Государственное принуждение и проблемы финансово-правовой ответственности

Т.В. ЗОБОВА,
аспирант Саратовского государственного университета
 
В   настоящее время большинством ученых отрасль финансового права признана в качестве самостоятельной, однако порядок ее функционирования требует дальнейшего изучения. Необходимость такого исследования обусловлена рядом факторов, в том числе неоднозначностью используемой в финансовом праве терминологии, отсутствием четкости, определенности финансово-правовых категорий. Таким образом, одним из важнейших направлений в изучении финансового права является конкретизация его понятийного аппарата, сложившегося в результате издания законодателем юридических норм, регулирующих финансовые отношения.
 
Значение и актуальность уточнения терминов обусловлены необходимостью надлежащего их применения. В свою очередь закрепление в финансовом праве четких и однозначных категорий позволит не только обеспечить их недвусмысленное толкование в процессе правоприменения, но и будет способствовать установлению природы данных категорий, их взаимосвязей.
Одним из самых неоднозначных элементов финансового права, не имеющего легального определения и вызывающего научный интерес многих ученых, является финансово-правовая ответственность. Формирование данной категории в российском праве происходит по институциональному признаку и получает детальное законодательное закрепление в нормах права, регулирующих налоговые, бюджетные и валютные правоотношения, являющиеся видами финансовых. Вместе с тем определение финансово-правовой ответственности через понятие юридической ответственности сталкивается с проблемой недостаточной разработанности теорией права отраслевого понятия ответственности.
В ряде научных работ, предметом исследования которых является юридическая или финансово-правовая ответственность, отсутствует четкое разграничение таких категорий, как юридическая ответственность и государственное принуждение.
Не вызывает сомнений, что закрепление в нормах права положений, провозглашающих охрану законности и правопорядка, обеспечение государственной дисциплины, в том числе финансовой, требует от государства использования специальных средств. Поддержание эффективного регулирования достигается прежде всего силой государственного принуждения, выражающейся в воздействии одного субъекта на другой, объективизирующейся во властном волеизъявлении и безусловно влекущей ограничения свободы последнего. Таким образом, государственное принуждение выступает методом защиты интересов общества и представляет собой определенное правоохранительное отношение, возникающее между государством в лице уполномоченных на то государственных органов и должностных лиц, с одной стороны, и лицами, к которым оно применяется, с другой стороны. Кроме того, государственному принуждению присущи иные признаки:
1) оно является методом правового регулирования общественных отношений и служит защите интересов граждан и государства;
2) использование мер государственного принуждения возможно лишь в строго обозначенных законом процессуальных формах и возлагается на компетентные государственные органы и должностных лиц;
3) в своем развитии процесс применения принудительных мер проходит несколько стадий, количество и содержание которых определяется мерой государственного принуждения;
4) воздействие принудительных мер всегда связано с претерпеванием лицом правоограничений личного, имущественного или организационного характера.
Следует отметить, что в современной теории права понятие «государственное принуждение» носит дискуссионный характер. В.К. Бабаев определяет, что «государственное принуждение — это осуществляемое на основе закона государственными органами, иными уполномоченными на то организациями, должностными лицами физическое, психическое, имущественное или организационное принуждение в целях соблюдения и исполнения правовых предписаний»[1].
Б.Т. Базылев высказал точку зрения, согласно которой «государственное принуждение есть совершаемое компетентными органами и должностными лицами властное воздействие в виде предписания определенного поведения (психическое принуждение) либо в форме непосредственного действия (физическое принуждение)»[2].
В.Д. Ардашкин под принуждением понимает «вспомогательный государственно-властный способ подавления отрицательных волевых устремлений определенных субъектов для обеспечения их нормами социалистического права»[3].
О.Э. Лейст включает в понятие государственного принуждения меры контроля и надзора над соблюдением правовых норм, меры пресечения и предупреждения, направленные на охрану правопорядка, на принудительное медицинское освидетельствование и лечение лиц, страдающих определенными заболеваниями, и другие[4].
По мнению Д.И. Бренштейна, для определения государственного принуждения за основу необходимо взять обязанность всех лиц и организаций поступать строго в соответствии с предписанием правовых норм, всегда быть готовым отчитаться за исполнение своих правовых обязанностей, а в случае неисполнения (нарушения) претерпеть предусмотренные правом меры государственного принуждения или иные меры государственного или общественного воздействия, применяемые с целью перевоспитания, предупреждения подобных правонарушений и возмещения причиненного вреда[5].
С.С. Алексеев писал, что государственное принуждение, выраженное в праве, — это внешнее воздействие на поведение, основанное на организованной силе государства, на наличии у него «вещественных» орудий власти и направленных на внешне безусловное (непреклонное) утверждение государственной воли[6].
Изложенное выше свидетельствует: принуждение является необходимым элементом такой социальной организации, как государство, способным обеспечить соблюдение должного поведения, закрепленного в норме права. В свою очередь нарушение нормы права влечет привлечение субъекта, ее нарушившего, к ответственности, а сам процесс привлечения субъекта к ответственности приводит к реализации принуждения, поскольку несение ответственности за совершение правонарушения, в том числе финансово-правового, обеспечивается принуждением государства.
Приведенные понятия государственного принуждения свидетельствуют: различные ученые наполняют данную категорию неодинаковым содержанием, однако все они указывают на тесную связь между понятиями «юридическая ответственность» и «государственное принуждение». Применение ответственности сопряжено с государственным принуждением, при этом государственно-принудительный характер ответственности проявляется прежде всего в том, что в случае совершения правонарушения ответственность возлагается вне зависимости от воли и желания правонарушителя и имеет по отношению к нему внешний характер. Другой особенностью ответственности, в том числе финансово-правовой, является то, что с ее помощью государство причиняет правонарушителю указанные в законе лишения, принуждает к исполнению требований права.
В целях всестороннего рассмотрения категории «юридическая ответственность» необходимо проследить ее взаимосвязь с мерами государственного принуждения. Большинство ученых в своих работах используют понятие меры государственного принуждения, но четкого определения ему не дают. Так, А.П. Алехин, А.А. Кармолицкий, Ю.М. Козлов просто выделяли три группы мер по их целевому назначению: принудительные, пресекательные меры и меры административной ответственности[7]. Однако наиболее обоснованной является классификация мер государственного принуждения на меры предупреждения, пресечения, защиты и юридической ответственности.
Так, О.С. Иоффе, М.Д. Шаргородский рассматривали юридическую ответственность как меру государственного принуждения, основанную на юридическом осуждении поведения правонарушителя и выражающуюся в установлении для него определенных отрицательных последствий в виде ограничений личного или имущественного порядка[8]. При этом современными правоведами юридическая ответственность понимается так же, как принудительно исполняемая обязанность. С.Н. Братусь сущность связи, возникающей между государственным принуждением и юридической ответственностью, отобразил в определении юридической ответственности, согласно которому «юридическая ответственность — это исполнение обязанности на основе государственного или приравненного к нему общественного принуждения»[9].
Связь государственного принуждения и финансовой ответственности проявляется также в том, что фактическим основанием применения как государственного принуждения, так и ответственности чаще всего выступает правонарушение. По мнению В.К. Бабаева и Н.А. Сатаровой, лишь в некоторых случаях основанием возникновения применения принуждения являются правовые аномалии, которые выражаются в уклонении лица от исполнения возложенных на него обязанностей, но не образуют при этом преступления или правонарушения. Таким образом, понятие юридической ответственности, в том числе финансово-правовой, неразрывно связано с понятием правонарушения. Взаимодействие прослеживается прежде всего в том, что целью установления ответственности является недопущение совершения новых правонарушений и устранения вредных последствий за уже совершенные правонарушения.
По мнению А.С. Емельянова и Н.Н. Черногора, финансовое правонарушение представляет собой виновное деяние, нарушающее предписания, содержащиеся в актах финансового законодательства, вследствие чего причиняется вред финансовой системе государства; за совершение такого деяния в отношении виновного лица применяются финансовые санкции[10].
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что санкция используется учеными в широком и узком смыслах. Традиционно (в узком смысле) под санкцией понимают ту часть правовой нормы, в которой указываются правовые последствия нарушения конкретного закона. В свою очередь, в широком смысле слова под санкцией понимается мера государственного принуждения к исполнению норм права. Вместе с тем санкция может быть мерой ответственности, но может и не являться ею и выступать в качестве неблагоприятного последствия для правонарушителя.
Н.Н. Черногор определяет финансовую санкцию в общем виде как меру финансово-правового принуждения, предусмотренную нормами финансового права, состоящую в возложении на правонарушителя дополнительных обременений в целях приведения его поведения в соответствие с предъявляемыми законом требованиями и недопущением повторения данных поступков. Кроме того, следует отметить, что применение мер финансово-правовой ответственности означает наложение на виновное лицо дополнительной обязанности, не существовавшей до совершения правонарушения, о чем в том числе свидетельствуют принятые Конституционным судом РФ постановления.
При этом неразрывная связь санкций, в том числе финансово-правовых, и ответственности общепризнана. Широко распространено определение юридической ответственности как применения и реализации санкции. В своих работах С.С. Алексеев отмечал, что в санкции правовой нормы могут быть закреплены как меры юридической ответственности, так и меры защиты[11]. Следовательно, знак равенства между данными понятиями поставить нельзя.
В заключение хотелось бы отметить: категории юридической ответственности, государственного принуждения и санкции тесно взаимосвязаны. Помимо ряда сходных признаков категорий финансового принуждения и финансово-правовой ответственности, заключающихся в том, что обе они реализуются в процессе правоприменительной деятельности специально уполномоченных органов государственной власти или должностных лиц при возникновении правоохранительных правоотношений, данные правовые категории ставят перед собой цель привести вышедшие за рамки закона отношения в правовое русло. Вместе с тем понятие государственного финансового принуждения шире понятия юридической, в том числе финансово-правовой, ответственности. При этом важно отметить, что государственное принуждение, урегулированное нормами финансового права, приобретает особенное, присущее только ему содержание.
Отдельно выделить финансово-правовое принуждение позволяет прежде всего объект принуждения: фонды денежных средств и источники их формирования. В остальном же данному понятию присущи признаки понятия государственного принуждения, скорректированные нормами финансового права. Особенностью финансово-правового принуждения также является то, что оно направлено на соблюдение финансовой дисциплины общества и применяется в порядке как судебного, так и внесудебного производства. Вместе с тем само понятие финансово-правовой ответственности по-своему значительно уже понятия государственного принуждения и значительно шире термина «применение финансовых санкций», поскольку в применении санкций выражается сущность реализации ответственности.
 
Библиография
1 Теория государства и права: Учеб. / Под ред. В.К. Бабаева. — М., 2001. С. 207.
2 Базылев Б.Т. Юридическая ответственность. — Красноярск, 1985. С. 40.
3 Ардашкин В.Д. О принуждении по советскому праву // Советское государство и право. 1970. № 7. С. 35.
4 См.: Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. — М., 1981.
5 См.: Бренштейн Д.И. Правовая ответственность как вид социальной ответственности и пути ее обеспечения. — Ташкент, 1989. С. 276.
6 См.: Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе. — М., 1971. С. 106.
7 См.: Алехин А.П., Кармолицкий А.А., Козлов Ю.М. Административное право Российской Федерации: Учеб. — М., 1996. С. 264.
8 См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. — М., 1961. С. 314—318.
9 Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. — М., 1976. С. 85.
10 См.: Емельянов А.С., Черногор Н.Н. Финансово-правовая ответственность. — М., 2004. С. 149.
11 См.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 107.