Безвиновная ответственность —один из векторов развития деликтного права в России и США

УДК 340.5 

Страницы в журнале: 46-50

М.Б. РУМЯНЦЕВ,

аспирант кафедры гражданского и трудового права юридического факультета Российского университета дружбы народов

На сегодняшний день в Российской Федерации и США наблюдается расширение оснований применения строгой ответственности. Это неизбежно требует перехода от норм деликтной ответственности к страховому принципу. В правовом аспекте для применения строгой ответственности требуется совершенствование законодательства.

Ключевые слова: строгая ответственность, законодательство, право, основание.

Как известно, вина является одним из необходимых условий для привлечения должника к гражданско-правовой ответственности, за исключением случаев безвиновной ответственности, предусмотренных, например, п. 3 ст. 401, статьями 1070, 1079, 1095 ГК РФ.

В соответствии с абзацем вторым п. 1 ст. 401 ГК РФ лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. При этом в силу п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Аналогичное правило установлено и нормами о деликтных обязательствах. Так, согласно п. 2 ст. 1064 ГК РФ лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Основное положение можно в самом общем виде обозначить как принцип контроля должника над причинителем вреда. Само по себе обоснование строгой ответственности чаще всего мотивируется тем, что требуется принимать тем более тщательные меры ответственности, чем сильнее грозящая опасность[1]. Иными словами, строгая ответственность предполагает определенную форму контроля должника за действиями причинителя, причем возможная материальная ответственность должника выступает как стимул к повышению его осмотрительности. Предполагается, что должник должен соизмерить издержки на меры безопасности с вероятными потерями в рамках возмещения вреда. Это все же механизм частноправовой, определяемый свободой лица, с одной стороны, и принятыми ею на себя рисками, с другой. Нетрудно, впрочем, заметить, что строгая ответственность начинает выходить за пределы, подчиненные воздействию частноправовых средств, и возможности гражданского права оказываются неприменимыми. Поэтому обращение к строгой ответственности не может не влечь за собой обращения к механизмам не только частного, добровольного, но и социального страхования.

Опыт США как раз и является одним из наиболее типичных примеров перехода от деликтной ответственности к системе страхования.

В соответствии с принятым в этой стране в 1974 году законом созданы два фонда. Потерпевшим в результате дорожно-транспортных происшествий компенсация выплачивается из средств фонда, функционирующего за счет налогов на владельцев автомобилей. Рабочим, пострадавшим от несчастных случаев на производстве или вне его, вред возмещается из фонда, созданного на базе отчислений от доходов работодателей. В других странах подобная система обсуждается, но не создана. Подчеркивается, что в любом случае нематериальный ущерб вовсе не возмещается или компенсируется частично.

В свою очередь страхование предполагает поиск ресурсов. Если в рамках гражданской ответственности имущество причинителя, возникающее как результат его осмотрительной, т. е. разумно рискованной, деятельности, само по себе выступает базой ответственности, увязывая тем самым вину, риск и ответственность, то социальное страхование выносит источник своих средств за пределы имущества должника, так как уже никакой риск и никакие меры предосторожности не гарантируют освобождения от ответственности. В той мере, в какой ответственность становится не зависящей от ответчика, ее цена принудительно включается в цену товара, т. е. распределяется на всех, как это вообще присуще механизмам страхования. Поскольку речь идет об ответственности предпринимателя, становится возможным говорить, что «в стоимости товара должна быть частичка крови трудящегося» (Ллойд Джордж).

Понятно, что такое перераспределение средств за счет повышения цены не может быть бесконечным, поэтому переход к строгой ответственности, вообще говоря, неизбежно сопряжен с количественным уменьшением возмещаемого вреда. «Стратегия, — говорит Р.А. Познер, — ясна: увеличить число пострадавших от аварий, получающих компенсацию, но при этом сократить средний размер компенсации»[2].

Кроме того, как отмечает исследователь экономических аспектов деликтной ответственности, «страхование от ответственности несколько ослабляет сдерживающее действие права»[3], притом что экономической функцией ответственности за небрежность является не компенсация, а предотвращение несчастных случаев.

В США институт ответственности за вред, причиненный дефектным продуктом здоровью, а также ущерб имуществу (product liability) получил наиболее полное развитие, хотя перешел в давние времена от Великобритании. Регулирование ответственности за дефектный продукт в настоящее время в США осуществляется нормами общего права и специальными законами штатов. Основаниями для предъявления деликтных исков может выступать нарушение подразумеваемой гарантии качествa, при которой потребитель должен только доказать причинение ущерба дефектным продуктом. Ответчик же обязан доказать, что продукт соответствовал подразумеваемой гарантии и не был дефектным, а стал таким в результате неправильного или небрежного хранения или применения.

Потребители, которым причинен вред дефектным продуктом, могут потребовать его возмещения путем предъявления иска, основанного на небрежности, т. е. непроявлении изготовителем должной заботы при изготовлении, проектировании, непредупреждении об опасных свойствах продукта, отсутствии испытаний или инструкций о порядке использования продукта. Однако в данном случае потерпевший потребитель для получения возмещения за вред должен доказать: ответчик обязан был проявить должную заботу, но нарушил эту обязанность, что стало непосредственной причиной нанесенного вреда. Доказательством отсутствия должной заботы может служить нарушение установленного стандарта. В данном случае ответчик будет обязан доказать, что потерпевший был сам виновен в возникновении вреда либо знал о дефектах или опасных свойствах продукта и, несмотря на это, добровольно подверг себя риску использования такой продукции.

Наиболее активно применяется строгая ответственность, которая не может быть ограничена или снята (как это возможно в случае ответственности за нарушение гарантии), поэтому она является безвиновной. Законодательство США закрепляет положение, согласно которому если кто-либо продает продукт в дефектном состоянии, чрезмерно опасном для потребления, то он ответствен за вред личности или ущерб собственности, если коммерческой деятельностью продавца является продажа такого рода продуктов и если продукт вышел из-под контроля продавца в дефектном состоянии. Эта норма применяется даже в том случае, когда продавец принимает все необходимые меры для надлежащего изготовления и продажи продукта, а получатель приобретает дефектный продукт не непосредственно у этого продавца. Потерпевший не обязан доказывать вину причинителя вреда, как это должно быть сделано по основанию ответственности за небрежность. Согласно строгой ответственности потерпевшая сторона может представить иски не только к изготовителю и продавцу, но и ко всем тем, кто участвовал в продвижении товара до потребителя.

При выборе модели ответственности за вред, вызванный недостатками товаров, работ и услуг, российский законодатель также остановился на product liability, поэтому в ст. 1095 ГК РФ закреплено, что вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, как и в некоторых иных случаях (например, при причинении вреда источником повышенной опасности), подлежит возмещению причинителем независимо от его вины.

Основаниями освобождения причинителя вреда от ответственности согласно ст. 1098 ГК РФ являются непреодолимая сила и нарушение потерпевшим установленных правил пользования товаром, результатами работы, услуги, их хранения или транспортировки, при этом бремя доказывания существования таких обстоятельств возлагается на причинителя вреда.

Общими условиями ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги, являются следующие.

Во-первых, необходимо наличие вреда, возникшего либо вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, либо по причине недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге).

Во-вторых, должна существовать причинно-следственная связь между указанными обстоятельствами и наступившим вредом.

В-третьих, необходимо, чтобы вред возник от дефектного товара, работы или услуги, приобретенных в потребительских целях, но не для использования в предпринимательской деятельности, т. е. если изготовитель, продавец или исполнитель докажут, что они не производили и не реализовывали товары, а также не выполняли работы и не оказывали услуги для потребительских целей. Ну а если будет доказано, что потерпевшее лицо приобрело их для целей предпринимательской деятельности, то ответственность за причиненный вред должна наступать на общих основаниях.

В-четвертых, по общему правилу право на возмещение вреда действует в течение срока службы (срока годности), установленного нормативно-технической документацией, а если такой срок не установлен — в течение 10 лет со дня передачи товара (работы) потребителю, а если день передачи установить невозможно — с даты изготовления товара (окончания выполнения работы). Если определение срока службы или срока годности товара (работы, услуги) является обязательным, то при несоблюдении данного правила вред подлежит возмещению независимо от времени его причинения.

Такая позиция российского законодателя верна, но при всем этом нужно помнить, что в законодательстве США понятие product liability строже, чем в законодательстве Российской Федерации, так как в США берется в расчет потенциальная опасность изготовленного продукта. В Российской Федерации она не учитывается, поэтому чисто внешнее копирование норм права приводит к неясности и пробелам правового регулирования. Учет ключевых физических и правовых свойств в их диалектическом единстве — залог правильного применения норм права в США, даже при отсутствии института источников повышенной опасности как доктрины и казуальном правоприменении. В связи с этим можно предложить в российском законодательстве по образцу США в качестве ключевого признака дефектного товара признать его потенциальную опасность и на данном основании четко выделить этот вид источников потенциальной опасности в единую норму. Надлежит разграничить деликт, основанный на причинении ущерба в результате рецептурных и иных недостатков товара, и правонарушение, послужившее источником нанесения вреда потенциально опасными свойствами товара, т. е. при заимствовании в данной области правовой модели США идти по пути казуального применения права, свойственного американскому законодателю.

Законодательством экономически развитых государств предусмотрен также институт строгой (абсолютной) ответственности, т. е. ответственности владельца источника повышенной опасности. По англо-американскому праву, особенностью этого института является то, что он применяется, если вред причинен собственности. По общему праву и законодательству США критерием служит опасная деятельность. В законодательстве предусмотрен перечень опасных видов деятельности, при осуществлении которых с нарушением правил применяется строгая (безвиновная) ответственность. В частности, к таким видам деятельности относятся эксплуатация ядерных объектов, перевозка товара воздушным транспортом и микробиологические исследования. От строгой ответственности лицо освобождается, если вред причинен по воле Бога, как предусмотрено Законом США о суперфонде (1980 г.).

Конвенция о гражданской ответственности за ущерб в результате деятельности, опасной для окружающей среды (1993 г.)[4] и Конвенция о гражданской ответственности за ядерный ущерб (1963 г.)[5] являются примерами решения вопроса о возмещении вреда физическим лицам и окружающей среде, причиненного в результате масштабных техногенных аварий. В основе указанных международных правовых актов лежит принцип «загрязнитель платит», согласно которому оператор — физическое или юридическое лицо, осуществляющее особо опасную деятельность, — возмещает вред, причиненный в результате такой деятельности, по правилам, предусмотренным международным и внутригосударственным законодательством, при этом общим требованием является безвиновная ответственность оператора. В отношении ядерного ущерба каждое государство само определяет предел ответственности оператора (эксплуатирующей организации) при том лишь условии, что он не может быть ниже установленного минимального размера (около 55 млн долл. США). Что касается абсолютной ответственности оператора за ядерный инцидент, то это — один из основных принципов ответственности за ядерный ущерб, установившийся как в национальных правовых системах, в том числе и в общем праве США, так и в международном праве, позволяющий упростить и ускорить процесс получения компенсации пострадавшим от ядерного инцидента.

Ответственность автора по авторским договорам ограничивается (в российском праве — размером лишь положительного ущерба, без упущенной контрагентом выгоды). Напротив, ответственность нарушителя авторского права (по крайней мере, деликтная) в праве зарубежных стран очень часто наступает по узкому кругу оснований. Она носит строгий, безвиновный характер. В России сейчас также можно говорить если не о наступлении ответственности (в узком смысле, понимая под этим возмещение убытков и неустойку) по принципу причинения, то по крайней мере о применении специальных безвиновных мер защиты по ст. 1250 ГК РФ.

Автору доступна такая льготная санкция, как законодательно установленная компенсация (ст. 1252 ГК РФ; в праве США она более точно называется законодательно определенным размером убытков — statutory damages). Поясним, что это не просто дополнительная мера имущественной ответственности, а палочка-выручалочка для автора, позволяющая ему все же получить возмещение убытков тогда, когда он не имеет возможности узнать и доказать их действительный размер, так что лишь в концепцию экономической монополии эта санкция вряд ли укладывается.

Не вписывается в нее и недавно введенная в России радикальная мера ответственности — ликвидация юридического лица за неоднократное или грубое нарушение исключительных прав (ст. 1253 ГК РФ). Говоря об общем усилении ответственности, добавим, что расширены основания для конфискации контрафактных экземпляров произведения.

История права свидетельствует, что переход к строгой (невиновной) ответственности, во всяком случае в качестве первого шага, наряду с расширением оснований ответственности уменьшает ее размеры в части возмещения материального вреда и исключает возмещение вреда морального, сохраняя зависимость компенсации нематериального вреда от вины должника[6].

При рассмотрении вопроса о конкретных сроках замены деликтной ответственности возмещением вреда через страховые фонды неизменно обсуждается проблема нехватки средств для такой замены. Если все же переход к возмещению через страховые фонды происходит, это сопровождается, как уже говорилось, потерями взыскиваемых сумм. Впрочем, определенная экономия достигается за счет сокращения судебных расходов, среди которых значительную часть составляют расходы на адвокатов, поскольку выплаты из фондов не предполагают спора — производство ведется в неисковом порядке[7].

В заключение можно сделать следующие выводы:

1) как в России, так и в США основания строгой (безвиновной) ответственности расширяются (это видно на примерах деликтов из причинения вреда дефектным продуктом и нарушением авторского права);

2) экономически Российская Федерация в меньшей степени готова к переходу к строгой ответственности, чем США;

3) в правовом аспекте проблемы законодательство Российской Федерации также менее совершенно, чем законодательство США: в части разработки института источников повышенной опасности доктрина его выработана без учета физических свойств, ключевое из которых — потенциальная опасность. В США потенциальная опасность учитывается и в видах деятельности, и в product liability, хотя источники повышенной опасности как правовая абстракция в общем праве США отсутствуют.

Опыт США как источник правотворчества российского законодателя безусловно положителен. Но при этом должна учитываться как специфика нормоприменения США (использование положений носит казуальный характер), так и анализ физических и правовых свойств. Нормы права США, на наш взгляд, важно не копировать, а сделать их неким ориентиром в поле совершенствования российских законов.

Библиография

1 Хотя о целях деликтного права в наши дни идут жаркие дискуссии, все согласны с тем, что деликтное право направлено на предотвращение несчастных случаев, а также на создание стимулов для предотвращения несчастных случаев посредством угрозы наложения ответственности на тех, кто нарушает принцип соблюдения мер предосторожности, принять которые обязан каждый разумный человек (см.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т. 2: Пер. с англ. — М., 1998. С. 477).

2 Познер Р.А. Экономический анализ права: В 2 т. Т. 1: Пер. с англ. — СПб., 2004. С. 279.

3 Там же. С. 277.

4 Бюллетень международных договоров. 1997. № 4. С. 56.

5 Там же. 2005. № 8. С. 78.

6 См.: Познер Р.А.  Указ. соч. С. 275.

7 «Исследования показывают, — пишет Р.А. Познер, — что административные издержки, главным образом юридические расходы, составляют значительную долю сумм, выплачиваемых жертвам при судебном разбирательстве» (Указ. соч. С. 275).