Внутреннее убеждение судьи

УДК 342.56

Страницы в журнале: 97-102

В.А. КОСОЙ,

соискатель Московского нового юридического института, секретарь государственной гражданской службы 3 классаМосковской межрегиональной транспортной прокуратуры k0c0u@mail.ru

Раcсматриваются различные точки зрения на понятие внутреннего убеждения судьи.  Анализируются процесс формирования внутреннего убеждения судьи и факторы, на него влияющие.

Ключевые слова: суд, судья, внутреннее убеждение.

Inner Conviction of Judge

 Kosoy V.

The article is about various points of view on concept of inner conviction of judge. The author analyzes the process of formation of inner conviction  and factors  influencing it.

Keywords: сourt, judge, inner conviction.

В  России понятие «внутреннее убеждение судьи» нашло свое отражение в судебных уставах 1864 года. Применение законодателем данного понятия и переход к свободной оценке доказательств сменили отжившую формальную теорию доказательств. В первую очередь эти изменения были связаны с развитием многообразия форм социального взаимодействия и с необходимостью добиться единства судебной практики независимо от различных обстоятельств дела и случаев совершения противоправного деяния. Законодатель перешел от установления формы доказательства по делу к установлению формы собирания и исследования доказательств и их свободной оценке.

Как писал М.М. Гродзинский, «мысль о том, что непосредственное впечатление, получаемое судьей от того или иного доказательства, может оказаться ошибочным и что личный опыт судьи как критерий для оценки доказательства недостаточен, была одной из основ, на которых строилась старая, ныне отброшенная система законных доказательств, почему система эта стремилась заменить эти непосредственные впечатления судьи положениями, твердо обоснованными опытом целого ряда поколений судебных деятелей. Опыт этот показал, что доказательства требуют критического к себе отношения и могут иметь ценность только при наличии определенных условий. <...> Законодатель заменял эту вероятность абсолютной достоверностью и тем самым превращал указания эти из общеруководящих в обязательные. Отказ от системы формальных доказательств заключался в отрицании этой обязательности»[1].

 Далее М.М. Гродзинский делает замечание, отражающее сущность внутреннего убеждения судьи: «Первое основное положение, из которого необходимо исходить при построении правильно понимаемого учения о доказательствах в области, относящейся к определению внутренней их ценности, заключается в надлежащем комбинировании указаний, получаемых судьей со стороны, со свободой внутреннего убеждения того же судьи»[2]. В данном случае это положение необходимо дополнить ссылкой на то, что под указаниями понимаются сведения и источники сведений о совершенном преступлении с их научной объективизацией.

Российскими дореволюционными учеными-процессуалистами, такими как С.И. Викторский, М.В. Духовный, С.В. Познышев, Н.Н. Розин, Д.Г. Тальберг, В.К. Случевский, Л.Е. Владимиров, И.Я. Фойницкий, рассматривался вопрос о сущности внутреннего убеждения, а также его роли и месте в праве. Так, например, И.Я. Фойницкий писал: «Оценка доказательств есть умственная деятельность, разрешающаяся сомнением или убеждением;

впечатление есть продукт одних и тех же чувственных восприятий, не проверенных умственным процессом. Не следует смешивать решение дела по системе свободной оценки доказательств с решением его по непосредственному впечатлению»[3].

В научной литературе существуют различные подходы к пониманию внутреннего убеждения. Оно рассматривается с разных сторон: 1) как метод; 2) как способ или принцип оценки доказательств; 3) как критерий этой оценки; 4) как ее результат; 5) как единство всех или некоторых перечисленных аспектов. Также существуют различные мнения и о природе внутреннего убеждения: гносеологической, логической либо психологической. Вопрос о сущности и природе внутреннего убеждения очень важен, от его правильного решения зависит успех процессуальной деятельности. Разница во взглядах обусловлена различными подходами к понятию «внутреннее убеждение» с акцентированием внимания на какой-то одной стороне этого многогранного понятия. Отмеченные многоплановость и полилогичность понятия «внутреннее убеждение», которое должно по существу включать основания доказательств по делу, требуют обращения к праву для определения такого понятия. Раскрытие этого понятия как субъективного начала в деятельности судей позволяет объяснить его многогранность и сложность, отражение в убеждении правды и лжи, достоверности и заблуждения. Традиционно оно рассматривается как взаимодействие разума, чувств и воли: переход от незнания опосредствованным путем к знанию, вера в правильность этого знания и готовность действовать в соответствии с ним[4].

Такими дореволюционными исследователями, как Л.Е. Владимиров, Н.А. Терновский, внутреннее убеждение рассматривается как мерило оценки доказательств[5]. Судья действительно не может сравнить непосредственно одни доказательства с другими, поэтому происходит опосредованный процесс сравнения отражений этих доказательств в сознании. А.Я. Вышинский также придерживался точки зрения о том, что «внутреннее убеждение суда — вот единственное мерило ценности того или другого факта как доказательства»[6].

В основной же массе работ внутреннее убеждение рассматривается как метод (способ) свободной оценки доказательств и результат такой оценки — внутреннее убеждение «есть не критерий (мерило) оценки доказательств, а результат оценки доказательств»[7]. И с этим можно согласиться, ибо внутреннее убеждение позволяет добиться разрешения задач и достижения целей оценки доказательств, и происходит все это через внутреннюю мировоззренческую призму человека. Внутреннее убеждение представляет собой формирование собственного взгляда судьи касательно представленных доказательств по законам общелогического и рационального познания, их законности и достаточности для составления определенного вывода по делу. Внутреннее убеждение основано на рациональном и чувственном познании с помощью ценностных взглядов на мир в целом и на его причинно-следственные связи в частности. Формируется же оно с помощью выводных знаний, то есть в процессе доказывания судья приобретает знание об обстоятельствах преступления (или его отсутствии) опосредованным путем. Внутреннее убеждение как процесс оценки доказательств характеризуется следующими чертами. Во-первых, лица, оценивающие доказательства, должны исходить исключительно из своего убеждения, полностью абстрагируясь от оценки других лиц и органов. Во-вторых, в законе отсутствуют какие-либо формальные правила, влияющие на оценку, никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Внутреннее убеждение является единственным инструментом для манипуляции с оценкой и формированием выводов о доказанности фактических обстоятельств дела.

Решение вопроса оценки относимости доказательств по внутреннему убеждению предполагает нахождение ответа на следующие вопросы по поводу соотношения таких двух взаимосвязанных явлений: включает ли предмет доказывания в себя факт, для установления которого используется данное доказательство; способно ли доказательство этот факт установить. Как пишет А.Г. Коваленко, «судебное доказывание — не просто единство логической и процессуальной форм деятельности. Строго говоря, это логическая деятельность, осуществляемая (протекающая) в рамках процессуальной формы. И судебные доказательства не информация сама по себе, а система логически организованных в процессуальной форме доводов, использующих процессуальные средства для формирования у суда убеждения в истинности фактов предмета доказывания»[8].

Следует сделать очень важное уточнение: оценка доказательств по внутреннему убеждению отнесена к нормам, регулирующим процесс доказывания, но является принципом не части процесса, а всего процесса в целом. Впервые оценку доказательств по внутреннему убеждению как самостоятельный принцип уголовного процесса рассмотрел М.А. Чельцов[9]. Оценка по внутреннему убеждению во многом подчиняет себе не только средства из процесса доказывания, но и все производство по делу. Действительно, процесс формирования убеждения судьи включает в себя все этапы производства в суде как совокупность факторов, воздействующих на него путем накопления знаний об обстоятельствах дела. В добавление к этому также очень важным фактором, оказывающим влияние на внутреннее убеждение, является предварительное изучение дела судьей.

На самом деле зарождаться внутреннее усмотрение начинает с момента поступления материалов дела в суд. Наиболее показательным примером для обоснования данной позиции является предварительное изучение материалов уголовного дела и обвинительного заключения судьей. «Судьи, ознакомившись с материалами дела, — писал В.Ф. Бохан, — или только с обвинительным заключением, сразу же воспринимают эту версию, если в отношении нее не встретились какие-либо сомнения, вытекающие из сущности приводимых в ее обоснование фактических данных, правил логического мышления и юридической оценки фактов»[10]. Первое впечатление, которое судья получает при изучении материалов, непосредственным образом влияет на дальнейшее рассмотрение дела, оставляя в уме определенный отпечаток. У судьи в сознании уже складывается определенная версия, бессознательные  установки, которые экстраполируются на желанный сценарий рассмотрения дела. Как утверждал Л.Е. Владимиров, чтение материалов предварительного следствия предубеждает судью, невольно он составляет для себя определенное мнение о деле. Соответственно, судья помимо своей воли будет рассматривать судебный процесс не как самостоятельное исследование истины, а только как повторение или проверку предварительного следствия[11]. «Получается, что, соблюдая процессуальные правила, предусмотренные законом, судьи уже незаметно для себя как бы втягиваются в идейную позицию обвинителя, попадая при этом в своеобразную “ловушку”. Идейная обвинительная установка формируется в них еще до начала судебного следствия... без каких-либо видимых влияний извне и поэтому воспринимается ими как результат их собственного внутреннего убеждения»[12]. Это будет проявляться в акцентировании внимания только на обвинительных доказательствах, в игнорировании или нежелании исследовать доказательства, оправдывающие обвиняемого или смягчающие его ответственность. Факты и обстоятельства дела, допускающие двоякое толкование, скорее всего, будут интерпретированы в поддержку сложившегося мнения и предпочитаемого вывода. Судьи очень хотят верить своим убеждениям и менее склонны искать доказательство, которое могло бы их опровергнуть. Психологи называют этот феномен «предубеждение против доказательств». Обращаясь к психологической стороне вопроса, необходимо отметить, что для решения данной проблемы судье следует отрешиться от своей версии и искать объяснения истинности в противоположной теории. С точки зрения судебного процесса необходимо руководствоваться основными принципами судопроизводства.

Оставаясь логически последовательным, необходимо рассмотреть, какие же формы принимает внутреннее усмотрение на различных этапах судопроизводства. Исследуя проблему формирования убеждения суда, В.Ф. Бохан утверждает, что «убеждение — многогранное понятие, которое можно исследовать с нескольких сторон. Оно имеет гносеологическую, логическую, нравственную, психологическую и юридическую природу. <...> Юридическая природа формирования убеждения суда определяется условиями судебной деятельности»[13]. До удаления судьи в совещательную комнату оно проявляется как вероятностное знание (гносеологический аспект) и как наличие сомнений (психологический аспект). На последнем этапе со стороны судьи ставится вопрос о преодолении внутреннего противоречия в отношении правильности и достоверности полученного знания в ходе судебного заседания (гносеологический аспект) и готовности действовать в соответствии с ним (психологический аспект). Внутреннее убеждение в качестве завершающего итога оценки доказательств носит многоаспектный характер и включает гносеологический, логический и психологический элементы. В подтверждение приведем подход А.Р. Ратинова и М.С. Строговича к пониманию природы внутреннего убеждения. Они выделяют гносеологический, логический и психологический аспекты внутреннего убеждения и рассматривают его как предпосылку, процесс и результат познавательной деятельности субъекта доказывания[14].

Вместе с тем такое понимание сущности внутреннего убеждения позволяет подчеркнуть особенности познания в судопроизводстве и соотношение доказывания с процессами познания, осуществляемыми за пределами судебного разбирательства и применимыми к процессуальному познанию, которое регламентировано нормами права.

Такие ученые, как А.И. Трусов, П.Ф. Пашкевич, Э.Ф. Куцева, И.И. Мухин и др., высказывали мнение, что внутреннее убеждение судьи само нуждается в объективном и независимом от сознания судей критерии достоверности выводов приговора по делу в уголовном процессе. Что же касается сомнений, то они играют, безусловно, положительную роль, являясь своего рода индикатором для судьи полноты и достоверности полученного знания. К моменту вынесения решения по делу все сомнения должным быть устранены, иначе о каком сложившемся внутреннем убеждении может идти речь? Закон, указывая на оценку доказательств по внутреннему убеждению, тем самым содержит в себе обязательное условие такого состояния судьи, которое предполагает отсутствие всяких сомнений, наличие полной уверенности в правильности полученных знаний, предпринятых действий и сделанных на основании этого выводов. Внутреннее убеждение служит субъективным выражением объективной истины, так как предполагает точное отражение в сознании судьи объективно существующих обстоятельств дела. Внутреннее убеждение как состояние уверенности в правильности своих выводов должно опираться на достаточную совокупность всесторонне, полно и объективно рассмотренных доказательств. Судья, вынося свое решение по делу, должен указывать, каким доказательствам он отдал предпочтение, а какие отклонил и почему он это сделал, выстраивая тем самым всю логическую цепочку умозаключений, исходя из которых он пришел к данному решению по делу. Иначе внутреннее убеждение может принять форму самоуверенной, бездоказательной и бесконтрольной убежденности, далекой от объективной истины.

Суд не должен оценивать доказательства, основываясь исключительно на том, от кого они исходят, так как есть возможность перехода от формирования внутреннего убеждения судьи, основанного на объективном познании действительности в пределах действующего закона, к усмотрению в познании действительности интересов представителей других ветвей власти. При этом необходимо учесть, что такое формирование внутреннего убеждения возможно в условиях реализованного в правоприменении принципа разделения властей. Единство власти предполагает единство подхода суда к разрешению любого дела с точки зрения того понимания права, которое предлагается в материальном законе, и той роли судьи, которая установлена для него процессуальным законом. Вместе с тем авторы отмечают, что «получило широкое распространение вмешательство представителей власти в непосредственную деятельность органов расследования и суда», стало обычным так называемое «телефонное право»[15].

Норма права реализуется в действиях субъектов права и применяется к конкретным ситуациям, возникающим в процессе деятельности человека. Поскольку норма права носит абстрактный характер, в процессе правоприменения появляется необходимость установления того, соответствует ли содержание нормы права той ситуации, в которой действует субъект применения права. Когда требования нормы права, относящиеся к неопределенному кругу лиц, должны быть применены к определенным обстоятельствам дела конкретного участника процессуальных правоотношений, возникает необходимость конкретизировать норму права к тем отношениям, которые регулируются правовой нормой. Поставленная задача дает основания для обращения к такому понятию, как «фикция», — категории, связанной с юридическими предположениями.

Обратимся к работе Г. Дормидонтова, исследовавшего понятие фикции: «Люди, очевидно, не могут все еще обойтись без вымыслов; прямая голая истина часто еще не дается им или оказывается, по-видимому, им не по плечу, и они прибегают к помощи вымысла, чтобы к ней хоть как-нибудь приблизиться или, наоборот, чтобы от нее уклониться. Слову “фикция” придают различный, то очень обширный, то более или менее тесный, смысл, и отсутствие точной терминологии немало затрудняет исследование и изложение интересующего нас предмета. <...> Предположение, которым прикрывают или стараются прикрыть тот факт, что правило закона подверглось изменению, то есть что его буква осталась прежней, а применение изменилось. Фикция есть известный прием мышления, состоящий в допущении существующим известного несуществующего обстоятельства или, наоборот, несуществующим существующего»[16].

Как мы видим, в судебной системе большая роль отведена личности судьи. Это нашло свое выражение в требованиях к кандидату на замещение должности в отношении возраста, образования, стажа работы. Внутреннее убеждение и личность судьи находятся в прямой зависимости. Формирование судейского убеждения относительно достоверности того или иного доказательства основывается на жизненном и профессиональном опыте судьи, его здравом смысле, определенных общеупотребимых предположениях[17].

Как считал Е. Эрлих, следует честно признать, что, хотим мы того или нет, основной гарантией справедливости судебного процесса является личность самого судьи. Становление законодательства в качестве центрального источника права в последнее время несколько оттеснило, но не отменило простую истину о том, что судебная функция не сводится исключительно к ориентации среди статей кодекса. Личность судьи и его убеждения имеют значение при применении любой нормы закона[18].

Можно с уверенностью утверждать, что с самого начала деятельности правоприменителя все его решения предопределены его внутренним миром, системой ценностей, жизненным опытом, и никакими рациональными методами и процессуальными правилами, а также научно-исследовательскими институтами невозможно устранить влияние мировоззренческих и социально-политических факторов на принятие судьей решения.

Список источников

1. http://www.portalus.ru/modules/russianlaw/ rus_readme.php?sub...

2. http://www.allpravo.ru/library/doc99p0/instrum4116/item4121....

3. Телятников В.И. Проблемы формирования внутреннего убеждения судьи в уголовном процессе: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Телятников Владимир Иванович. — СПб., 2003.  170 с.

Библиография

1 Гродзинский М.М. Учение о доказательствах и его эволюция. — Харьков, 1925. С. 18.

2 Там же.

3 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства / под ред. А.В. Смирнова. — СПб., 1996. Т. 2. С. 188.

4 См.: Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. — М., 2004. С. 62—63.

5 См.: Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. — Спб., 1910. С. 14; Терновский Н.А. Юридические основания к суждению о силе доказательств и мысли из речей Председательствующего по уголовным делам: пособие для юристов-практиков и присяжных заседателей. — Тула, 1901. С. 29.

6 Вышинский А.Я. Курс уголовного процесса. — М., 1927. С. 24.

7 См.: Новик В.В. Доказательственная деятельность и формирование доказательств. — СПб., 2009. С. 37; Теория судебных доказательств / отв. ред. М.А. Ларин. — М., 2004. С. 209.

8 Коваленко А.Г. Институт доказывания в гражданском и арбитражном судопроизводстве. — М., 2002. С. 65.

9 См.: Чельцов М.А. Система принципов в уголовном процессе. — М., 2005.  С. 16.

10 Бохан В.Ф. Формирование убеждений суда. — Минск, 1973. С. 93.

11 См.: Владимиров Л.Е. Суд присяжных: условия действия института присяжных и метод разработки доказательств. — Харьков, 1873. С. 61.

12 См.: Мизулина Е.Б. Независимость суда еще не есть гарантия правосудия // Государство и право. 1992. № 4. С. 59.

13 Бохан В.Ф. Указ. соч. С. 4.

14 См., например, Ратинов А.Р. Внутреннее убеждение при оценке доказательств // Теория доказательств в советском уголовном процессе. — М., 1973. С. 474—478.

15 См.: Ляхов Ю.А. Новая уголовно-процессуальная политика. — Ростов-н/Д, 1992. С. 7.

16 Дормидонтов Г. Юридические фикции и презумпции. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. — Казань, 1895. С. 2, 14.

17 См.: Федотов А.В. Использование оценочных презумпций в процессе доказывания // Журнал российского права.  2002.  № 5.  С. 87—96.

18 Цит. пo: Herget J.E., Wallace S. The German Free Law Movement as the Source of American Legal Realism. — Virginia, 1987. P. 451.