Аргумент за модель реформирования только один: ослабление бремени для бюджетов федеральных земель

Ангела КОЛЬБ,

министр юстиции федеральной земли Саксония-Анхальт (Магдебург), профессор, доктор права

Одобрить планируемую приватизацию в сфере системы судебного  исполнения мы не можем по следующим причинам: интеграции частного бизнеса в сферу компетенции судебного исполнителя противостоит оговорка п. 4 ст. 33 Основного закона Федеративной Республики Германия[1]. Провозглашенная в этой статье институциональная гарантия занятия должностей на государственной службе профессиональными чиновниками призвана воспрепятствовать ситуации, чтобы только незначительная часть государственной власти осталась в руках государственных чиновников.

Статья 33 Основного закона ФРГ гарантирует объективность и беспристрастность государственных служащих при осуществлении ими властных полномочий. Деятельность судебных исполнителей относится к сфере государственного управления, допускающего вмешательство в жизнь граждан (Eingriffsverwaltung).

Служба судебных исполнителей — это децентрализованный орган правосудия, наделенный суверенными функциями: обыск в жилище, право вскрывать запертые двери дома и хранилищ. При этом судебному исполнителю даны властные полномочия вторгаться в сферу охраняемых Конституцией ФРГ основных прав и гарантий (право на неприкосновенность жилища, на охрану собственности, на свободу). Хотя п. 4 ст. 33 Основного закона ФРГ и указывает на осуществление властных полномочий в виде постоянной задачи, деятельность судебного исполнителя отвечает и этому условию, так как задачи взыскателя не ограничены временными рамками, равно как и не могут временно осуществляться лицами, не являющимися государственными служащими.

Формулировка  п. 4 ст. 33 «как правило» дает возможность в исключительных случаях несколько ослабить незыблемость провозглашенных этой оговоркой постулатов об осуществлении властных полномочий. При этом передача в руки частных лиц функций судебного исполнителя все же не является исключением из правила п. 4 ст. 33, так как иначе это лишало бы государственных чиновников всех задач исполнительного производства. Для соответствующего изменения конституции, предусмотренного ст. 98a Основного закона ФРГ, потребовалось бы добиться большинства в 2/3 в Бундестаге (п. 2 ст. 79 Основного закона ФРГ).

Модель реформирования системы исполнения судебных решений делает необходимым пересмотр норм права, регулирующих взимание и использование взыскиваемых судебными исполнителями средств, чтобы обеспечить адекватность покрытия расходов на деятельность судебных исполнителей и личный их доход. По расчетам инициативной рабочей группы «Организация службы судебных исполнителей: приватизация», недоплата по расходам на деятельность судебных приставов составляет около 72 000 евро из расчета на одного судебного пристава в год.

Чтобы исправить эту ситуацию, необходимо увеличить тарифы, установленные соответствующими нормами, регулирующими расходы на деятельность судебных приставов, на коэффициент 3,13 (с учетом НДС).

В качестве примера можно привести расходы по получению с должника клятвенного заверения, приравниваемого к его заявлению под присягой после неудавшейся попытки ареста движимого   имущества: в настоящий момент эти расходы составляют 42,50 евро, а после проведения реформы они повысятся до 116,33 евро.

Однако в ситуации, когда сумма требования, предъявленная  к принудительному исполнению, является незначительной, повышение тарифа будет означать значительное препятствие доступа к праву, так как риск напрасного расходования этих средств при известных обстоятельствах будет равен или же даже перекроет коммерческую стоимость собственного интереса кредитора. А если сюда добавить еще и расходы на адвоката, которые кредитор обязан нести самостоятельно в случае установления несостоятельности должника, то такой правовой путь решения вопроса погашения долга для кредитора будет полностью исключен. Таким образом, фактическое ограничение доступа к праву, как это прослеживается в практике Федерального конституционного суда ФРГ (BVerfG), представляет собой прецедент нарушения конституционного права на судебную защиту.

Еще один аргумент против приватизации системы исполнения — существующий сегодня недобор кадров судебных исполнителей и недостаточный приток дел: количество дел, поступающих в службу судебных исполнителей, и состав персонала службы оставались неизменными начиная с 2003 года, либо наблюдалась тенденция снижения количества дел.

Среднестатистическая нагрузка судебного исполнителя в 2003 году составляла 146%, а после 2003 года во всех федеральных землях Германии наблюдалось регулярное ее снижение: так, в 2009 году этот показатель упал до 93%. Тенденция снижения количества поступающих в порядке гражданского разбирательства дел скорее продолжится, нежели сократится.

В настоящий момент лишь ослабление бремени для бюджетов федеральных земель может рассматриваться как аргумент в пользу внедрения такой модели реформирования системы исполнения, после введения которой государство сможет вывести из государственного финансирования ставки чиновников — судебных исполнителей.

Однако право возврата в органы юстиции, предусмотренное для высвобождаемых с государственных должностей судебных исполнителей, которые могли бы приобрести новый статус, в принявших реформу новых федеральных землях  — мнимая гарантия, так как им обещается только право возврата в органы юстиции среднего звена. Кроме того, для перехода на новую работу многим судебным исполнителям не хватает образования. Все это должно снизить пыл желающих добровольно отказаться от статуса государственного служащего.

Библиография

1 Основной закон Федеративной Республики Германия от 23 мая 1949 г. URL: http://lawers-ssu.narod.ru/subjects/constzs/germany.htm «Статья 33.1. Каждый немец имеет в каждой земле равные гражданские права и обязанности.

2. Каждый немец имеет равный доступ ко всякой государственной должности в соответствии со своими склонностями, способностями и профессиональной квалификацией.

3. Пользование гражданскими и политическими правами, доступ к государственным должностям, как и права, приобретенные на государственной службе, независимы от исповедуемой религии. Никому не может быть причинен ущерб по причине его приверженности или неприверженности к какому-либо вероисповеданию или мировоззрению.

4. Осуществление властных полномочий в виде постоянной задачи, как правило, должно поручаться лицам, состоящим на государственной службе и связанным узами публично-правовых отношений службы и верности.

5. Право государственной службы должно регулироваться с учетом традиционных принципов, касающихся статуса профессиональных чиновников».