Власть и сила

УДК 342.5

Страницы в журнале: 137-140

Рецензия на: Мартыненко Б.К. Корреляция насилия со смежными государственно-правовыми категориями: Моногр. — Краснодар: Кубанькино, 2010. —172 c.

В.Г. БАЕВ,

доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой конституционного, административного и финансового права Института права Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, e-mail:baev@tsu.tmb.ru

Д.В. СИЛИН,

студент Института права Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина

Представлена рецензия на монографию Б.К. Мартыненко «Корреляция насилия со смежными государственно-правовыми категориями». Предпринята попытка, изложив содержание книги, оценить правовую актуальность исследования, а также наиболее значимые тезисы и выводы.

Ключевые слова: насилие, агрессия, девиация, деструкция, принуждение, правосознание, справедливость, государство, общество, человек.

The power and force

Baev V., Silin D.

The review of B.K.  Martynenko's monography “The Correlation of violence with adjacent state-legal categories” is presented. Attempt is undertaken, having stated the book maintenance to estimate a legal urgency of research, and also the most significant theses and conclusions.

Keywords: violence, aggression, deviation, destruction, compulsion, sense of justice, justice, the state, a society, the person.

Государство основывает свою власть на силе принуждения народов, его населяющих. В этой связи взаимодействие государства и смежных государственно-правовых институтов представляется весьма интересным феноменом отрасли государственного права, который положен в основу рассмотрения, изучения и описания Б.К. Мартыненко в монографии «Корреляция насилия со смежными государственно-правовыми категориями».

Современная Россия находится в той точке своего развития, когда происходит слом старого порядка мышления и формируется новый, сопровождающийся всплесками агрессии и насилия. Структурные изменения общества вкупе с политической переориентацией порождают социальный гнев и террор. Ничем не обоснованный стремительный переход к либеральному демократизму, диспозитивности отношений, плюрализму мнений привел к нарастанию расовой ненависти, сепаратизму и экстремизму. Таким образом, становится очевидна актуальность предпринятого Б.К. Мартыненко исследования. Как отмечает автор, «в сознании русского человека любое внешнее проявление власти и политика вообще с неизбежностью несут на себе печать насилия. Современности свойственны неврастения и чувство смутной тревоги, увлечение насилием и терроризмом… Современность — это революция… обращающая все против себя» (с. 7). Полагаем, что рецензируемая работа удачно отвечает на проблемные вопросы современности о путях борьбы с насилием, помогает понять дефекты объективной реальности, породившие всплески агрессивности, а также изобличает низменные способы борьбы правительства с этой агрессией через создание мира виртуальных зрелищ, которые, как наркотик, дают порцию жестокости массам с целью снижения агрессивности в обществе. Таким образом, рецензируемая монография, как нам представляется, является весьма интересной для широкого круга читателей: юристов, правоведов, политиков, социологов, психологов.

Насилие, возведенное на заре цивилизации в право одного или нескольких человек, породило новый правовой феномен, получивший название «власть», как основной связующий элемент института организации территории и населения, на ней проживающего; власть находится в прямом взаимодействии со смежными юридическими дисциплинами: принуждением, понуждением, правосознанием и справедливостью. Как отмечает Б.К. Мартыненко, разрушительность человеческой природы, деструктивная деятельность человека особенно ярко проявились в XX веке: массовые убийства, революции, войны, многочисленные террористические акты (с. 3). Это, по мнению автора, сделало возможным непосредственно судить о субъекте насилия и деструкции не только в индивидуальной, но и в коллективной, социальной плоскости. Теоретическое раскрытие проблемы осуществляется тремя путями. Во-первых, проводится всестороннее исследование существующих воззрений на насилие как свидетельство не столько плюрализма мнений, сколько кризиса в понимании проблемы. Во-вторых, разграничиваются понятия «сила», «агрессия», «девиация», «деструкция», «насилие». В-третьих, формулируется цель всестороннего, многообразного исследования феномена насилия.

Под насилием Б.К. Мартыненко понимает несанкционированное применение принуждения. Основными признаками насилия следует признать грубое воздействие на субъекта (или ряд государственно-общественно-правовых отношений), принудительность и несанкционированность. Однако, чтобы обосновать насилие, обществом были выработаны два основных способа: сакрализации насилия, т. е. отнесение его к священному, и легитимация отдельных видов насилия. Последний способ относится к праву, закону, суду и т. д., что, по существу, не может допускать несанкционированности применения воздействия, следовательно, в данном случае о насилии речь идти не может. Исключением из данной схемы могут являться только государства с тоталитарной (авторитарной) формой правления, такие как фашистская Германия, Ливия времен правления Каддафи, Иран, Сирия, Пакистан и др. Сила, как определяет ее Б.К. Мартыненко, есть возможность прилагать к чему-либо эффективное по результативности воздействие. Сила в состоянии воздействия несет в себе не только физический, но и духовный компонент (с. 16). Следовательно, по мнению автора, «сила» по содержанию шире понятия «насилие», с чем нельзя не согласиться.

Говоря об агрессии, стоит вспомнить о том, что в корне проблемы заложено проявление основного инстинкта — инстинкта борьбы за существование (с. 17), понимаемого как поведение, наносящее вред или имеющее целью причинение вреда человеку (с. 18). Сложность квалификации агрессии и отграничения от смежных понятий состоит в том, что агрессия не признается юридической категорией; она приобретает свойство юридического института исключительно в признаках составов преступлений (с. 21). Представляется, что заложенная автором трактовка проблемы носит именно юридической характер, так как в определении агрессии присутствует вредный результат, действие, желание и намерение — признаки конструкции объективной и субъективной сторон состава преступления[1].

В качестве антипода агрессии выступает аутоагрессия — агрессивные случаи самопричинения вреда, не относящиеся к категории агрессии (с. 21). Это придает рассматриваемому понятию не только государственно-правовое понимание, но и социальное, антропическое содержание (с. 21, 50, 51). Таким образом, насилие непосредственно связано с действиями человека, является агрессией при наличии прямого или опосредованного взаимодействия двух или более людей. Агрессия носит биосоциальный характер, базируясь на инстинктивных свойствах человека. Ценным является замечание о том, что полная ликвидация агрессии недопустима в силу того, что это приведет к неблагоприятным изменениям в области культуры, социума и цивилизации (с. 51).

Термин «девиация», в отличие от понятия «насилие», имеет относительно единую трактовку: поведение, нарушающее общепринятые в данном обществе нормы и правила. Сходно с ним понятие «деструкция» — поведение, направленное на разрушение, базирующееся на врожденной способности к агрессии. Б.К. Мартыненко отмечает, что власть — это всегда насилие (с. 58). По своей сути деструкция есть наиболее реакционная форма девиации, разрушительные масштабы которой приводят общество в состояние аномии[2], ведущей к его перерождению, социальному регрессу и деградации.

Б.К. Мартыненко, помимо отграничения смежных дефиниций от термина «насилие», рассматривает последнее в ключе корреляции с иными схожими понятиями, в частности, с категориями принуждения и понуждения. Принуждение — это социальная практика воздействия одних субъектов на другие с целью заставить их делать то, чего они по собственной воле делать не желают (с. 74). Тем не менее принуждение и понуждение — это общесоциальные феномены, анализируемые в аспекте, индифферентном с насилием. Однако, как считает автор, насилие и принуждение следует дифференцировать как неидентичные понятия. Ценным является вывод о том, что принуждение бывает психологическим и силовым; правовым и неправовым (с. 97).

«Только в России законы делят на справедливые и несправедливые», — констатирует Б.К. Мартыненко (с. 113). Поднимаемый автором вопрос о справедливости насилия является вопросом риторическим. Применение насилия государством во имя самосохранения нельзя признать справедливым. Как представляется, возможно использование тех форм насилия, что имеют свое легальное закрепление, и только в тех случаях, когда это действительно необходимо для поддержания порядка, коренных основ общества, законности и мира, при наличии достаточных на то оснований. По мнению Б.К. Мартыненко, насилие должно иметь только ответный характер; применяться в отношении конкретных лиц при наличии реальной и прямой угрозы жизни и здоровью людей. Сама же доля насилия должна быть строго пропорциональной степени угрозы с применением принципа гуманного обращения с противником. И самое главное, субъекты насилия должны придерживаться фундаментальных прав и свобод человека.

Философским является вопрос о соотношении насилия и справедливости. Всякое применение насилия нарушает оптимальный порядок реализации прав и обязанностей человека, а их нарушение всегда есть нарушение справедливости (с. 140).

Как представляется, рецензируемая монография стала новой вехой в исследовании проблемы насилия в свете соотношения этой категории со смежными государственно-правовыми институтами. В числе наиболее ценных положений следует назвать выработку рекомендаций по правовому применению форм насилия; выявление и описание двусторонних связей насилия по линии «человек — насилие — государство»; обозначение сущностных характеристик рассматриваемых понятий. Самым большим достижением монографии является отграничение понятия «насилие» от дефиниций «сила», «агрессия», «девиация» и «деструкция».

Однако нельзя не сказать о некоторой неоднозначности выдвигаемых автором тезисов. Это особенно четко прослеживается в отношении корреляции понятий «насилие» с категориями «справедливость» и «правосознание» и происходит по следующим причинам. Правосознание населения никогда не остается постоянным, оно изменчиво по своей природе. Поэтому правовые связи и соотношение меры насилия и права в сознании человека преобразуются в зависимости от многих факторов: возраста, состояния здоровья, социального положения, главенствующих политических веяний в обществе, политической системы государства, идеологии и т. д. Справедливость — философская категория, споры об определении которой не утихают вот уже второе тысячелетие. Применительно к предмету исследования рецензируемой монографии соотношение насилия и справедливости возможно определить исходя только из анализа действующего законодательства Российской Федерации и практики его применения относительно реализации права государства на насилие.

Проблема власти и силы — одна из самых сложных и интригующих проблем мировой науки права. Б.К. Мартыненко в своей монографии предпринял, как представляется, весьма удачную попытку всестороннего рассмотрения проблемы насилия в современном обществе, а также обосновал положение о важности сохранения в правовых нормах требований соразмерности свойств и действий людей.

Библиография

1 См., например: Коржанский Н.И. Объект посягательства и квалификация преступления. — Волгоград, 1976; Его же. Предмет преступления. — Волгоград, 1976; Курс советского уголовного права. Общая часть / Отв. ред. проф. Н.А. Беляев, проф. М.Д. Шаргородский. — М., 1982. Т. 1. С. 191; Худяков С.С. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учеб. пособие. — Тамбов, 2009. С. 175; Энциклопедия уголовного права. Т. 4. Состав преступления. 2-е изд. — СПб., 2010. С. 3.

2 Аномия (от фр. anomie — отсутствие закона, организации) — социологическое и социально-психологическое понятие, обозначающее нравственно-психологическое состояние индивидуального и общественного сознания, которое характеризуется разложением системы ценностей, обусловленным кризисом общества, противоречием между провозглашенными целями и невозможностью их реализации для большинства. Выражается в отчужденности человека от общества, апатии, разочарованности в жизни, преступности. Понятие аномии введено Э. Дюркгеймом, теория аномии разработана Р.К. Мертоном.