«Снятие корпоративных покровов» в российском гражданском законодательстве

Г.Н. ШЕВЧЕНКО,

кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Юридического института Дальневосточного государственного университета

Традиционно одним из основных признаков юридического лица является его самостоятельная имущественная ответственность по обязательствам. Однако в настоящее время произошло значительное ослабление этого признака, поскольку в ряде случаев деятельность юридического лица определяется другими субъектами, например его аффилированными лицами. Игнорировать существующие между субъектами гражданского права отношения экономической и юридической зависимости было бы нелогично, поэтому, как отмечал М.И. Кулагин, «законодатель “раскрывает скобки’’, иными словами, отказывается от раздельной ответственности юридического лица и тех лиц, которые действовали, используя это юридическое лицо»[1]. Возложение имущественной ответственности не только на совершившее сделку юридическое лицо, но и на его участников, иных лиц, реально определявших действия такого лица, сейчас называют «снятием корпоративных покровов» или «поднятием корпоративной вуали»[2]:  закон пренебрегает оболочкой юридического лица, призванной не допустить кредиторов к имуществу его учредителей (участников) или иных юридических и физических лиц,  определяющих его деятельность.

Е. Попова и Е. Попов отмечают, что на практике термин «снятие корпоративных покровов» употребляется в тех случаях, когда суд при решении вопроса об ответственности юридического лица:

1) игнорирует обособленный правовой характер юридических лиц, входящих в холдинг или корпорацию, исходя из принципа «единой экономической единицы», и возлагает ответственность самостоятельного юридического лица на другие юридические лица, входящие в холдинг или корпорацию;

2) отступает от доктрины ограничения ответственности учредителей (участников) и возлагает ответственность (солидарную или субсидиарную, в зависимости от обстоятельств дела) по долгам юридического лица на его учредителей (участников);

3) возлагает ответственность на органы управления юридического лица, которые могут существовать как в форме руководителей — физических лиц, так и в форме управляющих компаний — юридических лиц[3].

Учитывая, что сейчас под холдингом понимается совокупность двух и более коммерческих организаций, одной из которых является основное (преобладающее) общество, а остальные — дочерние и (или) зависимые общества[4], рассмотрим эти ситуации подробнее.

Согласно ст. 105 ГК РФ общество признается дочерним, если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество в силу преобладающего участия в уставном капитале либо в соответствии с заключенным между обществами договором, или иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом. Гражданское законодательство не рассматривает дочерние и зависимые общества в качестве особой организационно-правовой формы юридического лица или вида хозяйственных обществ, однако в целях защиты интересов кредиторов придает определенное юридическое значение факту наличия между ними взаимоотношений.

М.И. Кулагин применительно  к развитию капиталистических государств отмечал, что «классическое право попросту игнорировало отношения экономической зависимости между самостоятельными в правовом отношении участниками хозяйственной жизни, исходя из “атомистской концепции” экономики»[5]. Однако такое положение не учитывало интересов ни других лиц, прежде всего кредиторов, ни самого государства, поэтому западные страны вынуждены были признать существующую зависимость одного юридического лица от другого. Российское законодательство, являясь частью мирового законодательства и развиваясь в одном с ним направлении, не может игнорировать существующие тенденции и поэтому тоже содержит нормы, регламентирующие аналогичные отношения.

Действующее российское законодательство устанавливает несколько возможных вариантов влияния основного общества (товарищества) на дочернее общество.

1. Наличие преобладающего участия в уставном капитале. Законодательство не содержит каких-либо количественных критериев, устанавливающих преобладающее участие основного общества в уставном капитале дочернего, в отличие от законодательства других государств, содержащего, как правило, определения «контролирующего», «материнского», «господствующего» либо «зависимого», «дочернего» общества с использованием критерия обладания капиталом, уточняя его с количественной и качественной стороны[6]. В начальный период становления акционерного дела контрольный пакет акций определялся как 50% акций плюс одна акция. Опыт показал, что при рассредоточении, распределении акций среди большого числа мелких акционеров эффективно контролировать деятельность общества можно и при меньшем количестве акций.

2. Наличие договора, согласно которому одно общество вынуждено подчиняться другому обществу (товариществу). При наличии такого договора указания основного общества становятся обязательными для исполнения дочерним обществом, даже если они для него явно невыгодны, но обеспечивают интерес основного общества. К числу договоров, создающих отношения подчинения, иногда относят договор с управляющей компанией, которой передаются полномочия исполнительного органа общества.

Следует согласиться с И.С. Шиткиной в том, что договор с управляющей компанией, в силу которого одно общество выполняет роль исполнительного органа другого общества, к числу договоров, создающих отношения экономической субординации, не относится[7]. Управляющая компания выполняет функции исполнительного органа, она подотчетна органам управления: общему собранию, совету директоров (наблюдательному совету), — поэтому данный договор не может обусловить отношения субординации, существующие между основным и дочерним обществом.

Поскольку заключение такого договора не только влечет за собой  возможность давать дочернему обществу обязательные к исполнению указания, но и возлагает ответственность по его обязательствам, «в девяноста случаях из ста господствующие и зависимые предприятия не заключали между собой договоров подчинения»[8]. Нет никаких оснований полагать, что российские предприниматели поступают иначе, нежели западные.

3. Наличие иной возможности определять решения дочернего общества. Как правило, это возможность избирать или влиять на избрание или назначение членов совета директоров, членов коллегиального исполнительного органа, единоличного исполнительного органа; возможность влиять на формирование определенной организационно-управленческой структуры основного и дочерних обществ, распределение между ними различных функций. И.С. Шиткина приводит классический пример установления контроля в результате функционального распределения обязанностей между основным и дочерним обществами: продукция одной организации реализуется через торговую сеть другой, последняя «держит рынок» и в итоге превращается в контролирующую[9].

Термин «контроль» в юридической литературе трактуется неоднозначно[10]. Чаще всего под контролем понимают определяющее влияние на руководство компанией, поскольку не всякое влияние можно считать контролем. Отношения дочерности означают возможность определяющего влияния, в отличие от отношений зависимости — возможности существенного влияния на принятие решений[11].

Однако возможность осуществлять контроль за деятельностью дочерних обществ имеет для основных обществ (товариществ) и оборотную сторону: они несут ответственность по обязательствам дочерних обществ в случаях, предусмотренных законом. Так, основное общество, имеющее право давать дочернему обществу обязательные для него указания, несет солидарную ответственность по сделкам, заключенным последним во исполнение этих указаний. В юридической литературе отмечалось, что под термином «“определять решения дочернего общества” должно пониматься отнюдь не право блокировать решения его органов управления, а право основного общества решать за дочернее общество вопрос о заключении сделки, т.е., по сути, заключать ее»[12]. Исходя из этого, законодательство и устанавливает солидарную ответственность основного и дочернего обществ, поскольку волей на совершение сделки обладает не дочернее общество, непосредственно заключившее сделку, а основное, не являющееся стороной по сделке. Традиционно считается, что воля и волеизъявление как условия сделки должны друг другу соответствовать. «Поскольку волей на совершение сделки обладает основное общество, а выражает эту волю вовне общество дочернее, происходит как бы расщепление состава сделки — фактически ее заключает основное общество, но для контрагента стороной в ней выступает дочернее»[13].

Солидарная ответственность основного и дочернего обществ установлена в интересах кредиторов. Право выбора, к кому из них предъявлять требования, принадлежит кредиторам. Закон предоставляет им возможность предъявить требование по сделке не только к дочернему обществу, но и к основному обществу (товариществу), которое, как правило, более материально устойчиво и поэтому в состоянии в полном объеме компенсировать неблагоприятные имущественные последствия сделки. Для возложения солидарной ответственности на основное общество закон не требует, чтобы действия этого общества носили виновный характер.

По общему правилу, после того как один из солидарных содолжников удовлетворил требования кредитора в полном объеме, обязанность остальных солидарных содолжников перед кредитором прекращается, и должник, исполнивший солидарную обязанность, имеет право регрессного требования к остальным должникам, за вычетом доли, падающей на него самого.

Возникает вопрос: применяется ли это положение в отношениях между основным и дочерним обществами? Представляется, что нет никаких оснований для его неприменения. ГК РФ не содержит норм, указывающих на невозможность последующего урегулирования отношений между основным и дочерним обществами. Дочернее общество отвечает перед кредитором, являясь стороной по сделке. Основное общество несет ответственность, поскольку оно дало указание на заключение сделки, в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения которой дочернее общество привлечено к ответственности. После того как требования кредиторов будут полностью удовлетворены либо основным, либо дочерним обществом, стороны вправе урегулировать отношения между собой в регрессном порядке с учетом степени вины каждого.

Пункт 3 ст. 6 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ  «Об акционерных обществах» (в ред. от 29.12.2004, далее — Закон об акционерных обществах) практически устранил ответственность основного общества требованием о прямой записи в уставе дочернего общества или в договоре между ними о наличии права основного общества давать обязательные указания дочернему. Как уже отмечалось, на практике такие записи отсутствуют, а потому привлечение к солидарной ответственности основных обществ по сделкам, заключенным дочерними обществами, становится невозможным. В юридической литературе было высказано предложение об установлении презумпции ответственности основного общества по долгам дочернего, возникшим в результате исполнения указаний основного общества, независимо от закрепления в уставе или в договоре права основного общества давать такие указания[14].

В случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества, наступившей по вине основного общества (товарищества), последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам (п. 3 ст. 105 ГК РФ).

Субсидиарная ответственность является правовой формой, гарантирующей обеспечение интересов кредитора в получении исполнения по основному обязательству или возмещение вреда. Суть ее заключается в том, что при невозможности удовлетворения требований кредитора основным должником к ответственности наряду с ним привлекаются и другие лица.

Субсидиарная ответственность материнского общества (товарищества) в случае несостоятельности дочернего общества, ставшей следствием политики материнского общества, также является примером «снятия корпоративных покровов», когда законодатель отступает от общего правила о недопустимости ответственности одних субъектов по долгам других. Как отмечал М.И. Кулагин, признак самостоятельной ответственности по долгам значительно ослаблен «именно в той области, в которой на практике со всей остротой встает вопрос об имущественной ответственности в случае неплатежеспособности юридического лица»[15].

Как известно, существуют достаточно широко используемые основными обществами способы выведения активов дочерних компаний[16], в результате чего дочерние общества признаются банкротами, и в случае недостаточности их имущества для удовлетворения требований кредиторов к субсидиарной ответственности могут привлекаться основные общества. ГК РФ устанавливает, что для привлечения основного общества (товарищества) к ответственности необходимым условием является наличие его вины в наступлении банкротства дочернего общества.

Традиционно под виной понимается субъективное психическое отношение лица к своему противоправному поведению и его последствиям. Однако говорить о психическом отношении к своему поведению и его последствиям со стороны юридических лиц можно лишь условно. Конечно, вина юридического лица проявляется в форме вины его участников, органов управления, должностных лиц и работников, поскольку именно через их действия юридическое лицо проявляет себя в гражданском обороте. Но в ряде случаев невозможно установить вину конкретного работника в наступивших неблагоприятных последствиях. Поэтому, как отмечает Е.А. Суханов, гражданско-правовое значение в таких случаях приобретает сам факт правонарушения со стороны юридического лица, которого вполне можно было бы избежать при проявлении обычной заботливости или осмотрительности[17].

Абзац второй п. 1 ст. 401 ГК РФ устанавливает, что лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру и условиям оборота, оно приняло все меры надлежащего исполнения обязательства. Эта норма позволяет сделать вывод о том, что вина в ГК РФ рассматривается как непринятие лицом объективно возможных мер по устранению или недопущению неблагоприятных последствий своих действий.

В юридической литературе было высказано мнение о необходимости доказывать вину основного общества в банкротстве дочернего общества для привлечения его к субсидиарной ответственности в случае банкротства последнего[18].  Представляется, что вина основного общества не должна доказываться, а презюмируется. Гражданско-правовую ответственность отличает присущий ей принцип презумпции виновности должника; должник предполагается виновным, если не докажет отсутствие своей вины. В гражданском законодательстве нет никаких указаний о неприменении этого принципа к рассмотренным отношениям.

В то же время Закон об акционерных обществах, развивая положения ГК РФ, установил, что «несостоятельность (банкротство) дочернего общества считается происшедшей по вине основного общества (товарищества) только в случае, когда основное общество (товарищество) использовало указанное право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность (банкротство) дочернего общества» (ст. 6).

Ни ранее, ни в настоящее время гражданское законодательство не определяло содержание каждой из форм вины. Для наступления гражданско-правовой ответственности форма вины значения не имеет. Должник в равной степени несет ответственность и тогда, когда его действия были умышленными, и тогда, когда он действовал неосторожно. Следует согласиться с А. Гречишкиным и В. Плотниковым, что «в условиях презумпции вины должника отсутствие вины вообще доказуемо, отсутствие умысла — нет. При рассматриваемых обстоятельствах всякая вина, отсутствие которой субъектом не доказано, будет считаться умышленной. И если законодатель, устанавливая умышленную вину в качестве условия ответственности, преследовал какую-то цель, эта цель не будет достигнута»[19]. Действительно, выявить различия в форме вины во время процедур банкротства практически невозможно. Основное общество может доказать, что в банкротстве дочернего общества нет его вины, что им приняты все обычно требуемые меры заботливости и осмотрительности. Доказать отсутствие конкретной формы вины — умысла — в арбитражном процессе невозможно. Поэтому установление в ст. 6 Закона об акционерных обществах требования о необходимости наличия прямого умысла основного общества (товарищества) в доведении до банкротства дочернего общества для привлечения основного общества к субсидиарной ответственности не отвечает условиям нормального гражданского оборота, и его следовало бы исключить.

Наступление банкротства дочернего общества по вине основного общества (товарищества) является одним из случаев преднамеренного банкротства, предусмотренного п. 4 ст. 10 Федерального закона от 25.02.1999 № 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в ред. от 20.08.2004, далее — Закон о банкротстве), где установлено, что «в случае банкротства должника по вине учредителей (участников) должника, собственника имущества должника — унитарного предприятия или иных лиц, в том числе руководителя должника, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия, на учредителей (участников) должника или иных лиц в случае недостаточности имущества должника  может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам». Основное общество, виновное в банкротстве дочернего общества, относится  к иным лицам, которые имеют право давать обязательные указания. Размер требований таких кредиторов определяется как разница между общей суммой кредиторской задолженности и стоимостью имущества, составляющего конкурсную массу должника. Взысканные в указанном размере конкурсным управляющим с виновных лиц суммы зачисляются в конкурсную массу и могут быть использованы только для расчетов с кредиторами в очередности, установленной Законом о банкротстве[20].

Другое последствие, вытекающее из признания общества дочерним (и соответственно материнским), заключается в том, что участники (акционеры) дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу.

В качестве обязательного условия ответственности основного общества ГК РФ называет наличие вины последнего, которая также должна презюмироваться. Пункт 3 ст. 6 Закона об акционерных обществах, как и в предыдущем случае, установил в качестве обязательного условия наличие умысла в действиях материнской компании при причинении убытков дочернему обществу. Возникает вопрос: требуется ли наступление убытков у конкретного участника (акционера) для предъявления им иска в интересах общества? Вполне возможны такие ситуации, когда в результате причинения убытков обществу определенные негативные последствия наступают и для участников (акционеров). Например, в акционерном обществе может понизиться размер дивидендов или вообще может не производиться выплата дивидендов. Представляется, что для предъявления иска участником (акционером) о возмещении убытков, причиненных дочернему обществу, не требуется наличия у акционера убытков; необходимо только доказать наступление убытков у самого общества в результате виновных действий основного общества.

В государствах с развитыми рыночными отношениями акционерам дочерних обществ предоставляются и другие возможности. Например, Германский акционерный закон помимо обязательств по возмещению убытков предусматривает обязанность основного общества приобрести акции дочернего за определенное в договоре соразмерное отступное, в качестве которого могут выступать акции материнской компании либо наличные[21]. Представляется, что с развитием российского законодательства аналогичные нормы должны появиться и у нас.

Обязательства по возмещению убытков, причиненных по вине основного общества дочернему, носят внедоговорной характер. В соответствии со ст. 1064 ГК РФ «вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред». Поскольку деятельность юридического лица — это действия его работников, необходимые элементы правонарушения устанавливаются применительно к действиям конкретных лиц органов управления, исполнительных органов, работников. Вместе с тем эти лица должны действовать в пределах предоставленных им полномочий. Действия, на которые данные лица не уполномочены, не могут обусловить ответственность основного общества по возмещению убытков, но послужат основанием для привлечения этих лиц к ответственности.

Общее правило о самостоятельном характере имущественной ответственности общества по своим обязательствам заключается в том, что участники (акционеры) не отвечают по долгам общества и несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им вкладов (акций) (п. 1 ст. 96 ГК РФ). Однако в ряде случаев на участников (акционеров) возможно возложение ответственности по долгам общества.

Во-первых, это относится к участникам (акционерам), не полностью оплатившим свои доли (акции). Они признаются солидарными содолжниками по обязательствам общества в пределах неоплаченной части стоимости принадлежащих им долей (акций). Так, каждый учредитель общества должен полностью внести свой вклад в течение срока, определенного учредительным договором, причем этот срок не может превышать одного года с момента регистрации общества. Таким образом, до момента полного внесения вкладов участники несут солидарную ответственность по долгам общества в пределах неоплаченной части стоимости принадлежащих им долей (акций). В акционерных обществах акции, распределенные при учреждении, также должны быть оплачены полностью в течение одного года с момента государственной регистрации общества, если меньший срок не предусмотрен договором о создании этого общества. При этом не менее 50% акций общества, распределенных при его учреждении, должны быть оплачены в течение 3 месяцев с момента государственной регистрации общества. До оплаты 50% акций общество не вправе совершать сделки, не связанные с учреждением общества. «К сделкам, связанным с учреждением общества, помимо сделок по оплате распределенных среди учредителей акций могут относиться сделки по приобретению (аренде) помещения для размещения общества, оборудования для офиса, заключению договора банковского счета и другие, не относящиеся непосредственно к коммерческой (производственно-хозяйственной) деятельности общества. Сделки, заключенные обществом в указанный период и не связанные с учреждением данного общества, могут быть признаны недействительными» (подп. 1 п. 7 Постановления ВАС РФ от 18.11.2003 № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона “Об акционерных обществах”»)[22].

Установление солидарной ответственности участников (акционеров) общества до полного внесения ими вкладов или оплаты акций продиктовано защитой интересов кредиторов. Уставный капитал общества определяет тот минимум имущества общества, который гарантирует интересы кредиторов. Поскольку уставный капитал еще не сформирован, обеспечить интересы кредиторов по сделкам, заключенным обществом, может установление солидарной ответственности учредителей, которая носит ограниченный характер: только в пределах не внесенной стоимости принадлежащих им долей, акций.

Во-вторых, исключением из общего правила о самостоятельной ответственности обществ по своим долгам и непривлечении к ней участников (акционеров) является возложение субсидиарной ответственности в случае несостоятельности (банкротства) общества по вине его участников (акционеров) на этих лиц. Наличие вины участников общества с ограниченной ответственностью в любой форме является обязательным условием возложения субсидиарной ответственности. Однако Закон об акционерных обществах, по сравнению с ГК РФ, устанавливает дополнительное условие, необходимое для возложения субсидиарной ответственности на акционеров: акционеры должны заведомо знать, что это повлечет за собой банкротство акционерного общества. Как отмечает Д.В. Ломакин, поскольку нормы Закона об акционерных обществах носят специальный характер по сравнению с ГК РФ и Законом о банкротстве, устанавливающими общие правила, субсидиарная ответственность на акционеров возлагается в порядке, предусмотренном акционерным законодательством, и только при наличии с их стороны умысла, что сводит на нет возможность привлечения к ответственности акционеров[23]. Определять деятельность акционерного общества могут, как правило, крупные акционеры, которые имеют возможность влиять на принятие решений. Если в результате принятия таких решений у акционерного общества возникли убытки и оно признано банкротом, конкурсный управляющий вправе ставить вопрос о привлечении к субсидиарной ответственности виновных акционеров. Полученные суммы включаются в конкурсную массу и направляются на удовлетворение требований кредиторов.

Субъектами субсидиарной ответственности в случае несостоятельности общества кроме участников (акционеров) могут быть и другие лица, которые имеют право давать обязательные для общества указания либо иным образом могут определять его действия. Таковыми могут быть аффилированные лица. Основанием для их привлечения к ответственности является наступление убытков у общества в результате виновных действий участников (акционеров), повлекшее за собой банкротство. Возможность привлечения участников (акционеров) к субсидиарной ответственности вытекает из отношений их членства в обществе.

Ответственность лиц, осуществляющих руководство деятельностью общества, предусмотрена ст. 53 ГК РФ, ст. 44 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в ред. от 29.12.2004) и ст. 71 Закона об акционерных обществах. Члены совета директоров, единоличный исполнительный орган общества, члены коллегиального исполнительного органа общества, а равно управляющий или управляющая компания при осуществлении ими прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах общества добросовестно и разумно. В случае наступления у общества убытков в результате виновных действий (бездействия) этих лиц на них может быть возложена ответственность в форме возмещения убытков.

Поскольку существует презумпция добросовестности и разумности действий лиц, входящих в органы управления и исполнительные органы обществ, для привлечения к ответственности за убытки, причиненные ими обществу, требуется доказать наличие их вины. При этом законодательство не содержит каких-либо положений о форме вины, поэтому следует признать, что вина указанных лиц может быть как в форме умысла, так и в форме неосторожности.

При определении оснований и размера ответственности должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела. Представляется, что при оценке  противоправности поведения перечисленных лиц, а также при решении вопроса об их вине необходимо учитывать фактор риска, существующий при принятии управленческих решений[24].

Таким образом, российское законодательство вслед за законодательством иных государств в определенных случаях допускает возможность возложения имущественной ответственности не только на юридических лиц, совершивших сделки или признанных несостоятельными, но и на иных лиц, реально определявших действия таких юридических лиц, пренебрегая оболочкой юридического лица и тем самым допуская «снятие корпоративных покровов».

Библиография

1 Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо // Избр. тр. — М., 1997. С. 181.

2 См. подробнее: Кулагин М.И. Указ. соч. С. 132—143; Гражданское право: Учеб. Т. 1 / Под ред. Е.А. Суханова. — М., 2000. С. 240; Попова Е., Попов Е. Корпоративная вуаль // Хозяйство и право. 2002. № 12. С. 62—73.

3 См.: Попова Е., Попов Е. Указ. соч. С. 62.

4 См.: Шиткина И.С. Предпринимательские объединения: Учеб.-практ. пособие. —М., 2001. С. 65. 

5 Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада. — М., 1992. С. 49.

6 См.: Он же. Государственно-монополистический капитализм... С. 145.

7 См.: Шиткина И.С. Указ. соч. С. 126.

8 Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм... С. 149.

9 См.: Шиткина И.С. Указ. соч. С. 127.

10 См.: Ломакин Д.В. Акционерное правоотношение. — М., 1997. С. 135—136.

11 См.: Шиткина И.С. Указ. соч. С. 131.

12 Пантелеев П. Взаимоотношение основных и дочерних акционерных обществ // Экономика и жизнь. 1997. № 3.

13 Там же.

14 См.: Шиткина И.С. Указ. соч. С. 145.

15 Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада // Избр. тр. — М., 1997.  С. 181.

16 См. подробнее: Попова Е., Попов Е. Указ. соч. С. 72.

17 См.: Гражданское право. Т. 1. С. 448.

18 См. там же. С. 241.

19 Гречишкин А., Плотников В. Лжебанкротство // Хозяйство и право. 1999. № 12. С. 45.

20 См.: Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)». Постатейный науч.-практ. — М., 2003. С. 30.

21 См. более подробно: Германское право. Ч. II. Германское торговое уложение и другие законы. — М., 1996. С. 280.

22 Вестник ВАС РФ. 2004. № 1. С. 13.

23 См.: Ломакин Д.В. Понятие и признаки акционерного общества // Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. 11. Право. 2002. № 2. С. 71—72.

24 См. подробнее, например: Утка В. Правовое положение наблюдательного совета акционерного общества  // ЭЖ – Юрист. 2002. № 8. С. 3; Шиткина И. Правовое положение Совета директоров в свете изменения Федерального закона «Об акционерных обществах» // Хозяйство и право.  2002. № 1. С. 84.