Государственный идеал священника Павла Флоренского

УДК 34.01

 Страницы в журнале: 137-140

А.А. Васильев,

кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Алтайского государственного университета Россия, Барнаул anton_vasiliev@mail.ru

Статья посвящена практически неизвестной части наследия выдающегося русского религиозного мыслителя П.А. Флоренского. Автор рассматривает идею П.А. Флоренского о государственной личности в контексте жизненного пути философа. Интересны выводы философа о необходимости сочетания централизации и автономии в государственном управлении.

Ключевые слова: консерватизм, власть, монархия, авторитаризм, тоталитаризм, централизация, федерация, автономия.

Павел Александрович Флоренский (1882—1937) родился в Азербайджане и происходил по отцу из семьи русского духовенства, а по матери из знатного армянского рода. Первоначально он окончил математическое отделение Московского университета, и это сказалось на том, что в своих философских трудах он часто пользовался математическими методами, прибегал к логическим схемам и таблицам. Позднее он поступил в Московскую духовную академию и в это же время основал вместе с Эрном, Свенцицким и Брихневичем «Союз христианской борьбы», стремившийся к устройству русской жизни в христианском духе.

Интересы П. Флоренского были необычайно широки. Он увлекался искусством, философией, фольклором, этикой, мифологией, был знаком с поэтом А. Белым и примкнул к символистам. В 1908 году он был назначен преподавателем философских дисциплин в Московской духовной академии, а в 1911 году принял священство. В 1918 году была закрыта академия, а в 1921 году — Сергиево-Посадский храм, где он служил священником. В 1920-е годы П. Флоренский начал работать в Главэнерго и написал работу о диэлектриках. В эти же годы он входил в комиссию по охране памятников Троице-Сергиевской лавры.

В 1920-е годы появились его значительные богословские, философские и культурологические работы: «Столп и утверждение истины», «Очерки философии культа», «Имена», «Иконостас», «У водоразделов мысли».

В 1928 году философ был отправлен в ссылку в Нижний Новгород. Вскоре в советской прессе началась травля Флоренского и в 1933 году его арестовали. НКВД инкриминировала ему организацию и руководство мнимой контрреволюционной фашисткой организацией «Партия возрожденной России». Сначала Флоренского приговорили к 10 годам заключения, а в 1937 году особая тройка назначила ему высшую меру наказания.

Во время производства следствия и заключения под стражей П. Флоренский в 1933 году пишет последнюю свою работу «Предполагаемое государственное устройство в будущем», в подлинности которой вряд ли возможно сомневаться [1, с. 48].

Священник Павел Флоренский, в отличие от большинства писателей эмиграции, отвергал возможность возвращения к предреволюционному государственному строю. В таких попытках он видел лишь новую угрозу анархии и развала России. Флоренский отмечал: «Обсуждаемый строй ни в коей мере не мыслится как реставрация строя дореволюционного» [1, с. 37]. По мысли священника, русский самодержавный строй и прежняя религиозность исчерпали себя, внутренне разложись и поэтому бессмысленно возрождать то, что погибло в ходе естественного исторического процесса. В другом месте своей работы он пишет: «Православная Церковь в современном виде существовать не может и неминуемо разложится окончательно… Но когда религии не будет, тогда начнут тосковать. Это будет уже не старая и безжизненная религия, а вопль изголодавшихся духом, которые сами, без понуканий и зазываний создадут свою религиозную организацию» [1, с. 19].

Можно было ожидать, что П. Флоренский в таком случае, отрицая отмирающие духовные и государственные идеалы старой России, встанет на защиту советского строя, в чем ряд комментаторов и пытались его упрекнуть. Действительно, священник Павел Флоренский подчеркивал целый ряд достижений советской власти: внешнеполитический престиж, военную мощь, успехи в промышленности, высокий уровень кадровой подготовки в армии и партии, государственную дисциплину. Отдавал дань Флоренский и способности советской власти к обеспечению порядка и борьбе с анархией. Так, он указывал: «Всякая революция подает повод развиться анархии. Слабостью Временного Правительства и правления Керенского анархия у нас была допущена, и лишь длительными усилиями Советской власти к настоящему времени подавлена. Изменение политической ситуации легко может повести, с одной стороны, к анархии, а с другой — к самосудам и сведению всех счетов, что опять должно разразиться анархическими эксцессами, бандитизмом или даже междоусобной войной» [1, с. 39].

Вместе с тем П. Флоренский не может быть воспринят как апологет советского строя хотя бы потому, что он выступил против советской власти в вопросе статуса Троице-Сергиевой лавры, а сам в конце концов был этой властью признан идеологическим врагом и лишен жизни. Его противостояние государственно-правовой основе большевизма можно обнаружить и в последней работе. Он полагал, что советский строй в будущем должен обновиться. Правда, путь к нему он видел не в революции или восстании, которые чреваты анархией и жертвами, а в медленной эволюции, или, как он сам говорил, в «некоем сдвиге».

В работе «Предполагаемое государственное устройство в будущем» Флоренский писал: «Этот переход должен быть плавным и неуловимым как для широких масс внутри страны, так и для всех внешних держав. Будучи изменением по существу, переход должен быть по форме и виду лишь одним из частных мероприятий советской власти, поворот к нему может стать достоянием гласности лишь впоследствии, когда позиции новой власти будут достаточно закреплены. Техника такого перехода должна состоять, соответственно, в замещении одних сил государства другими, но при сохранении их организационных форм… Таким образом, обсуждаемое изменение строя предполагает не революцию и не контрреволюцию, а некоторый сдвиг в руководящих кругах…» [1, с. 18]. По сути, Флоренский имеет в виду идеологический, духовный переворот в руководстве советской власти. Естественно, возникает вопрос, на какой лад, в каком русле должен произойти такой сдвиг политической элиты России. Анализ работ Флоренского позволяет утверждать, что речь идет об идеологии традиционализма — построении русского строя на укорененных в национальном сознании идеалах — авторитарный правитель-гений, сочетание централизации и широкой автономии и т. п.

В будущей России Флоренский предвидел переход к централизации власти в руках человека-гения как общую закономерность русской истории и истории европейских государств, споткнувшихся на демократических институтах, ведущих к социальной катастрофе. Подобно Ф. Ницше, священник уповал на созидательные способности сильной, волевой, гениальной личности. Даже в Муссолини и Гитлере он усматривал суррогаты таких творческих личностей. Флоренский замечал: «Никакие парламенты, учредительные собрания, совещания и прочая многоголосица не смогут вывезти человечество из тупиков и болот, потому что тут речь идет не о выяснении того, что уже есть, а о прозрении в то, чего еще нет. Требуется лицо, обладающее интуицией будущей культуры, лицо пророческого склада. Это лицо, на основании своей интуиции, пусть и смутной, должно ковать общество. Ему нет необходимости быть ни гениально умным, ни нравственно возвышаться надо всеми, но необходимой должна быть гениальная воля, — воля, которая стихийно, может быть, не понимая всего, что она делает, стремится к цели, еще не обозначившейся в истории» [1, с. 4]. Как бы там ни было, такой человек в советской истории был, и он обладал железной волей. Однако, вероятно, по мысли Флоренского, вряд ли он вел Россию к тому строю, который ожидал священник. Даже надежды на возрождение православия власть использовала в борьбе c внешним врагом для поднятия русского духа.

Далее П. Флоренский писал: «На созидание нового строя, долженствующего открыть новый период истории и соответствующую ему культуру, есть одно право — сила гения, сила творить новый строй. Право это, одно только не человеческого происхождения, и потому заслуживает название божественного. И как бы не назывался подобный творец культуры — диктатором, правителем, императором или как-нибудь иначе, мы будем считать его истинным самодержцем и подчиняться ему не из страха, а в силу трепетного сознания, что пред нами чудо и живое явление творческой мощи человечества» [1, с. 11—12]. В этих словах прослеживается тесная связь мировоззрения Флоренского с русской традицией, славянофилами, В.С. Соловьевым и другими консерваторами, считавшими возможным для России исключительно сакральное правление монарха. В нескольких строчках священник смог выразить все существо русского восприятия власти:

— власть божественна, сакральна, дана не всем и каждому, а лишь избранном творцу-гению, стоящему над всеми классовыми и индивидуальными интересами;

— власти авторитарного главы подчиняются не в силу принуждения и боязни, а в силу любви, обожания, преклонения перед даром, данным Богом.

В сфере государственного управления и политики Павел Флоренский дает целый ряд советов. Прежде всего он, следуя консервативной традиции, предлагает строго размежевать сферы общегосударственного, где требуется централизация и подчинение, и сферы самостоятельности, самодеятельности, где необходимы самоуправление, автономия и развитие индивидуальности. С точки зрения мыслителя, задача государства как раз и состоит в том, чтобы согласовать эти две сферы и не склониться к крайности: гипертрофированной централизации (что произошло с СССР) или анархической демократии (что произошло с постсоветской Россией в конце XX века). По его словам, «Построить разумное государство — это значит сочетать свободу проявления данных сил отдельных людей и групп с необходимостью направлять целое к задачам, неактуальным индивидуальному интересу, стоящим выше и делающим историю» [1, с. 7]. Флоренский видел недостатки демократии в потакании индивидуальным интересам и насаждении неестественного равенства. Демократия, по его мнению, способна лишь ослабить власть, но не укрепить, поскольку ведет к децентрализации и излишней автономии. Свой идеал государственного устройства он описывал так: «Это возможно только при разделении сфер. Все то, что непосредственно относится к государству, как целому, как форме, должно быть для отдельного или отдельной группы неприкосновенно и должно ими приниматься как условие индивидуального существования, как собственно политика. Напротив, все то, что составляет содержание жизни отдельной личности и дает интерес и побуждение жизни личности, должно не просто попускаться государством как нечто не запрещенное, но, напротив, должно уважаться и оберегаться. Государство должно быть столь же монолитно целое в своем основном строении, как и многообразно богатое полнотою различных интересов, различных темпераментов, различных подходов к жизни со стороны отдельных людей. Только этим богатством индивидуальных, групповых, массовых проявлений живо государство» [1, с. 8]. В этих размышлениях Флоренский крайне близок к учению славянофилов о государственном и земском деле.

Как и другие консерваторы, Флоренский — сторонник не уравнения, а воздаяния по заслугам. Предоставление всем доступа к политике, всеобщее избирательное право и в целом представительное правление он считал заблуждением и политическим мифом. Политика может быть уделом лишь избранных, достойных, героических людей. Сам он говорил: «Задача государства состоит не в том, чтобы возвестить формальное равенство всех его граждан, а в том, чтобы поставить каждого гражданина в наивыгоднейшие условия, при которых он может показать, на что он способен… Поэтому нет никакой надобности тянуть всех людей к одной деятельности, в чем то ни было, и в частности к политике, которой на самом деле почти никто не знает и не понимает. Политическая свобода масс в государствах с представительным правлением есть обман и самообман масс, но самообман опасный, отвлекающий в сторону от полезной деятельности и вовлекающий в политиканство» [1, с. 9]. В этой части П.А. Флоренский выразил общую для русской культуры убежденность в том, что политика — искусство для избранных, а не дел масс или всего народа, не сведущего в государственных делах. Политиканство — не фетиш, не идеал для народа, а что-то чуждое и противоестественное. Священник подчеркивал: «политика есть специальность, столь же недоступная для масс, как медицина или математика, и потому столь же опасная в руках невежд, как яд или взрывчатое вещество. Отсюда следует и соответственный вывод о представительстве: как демократический принцип оно вредно, и не давая удовлетворения никому в частности, вместе с тем, ослабляет и целое» [1, с. 3].

Однако Флоренский не отвергал необходимости при принятии решения выяснять мнение профессионалов в той или иной сфере, выслушивать позицию людей, заслуживающих доверия и имеющих специальные познания. Он отмечал: «отрицая демократическое представительство, правительство должно быть чутко к голосу тех лиц и групп, которые действительно могут сказать нечто полезное правительству специалистов той или иной области или научной дисциплины… Уметь выслушивать всех, достойных быть выслушанными, но поступать ответственно по собственному решению и нести на себе бремя государственной ответственности за это решение — такова задача правителя государства» [1, с. 9].

Список литературы

1. Священник Павел Флоренский. Предполагаемое государственное устройство в будущем. — М.: Издательский Дом «Городец», 2009.