационных выводов способствует пониманию феномена децентрализации в его генетическом и сущностном аспектах. Анализ подходов к пониманию децентрализации государственной власти позволил предложить следующую трактовку данного феномена. Децентрализация представляет собой конституционный способ рассредоточения власти, при котором в установленном порядке, в предусмотренных пределах, объемах и формах осуществляется целесообразное переведение властных полномочий с общегосударственного на иной, сложившийся в конкретной стране уровень власти.

Рассмотрение децентрализации в противовес централизации позволяет выявить специфику данных процессов и постичь их диалектическую связь в деле построения эффективного государства.

Исследование децентрализации в контексте смежных процессов, как представляется, дает возможность «тонкой настройки» механизма рассредоточения власти, его целесообразного использования в обеспечении стабильности и динамизма государственного строительства.

Децентрализация власти в Конституции РФ описана через разделение государственной власти (ст. 10), разграничение полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации (ч. 3 ст. 5), и передача полномочий федеральными органами исполнительной власти аналогичным органам субъектов Федерации (ч. 2 ст. 78). Ввиду федеративного устройства в России, разделение двояко — по горизонтали и по вертикали — отражает рассредоточения государственной власти. Горизонтальное, исходящее из функционального критерия разделение государственной власти элиминирует ее сосредоточение в одних руках. Вертикальное, опосредованное уровнями власти, позволяет перемещать властные полномочия с общегосударственного на иной публичный «ярус».

Характеризующий рассредоточение государственной власти принцип ее разделения в традиционной трактовке, но с определенными модификациями, присутствует в конституциях почти всех стран СНГ. На этом принципе государственная власть «осуществляется» (например, в России, Армении[6], Беларуси[7]), «основывается» (например, в Кыргызстане[8], Узбекистане[9]), «организуется» (например, в Азербайджане[10]).

Помимо разделения и разграничения, иные наиболее часто исследуемые родственные и смежные децентрализации понятия — деконцентрация, деволюция, делегирование власти и делегирование полномочий, передача власти и передача полномочий, дезинтеграция. При первом же осмыслении приведенных категорий в связке с феноменом децентрализации публичной власти в его широкой трактовке как всякое целесообразное, направленное на повышение эффективности государства рассредоточение государственной власти следует вывод о том, что децентрализация предстает как обобщающее понятие. Именно поэтому, на наш взгляд, некоторые из их числа определяются как форма децентрализации. Более того, через названные понятия может оцениваться степень децентрализации. Как отмечает Э.Р. Шайхлисламов, преобладание той или иной формы децентрализации государственной функции является одним из критериев для определения степени децентрализации всей государственной власти[11]. Рассмотрим приведенные понятия в связи с децентрализацией государственной власти в порядке их перечисления.

Деконцентрация, по мнению ряда ученых, представляет собой форму децентрализации[12]. При этом С.Н. Махина уточняет, что деконцентрация это такая форма децентрализации, которая выражается в «перемещении некоторых функций управления на более низкие ступени в пределах одного уровня власти»[13]. Степень децентрализации управления в форме деконцентрации определена ею как наименьшая.

Исходя из данного определения, деконцентрация, будучи формой децентрализации, характерна для сферы исполнительно-распорядительной деятельности. Однако нами были приведены доводы в пользу того, что децентрализация наличествует во всех функциональных и уровневых проявлениях государственной власти. Поэтому предложенный подход к определению деконцентрации власти через ее децентрализацию, на наш взгляд, существенно сужает понимание данных феноменов. Более того, «перемещение некоторых функций управления», свойственных деконцентрации, осуществляется исключительно на вмененной основе, в то время как децентрализация власти может исходить и из вмененных, и из договорных начал.

Позицию, сходную с С.Н. Махиной, занимает Ж. Вейдель. Он трактует деконцентрацию как организационную технику, которая состоит в передаче важных прав по принятию решений представителям центральной власти, поставленным во главе различных административных округов или государственных служб9. Вместе с тем данный вариант более конкретен, поскольку указывается, во-первых, именно на важные права по принятию решений, которые, во-вторых, передаются главам административных округов или государственных служб, представляющих центральную власть.

Ю.А. Тихомиров, анализируя дефинитивные поиски «децентрализации», ведущиеся П. Корсби[14], пришел к выводу, что рассуждения последнего строятся вокруг «деконцентрации», т.е. «рассредоточения функций, не влияющего на порядок принятия решений и структур полномочий»[15] . Эта версия перекликается с подходом С.Н. Махиной в части рассредоточения (перемещения) функций и диаметральна позиции Ж. Вейделя по поводу принятия решений.

Деконцентрация, по Б. Гурнею, есть осуществление всех функций административными ячейками, составляющими иерархическую систему с правительственными органами «наверху». Им обращено внимание на то, что не все решения принимаются центром, некоторые из них отнесены к компетенции местных агентов центральных органов[16]. Данный автор, соотнося деконцентрацию именно со сферой исполнительной власти, как представляется, ограничивает содержание данного феномена.

В.И. Савин, исследуя проблемы децентрализации и новой централизации российского федерализма и обращая в этой связи внимание на дихотомию «концентрация власти — деконцентрация власти», отметил, что в отличие от децентрализации она характеризует «публичную власть в контексте особенностей и вертикали, и горизонтали ее построения (по последнему параметру — в первую очередь)[17]. Вряд ли можно согласиться с тем, что водораздел между децентрализацией и деконцентрацией составляют названные параметры организации власти, поскольку каждая из них проявляется и в «вертикальном», и «горизонтальном» измерениях. При этом следует отметить, что нельзя ограничиваться указанием на «особенности построения» публичной власти, забывая об особенностях ее функционирования. Деконцентрация управленческой деятельности расценивается также в качестве содержания процесса децентрализации власти[18].

Наличествует понимание деконцентрации как административной децентрализации[19]. Под ней понимается процесс, в рамках которого функции управления передаются нижестоящим государственным органам в иерархической системе государственной власти, не ослабляя при этом вертикальной иерархии самой системы: нижестоящие государственные структуры остаются в вертикальном подчинении центральных властей[20]. В порядке объяснения такого подхода Э.Р. Шайхлисламов уточняет, что «деконцентрированные», рассредоточенные государственные органы, находясь ближе к сфере своей деятельности, чем центральные органы, могут действовать на основе лучшего знакомства с ситуацией и располагают большими возможностями для претворения в жизнь административных решений[21]. Представляется, что приведенные трактовки адекватно отражают процессы, свойственные исполнительно-распорядительной сфере, но они не могут претендовать на более широкое применение.

Следуя логике С.А. Авакьяна, понятия «децентрализация» и «деконцентрация» мож-но толковать как синонимы. Если централизм им определен как «концентрация» вопросов руководства государственными делами в руках центральных органов, и при этом отмечено, что противовесом централизму является децентрализация, то можно утверждать, что «децентрализация» и «деконцентрация» идентичны по своему смыслу[22]. Однако при определенном совпадении в смысле рассредоточения власти эти процессы осуществляются на разной правовой основе. Уже это не позволяет расценивать их как тождества.

Таким образом, рассмотренные трактовки категории «деконцентрация» позволили прирастить понимание «децентрализации» в части, касающейся их соотношения применительно к государственной власти. Разброс позиций здесь оказался довольно широким — от синонимов до разных понятий. Большинство же исследователей едины во мнении, что данные процессы свойственны административной сфере, пересекаются, поскольку каждый из них выражает особый способ рассредоточения публичной власти. При этом встречаются подходы, согласно которым деконцентрация выступает формой децентрализации, а деконцентрация государственного управления составляет содержание процесса децентрализации.

По нашему мнению, децентрализация и деконцентрация государственной власти, характеризуя процессы ее рассредоточения, исходят из разных правовых оснований: только первый из них имеет и договорную правовую природу. В отличие от децентрализации деконцентрация в большей мере относится к административно-управленческой сфере и предполагает оптимизацию иерархического распределения функций между центральными и прочими органами управления.

Иной формой децентрализации государственной власти признается деволюция. Это одни из четырех типов децентрализации в соответствии с классификацией, предложенной Д. Рондинелли в 1981 г.[23]  Под ней предлагается понимать предоставление нижестоящим органам прав принимать решения и вести самостоятельную финансовую и управленческую деятельность[24]. Такие органы власти приобретают свой самостоятельный статус законодательно. При этом центральные органы власти могут осуществлять над ними только опосредованный контроль. Следовательно, данному типу децентрализации свойственно усиление региональной или местной власти.

Близким по значению к деволюции является «передача полномочий». Однако последняя в отличие от первой может осуществляться не только на законодательной, но и на договорной основе.

Делегирование является следующей смежной категорией, указывающей, как и децентрализация, на рассредоточение власти. Это дает основания расценивать его как форму децентрализации[25]. Степень децентрализации государственной власти в форме делегирования определяется как средняя. Делегирование рассматривается в приложении и к «власти», и к «полномочиям». Делегирование власти представляет собой способность субъектов власти передавать властные полномочия другим субъектам. Государство может передавать часть своей власти в процессе создания различных государственных образований. Делегирование власти рассматривается как определенного рода соглашение, по которому управленческие функции органов власти более высокого уровня передаются субъектам управления нижних уровней[26]. Данное определение, на наш взгляд, «грешит» двумя неточностями. Во-первых, понятие «делегирование власти» охватывает все ее функциональные проявления, а не только сферу государственного управления; во-вторых, такое делегирование может быть не только определенного рода соглашением, но и вменением. В России делегирование власти в качестве формы децентрализации легализовано конституционно и реализуется в процессе современного государственного строительства.

Делегация (делегирование) полномочий в конституционном праве, как отмечает С.А. Авакьян, означает поручение (передачу) одним органом другому рассмотрения и разрешения вопросов своей компетенции (на постоянной основе, на определенное время, на один раз)[27].

В Конституции России понятие «делегирование» не употреблено. Однако в ряде конституций стран СНГ применительно к рассредоточению власти чаще употребляется именно этот термин в связи с местным самоуправлением. Причем здесь наблюдаются национальные интерпретации относительно объекта делегирования. Таковым выступают государственные полномочия (Кыргызстан), полномочия органов государственной власти (Армения), полномочия органов исполнительной власти (Украина[28]), государственные функции (Казахстан[29]). Наиболее распространенными субъектами делегирования выступают органы государственной власти, но встречаются и органы законодательной и исполнительной власти (Азербайджан).

Делегирование государственной власти в конституционном словоупотреблении выражается также через «предоставление законом» отдельных полномочий органов исполнительной власти» (Украина) и «наделение» государственными полномочиями (Кыргызстан).

Делегирование полномочий в системе государственной власти, по мнению Г.В. Мальцева, представляет собой основанный на соглашении (договоре) юридический акт, согласно которому один государственный орган временно и на определенных условиях передает другому государственному органу отдельные свои конституционные либо законные полномочия или часть полномочий при сохранении контроля за их осуществлением[30]. В качестве формы делегирования государственных полномочий им названо заключение соглашений о передаче федеральным органом исполнительной власти осуществления части своих полномочий органу исполнительной власти субъекта Российской Федерации, а также соглашений о передаче органом исполнительной власти Российской Федерации осуществления части своих полномочий федеральному органу исполнительной власти[31], что предусмотрено ч. 2 и 3 ст. 78 Конституции Российской Федерации. Отметим, однако, что только «нисходящий» поток передачи полномочий — от федеральных органов исполнительной власти к органам исполнительной власти субъектов федерации — имеет отношение к децентрализации.

Делегирование государственных полномочий осуществляется уполномоченным публичным субъектом другому публичному субъекту. При этом ни один государственный орган не может делегировать любые свои полномочия и на любых условиях, а только те, которые предусмотрены конституцией и законами.

Делегирование полномочий может осуществляться на законодательной и договорной основах. В первом случае речь идет, в частности, о делегированном законодательстве, когда парламентские полномочия в области законотворчества могут быть делегированы правительству[32]. Обычно это выражается в конституционной формуле «на основе закона». Так, согласно ч. 1 ст. 115 Конституции Российской Федерации, Правительство России в порядке делегирования полномочий может издавать постановления «на основании ... федеральных законов, нормативных указов Президента Российской Федерации».

Формой делегирования полномочий является подзаконное делегирование, когда законодатель наделяет федеральные органы исполнительной власти полномочиями давать разъяснения, имеющие правотворческую природу. При этом нормы, созданные в порядке делегированного нормотворчества, ни в коем случае не могут разрешать изменение самого базового закона и уполномочивать на издание норм, имеющих обратную силу[33]. Что касается оценки степени децентрализации государственного управления в форме делегирования, то она определяется как средняя[34]. Особыми конституционными формами делегирования полномочий в России выступает наделение государственными полномочиями органов местного самоуправления (ч. 2 ст. 132) и передача суверенных полномочий Российской Федерации межгосударственным объединениям (ст. 79).

Таким образом, не всякое делегирование государственных полномочий характеризует процесс децентрализации. С ним, в частности, не связан «восходящий» — от органов власти субъектов федерации к федеральным властным структурам — поток такого делегирования. Делегированное законодательство, предусматривающее перемещение полномочий по горизонтальной функциональной линии от законодательных к исполнительным органам государственной власти, поддерживает предложенную нами широкую трактовку децентрализации государственной власти как всякого, основанного на конституции ее рассредоточение.

Отметим, что в результате происходящего в 1980-1990-е гг. снижения роли нации-государства на Западе стала формироваться Концепция управления. Снижению роли государства способствует передача его функций, с одной стороны, на общеевропейский уровень, а с другой — на более низкий, в соответствии с принципом субсидиарности[35]. Такой процесс децентрализации и даже вымывания (hollowing out) государства привел не просто к изменению его роли, но и к появлению новых методов административно-политического управления (то, что было названо «глобальной квазигосударственностью»)[36].

В качестве формы децентрализации рассматривается также передача власти. По оценке С.Н. Махиной, она является наиболее демократичной, а суть ее состоит в полной передаче власти и управленческих функций в определенной сфере автономным, демократическим единицам[37]. Отличительной чертой данной формы децентрализации является то, что контроль со стороны органов власти, передавших соответствующие полномочия, стремится к минимуму. Наиболее внятно реализация передачи власти представлена в системе местного самоуправления. 

С определенного рода рассредоточением власти связана дезинтеграция. Под ней понимается распадение, расчленение целого на составные части, которые занимают неустойчивое положение между пребыванием в едином пространстве и обособлением (в том числе в его границах). В дезинтеграции выражается также промежуточное состояние национально-государственного устройства, в котором соотношение центробежных и центростремительных тенденций способно резко меняться в зависимости от обстоятельств.

По мнению В.И. Савина, дезинтеграция в меньшей мере соотносится с формой государственного устройства, но более характеризует состояние межгосударственных связей, а не связей отдельных частей в пределах одного государства[38]. Однако данный вывод, основанный на общепонятийном анализе «интеграции», не подходит для российской действительности, когда дезинтеграционные процессы не только явно характеризовали состояния российского общества и государства, но и угрожали целостности последнего.

Дезинтеграция в отличие от иных форм рассредоточения власти не опирается на конкретные правовые акты и решения, а опосредована проводимой государственной политикой. Так, в начале 90-х гг. федеральный центр многое отдал на откуп регионам. Это была сознательная, хотя отчасти и вынужденная политика, которая помогла тогда добиться главного — помогла удержать Федерацию в ее границах. Однако это поддержало инерционную политику «правового непослушания» регионов и территорий местного самоуправления, основанного на разногласиях в понимании баланса между централизацией и децентрализацией в разделении государственной власти по вертикали[39]. Как подчеркнуто в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 8 июля  2000 г «Какую Россию мы строим», региональная самостоятельность в этих условиях часто трактовалась как «санкция на дезинтеграцию государства».

Предпринятые «антидезинтеграционные меры» привели к тому, что уже через год, т.е. в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации [40] апреля 2001 года «Не будет ни революций, ни контрреволюций» было заявлено, что дезинтеграция государства, ослабляющая его, остановлена.

Следовательно, дезинтеграция как проявление рассредоточения власти предстает как негативный процесс, опосредованный изъянами государственной политики. Отметим, что негатив, сформировавшийся в России вокруг децентрализации, также явился, помимо прочего, следствием реализации несовершенных правовых механизмов рассредоточения власти. При этом сама децентрализация не несет изначально негативного посыла.

Обобщая анализ феномена децентрализации сквозь призму смежных или родственных понятий, связанных с рассредоточением государственной власти, можно сделать ряд выводов. Во-первых, большинство из рассмотренных понятий, а именно деконцентрация, деволюция, передача власти и полномочий, делегирование власти и полномочий — относятся к формам децентрализации. Во-вторых, названные формы децентрализации характеризуют рассредоточение государственной власти и в горизонтальном, и в вертикальном срезах, что, в-третьих, поддерживает предлагаемую нами трактовку децентрализации в широком, узком и традиционном смыслах.

В первом понимании речь идет о всяких конституционных формах рассредоточения государственной власти. Этот подход сближает децентрализацию с системой разделения властей в части проявления их и по «горизонтали», и по «вертикали». При этом децентрализация касается любой публичной власти, а разделение властей — только государственной. Децентрализация может иметь конституционную, законодательную и договорную правовую природу, а разделение властей — только первые две. Поэтому есть основания утверждать, что децентрализация — явление более общее, чем разделение властей.

Во втором понимании децентрализация государственной власти — это такой конституционный способ рассредоточения власти, при котором в установленном порядке, в предусмотренных пределах, объемах и формах осуществляется целесообразное переведение властных полномочий с общегосударственного на иной, сложившийся в конкретной стране уровень власти.

В третьем понимании децентрализация государственной власти также представляет конституционный способ ее рассредоточения, который выражается в нисходящем перемещении полномочий между органами, представляющими исполнительную функциональную ветвь государственной власти, и в осуществлении контроля в пределах переданных полномочий.

Библиография

1  См.: Махина С.Н. Сущность и системные характеристики политико-правовой категории «децентрализация» в современном демократическом государстве // Государство и право. 2006. №  7. — С. 22.

2 См., например: Авакьян С.А. Конституционно-правовые проблемы централизма, демо-кратии и децентрализации в современном государстве // Конституционное и муниципаль-ное право. 2005. № 8.

3  См., например: Савин В.И. Децентрализация и новая централизация Российского феде-рализма конца ХХ — начала ХХI вв. (конституционно-правовой опыт развития): Моногра-фия. — М.: Изд-во РУДН, 2007.

4 См., например: Тихомиров Ю.А. Централизация и децентрализация: динамика соотношения // Журнал российского права. 2007. № 2.

5 См., например: Конюхова Т.В. К вопросу об актах бюджетного законодательства // Законодательство и экономика. 2003. № 12; Данишевский К., Балабанова Д., МакКи К., Гутковская Л. Децентрализация в здравоохранении России: Могут ли административные реформы повысить эффективность управления? // www.danishevski@ohi.ru

6 Конституция Республики Армения от 5 июля 1995 г. (с последующими изменениями) // http//www.spinform.ru/isp.htm

7 Конституция с последующими изменениями) // http//www.spinform.ru/isp.htm

8 Конституция Республики Кыргызстан от 21 октября 2007 г. // http//www.spinform.ru /isp.htm

9 Конституция Республики Узбекистан от 8 декабря 1992 г. (с послед. измен.) // http//www.spinform.ru/isp.htm

10 Конституция Азербайджанской Республики от 12 ноября 1995 г. (с послед. измен.) // http//www.spinform.ru/isp.htm

11 См.: Шайхлисламов Э.Р. Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве // История государства и права. 2007. № 20.

12 См., например: Махина С.Н. Административная децентрализация в Российской Федерации. Воронеж, 2005; Альжани Ж.К. Некоторые подходы к определению понятия «децентрализация». Астана, 2002;

13 См.: Махина С.Н. Сущность и системные характеристики политико-правовой категории «децентрализация» в современном демократическом государстве // Государство и право. 2006. № 7. — С. 28.

14 См.: Вейдель Ж. Административное право Франции. М., 1973.

15 См.: Корсби П. «Определение понятия «централизации», или Децентрализация против централизации // Актуальные проблемы развития федеративных отношений в Российской Федерации. М., 2006.

16 См.: Тихомиров Ю.А. Централизация и децентрализация: динамика соотношения // Журнал российского права. 2007.№ 2.

17 См.: Гурней Б. Введение в науку управления. М., 1969. — С. 192.

18 См.: Савин В.И. Децентрализация и новая централизация Российского федерализма конца ХХ — начала ХХI вв. (конституционно-правовой опыт развития): Монография. — М.: Изд-во РУДН, 2007. — С. 10.

19  См.: Зеркин Д.П., Игнатов В.Г. Основы теории государственного управления. Ростов н/Д, 2000. — С. 129.

20 См.: Шайхлисламов Э.Р. Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве // История государства и права. 2007. № 20.

21  См.: Проект Концепции децентрализации государственных функций в Республике Казахстан. Разработан Агентством по стратегическому планированию. Астана, 2000. — С. 1.

22 Шайхлисламов Э.Р. Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве // История государства и права. 2007. № 20.

23 См.: Конституционное право. Энциклопедический словарь./ Отв. ред. проф.С.А. Авакьян. — М.: НОРМА — ИНФРА-М, 2000. — С. 644.

24 См.: Rondinelli D. Decentralization in developing countries. Staff working paper 581. — Washington DC: World Bank, 1981.

25  См.: Проект Концепции децентрализации государственных функций в Республике Казахстан. Разработан Агентством по стратегическому планированию. Астана, 2000. — С. 2.

26 См.: Шайхлисламов Э.Р. Механизм децентрализации государственной власти в федеративном государстве // История государства и права. 2007. № 20.

27  См.: Федерализм: Энциклопедический словарь. — М.: ИНФРА-М, 1997. — С. 67-68.

28  См.: Конституционное право. Энциклопедический словарь. / Отв. ред. проф.С.А. Авакьян. — М.: НОРМА — ИНФРА-М, 2000. —С. 186.

29  Конституция Украины от 28 июня 1996 г. с последующими изменениями) // http//www.spinform.ru/isp.htm

30  Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 г. (с послед. измен.) // http//www.spinform.ru/isp.htm

31  См.: Мальцев Г.В. Делегирование полномочий // Энциклопедия государственного управления в России: В 4 т. / Под общ. ред. В.К. Егорова, Отв. ред. И.Н. Барциц / Т. 1. А — Е. Отв. ред. И.Н. Барциц. — М.: Изд-во РАГС, 2004. — С. 270.

32  См.: Там же. — С. 271.

33  См.: Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. — М., 1997. — С. 110.

34 См.: Федерализм: Энциклопедический словарь. — М.: ИНФРА-М, 1997. — С. 67-68.

35 См.: Махина С.Н. Сущность и системные характеристики политико-правовой категории «децентрализация» в современном демократическом государстве // Государство и право. 2006. № 7. — С. 29.

36 См.: Россия. Политические вызовы ХХI века: Второй всероссийский конгресс политологов, 21-23 апреля 2000 г. — М., 2002. — С. 563.

37  См.: Чешков М.А. Глобальный контекст постсоветской России. М., 1999.

38  Махина С.Н. Сущность и системные характеристики политико-правовой категории «децентрализация» в современном демократическом государстве // Государство и право. 2006. № 7. — С. 29.

39 См.: Савин В.И. Децентрализация и новая централизация Российского федерализма конца XX — начала XXI вв. (конституционно-правовой опыт развития): Монография. — М.: Изд-во РУДН, 2007. — С. 11.

40  Симонян Г.Р. Механизм обеспечения интересов субъектов Российской Федерации в деятельности федеральных органов государственной власти // Журнал российского права. 2006. № 3.