Геополитический экстремизм: политико-правовая характеристика (политико-правовое содержание)

УДК 342.5:341.238

Страницы в журнале: 4-9

А.Г. Залужный,

доктор юридических наук, профессор, профессор факультета национальной безопасности  Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации Россия, Москва zaluzhniy@mail.ru

В.В. Малышев,

соискатель факультета национальной безопасности Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации Россия, Москва

Рассматривается ряд геополитических факторов, оказывающих негативное влияние на обеспечение национальных интересов Российской Федерации. Авторами обосновывается необходимость введения в научный оборот понятий «геополитический экстремизм» и «политико-экономический экстремизм», излагаются подходы к пониманию актуальных направлений антиэкстремистской деятельности с учетом опыта США по борьбе с экстремизмом в своей стране и двойных стандартов в его оценке за рубежом, обосновывается необходимость поиска путей для использования международного и российского опыта для совместной борьбы с международным терроризмом и экстремизмом.

Ключевые слова: глобализационные процессы, национальная безопасность, политика и право, религия, информационное противоборство, геополитический экстремизм, политико-экономический экстремизм, криминальный экстремизм, угроза экстремизма, субъекты противодействия экстремизму, антиэкстремистские законы, общественные организации, международное сотрудничество.

Современные глобализационные процессы, порождающие нестабильность в различных частях мира, связанную с неравномерностью развития стран, углубляют разрыв в уровне их благосостояния и приводят к острой конкуренции самих моделей развития, отстаиваемых государствами ценностей и принципиальных подходов к обеспечению международной безопасности.

Согласно Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года на обеспечение национальных интересов России негативное влияние будут оказывать (и уже оказывают) односторонние силовые подходы в международных отношениях, противоречия между основными участниками мировой политики, усиливающееся глобальное информационное противоборство, угрозы демократическим институтам индустриальных и развивающихся стран мира, растущие националистические настроения, ксенофобия, сепаратизм и насильственный экстремизм, в том числе под лозунгами религиозного радикализма.

В Российской Федерации бурный рост проявлений экстремизма происходит с 1990-х годов. В современном российском обществе эти проявления приобрели форму политического, этнического, национального, социального экстремизма; проявления экстремизма смыкаются с терроризмом и организованной преступностью, создавая угрозы в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности России.

Таким образом, действия экстремистских организаций и их представителей во всех случаях имеют целью насильственное изменение основ конституционного строя, и их деятельность с полным основанием должна быть отнесена к угрозам национальной безопасности. 

Против Российской Федерации разрабатываются разные схемы и методики, а также используются ранее разработанные проекты. Особую популярность и известность получила доктрина А. Даллеса — так называемый проект «АнтиРоссия». Директор Центрального разведывательного управления США А. Дал-лес разработал доктрину всеохватывающей борьбы против России. ЦРУ, по его мнению, должно осуществлять тайные разведывательные операции против России, включая убийства политических лидеров. Для этой цели было создано специальное подразделение ZR RIFLE. Кроме того, ЦРУ активно занималось программой по испытанию химических и биологических средств для оказания воздействия на человека и контроля за его поведением. Главная задача — обеспечить исключительное лидерство США в мире [2].

Мощным толчком к негативному развитию событий, связанных с межэтническим и межрелигиозным противоборством, послужил распад СССР в 1991 году. Необходимо  поддержать мнение исследователей, полагающих, что распад Советского Союза носил не объективный характер, а был результатом принятия решения определенными международными и внутрисоветскими (внутрироссийскими) структурами, а также то, что в начале 1990-х годов практически все демократические «преобразования» на территории бывшего Советского Союза, особенно в России, происходили по единому сценарию, под руководством и контролем американских спецслужб. Это естественным образом вытекает из геополитических интересов США.

Так, если некоторых министров «демократического правительства» начала 1990-х годов «консультировали» в нужном направлении три десятка агентов ЦРУ и НАТО, действующих в России под вывеской «экономистов», «экспертов», «аналитиков» [3, с. 32], то это и есть продвижение геополитических интересов иностранных государств на территории России. Целый ряд американских неправительственных организаций оказывают помощь террористам, способствуют радикализации населения на религиозной почве. В странах дальнего зарубежья ежегодно готовятся сотни специалистов и последователей радикального ислама, в том числе из представителей российской молодежи, осуществляется финансирование деятельности этих групп. На территории России создана и активно работает мощнейшая сеть радикального ислама.

Это, как представляется, есть проявление геополитического экстремизма, под которым необходимо понимать иностранную деятельность, посягающую на основы конституционного строя и безопасность другого государства, нарушающую права, свободы и законные интересы его граждан, отрицающую легитимность его законодательства и принятых норм и правил социального поведения.

Геополитическая обстановка в мире позволяет теоретически выделить еще одну форму экстремизма — политико-экономический экстремизм, так как геополитика включает и то, что связано с рациональным использованием и распределением ресурсов (включая человеческие), и территориальные проблемы государства. Так, З. Бжезинский указывал, что «в ХХI веке Америка будет развиваться против России, за счет России и на обломках России» [1, с. 254]. При этом под политико-экономическим экстремизмом надо понимать приверженность к крайним мерам для поддержания превосходства и удовлетворения экономических интересов за счет использования виртуальной экономической модели, при которой прибыль в пользу отдельного государства (отдельных государств) извлекается из процесса управления данной моделью, а не из реальной экономики.

При складывающейся геополитической обстановке в современном мире международный политико-экономический экстремизм можно отнести к новым угрозам национальной безопасности России и высказать предположение, что политика некоторых стран, в особенности США и Великобритании, ведется именно в направлении создания и поддержания таких угроз.

В проекте А. Даллеса «АнтиРоссия» (глава «Планирование и руководство») говорится, что «правительство США определяет стоящий перед разведкой объем информации, который необходимо добыть, независимо от каких-либо препятствий» и др. Таким образом, в настоящее время США, оставляя мораль за дверью, для достижения своих геополитических интересов используют любые пути и методы внедрения различных форм экстремизма и терроризма против Российской Федерации.

Стремление США к единоличному лидерству в мире с 1990-х годов вызвало взрыв экстремизма на планете и закономерно влечет дальнейшее усиление экстремизма и терроризма, если не будет реализовано стремление России к установлению многополярного мира. События 2011—2012 годов в Ливии, Египте, современная ситуация в Сирии, Ираке, наконец, Ук-раине подтверждают эту тенденцию.

Отсюда, видимо, и вытекают причины, породившие современный подход США к противодействию экстремистской деятельности: с одной стороны, серьезные усилия по борьбе с экстремизмом внутри собственной страны, а с другой — всяческая поддержка по всему миру деструктивных сил для создания управляемого хаоса. Поэтому для обеспечения национальной безопасности России необходимо учитывать сложившуюся геополитическую ситуацию и разработать меры по противодействию современному российскому экстремизму с учетом геополитических процессов и тех тенденций, которые действуют в ХХI веке.

В соответствии с вышеизложенным, к основным принципам экстремистских воззрений и деятельности экстремистских организаций следует отнести, во-первых, нетерпимость к любому инакомыслию, во-вторых, психологическое воздействие на массовое сознание для имплементации идеологических установок экстремистского характера, в-третьих, достижение поставленных целей любым путем, включая все существующие формы насилия, в том числе терроризм и открытое вооруженное противостояние, для завоевания политической власти и изменения существующего государственного строя.

При этом под экстремистскими предлагается понимать действия организаций и групп, если такие действия применяются для достижения идеологических, политических и социальных целей с использованием психологического и иного воздействия и влекут за собой причинение морального, физического и иного вреда предполагаемому идеологическому противнику в лице определенных граждан, их объединений и общества в целом.

При этом под основными факторами, способствующими возникновению экстремистских проявлений, необходимо понимать процессы и явления, влияющие на поведение людей и ведущие к совершению преступных деяний при создавшейся политико-правовой обстановке. Среди них важно указать следующие факторы, ведущие к преступлениям экстремистской направленности:

— нарушение норм социального поведения в обществе;

— враждебное отношение к лицам другой национальности или расы, религиозной принадлежности или отдельным слоям общества;

— групповая солидарность и осознание причастности к «привилегированной группе или организации»;

— подчинение авторитету руководителя группы или девиантность поведения вследствие определенной угрозы.

Изложенное позволяет выявить ряд проблем, связанных с прогнозированием развития ситуации в сфере предупреждения экстремизма. В первую очередь это недооценка общественной опасности данного явления, выражающаяся в смещении усилий государства и общества по предотвращению экстремистских проявлений в сфере политической — в направлении решения тактических, а не стратегических задач, а сфере в правовой — в создании нормативной правовой базы, лишенной механизма ее реализации. Это подтверждается статистикой Главного информационно-аналитического центра МВД России, которая показывает, что в целом в Российской Федерации сохраняется тенденция увеличения числа зарегистрированных преступлений экстремистской направленности, отмечаемых в предыдущие годы. На первый план стали выходить факты использования сети Интернет для распространения идей национального, религиозного и расового превосходства, формирующих искаженное понимание патриотизма, размещение видеороликов и других материалов экстремистского характера. Все это напрямую связано с ростом экстремистских проявлений в молодежной среде.

В этой связи возрастает роль профилактики правонарушений, связанных с экстремистской деятельностью, под которой, на наш взгляд, следует понимать совокупность мер, предпринимаемых в политико-правовой сфере для предотвращения условий и причин возникновения преступлений экстремистской направленности, а также целенаправленную упорядоченную деятельность с использованием научного потенциала для анализа и прогнозирования факторов, способствующих развитию экстремистской деятельности.

Необходимо также переориентировать модель правоохранительной деятельности по борьбе с экстремизмом в сфере общественной безопасности с наказательной на предупредительную. Для реализации такой модели следует разработать механизм противодействия экстремистской деятельности, рассматривая его как элемент обеспечения  национальной безопасности, включающий социально-экономический, управленческий, научно-технический, правоохранительный, идеологический и информационный компоненты.

Сравнительный анализ статистики в сфере противодействия криминальному экстремизму  в России и США свидетельствует о более эффективных мерах по выявлению экстремистских групп и преступлений, совершаемых их членами, и о более жестких мерах уголовно-правового характера в отношении экстремистов, принимаемых в США, несмотря на ощутимые успехи в борьбе с экстремистскими проявлениями в России.

Так, согласно докладу Южного центра юридической помощи неимущим (SPLC) — известной правозащитной организации из Монтгомери (штат Алабама) — в 2011 году в США было 1018 «групп, основанных на ненависти», что означает небольшой прирост по отношению к предыдущему исследованию, проведенному в 2010 году, когда было установлено 1002 таких группы. Отмечается также, что, по данным ФБР, количество преступлений на почве нетерпимости в 2010 году составило 6624 (на 26 больше, чем в 2009 году) [7].

За аналогичный период на учете в МВД России находилось, как сообщал в одном из своих выступлений Р. Нургалиев, около 150 экстремистских молодежных группировок. Согласно данным Главного информационно-аналитического центра МВД России в 2011 году зарегистрировано 622 преступления экстремистской направленности, в 2012 году — 696 (+11, 9%), в 2013 году — 896 (+28,7%) [6].

Таким образом, правомерно говорить о том, что в США создана эффективная система противодействия экстремизму и профилактики экстремизма, основанная на тесном сотрудничестве государственных органов и гражданского общества, что с учетом относительной экономической стабильности и высокого уровня доходов основной части населения позволяет результативно вести борьбу с проявлениями экстремизма на собственной территории.

В то же время возникает вопрос: почему США, несмотря на широкую рекламу своей деятельности по борьбе с международным терроризмом и экстремизмом, добились на этом пути неизмеримо меньших результатов?

Ни для кого не секрет, что любую международную проблему США рассматривают через призму своих интересов. Поэтому, наверное, имеет право на существование широко распространенное мнение о том, что «для поддержания собственного уровня жизни США необходимо, чтобы в остальном мире обстановка была нестабильной». Однако этот подход не дает ответа на вопрос, почему США не удается одержать победу над международными террористами и экстремистами даже в отдельно взятых местах и даже тогда, когда они этого искренне хотят.

Ближе других, на наш взгляд, подошла к ответу на вышеназванный вопрос М. Олбрайт. Признавая, что главная цель американской внешней политики — «убедить другие страны делать то, что соответствует интересам Соединенных Штатов» и что «для выполнения этой задачи президент и госсекретарь используют самые различные средства: от грубого военного давления до длительных и упорных переговоров, во время которых каждая из сторон прибегает к логическим доводам и аргументам», М. Олбрайт справедливо полагает, что «сейчас, когда в мире все больше разгораются религиозные страсти, невозможно правильно построить переговоры, не принимая во внимание религиозные доктрины и определяемую ими мотивацию поведения» [5, с. 25—26].

При этом, на наш взгляд, обоснованно гордясь первой поправкой (1791 год) к Конституции США 1787 года, устанавливающей, что Конгресс США не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии или запрещающего свободное исповедание оной, либо ограничивающего свободу слова или печати, в США просто не понимают особенностей многих религиозных течений. Самое главное, даже принятая в США классификация экстремистских проявлений не учитывает религиозный фактор. По-видимому, это делается намеренно, чтобы избежать критики за попытку таким образом ограничить религиозную свободу. Поэтому американское деление экстремизма на антииммигрантский, расистский, выборный и собственно кризисный, который обеспечивает синергетический эффект экстремизма [4, с. 103—104], в самих США в совокупности с реально принимаемыми мерами по противодействию экстремизму срабатывает, а в других частях мира — нет.

На наш взгляд, на самом деле США, действуя в угоду своим геополитическим целям, не заинтересованы в распространении имеющегося у них положительного опыта борьбы с экстремизмом. Об этом свидетельствует и содержащееся в докладе Федеральной комиссии США по международным религиозным свободам за 2013 год предложение распространить «список Магнитского» на борцов с исламским экстремизмом. Подобного рода действия говорят только о декларировании демократических принципов. В действительности целью государственной политики США является использование любого повода для вмешательства в дела не угодивших им стран с целью создания очередных очагов нестабильности. За примерами далеко ходить не надо.

Какие же выводы из всего изложенного следуют для Российской Федерации?

Во-первых, следует учесть американский опыт и пересмотреть отношение к вопросам государственной политики противодействия экстремистской деятельности в сторону повышения ее эффективности в геометрической прогрессии, особенно в области участия гражданского общества в профилактике экстремизма.

Во-вторых, несмотря на сегодняшнее международное положение и всегда существовавшие двойные стандарты в отношении США к Российской Федерации, проявляющиеся, например, в том, что некоторые неправительственные организации США оказывают помощь террористам — бандформированиям и так называемому ОКДМ (Объединенному командованию моджахедов), необходимо, используя сложившийся в России многовековой опыт государственно-конфессиональных и межрелигиозных отношений и строго следуя интересам Российской Федерации, последовательно находить возможности для укрепления международного сотрудничества в сфере противодействия экстремизму.

В-третьих, с учетом того, что в последние десятилетия тенденция по продвижению своих геополитических интересов наблюдается и в других странах, целесообразно разработать положения законопроекта об антиэкстремизме и антитерроризме в Российской Федерации,  содержащие конкретные меры по противодействию угрозе проникновения в нашу страну международного экстремизма, а также учитывающие возможности продвижения Россией своих национальных интересов на международной арене с учетом роста экономического потенциала и политического веса государства.

Список литературы

1. Бзежинский З. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы) / пер. с англ. О.Ю. Уральской.  — М., 1998.

2. Даллес А. Доктрина. Россию надо поставить на место! — М., 2011.

3. Джафаров С.А. Национальная безопасность России (аспекты: гражданство, иностранцы, транснациональная незаконная миграция). — М., 2007.

4. Овчинский В.С., Кочубей М.А. Экстремистские организации в США // Журнал российского права. 2009. № 6.

5. Олбрайт М. Религия и мировая политика / пер. с англ. — М., 2007.

6. Сводные отчеты по России: «О преступлениях террористического характера, экстремистской направленности и связанных с террористической деятельностью» (форма 282) и «Единый отчет о преступности» (форма 491).

7. Численность экстремистских групп в США достигла рекордного уровня. URL: oko-planet.su