Вопросы квалификации преступлений, способствующих проституции (статьи 240—241 Уголовного кодекса РФ), в разъяснениях Верховного Суда Российской Федерации

УДК 343.544+343.546

Страницы в журнале: 77-81

И.С. Алихаджиева,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Московского института государственного управления и права Россия, Москва Alins1@yandex.ru

Рассматриваются актуальные вопросы квалификации преступлений, предусмотренных статьями 240—241 Уголовного кодекса РФ, с учетом складывающейся судебно-следственной практики. На конкретных приговорах судов демонстрируются квалификационные ошибки групповых форм вовлечения в занятие проституцией при тождественных обстоятельствах содеянного; противоречивые уголовно-правовые оценки совместной преступной деятельности; различное толкование судами диспозиции рассматриваемых преступлений при назначении наказания, а также приводятся разъяснения Верховного Суда РФ в этой части при пересмотре приговоров по данной категории дел. По итогам исследования сформулированы рекомендации по применению статей 240—241 УК РФ и внесению изменения в УК РФ.

Ключевые слова: квалификация, вовлечение в занятие проституцией, организация занятия проституцией, разъяснения Верховного Суда РФ, совокупность, соучастие.

В  правоприменительной практике нередко возникают спорные ситуации в понимании норм, предусмотренных ст. 240 «Вовлечение в занятие проституцией» и ст. 241 «Организация занятия проституцией» Уголовного кодекса РФ, получившие соответствующую оценку Верховного Суда РФ. Изучение судебной практики по указанным деяниям с использованием документального метода показало, что сочетание и пересечение вовлечения в занятие проституцией и организации занятия проституцией вызывают проблемы квалификации судами первой инстанции этих деяний, в том числе при наличии групповых форм соучастия либо совершенных совокупно. В условиях отсутствия разъяснений по применению статей 240—241 УК РФ со стороны высшей судебной инстанции Российской Федерации в форме отдельного постановления Пленума ВС РФ актуальным представляется анализ позиции Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ, изложенной в апелляционных и кассационных определениях по делам указанной категории. Исследование толкования высшим судебным органом ошибок квалификации при пересмотре приговоров обусловлено целью обеспечения единообразия судебной практики по исследуемым преступлениям.

Судебной практике известно немало случаев неправильного применения уголовного закона, выразившегося в ошибочной квалификации преступлений, совершенных в соучастии. В решениях высшего судебного органа содержится указание на недопустимость вменения разных форм соучастия соисполнителям одного преступления. Так, Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ отмечает повторение ошибок, допускаемых судами при квалификации действий виновных, совершивших вовлечение в занятие проституцией, по признаку, предусмотренному ч. 3 ст. 240 УК РФ (организованная группа).

Примером этого может служить уголовное дело, выделенное в отдельное производство, в отношении Володина, осужденного приговором Фрунзенского районного суда г. Владимира от 22.03.2012 по пунктам «б», «в» ч. 2 ст. 241 УК РФ и ч. 3 ст. 240 УК РФ. Володин был признан виновным в совершении принуждения к продолжению занятия проституцией с применением насилия или с угрозой его применения в составе организованной группы. Из материалов дела следует, что Володин был привлечен в качестве обвиняемого за принуждение к продолжению занятия проституцией, совершенное организованной группой в отношении двух лиц, по ч. 3 ст. 240 УК РФ (эпизод с потерпевшей Ф.) и по ч. 3 ст. 240 УК РФ (эпизод с потерпевшей Ф.А.). Уголовное дело в отношении других соучастников было передано для рассмотрения по существу во Фрунзенский районный суд г. Владимира, действия которых приговором от 31.05.2010 были квалифицированы по п. «в» ч. 2 ст. 240 УК РФ как принуждение к продолжению занятия проституцией с применением насилия и с угрозой его применения группой лиц по предварительному сговору. При рассмотрении дела действия Володина суд квалифицировал по признаку организованной группы, несмотря на наличие состоявшегося ранее приговора в отношении других соисполнителей преступления, осужденных за аналогичные действия по иному квалифицирующему признаку (группа лиц по предварительному сговору). Изменяя приговор Фрунзенского районного суда г. Владимира от 22.03.2012 в отношении Володина за принуждение к продолжению занятия проституцией в составе организованной группы, ВС РФ правильно обосновал переход на п. «в» ч. 2 ст. 240 УК РФ тем обстоятельством, что аналогичные действия осужденных Рогозиной, Малькова и Максимова с участием Володина были признаны совершенными группой лиц по предварительному сговору. ВС РФ сослался на то, что «при рассмотрении дела в суде эти эпизоды, несмотря на наличие состоявшегося ранее приговора в отношении троих первых осужденных по другому квалифицирующему признаку, в отношении Володина были квалифицированы по другому квалифицирующему признаку, как совершенные в составе организованной группы. Решение суда в отношении Володина в этой части нельзя признать законным и обоснованным» [6], в связи с чем его действия высшим судом переквалифицированы с ч. 3 ст. 240 УК РФ на пункты «а», «в» ч. 2 ст. 240 УК РФ.

Не соблюдаются предписания высшей инстанции судами и при применении ст. 63 УК РФ к лицам, совершившим групповое преступление, когда проходящим по одному уголовному делу лицам, осужденным одним приговором, вменяются разные формы соучастия. К примеру, Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ, изменив приговор Томского областного суда от 09.07.2010, указала: «Поскольку Иванов, Адылбаев, Золотов признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного п. “б” ч. 2 ст. 241 УК РФ, а Недзелюк и Савельева — по ч. 1 ст. 241 УК РФ в составе организованной группы, а не преступного сообщества, то из приговора подлежит исключению указание о совершении ими преступлений в составе преступного сообщества (преступной организации)» [2].

Вышестоящая судебная инстанция нередко изменяет квалификацию содеянного участниками организованной группы при совершении ими тождественных действий. Судами первой инстанции лица, организовавшие вовлечение в занятие проституцией, при сходном объеме выполняемых функций привлекаются к уголовной ответственности за разные виды соучастия. При этом юридическая оценка вовлечения в занятие проституцией организованной группой с участием лица, осуществляющего организационную деятельность, находит выражение в признании его действий исполнительскими, а другим вариантом квалификации является признание таких же действий организаторскими, т. е. со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК РФ.

Различия в судебной практике обусловлены тем, что ВС РФ, констатируя ошибки в применении положений о видах лиц, соучаствующих в совместной преступной деятельности при вовлечении в занятие проституцией, дает порой существенно разнящиеся предписания. Так, изменяя квалификацию действий Иванова по ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 240 УК РФ, признанного приговором Томского областного суда от 09.07.2010 организатором вовлечения в занятие проституцией в отношении пяти потерпевших, ВС РФ указал: «Суд установил, что указанные преступления совершены в составе организованной группы, которой Иванов не только руководил, но и непосредственно через остальных ее членов, а также сутенеров решал вопросы о возвращении проституток в “конторы” и принуждения их к занятию проституцией, руководил наказанием провинившихся проституток. Таким образом, умыслом Иванова как руководителя организованной преступной группы охватывались совершение ее членами указанных преступлений. С учетом изложенного, действия Иванова подлежат квалификации как исполнителя указанных преступлений, совершенных соответственно Адылбаевым и Золотовым, Ереминым, Адылбаевым и другими неустановленными лицами без ссылки на ч. 3 ст. 33 УК РФ» [2].

Указанная позиция неоднократно подтверждалась и в последующих решениях высшего судебного органа. Например, оставив в силе приговор Алтайского краевого суда от 16.07.2014, по которому Булавин и Рассадкина были признаны лицами, создавшими организованную группу, а их организаторские действия по трем эпизодам квалифицированы как соисполнительство в принуждении к продолжению занятия проституцией организованной группой (ч. 3 ст. 240 УК РФ), ВС РФ констатировал: «С достаточной полнотой установлены судом роль и степень участия каждого из осужденных в подготовке и совершении преступлений. Исследованными в судебном заседании доказательствами с бесспорностью установлен факт существования в течение длительного времени организованной группы, созданной Булавиным и Рассадкиной, участие в этой группе Перевертина, совершение ее участниками ряда преступлений, проводимая ими подготовка к их совершению, распределение ролей в преступлениях между участниками группы, распределение средств, полученных в результате преступной деятельности» [1].

Вместе с тем, соглашаясь с приговором Верховного суда Чувашской Республики от 16.08.2012, в соответствии с которым Сорокин признан виновным в организации вовлечения в занятие проституцией организованной группой в отношении четырех потерпевших (ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 240 УК РФ), ВС РФ обосновал правовое суждение о наличии руководства организованной группой следующим образом: «Как следует из показаний Хваткиной, организацией и вовлечением в занятие проституцией она занималась согласно отведенной ей роли в составе организованной преступной группы под руководством Сорокина, их действия охватывались единым преступным умыслом, носили устойчивый и длительный характер, работа была отлажена до мелочей. При таких обстоятельствах не имеет значения для квалификации действий Сорокина в организации вовлечения в занятие проституцией, что с девушками общалась Хваткина, поскольку он как руководитель преступной группы давал последней указания и рекомендации по подбору и вовлечению девушек в занятие проституцией, обещая обеспечить силовую поддержку и защиту» [3]. Такой подход ВС РФ к квалификации действий соучастников, образующих организованную группу, противоречит данным им же разъяснениям в абз. 4 п. 10 постановления Пленума ВС РФ от 27.01.1999 № 1 [7] и абз. 4 п. 15 постановления Пленума ВС РФ от 27.12.2002 № 29 [8] о том, что при признании этих преступлений совершенными организованной группой действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ.

ВС РФ дается разная квалификация деяний, подпадающих одновременно под признаки ч. 1 ст. 240 УК РФ, когда одни действия состоят в вовлечении в занятие проституцией, а другие — в принуждении к продолжению занятия проституцией, совершенных в отношении одной жертвы.

Особенностью диспозиции ст. 240 УК РФ является включение двух альтернативных деяний (о чем говорит союз «или»), представляющих собой однородные преступные действия, разграничивающиеся признаком первичности либо повторности вхождения потерпевшего в проституцию. По смыслу ч. 1 ст. 240 УК РФ принуждение — это склонение к возобновлению занятия проституцией лица, ранее ею занимавшегося. Анализ законодательной конструкции ст. 240 УК РФ является основанием для вывода об отсутствии обязательной связи двух самостоятельных деяний, что ориентирует суд на необходимость оценивать действия, описанные в ч. 1 ст. 240 УК РФ, как альтернативные.

Судами первой инстанции избирается вариант квалификации, когда правоприменитель отграничивает уголовную ответственность за вовлечение в занятие проституцией и принуждение к продолжению занятия проституцией с учетом признаков самостоятельности и альтернативности каждого из вошедших в ч. 1 ст. 240 УК РФ деяний. В то же время, как показывает исследование судебных решений, разделение двух видов преступного поведения, образующих вовлечение в занятие проституцией и принуждение к его продолжению против одной жертвы, никоим образом не отражается при индивидуализации наказания.

Примером может служить уголовное дело в отношении Хлебникова, осужденного Магаданским городским судом. Приговором установлено, что Хлебников умышленно «с целью извлечения материальной выгоды преступным путем решил организовать занятие проституцией другими лицами. Для реализации преступных целей Хлебников вовлек в занятие проституцией под своим контролем В. и П. Девушки должны были вступать в половую связь с другими мужчинами за деньги». Кроме того, угрожая физическим насилием, Хлебников потребовал от П., В., Х. и П-вой, желавших оставить занятие проституцией, продолжить эту деятельность под его контролем. Суд назначил Хлебникову наказание по п. «а» ч. 2 ст. 240 УК РФ (по факту вовлечения в занятие проституцией и принуждения В.) в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев, по

п. «а» ч. 2 ст. 240 УК РФ (по факту вовлечения в занятие проституцией и принуждения П.) в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев, по п. «а» ч. 2 ст. 240 УК РФ (по факту принуждения к занятию проституцией Х.) в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев, по п. «а» ч. 2 ст. 240 УК РФ (по факту принуждения к занятию проституцией П-вой) в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев [9]. Иными словами, в приговоре нашла отражение юридическая оценка вовлечения и принуждения к продолжению занятия проституцией в отношении каждой потерпевшей, однако суд назначил равное по размеру и срокам наказание и за совершенное принуждение к продолжению занятия проституцией, и за совокупность вовлечения и принуждения в отношении двух потерпевших.

Подобные решения судов вызваны неоднородностью квалификационных предписаний высшей судебной инстанции по толкованию аналогичных преступных действий против одной пострадавшей. Так, ВС РФ, оставив в силе приговор Кемеровского областного суда от 01.10.2008 в части непризнания принуждения к продолжению занятия проституцией в отношении Р. преступлением, требующим дополнительной юридической оценки, указал: «Действия, входящие в диспозицию ч. 1 ст. 240 УК РФ — вовлечение в занятие проституцией или принуждение к продолжению занятия проституцией, составляющие объективную сторону данного состава преступления, существенно не отличаются друг от друга и никоим образом не влияют на юридическую квалификацию и назначение наказания. При таких обстоятельствах нельзя согласиться с доводом кассационного представления о нарушении судом требований ст. 252 УПК РФ, влекущем отмену приговора согласно ч. 1 ст. 381 УПК РФ» [2]. Между тем по версии органов следствия, осужденная Недзелюк вовлекла, а месяц спустя принудила Р. к продолжению занятия проституцией, что соответствует законодательной формулировке диспозиции ч. 1 ст. 240 УК РФ.

Одновременно с этим, изменяя приговор Курганского областного суда от 15.06.2006, в кассационном определении ВС РФ дал следующее разъяснение отграничению вовлечения в занятие проституцией от принуждения к нему: «Законом предусмотрена уголовная ответственность за совершение двоякого рода действий. За вовлечение в занятие проституцией, под которым понимается склонение лица к занятию проституцией, а также за принуждение лица к занятию проституцией, если оно по каким-либо причинам желает прекратить это занятие. Из приговора неясно, в совершении какого-то одного вида из указанных преступлений осужденные признаны виновными, либо в совершении обоих этих видов» [4].

На наш взгляд, правоприменитель при наличии признаков двух альтернативных деяний, упомянутых в диспозиции ст. 240 УК РФ, необоснованно устраняется от оценки принуждения к продолжению занятия проституцией вопреки тому, что в законодательном определении путем перечисления двух деяний признана их равная общественная опасность. Совершенные деяния, учиненные против одной жертвы, следует квалифицировать как одно (единое) преступление, однако принуждение к продолжению занятия проституцией подлежит обязательному учету при индивидуализации наказания в пределах санкции рассматриваемой нормы.

Понятийный аппарат анализируемой нормы нуждается в совершенствовании путем размежевания в ее тексте двух самостоятельных деяний — вовлечения и принуждения — и введения описательной диспозиции в ст. 240 УК РФ с отнесением двух деяний по разным частям статьи. Разведение двух деяний позволит нивелировать юридическую конкуренцию понятий «вовлечение» и «принуждение», а в силу этого устранить их попеременное дублирование в текстах судебных приговоров.

Таким образом, с учетом позиции ВС РФ для правоприменителя можно сформулировать правила квалификации деяний, изложенных в статьях 240—241 УК РФ.

1. При совместном исполнении вовлечения в занятие проституцией (принуждения) и ее организации действия соучастников подлежат квалификации по одной форме соучастия. Исключается как ошибочная квалификация групповой преступной деятельности одного из соучастников как участвующего в вовлечении в занятие проституцией в составе организованной группы, а других лиц по совместному эпизоду — как соучаствующих в преступном сообществе или группе лиц по предварительному сговору.

2. Поведение организатора вовлечения в занятие проституцией (принуждения) квалифицируется как фактическое исполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ при содеянном им совместно с иными соучастниками в составе организованной группы.

3. Вовлечение в занятие проституцией и последующее за ним принуждение к его продолжению в отношении одной жертвы оцениваются как единое преступление, однако при назначении наказания принуждение, равно как и вовлечение, должно получить в приговоре самостоятельную меру уголовного воздействия с соблюдением установленных законодателем границ санкции ст. 240 УК РФ при сложении наказаний.

Список литературы

1. Апелляционное определение ВС РФ от 20.11.2014 № 51-АПУ14-39 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

2. Кассационное определение ВС РФ от 27.01.2011 № 88-010-56 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

3. Кассационное определение ВС РФ от 12.12.2012 № 31-О12-34 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

4. Определение ВС РФ от 12.01.2007 № 82-О06-32 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

5. Определение ВС РФ от 01.10.2008 № 81-О08-65 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

6. Определение ВС РФ от 14.11.2013 № 86-Д13-14 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

7. О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ): постановление Пленума ВС РФ от 27.01.1999 № 1 (ред. от 03.03.2015) // Российская газета. 1999. 9 фев.

8. О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: постановление Пленума ВС РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 03.03.2015) // Российская газета. 2003. 18 янв.

9. Уголовное дело № 1-412/07 // Архив Магаданского городского суда за 2007 год.