Генезис понятия и сущность ответственности в истории политико-правовой мысли

УДК 34.03(091) 

Страницы в журнале: 160-163

А.В. ЧЕПУС,

кандидат юридических наук, доцент, докторант Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации alexal_2004@mail.ru

Анализируется понимание ответственности от античных времен и до современной реализации в действующем законодательстве. Исследуются различные точки зрения на институт ответственности в России. Обосновывается вывод о формировании двух этапов ответственности в истории нашей страны, дается характеристика сущности данного института.

Ключевые слова: ответственность, обязанность, право, правительство, государство, власть, система.

Genesis conception and essence responsibility in the history of the politics-right idea

Chepus A.

The article is devoted by analysis responsibilities from antique times till realization it in the current legislation. There are different points of view on institute of responsibilities in Russia are analyzed here. The conclusion about forming two stages of responsibilities in the history of Russia. There are characteristics of the essence given institute.

Keywords: responsibility, responsibility, right, the government, State, power, system.

Понятие «ответственность» в политико-правовой мысли появилось достаточно давно. Одной из его характерных черт является множество определений разных видов ответственности: политической, правовой, моральной, имущественной, должностной, родительской, родовой и т. д. Однако среди многообразия видов ответственности наш предмет исследования будет ограничен историческим пониманием сущности юридической ответственности, хотя справедливости ради нужно отметить, что в древности юридической ответственности как таковой не существовало.

Понимание ответственности античными мыслителями сводилось к взаимодействию человека, государства и общества. В учении Гераклита, например, зафиксирована ответственность человека за выбор своего варианта поведения. У Демокрита и Сократа, а также у софистов зарождается понимание ответственности как внутреннего качества человека и как внешнего наложения воли общества на волю индивида, как воздаяние по заслугам[1].

Достаточно важны в античном понимании генезиса ответственности воззрения Софокла, который «показал крупный переворот в общественном сознании, следствием которого явились цивилизованные понятия ответственности и вины»[2]. Согласно первой системе взглядов, ответственность состоит в том, что «человек ответственен за все, что с ним происходит, в конечном счете за свою судьбу»[3], т. е. все действия и поступки людей приводят либо к позитивному, либо к негативному результату независимо от их намерений. Вторая система взглядов на ответственность связывается «со свободой воли, сознательным выбором вариантов действия и намерений действующего субъекта»[4]. Следовательно, итогом сложившегося представления об ответственности как раз и становится понятие вины как правовой категории и ее взаимосвязи с ответственностью.

Еще в Платоновых «Законах» высказывалась мысль, что «наказание — это очищение впавшего в грехи человека перед природой и логикой бытия. Не может очистить свою душу тот, кто уклоняется от наказания либо добивается мягкого наказания за тяжкое преступление»[5].

Подтверждения данному постулату находятся в Библии, положения которой в христианском мире определили критерии допустимости поведения, причем уже не только человека как индивида, но и государства и его органов (согласно принятой в Средние века теологической теории, описанной в произведении «О граде Божием» Августином Блаженным). В силу возмездия наказание рассматривалось как искупление греха. Таким образом, как верно отмечает Н.В. Витрук, тенденция рассматривать ответственность как воздаяние, кару за ненадлежащее поведение усилилась[6].

Крупнейший английский материалист XVII века Томас Гоббс в своих трудах «Левиафан» и «О гражданине» писал об общей ответственности сограждан, объединенных общественным договором, за действия своего государства[7]. Г. Гегель понимал ответственность как разумное осознание личностью необходимости определенной линии поведения, при этом ответственность государства в большей степени осуществляется через исполнительную власть, реализуемую чиновниками, управляющими государством на основании закона. В учении о морали Гегель решает проблему вины как основания ответственности индивида[8]. И. Кант ставит примат общечеловеческого выше эгоистических устремлений, подчеркивая моральную ответственность индивида за происходящее в государстве[9], т. е. отождествляет ответственность человека с его долгом перед обществом, государством, миром. Философ развивает идею взаимной ответственности государства и личности, через которую и раскрывает сущность идеи правовой государственности в целях охраны индивидуальных прав личности. Довольно часто в трудах многих мыслителей и политических деятелей, таких как Дж. Милль, М. Шлик, Ф. Брэдли и других, ответственность не связывалась с государством или его органами, а напрямую отождествлялась с индивидом, наступая в виде наказания за совершенный поступок.

 В России вопрос ответственности рассматривался через призму юридической ответственности в области конституционных правоотношений, несмотря на отсутствие реального функционирования института конституционной ответственности. А.С. Алексеев прямо указывает, что министры и глава исполнительной власти в Российской империи должны нести персональную ответственность за действия подчиненных им органов[10]. С.А. Котляревский также говорил о необходимости установления юридической ответственности министров и иных лиц. «Могут существовать как парламентарные монархии, так и парламентарные республики, т. е. парламентаризм присущ любой форме правления государства. Следовательно, институт парламентской ответственности правительства существует во всех парламентских республиках и конституционных монархиях»[11]. В.М. Гессен идет еще дальше и утверждает, что совершенно особое положение в вопросах об ответственности министров и правительства занимает Россия — наименее правовое из всех правовых государств, т. е., как и всегда, министры несут ответственность только перед государем. «Начало подзаконности правительственной власти, категорическим образом формулированное основными законами, лишено той существенной и необходимой гарантии, которая создается на Западе институтами уголовной и политической ответственности министров перед законодательными учреждениями»[12]. Известный государственный деятель М.М. Сперанский прямо предложил законодательно закрепить не только политическую ответственность Совета министров перед Государственной думой, но и конституционную ответственность отдельных министров за незаконные действия перед законодательными палатами, что нашло отражение в проекте основного закона Российской империи[13].

Однако следует заметить, что впервые ответственность правительства перед парламентом была законодательно закреплена в Великобритании в 1725 году. Впоследствии утвердилось и правило формирования партийного правительства, опирающегося на парламентское большинство, т. е. глава государства назначает правительство из числа представителей партии (коалиции партий), располагающих большинством мест в парламенте[14].

В процессе формирования концепции ответственности советский период характеризуется разнообразием мнений, высказанных в советской правовой литературе относительно содержания понятия ответственности. Но, фактически забегая вперед, можно смело утверждать, что  именно в этот период полностью сформировалась и оформилась концепция юридической ответственности, благодаря трудам С.А. Авакьяна, С.С. Алексеева, М.М. Агаркова, Б.С. Антимонова, Д.Н. Бахраха, С.Н. Братуся, И.А. Галагана, Ю.П. Еременко, О.С. Иоффе, О.А. Красавчикова, О.Э. Лейста, Л.Е. Недбайло, И.С. Самощенко, М.С. Строговича, М.Д. Шаргородского, О.М. Якуба и др.

Не будем подробно останавливаться на каждом упоминании вышеперечисленными авторами категории «ответственность», отметим только, что общим постулатом данной концепции было то, что всеми исследователями вплоть до конца 70-х годов ХХ века отрицалось наличие государственно-правовой ответственности, а следовательно, и ответственности государственных органов, так как исполнение норм государственного права, по их мнению, обеспечивалось закреплением в отраслевом законодательстве мер юридической ответственности. Поэтому отсутствовала необходимость разрабатывать самостоятельный институт государственно-правовой ответственности. Наиболее распространена в литературе о юридической ответственности ее трактовка как меры государственного принуждения, как реакции на совершенное правонарушение, которая выражалась в осуждении правонарушения, установлении для правонарушителя определенных отрицательных (неблагоприятных) последствий в виде ограничений (лишений) личного или имущественного порядка.

При таком подходе к проблеме ответственности естественен вывод, что основной чертой, определяющей ее существо, является кара или наказание, т. е. фактически ответственность в советское время была сродни библейским представлениям об ответственности, только за одним исключением: в советское время возмездие индивиду осуществлялось не Богом, а государственными органами.

Первым, кто обратил внимание на наличие государственно-правовой ответственности и подчеркнул при этом ее политическую направленность, был С.А. Авакьян, который еще в 1973 году отмечал, что ответственность субъекта государственно-правовых отношений — это политическая ответственность, так как названный субъект выступает в сфере реализации политических интересов. Одновременно с этим ответственность является правовой, ибо политические отношения закрепляются в статьях нормативного правового акта. Поэтому можно говорить о политико-правовой ответственности субъектов государственного права[15].

Нельзя не отметить вклад в теорию юридической ответственности юристов советского периода, которые наряду с ретроспективной юридической ответственностью, как ответственностью за действия в прошлом, за совершенное противоправное деяние, выделяли так называемую позитивную юридическую ответственность, или ответственность в правомерном поведении, как обязанность дать отчет о проделанной работе.

Однако сейчас все больше юристов отрицают наличие позитивного аспекта юридической ответственности, считая, что следует отказаться от понятия «позитивная ответственность», так как выделение такой ответственности «приводит к размыванию предназначения ответственности как одного из эффективных регуляторов поведения»[16]. Важно отметить, что в последнее время сторонница позитивной ответственности Н.А. Боброва признала, что увлечение позитивной ответственностью приводит к безответственности власти.

Подводя итог, следует отметить, что формирование института ответственности в истории политической и правовой мысли прошло долгий и сложный путь от зарождения данной теории в трудах древнегреческих мыслителей до ее реализации в действующем законодательстве всех стран мира. В России смело можно говорить о двух этапах формирования ответственности: первый (XVIII — XIX вв.), характеризовавшийся идеями конституционной ответственности самодержавной власти, и второй (XX в.) — советский, сформировавший концепцию конституционной ответственности.

В современных условиях формирования правового государства, гражданского общества, когда возрастает значение взаимной ответственности государства, должностных лиц, граждан, начался третий этап становления концепции конституционной ответственности. Ее сущность должна определяться сущностью самой Конституции Российской Федерации, так как именно содержащиеся в ней ценности конституционная ответственность и призвана защищать. В связи с этим представляется целесообразным признать и комплексный характер конституционной ответственности, в рамках которой находятся разные виды конституционной ответственности (парламентская, президентская, правительственная, ответственность за нарушение избирательного законодательства, федеративная, муниципальная и др.)[17], что и должно лечь в основу дальнейшего научного исследования.

Библиография

1 См.: Витрук Н.В. Общая теория юридической ответственности. — М., 2009. С. 11.

2 Мальцев Г.В. Месть и возмездие в древнем праве. — М., 2012. С. 370.

3 Там же. С. 372.

4 Там же.

5 Платон. Законы // Платон. Соч.: в 3 т. — М., 1972. Т. 3. Ч. 2. С. 359—364.

6 См.: Витрук Н.В. Указ. соч. С. 11.

7 См.: Гоббс Т. Избранные произведения: в 2 т. — М., 1964. Т. 1.

8 См.: Мальковский Б.С. Учение Гегеля о государстве и современность. — М., 1989.

9 См.: Асмус В.Ф. Иммануил Кант. — М., 2005. С. 97.

10 См.: Алексеев А.С. Безответственность монарха и ответственность правительства. — М., 1907. С. 5.

11 Котляревский С.А. Конституционное государство: опыт политико-морфологического обзора. — Спб., 1907.

12 Гессен В.М. Основы конституционного права. — Пг., 1917. С. 412.

13 См.: Сперанский М.М. Проекты и записки / под ред. С.Н. Валка. — М.; Л., 1961.

14 См.: Ачкасов В.А., Грызлов Б.В. Институты западной представительной демократии в сравнительной перспективе: учеб. пособие. — СПб., 2006. С. 115.

15 См.: Авакьян С.А. Санкции в советском государственном праве // Советское государство и право. 1973. № 11. С. 30—31.

16 См.: Кутафин О.Е. Предмет конституционного права. — М., 2001. С. 400.

17 См.: Барциц И.Н. Федеративная ответственность: понятие и виды // Журнал российского права. 1999. № 12.