Анализ некоторых юридических фикций, применявшихся в английском гражданском процессе XII—XIX вв.

УДК 340.111.57(091) 

Страницы в журнале: 157-160

В.А. ЧЕРЕПАНОВ,

аспирант Отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации vlad21profi@mail.ru

Рассматривается вопрос о влиянии юридических фикций на развитие английского гражданского процесса в период XII—XIX вв., выявляются причины и последствия их применения.

Ключевые слова: фикция, судебная система, подсудность, Суд королевской скамьи, Суд общих тяжб, Суд казначейства, иски, полномочие.

Аnalysis of Some Law Fictions in English Civil Process During XII—XIX Centuries

Cherepanov V.

The author considers the problem of the impact of legal fictions in the development of the English civil procedure in  XII—XIX centuries, identifies the causes and consequences of their use.

Keywords: fiction, court system, jurisdiction, King’s Bench, court of Common Pleas, court of Exchequer, actions, authority.

Вплоть до середины XIX века в английских судах рассмотрение практически каждого дела начиналось с заявления о наличии какого-либо факта, в действительности не существовавшего[1]. В науке данный прием получил название «юридическая фикция» и стал со временем надежным способом изменения права под видом строгого следования его предписаниям[2].

Как отмечают исследователи, причинами возникновения юридических фикций в английском праве стали излишний формализм и строгость судебных формул и самой системы в целом[3]. Консерватизм и сложность изменения принципов общего права вели к тому, что юристы были вынуждены прибегать к различным приемам, чтобы обойти требования «неудобных» норм. Значительную роль в массовом применении юридических фикций в судебной практике того времени сыграли противоречивость правил определения подсудности и традиционно большая степень судебного усмотрения, позволявшая судьям руководствоваться требованиями практической целесообразности при применении фикций.

Кроме того, вплоть до завершения судебной реформы XIX века в Англии в разное время создавалось и параллельно существовало множество судов. Так, к XIII столетию оформились три основных суда общего права: а) Суд общих тяжб, который рассматривал споры, вытекающие из имущественных и договорных отношений; б) Суд королевской скамьи, разбиравший дела, касающиеся короля, его семьи и государства; в) Суд казначейства, занимавшийся делами по уплате пошлин и сборов в казну[4]. Также существовали параллельно Суд адмиралтейства, Суд канцлера, Суд по делам о завещаниях, Суд по делам о разводах, а также множество местных судов.

Следствием стала жесткая конкуренция судов, поскольку размер доходов судьи полностью зависел от количества дел, которые он рассматривал, и выплаченных тяжущимися сторонами пошлин (официального жалованье судей появилось только в XIX столетии). В связи с этим каждый суд был материально заинтересован в расширении своей компетенции[5].

Помимо финансовой стороны в возникновении фикций существенную роль сыграли правила апелляционного производства, которые не позволяли ответчику возражать против утверждения истца о наличии какого-либо факта, в действительности не существовавшего. Пересмотр дела ограничивался лишь проверкой верности судебного протокола и решения без исследования фактической стороны. При этом в самих судебных документах применение фикции открыто не фиксировалось, из судебных актов было невозможно понять, соответствует ли утверждаемый факт действительности[6]. Не имея возможности проверить фактическую сторону дела, суд апелляционной инстанции оставлял доводы ответчика без рассмотрения.

Юридические фикции в английском процессе XII—XIX вв. в зависимости от выполняемых функций можно условно разделить на две категории: фикции, позволявшие обойти формальные требования норм общего права, и «конкурентные фикции», направленные на увеличение круга рассматриваемых дел конкретным судом.

Первая группа юридических фикций позволяла преодолевать положения общего права, которые значительно усложняли судебное разбирательство. Истец в процессе заявлял о наличии определенных фактов, в реальности не существовавших. Благодаря этому лицо получало защиту своих нарушенных прав, чего не могло бы случиться при строгом следовании формальным правилам.

Так, в XII веке истец должен был в обязательном порядке привести с собой помощника (supporter), чтобы инициировать судебный процесс[7]. Однако уже к XIV веку в судах возникла практика, когда лицу было достаточно только заявить, что помощник присутствует на заседании. Суд заносил данные сведения в протокол, и ответчик уже не мог их оспорить[8].

Также юридические фикции применялись Судом общих тяжб для перевода земель, находившихся в ограниченном праве пользования (fee tail), в земли, на которые лицо имело бы полное право собственности (fee simple), при помощи фиктивного судебного процесса виндикации по нормам общего права (Common Recovery). Этот довольно сложный судебный процесс ставил своей целью снять существующие ограничения на передачу земельного участка. Суть фикции заключалась в том, что в процесс на стороне ответчика искусственно вводилось вымышленное лицо, которое отказывалось явиться в судебное заседание для подтверждения своих прав на землю (по судебным документам фиктивный ответчик именовался John Doe)[9]. В результате суд засчитывал победу истца и признавал его полноправным собственником земли.

Юридическая фикция допускалась по делам о взыскании убытков, причиненных неисполнением обязательств (indebitatus assumpsit)[10]. В Средние века требования к совершению сделки были довольно строгими, при отсутствии подписи или печати на договоре лицо могло не получить судебной защиты. По этой причине английскими судами был разработан иск «о принятии на себя» (assumpsit). Первоначально этот иск применялся только в случаях нарушения обязательств, прямо зафиксированных в договоре, но уже с середины XVI века для предъявления такого иска было достаточно, чтобы должник при возникновении долга ясно пообещал его погасить. После судебного решения 1602 года по делу Слэйда (Slade’s case) исковая форма assumpsit стала допускаться для истребования любого долга, даже если обещание должника об уплате не было прямо выражено[11]. Сама фикция выражалась в заявлении истца во время судебного разбирательства о том, что ответчик обещал уплатить долг.

Вторая группа юридических фикций использовалась английскими юристами исключительно с целью расширения компетенции одного суда за счет других судебных органов. Истец заявлял в ходе процесса о существовании факта, благодаря которому дело становилось подведомственным данному суду. Интерес самого заявителя мог заключаться в более быстром рассмотрении дела другим судом, меньшем размере уплачиваемых пошлин и др.

Одним из примеров «конкурентной фикции» стал судебный приказ quominus («вследствие чего менее»). Согласно общему правилу Суд казначейства рассматривал дела, связанные с уплатой сборов в королевскую казну. В случае если плательщик оказывался неспособным уплатить налоги королю из-за действий третьего лица (например, уничтожение имущества, уклонение от уплаты долга по договору), то третье лицо также привлекалось для участия в разбирательстве дела на основании судебного приказа quominus[13]. В XIV веке истец получил возможность заявлять, что он является должником короля и не может уплатить долг из-за действий третьего лица[14]. Несмотря на то что данное утверждение могло не соответствовать действительности, в ходе судебного разбирательства вопрос о долге королю не рассматривался[15].

Другим примером «конкурентной фикции» являлся Миддлсекский билль (Bill of Middlesex; далее — Миддлсекский билль). По общему правилу Суд королевской скамьи был вправе рассматривать помимо дел, касающихся непосредственно короля, также любые дела в отношении лиц, находившихся под арестом на основании приказа данного суда. Однако в реальности арестованных лиц было не так уж много. Поэтому в XV веке в Суде королевской скамьи юристы стали применять фикцию, согласно которой ответчик как будто вторгался на территорию истца с целью ее захвата и присвоения, что означало нарушение «мира и порядка» в королевстве. Такое заявление подавалось в форме иска, в котором указывалось на совершение правонарушения ответчиком в графстве Мидлсекс[16]. На этом основании Суд королевской скамьи выдавал шерифу графства Мидлсекс приказ об аресте ответчика (latitat). По документам лицо значилось как заключенное под стражу, и поэтому истец мог предъявить ему иск[17]. В ходе процесса обвинение снималось, рассматривался только иск.

Для истца выгода такого процесса заключалась прежде всего в ускоренном рассмотрении дела, невысоких пошлинах, обеспечении присутствия ответчика на судебном заседании.

Применялись юридические фикции также и Судом адмиралтейства, который рассматривал любые дела, связанные с заключением договоров «на море» (on the high seas), т. е. за пределами Англии. Истцу было позволено выступать с фиктивным заявлением о том, что договор заключался за рубежом, хотя это и не соответствовало истине[18]. В этом случае дело оказывалось под юрисдикцией Суда адмиралтейства.

Несмотря на то что доля рассматриваемых споров Судом общих тяжб по-прежнему оставалась значительной, применение фикции Bill of Middlesex существенно сузило долю рассматриваемых данным судом дел. В условиях возникшей конкуренции Суд общих тяжб был вынужден применить юридическую фикцию ac etiam (от лат. «и также»), которая в свое время была разработана юристами Суда королевской скамьи. Ее суть заключалась в том, что истец заявлял исковое требование, которое формально относилось к компетенции Суда общих тяжб. Далее истец заявлял: «и также» он просит рассмотреть одновременно спор, фактически выходящий за пределы полномочий Суда общих тяжб[19].

Другим способом восстановления утраченной компетенции стала фикция, позволяющая изъять дело у Суда адмиралтейства, занимавшегося разбирательством споров из договоров, заключенных «на море». Например, лицо обращалось в Суд общих тяжб с иском, в котором утверждало, что заключение договора имело место «в приходе св. Марии-ле-Боу в районе Чип г. Лондон», хотя на самом деле договор заключался на корабле, находящемся в нейтральных водах, и дело должно было бы рассматриваться по общему правилу в Суде адмиралтейства[20].

Юридические фикции применялись также для ограничения компетенции местных судов. Долгое время королевские суды разрешали лишь малое количество споров и только между лицами, получившими землю непосредственно от короля. При этом споры между арендаторами должны были разбираться местным судом. В тех случаях, когда местный суд отказывался рассматривать спор или не мог его разрешить, дело могло быть передано в королевский суд.

С XII века стала применяться фикция, согласно которой землевладелец отказался судить спор, что давало истцу возможность обращаться непосредственно в королевский суд за защитой[21].

Таким образом, к началу XIX столетия суды оказались в состоянии жесткой конкуренции. Вольное толкование фактов приводило к тому, что даже самый опытный адвокат не всегда мог разобраться, в какой суд обращаться с жалобой и получит ли его клиент должную защиту. В связи с этим неоднократно делались попытки ограничить использование фикций. Уже в 1275 году судам было запрещено включать в судебный протокол и решения только те факты, которые были выгодны суду для обоснования своей компетенции. При этом ответчик мог представить в апелляционную инстанцию так называемый билль исключений (bill of exceptions), где сторона могла отразить все реальные факты. Однако чтобы представить такой документ в суд, необходимо было предварительно получить подпись судьи. И здесь случилось то, что впоследствии было названо одним из редких случаев в истории английского права, когда судьи отказались выполнять требования статута[20]. Они просто стали игнорировать требования и не подписывали «билль исключения» даже под страхом увольнения и вызова для объяснений к королю[21].

Схожие попытки ограничения применения фикции были предприняты парламентом в XVII веке в отношении Миддлсекского билля. Статут 1661 года устанавливал, что арест может быть назначен только в том случае, когда в заявлении было отражено действительное основание иска. Поскольку заявление о факте «нарушения мира и порядка» в королевстве было фиктивным, то согласно положениям Статута 1661 года Миддлсексий билль не мог быть выдан. Однако данное ограничение было довольно быстро нивелировано путем применения уже упоминавшейся фикции ac etiam. В начале жалобы истец заявлял о совершенном насилии, а затем «и также» просил рассмотреть дополнительные требования имущественного характера, то есть указывал действительное основание иска[22].

По причине отсутствия кардинальных изменений английская судебная система к началу XIX века, по словам Питера Арчера, «вызывала одновременно досаду юристов, отчаяние простых людей, нарекание со стороны людей образованных и искреннее изумление иностранцев»[23]. Необходимость реформы стала очевидной. Поэтому в 1832 году был подписан Закон о единообразии процесса, устранивший многие процессуальные формальности, и в том числе запретил применять многие юридические фикции. Закон 1833 года ввел ряд мер, направленных на то, чтобы действительный вопрос, подлежащий разрешению, был ясно и недвусмысленно изложен всем заинтересованным лицам до начала судебного разбирательства, что также лишало возможности в дальнейшем создавать новые фикции. А в 1852 году Законом о судах общего права была отменена оплата труда судей за счет судебных пошлин и введена официальная система государственного жалования[24].

Рассмотренные выше примеры позволяют сделать вывод: на протяжении долгого времени юридические фикции занимали особое место в английском праве. Некоторые из них использовались судами как средство борьбы за расширение своей компетенции, что стало одной из причин постепенного развала судебной системы и поводом к началу кардинальной реформы XIX столетия. В этой связи ряд английских ученых рассматривали фикции как отживший свое время, а порой даже абсолютно ненужный и опасный для права элемент[26].

В то же время, как верно отмечает И.В. Филимонова, в сложной судебной системе общего права фикции оказались необходимы, чтобы право не противоречило требованиям справедливости, а практика применения правовых норм не оказалась лишенной всякого здравого смысла[27]. Зарождение и дальнейшее развитие фикций стало следствием чрезмерной строгости норм общего права, которая не могла быть преодолена другими способами. Посредством фикции конструировался не существовавший в реальности юридический факт, который запрещалось оспаривать в судебном процессе. Данный факт позволял создать внешнюю видимость соблюдения нормы общего права и в то же время достичь желаемого результата (судебная защита прав лиц, обход устаревших судебных правил и др.). Без их применения решение многих правовых вопросов стало бы просто невозможным.

Библиография

1 См.: Klerman D. Legal Fictions as Strategic Instruments. Conference on Positive Political. Theory of Law, January 15. USC-Caltech Center for the Study of Law & Politics, 2009. P. 2. URL: http://escholarship.org/uc/item/8zv9k24m

2 См.: Романов А.К. Правовая система Англии. — М., 2000. C. 87.

3 См.: Джазоян Е.А. Категории фикции в гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2006. С. 15.

4 См.: Арчер П. Английская судебная система. — М., 1959. С. 37.

5 См.: Романов А.К. Указ. соч. C. 90.

6 См.: Klerman D. Указ. соч. С. 10.

7 Данное лицо было призвано оказывать поддержку истцу в ведении процесса, выступая против ответчика с обличительной речью (См.: Hepburn C.M. The Historical Development of Code Pleading in America and England. The Lawbook Echange, Ltd. — New Jersey, 2002. P. 42).

8 См.: Baker J.H. The Law’s Two Bodies: Some Evidential Problems in English Legal History. — Oxford, 2001. P. 40—41.

9 См.: MacDowall B.A., McDouall A. An Institute of the Laws of Scotland in Civil Rights: With Observations Upon the Agreement Or Diversity Between Them and the Laws of England. Vol. II. — Edinburgh, 1994. P. 244.

10 См.: Романов А.К. Указ. соч. С. 88.

11 См.: Новак Д.В. Неосновательное обогащение в гражданском праве. — М., 2010. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

12 См.: Филимонова И.В. Юридические фикции в праве Запада и Востока: историческое наследие. — М., 2012. С. 105.

13 См.: Романов А.К. Указ. соч. С. 90.

14 См.: Plucknett T.F.T. Concise History of the Common Law. 5th ed. — London and Boston. 1956. P. 161.

15 См.: Арчер П. Указ. соч. С. 40.

16 См.: Baker J.H. An Introduction to English Legal History. — Butterworths, 2002. P. 42.

17 См.: Klerman D. Op. cit. P. 16.

18 См.: Pound R. Jurisprudence. St. Paul, Minn.: West Pub. Co. 1959. P. 453.

19 См.: Филимонова И.В. Указ. соч. С. 106.

20 См.: Melone A.P., Karnes A. The American Legal System: Perspectives, Politics, Processes, and Policies. (Lanham, MD: Rowman & Littlefield Publishers, 2008). P. 61.

21 См.: Milson S.F.C. The Origins and Early History of Judicial Review in England. — Cambridge, 1948. P. 201.

22 См.: Plucknett T.F.T.  Statutes and their Interpretation in the First Half of the 14th Century. — Cambridge, 1922. P. 68.

23 См.: Plucknett T.F.T. Concise History of the Common Law. P. 387.

24 Арчер П. Указ. соч. С. 62.

25 См. там же. С. 64.

26 См.: Мэн Г. Древнее право. — М., 2011. С. 20; Bentham J. The Works of Jeremy Bentham, John Bowring (ed.) — Edinburgh, 1863. Р. 92.

27 См.: Филимонова И.В. Указ. соч. С. 100.