«Презумпция виновности» как средство борьбы с коррупционными преступлениями

С.С. ЛУТ,

аспирант

Анализируя  международные документы, направленные на  противодействие коррупции,  а также зарубежный опыт, автор предлагает ввести в отношении преступлений коррупционной направленности принцип «презумпции виновности».

Ключевые слова: коррупция, уголовная ответственность, конфискация, презумпция виновности.

Analyzing the international instruments aimed at combating corruption, as well as international experience, the author proposes to introduce in respect of crimes related to corruption principle of "presumption of guilt."

Keywords: corruption, criminal penalties, seizure, presumption of guilt.

В настоящее время российское общество вступило в новый этап развития, который характеризуется построением демократического правового государства. Одной из главных преград в построении данного государства является коррупция, поскольку посягает на основополагающий принцип правового государства — верховенство закона.

Борьба с коррупцией сопровождала всю историю развития государственности. В XVII в. Томас Гоббс писал в «Левиафане»: «Люди, кичащиеся своим богатством, смело совершают преступления в надежде, что им удастся избежать наказания путём коррумпирования государственной юстиции или получить прощение за деньги или другие формы вознаграждения». Данный вывод, сделанный несколько веков назад, вполне соответствует и веку нынешнему. На протяжении последних лет в каждом Послании Президента РФ Федеральному Собранию отмечается необходимость устранения коррупции, как одного «из самых серьёзных препятствий на пути нашего развития»[1]. Борьба с коррупцией стала одной из составляющих предвыборной кампании кандидата Медведева на пост главы государства. А в своем последнем Послании Федеральному Собранию Президент РФ отметил, что борьба с ней должна вестись по всем направлениям: от совершенствования законодательства, работы правоохранительной и судебной систем до воспитания в гражданах нетерпимости к любым, в том числе бытовым проявлениям этого социального зла[2]. За последнее время много было сделано в этом направлении, в частности создан и успешно функционирует Совет по противодействию коррупции, разработана и принята нормативная база, выработана Национальная стратегия и Национальный план противодействия коррупции на 2010—2011 годы[3].

 Несмотря на все эти действия, уровень коррупции в России остается колоссальным. В соответствии с данными международного центра антикоррупционных исследований «Трансперенси Интернэшнл» по уровню коррупции Россия находится на 146 месте, в компании таких стран как Камерун, Кения, Сьерра-Леоне, уступая даже таким слабо развитым странам, как Нигерия, Ливия, Никарагуа.

Одной из наиболее опасных форм проявления коррупции выступает взяточничество. Оно не только посягает на законную деятельность государственного аппарата, но и дискредитирует в глазах населения органы государственной власти, государственные и общественные учреждения.

На наш взгляд, наиболее эффективной мерой борьбы со взяточничеством является усиление уголовно-правовой ответственности.

Для более эффективного противодействия взяточничеству, в законодательный оборот, по мнению автора, целесообразно ввести понятие «презумпции виновности» за незаконное обогащение, особенно в тех случаях, когда активы должностного лица многократно превышают его законные доходы. Под презумпцией виновности следует понимать обязанность обвиняемого (подсудимого) в коррупции должностного лица доказать на следствии и в суде легальность и легитимность полученных (имеющихся) доходов и имущества. Авторское предложение опирается на положения международной Конвенции ООН против коррупции (ст. 20, п. 8 ст. 31)[4], ратифицированной Россией[5] Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (п. 7 ст. 13)[6], также ратифицированной Россией[7].

Особо следует остановиться на положениях Венской конвенции ООН от 20 декабря 1988 г. «О борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ» (была ратифицирована СССР в 1990 г.). В данной конвенции, в отдельной главе содержится перечень имущества конфискации, причем, если доходы, полученные незаконным путем были преобразованы в другую собственность, то и эта собственность подлежит конфискации.

Так, п. 7 ст. 5 Венской конвенции рекомендует: «Каждая сторона может рассмотреть возможность обеспечения переноса бремени доказывания законного происхождения предполагаемых доходов или другой собственности, подлежащих конфискации, в той степени, в какой такая мера соответствует принципам её национального законодательства и характеру судебного и иного разбирательства»[8]. В двух других международно-правовых актах — ст. 12 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.[9] и в п. 8 ст. 31 Конвенции ООН против коррупции[10]  разъясняется: «Государства-участники могут рассмотреть возможность установления требования о том, чтобы лицо, совершившее преступлении, доказало законное происхождение таких предполагаемых доходов от преступления или другого имущества, подлежащего конфискации, в той мере, в какой такое требование соответствует основополагающим принципам их внутреннего законодательства и характеру судебного и иного разбирательства». В ст. 9 Межамериканской Конвенции против коррупции  1996 г.[11]  (не подписана Россией) предлагается: «Согласно конституции и фундаментальным принципам своей правовой системы каждая Сторона —  участница Соглашения должна принять необходимые меры по квалификации в соответствии со своими законами как преступных действий, связанных с существенным увеличением имущества правительственного должностного лица, которое он не может разумно объяснить в соответствии со своим законным доходом, полученным во время своей государственной деятельности».

Следует отметить, что в законодательстве ряда зарубежных государств также используется подобная формулировка.

Данная практика также использовалась для борьбы с мафиозными структурами Италии. Так, убедившись в неэффективности института конфискации, в антимафиозное законодательство была введена дополнительная статья, на основании которой конфискации подлежало все имущество (движимое, недвижимое, денежные средства, акции, кредитные обязательства), которым обвиняемый мафиози «может обладать прямо или косвенно, когда его стоимость находится в диспропорции с заявленными доходами или осуществляемой экономической деятельностью или когда на основе достаточных улик имеются мотивы считать, что оно является следствием противозаконной деятельности». При этом на органы следствия возлагается обязанность определить все имущество, подлежащее конфискации, в том числе которое распространено на родственников, сожителей и лиц (или общества, ассоциации и др.), чья собственность (на основании улик) может в действительности полностью или частично принадлежать подозреваемому[12].

При этом бремя доказывания необоснованности доводов суда о конфискации,  лежит на подозреваемом. Для принятия решения о конфискации достаточно косвенных улик, а не прямых доказательств.

Так, Уголовный кодекс Норвегии (§ 34) устанавливает, что «любой доход, полученный в результате уголовно-наказуемого деяния, должен быть изъят». Причем даже в том случае, когда «нарушитель закона не может быть наказан, поскольку был невменяем или вина не была доказана»[13]. Уголовный кодекс Дании  (п. 4 § 76a)[14] фиксирует тот факт, что конфискация не применяется в случае, если «преступник доказал, что имущество было приобретено правовым путем или с помощью правомерно  приобретенных средств»[15].

Данный опыт использовался и для преодоления колоссального уровня коррупции в Гонконге. Так, специально созданный орган — Независимая комиссия против коррупции (Independent Commission Against Corruption «ICAC») обладал весьма обширными полномочиями — от несанкционированных выемок любых документов до моратория на применение принципа презумпции невиновности в отношении подозреваемых[16], чем, как указывается в СМИ, они успешно пользуются. В случае, когда чиновник и его семья имеют виллы, счета за границей, живут на широкую ногу, он должен доказать законность происхождения данных средств[17].

В Уголовном кодексе КНР также содержится положение (ст. 395), в соответствии с которым «государственные служащие, стоимость имущества которых или расходы которых заметно превышают величину законных доходов, и это превышение составляет значительную сумму, могут быть обязаны объяснить источник доходов. При невозможности подтверждения законности доходов сумма, составляющая разницу, считается незаконно полученной. В этом случае следует наказание лишением свободы на срок до 5 лет или краткосрочным арестом, а излишки имущества подлежат взысканию»[18] .

В рамках проведения автором опроса респондентам был задан вопрос о том, могло бы  введение «презумпции виновности» способствовать сокращению числа коррупционных преступлений».

Исходя из указанных ответов, вопрос лег даже в нескольку иную плоскость и рассматривался респондентами с точки зрения возможности установления «презумпции виновности». Мнения разделились следующим образом: положительно отнеслись к данному новшеству 45% докторов наук, 40,2% кандидатов наук, 49,1% практических работников. Отрицательно ответили 51,6% докторов наук, 41,5% кандидатов наук, 42,7% практических работников. Таким образом, мнения «за» и «против»  приблизительно разделились поровну. Заметим, что, поясняя свое мнение, большинство респондентов указывало на то, что данная презумпция противоречит основному принципу Конституции РФ (ст. 49). С одной стороны это правильно, но, по-нашему мнению необходимо учитывать успешный опыт зарубежных стран и положения международных Конвенций.

Учитывая вышесказанное, заметим, что помимо ст. 49 Конституции РФ есть еще и ст. 55, которая допускает возможность ограничения прав и свобод в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Учитывая, что в Указе Президента РФ от 13 апреля 2010 г. № 460 коррупция рассматривается как одна из угроз безопасности Российской Федерации, считаем возможным допустить некоторые ограничения в применении принципа презумпции невиновности.

Библиография

1 Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации. — М.: ГроссМедиа, 2006.

2 Российская газета. 2009. 13 ноября.

3 Российская газета.  2010. 15 апр.

4 Международно-правовые основы борьбы с коррупцией и отмыванием преступных доходов: Сб. документов / Сост. В.С. Ов-чинский. — М.: ИНФРА-М, 2004. С. 61, 68.

5  Российская газета. 2006. 21  марта.

6  Международно-правовые основы борьбы с коррупцией и отмыванием преступных доходов.  С. 16.

7  Российская газета. 2004.29 апр.

8 Приводится по: Взаимодействие международного и сравнительного уголовного права: Учебное пособие / Науч. ред. проф. Н.Ф. Кузнецова; отв. ред. проф. В.С. Комиссаров. — М.: Городец, 2009. С. 115. (автор главы — А.А. Матвеева).

9  Международно-правовые основы борьбы с коррупцией и отмыванием преступных доходов.  С. 15.

10  Там же. С. 68.

11  Там же. С. 561.

12 Ензо Ло Дато. Итальянское антимафиозное законодательство: новшества и результаты // Современные разновидности российской и мировой преступности: состояние, тенденции, возможности и перспективы противодействия / Сб. науч. трудов под ред. проф. Н.А. Лопашенко. — Саратов, Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции: Сателлит, 2005. С. 86-89.

13  Уголовное законодательство Норвегии / Науч. ред. и вступ. статья проф. Ю.В. Голика; пер. с норвеж. А.В. Жмени. — СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003. С. 49.

14 Уголовный кодекс Дании / научное редактирование и предисловие канд. юрид. наук С.С. Беляева. Перевод с датского и английского канд. юрид. наук С.С. Беляева, А.Н Рычевой. — СПб.: «Юридический центр Пресс», 2001. С. 70.

15 Следует обратить внимание на то, что, согласно данным центра антикоррупционных исследований «Трансперенси Интеренэшнл», эти две страны входят в число наименее коррумпированных, а Дания последние два года вообще занимает первое место как самая некоррумпированная страна.

16 Адрианов В.Д. Бюрократия, коррупция и эффективность государственного управления. — М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 54.

17  Аргументы и факты.  2010. 19 мая.

18 Уголовный кодекс Китайской Народной Республики / Под ред. проф. А.И. Коробеева, пер. с кит. Д.В. Вичикова. — СПб.: «Юридический центр Пресс», 2001. С. 264.