Добровольное следование человека своему духовному призванию как важнейшая правоохраняемая ценность

УДК 340.11:342.734 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №7 2011 Страницы в журнале: 10-16

Б.А. ОСИПЯН,

кандидат юридических наук, доцент, старший научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ

Автор отстаивает точку зрения, что международное право, национальное законодательство и административно-судебная практика должны быть  ориентированы на вечные истины,  отражающие высший смысл жизни человека и всей человеческой истории.

Ключевые слова: смысл жизни, право на труд по призванию, духовное просвещение, нравственные ориентиры.

Voluntary adherence to their spiritual rights  vocation as the most important legally protected value.

Osipyan B.

The author expresses the opinion that international law, national legislation and administrative practices should be directed to the eternal truths, reflecting the higher meaning of human life and human history.

Keywords: meaning of life, right to work on vocation, spiritual enlightenment, moral values.

Надо думать о вечном, чтобы вмиг правильно и окончательно увидеть решение всех временных проблем.

Предполагается, что в человеческой жизни, как и в праве, должен прежде всего быть какой-то непреходящий, вечный смысл, для реализации которого необходимы соответствующие усилия, поскольку при отсутствии смысла, призвания и цели люди, впадая в смятение, невольно начинают злоупотреблять имеющимися у них средствами и предоставленными возможностями. Такое качественное и количественное несоответствие между смыслом и средствами жизни порождает у духовно непросвещенных людей чувство постоянной, ненасытной жажды счастья и одновременно непонятной для них неуловимости этого ожидаемого счастья. Например, если человека наделить всеми правами и свободами, которые существуют на свете (скажем, права всех так называемых трех поколений: негативные, позитивные и глобальные)[1], но при этом не дать ему возможности самоопределиться согласно собственному достоинству, призванию и назначению, реализовать смысл своей жизни[2], то он очень скоро погрузится в тоску, начнет саморазрушаться, сокрушая все вокруг себя. Если человек как богообразное, свободное и полноправное существо не осознает своего призвания и не начнет согласно ему сотворять сам себя, используя все свои богоданные предрасположенности и таланты, он будет духовно распадаться и деперсонализироваться (терять свой богоданный и первоначальный образ, или лицо) как уникальная, целостная и неделимая личность, индивидуум, он потеряет всякую надежду на духовное приобщение к бесконечному целому, т. е. надежду на счастье. Жизнь такого человека превращается в постоянную и бессмысленную игру с окружающим миром, в которой он становится то условным победителем, то реально или мнимо побежденным. Однако истинная жизнь и игра в жизнь — это вещи разные и даже противоположные, и никакая — даже самая крупная и серьезная — игра не сравнится с любой формой реальной повседневной жизни во всех ее проявлениях, поскольку взрослый человек, в отличие от ребенка, в любой, даже самой интересной игре не приобретает, а теряет себя как личность, достойную образа и подобия Бога.

Возникает вопрос: а чем отличается настоящая жизнь от виртуальной жизни, т. е. от той или иной игры? На этот вопрос немецкий мыслитель и поэт И.В. Гёте ответил так: «Старайтесь исполнять свой долг, и вскоре вы узнаете, что же есть вы. А что же тогда является вашим долгом? Требования каждого дня»[3]. Поэт Гёте советовал всем нам:

Жизнь расходуй, как сумеешь.

Но иди своей тропой.

Всем пожертвуй, что имеешь,

Только будь самим собой.

Если верить мудрости, заложенной в индийских религиозных книгах, в частности в Ведах, то, о чем человек думает, тем он и становится. Другой великий немецкий философ Г. Фихте выразил эту мысль так: «Наша философия есть история нашего сердца и жизни, и какими мы находим себя самих, такими мы мыслим человека вообще и его назначение»[4].

Почти все гениальные люди были в том или ином смысле религиозны, т. е. по крайней мере верили в свое высокое предназначение и богообразное достоинство и были уверены в истинности избранного ими жизненного или профессионального поприща. Они чувствовали себя приватными посредниками «между небом и землей» и давали другим людям чувствовать присутствие Бога в деяниях своего духа. Слово Божье в лице Его единородного Сына, который родился от семени Давидова по плоти, стало плотью, т. е. человеческим существом, и обитало с нами, полное благодати, истины и славы[5]. Именно в Его двуединой (Божественной и человеческой) природе выразилась вся полнота, абсолют человеческого достоинства, ибо Он явился совершенным воплощением Бога во всех Его ипостасях. Всех же остальных людей Бог назвал богодостойными при получении ими Слова Божия и их освящения через Отца, Сына и Святого Духа[6]. «Кто ест и пьет недостойно, — говорил св. апостол Павел, — тот ест и пьет в осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает»[7].

Философ Г.В.Ф. Гегель утверждал, что «только вера и разум позволяют человеку выполнить свое высокое назначение»[8], которое возвышает человека над самим собой и придает его жизни бесконечный смысл, выходящий далеко за пределы его пребывания на земле. Отмечая, что полное раскрытие и культивирование духовных, душевных и физических возможностей связано с истинным и добросовестным служением своему делу, народу и Создателю, П.Я. Чаадаев в своей «Апологии сумасшедшего» писал: «С жизнью народов бывает почти то же, что и с жизнью отдельных людей. Всякий человек живет, но только человек гениальный или поставленный в какие-нибудь особенные условия имеет настоящую историю. <...> Настоящая история народа начинается с того дня, когда он проникается идеей, которая ему доверена и которую он призван осуществить, и когда начинает выполнять ее с тем настойчивым, хотя и скрытым инстинктом, который ведет народы к их предназначению»[9]. «И если человеческая личность должна стремиться к развитию всех своих духовных способностей, чтобы выполнить разумное назначение жизни, — писал известный правовед Ф.Ф. Мартенс, — то и народ тогда только разрешит свою жизненную задачу, когда будет развивать все принадлежащие ему духовные силы, свою духовную индивидуальность, созданную природой и историей. Развитие духовных сил и способностей есть общая цель и разумное назначение как личности человека, так и народа»[10]. При этом жизнь человека или народа должна быть достаточно активна в духовном смысле.

«Под активностью в современном смысле слова, — писал Э. Фромм, — обычно понимают действия, которые вносят изменения в существующую ситуацию посредством затраты сил. Следовательно, человек считается активным, если он делает бизнес, проводит медицинские исследования, работает на конвейере, мастерит стол или занимается спортом. Общее во всех этих видах активности — то, что они направлены на достижение внешней цели. Что здесь не принимается во внимание, так это мотивация активности. Возьмем в качестве примера человека, побуждаемого к непрерывной работе чувством глубокой тревожности и одиночеством или стимулируемого гордыней, жадностью к деньгам и т. д. Во всех этих случаях человек является лишь рабом своих страстей, и его активность на самом деле есть не что иное, как “пассивность”, потому что он подвергается побуждению как жертва, а не как творец. Другой пример: человек, сидящий спокойно и размышляющий, не имея иной цели, кроме осознания чего-либо. В действительности такое состояние сосредоточенной медитации есть высшая активность духа, которая возможна только при условии внутренней свободы и независимости»[11].

Общее призвание человека как части всего человечества, по мнению Л.Н. Толстого, состоит в том, чтобы «содействовать сознанию и осуществлению идеалов человечества»[12]. «Без этого человек ставит себя в такие условия, которыми не обладает как действительно своими. В то же время он принадлежит такому состоянию. Он не может отделаться от такого состояния. Он живет и действует, следовательно, в каком-то превратном отношении с самим собой... — писал Гегель. — Человек не может быть истинно свободным вне своего призвания. Имея призвание, человек приобщается ко всеобщему и принимает в нем участие. <...> Чтобы стать кем-то, человек должен ограничить себя, т. е. сделать свое призвание вполне своим делом. <...> Здесь человек един как сам с собою, так и со своим внешним окружением, со своей средой»[13].

Человек, сбившийся с пути своего жизненного призвания и предназначения, постепенно впадает в крайнее уныние и отчаяние, т. е. начинает фрустрировать и совершенно теряет интерес к жизни в целом. Именно поэтому, чтобы быть правосообразными и действенными, международное право, национальное законодательство и административно-судебная практика должны быть установлены и преподаны людям с целью возможной их ориентации на вечные истины. В этом смысле все современное светское законодательство и правоприменительная практика представляются неполными, усеченными и потому малоэффективными. Если человек вовремя не осознает характер и направление своего жизненного призвания и предназначения либо не верит, что Призывающий его также дает ему необходимые и достаточные средства для ежедневного служения и исполнения дела его жизни[14], то он независимо от внешних условий своего существования не может испытать настоящее счастье. Счастье есть не что иное, как восприятие себя в качестве живой части чего-то всеобъемлющего и целого, чем является Создатель наш, осознание своего наилучшего места и дела в этом целом, т. е. своего истинного призвания в жизни и профессиональной деятельности. Блаженство гениального австрийского композитора В.А. Моцарта (независимо от постоянной нужды и болезни) французский мыслитель Р. Роллан объяснял его глубокой искренней верой, разумной и свободной от суеверий, верой сильной, твердой и без сомнений[15].

Существенным условием животворящей свободы и плодотворной творческой жизни человека является чистота и открытость его сердца, беспристрастного разума и души в отношении ко Всевышнему, истинному, вечному и бесконечному, благодаря чему и происходит действительное расширение и углубление его сознания, упорядочение души и всего образа его повседневной жизни. В атмосфере безбожия и эгоистичного индивидуализма современной жизни людей во всем мире открытость души друзьям, товарищам, родственникам, соседям, как правило, приводит лишь к неудержимой и агрессивной зависти и ко всевозможным интригам и провокациям, чреватым опасными и разрушительными последствиями. По авторитетному мнению св. Августина, «жить хорошо — значит не что иное, как делать угодное Богу; если же человек испытывает иную нужду или страх, то он несчастен»[16].

В этом аспекте любая работа во славу Бога и на благо людей представляет собой служение своему Творцу по личному призванию и назначению, как акт самооткровения и благоприобретения, духовного освобождения и истинного спасения в вечной жизни. Если же работа производится человеком не ради Бога, а ради чего-то иного, низменно-земного, пусть даже самого ценного в мирской жизни, то такая работа есть не что иное, как добровольное или невольное рабство у своих или чужих страстей и прихотей, т. е. печальный факт личного самоотчуждения и оставления Бога, своего рода духовное и профессиональное оставление своей жизни в служении — дезертирство.

Человек, нашедший свое жизненное и профессиональное призвание, может и обязан полностью отдаваться ему, не обременяя себя всякими иными мирскими заботами и суетными делами, должен высвободиться из повседневной бессмысленной рутины, не отвлекаясь на мысли о богатстве, славе или власти, уединиться от суетной страсти соперничества и сохранить невозмутимость духа в кругу своих единомышленников и недоброжелателей.

Наивысшим, т. е. богоподобным, проявлением следующего своему призванию человека является его свободная, ответственная и плодотворная жизнедеятельность, при которой его личный дух, разум и опыт максимально задействованы, полностью активизируются и воспроизводятся. «Талант становится прекрасным лишь тогда, — писал датский философ С. Кьеркегор, — когда на него смотрят как на призвание, жизнь — прекрасной лишь тогда, когда каждый человек имеет свое призвание ... совершает свое дело в жизни... каждый человек может совершить нечто — может делать свое дело»[17]. Связывая призвание и ответственность человека перед его Создателем, В. Франкл писал: «Композитор Антон Брукнер, чувствуя бесконечно великую ответственность перед Господом Богом, сказал: “Они хотят, чтобы я писал иначе. Я мог бы, конечно, но я не имею права. Из тысячи людей Всевышний соблаговолил сделать своим избранником и наделил талантом именно меня. Когда-нибудь придется мне держать перед Ним ответ. И как же тогда я смогу предстать пред Ним, если я послушаюсь других, но не Его?”»[18].

В духовном смысле следовать своему призванию означает то же самое, что и служить в том звании, в котором призван Господом. Бог создал всех людей (human beings) из одного и того же материала — глинозема (humus), но неповторимо разными в их свойствах и предназначениях, поэтому не все полезно для всех, и не всякая душа ко всему расположена, и каждый самостоятельно должен открыть в себе свое уникальное жизненное предназначение без какого-либо вмешательства извне. Если образ и дело жизни человека чуждо его духовной конституции и жизнедеятельности, то он, как дерево, посаженное не в своей среде, рано или поздно неизбежно зачахнет в губительном отчуждении. Конечно, можно искусственно улучшить среду обитания дерева и даже ускорить его рост, но впоследствии при естественных условиях оно все равно погибнет. Даже на пути своего призвания человек не должен проявлять спешки, поскольку, по мнению А. Шопенгауэра, последняя будет похожа на заем денег под проценты, которые впоследствии трудно будет возместить и наступит скорое банкротство из-за жадной спешки на пути призвания[19].

Как сказано в Священном Писании, «много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом»[20]. А Господь Бог поругаем не бывает, ибо «что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную»[21]. «Путь жизни мудрого — вверх, чтобы уклониться от преисподней внизу»[22]. Поэтому всякое истинное призвание человека высоко для человека и гарантия его истинного блага во всей его земной и небесной жизни. Вот что говорил св. апостол Павел о своем собственном призвании: «И вот, ныне я, по влечению Духа, иду в Иерусалим, не зная, что там встретится со мною; только Дух Святый по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби ждут меня. Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедовать Евангелие благодати Божией»[23].

Занимать свое место в обществе и следовать своему призванию невозможно без предварительного нахождения своего места в духовной жизни, а также без нелицемерной веры в успех всех своих начинаний во славу и с помощью Господа Бога. По мнению великого русского мыслителя и писателя Л.Н. Толстого, «знают свое назначение в жизни и следуют вытекающему из него руководству только те люди, у которых есть религия»[24]. «Главный вопрос жизни нашей только в том, — писал Л.Н. Толстой, — то ли мы делаем в этот короткий, данный нам срок жизни, чего хочет от нас Тот, Кто послал нас в жизнь. Вообрази себе, что цель жизни — твое счастье, — и жизнь жестокая бессмыслица. Признай то, что говорит тебе и мудрость людская, и твой разум, и твое сердце: что жизнь есть служение Тому, Кто послал тебя в мир, и жизнь становится постоянной радостью»[25].

В этом аспекте призвание есть жизненная роль человека, к которой он наиболее пригоден и духовно предан; это — постоянное желание и идейное стремление в прошлом, настоящем и будущем, предначертанное свыше поприще и образ жизни (дхарма), знание «неба и земли», высшего и низшего. Так, например, св. Иоанн Креститель призван был подготовить пути Сына Божьего для обращения веры, внимания и энергии людей на достойную для человеческого звания цель обустройства собственных сердец, а не на повышение материального благосостояния людей, не на угождение постоянно повышающихся требований плоти, похоти очей и гордости житейской или расширение национально-государственных территорий.

Общее дело государства, в конечном счете, зависит от реализации каждым человеком своего духовного предназначения и потому все государственно-правовое строительство должно основываться на стремлении к реализации этой гармоничной совокупности личных призваний и предназначений, а не на  их заключении в некое прокрустово ложе, где все должны быть одинаково благосостоятельны и счастливы.  Именно в этом случае истинная и полная мера каждого человека вписывается в социально-государственный образ и масштаб, в качественные и количественные характеристики общества, его основные и долговременные ценности, цели и принципы его бытия, которые должны надежно охраняться правом и законом, правосудием и административной практикой.

Поскольку духовное призвание и профессионально-трудовое призвание людей нередко взаимосвязаны, человек посредством своего ежедневного труда или службы должен иметь реальную возможность приближения к Богу и духовного слияния с Ним. В противном случае он не будет ощущать на себе действие Божественной благодати и его работа будет все больше и больше походить на бессмысленный и утомительный сизифов труд. Работа не по призванию есть не что иное, как унижающее достоинство данного человека добровольное ношение тяжелого бремени или вынужденное томительное рабство. В этом аспекте корни слов «работа» и «раб» едины. Не случайно многие древние народы презирали монотонную физическую работу, считая ее уделом ни на что более не способных невежественных людей в качестве наказания за их грехи. Только труд по жизненному призванию есть истинное средство творческого служения Творцу и путь утверждения собственного достоинства, исполнение своего священного долга, составляющее смысл жизни.

Истинное призвание богодостойного человека состоит в создании настоящих духовных ценностей и во всякой созидательной деятельности вместе с самим Создателем. Такой человек имеет также достаточно времени и сил, чтобы отвлекаться от рутинных дел, суеты и пустых развлечений и сосредоточиться только на существенных и смыслообразующих моментах реальной жизни. Человек, занятый делом по своему призванию, занимается им не в силу каких-то внешних стимулов[26], а в силу внутреннего импульса к творческой жизни и созиданию, за которые он сам готов отдать все, что есть или может быть у него, лишь бы остаться на своем поприще вдали от повседневной суеты. Такой человек уже занят не столько овеществлением своего духовного труда, сколько одухотворением труда, постоянно ведущего его к духовному обновлению, освобождению и спасению. Труд по призванию не может духовно опустошить или разорить человека, а способен только утверждать и умножать его истинную и неотъемлемую собственность: любовь, веру, надежду, достоинство, честь, разум, знания, внимание, память, которые делают человека по-настоящему полноценным, здоровым, добрым и прекрасным во всех отношениях.

Мерило осмысленного труда по призванию определяется полнотой духа человека, степенью реализации его Божественной сущности и достоинства, а не активностью его физических действий или производительностью не любимого им труда. Многие религиозные мыслители рассматривали труд по призванию и общественное разделение труда как следствие Божественного замысла, плана мироустройства для общего блага. Всякое средство для служения Богу, в том числе и законно приумножаемое материальное богатство, является духовно и нравственно оправданным. Если же человек не использует его по назначению либо  самовольно отрицает положительный смысл всякого богатства, самовольно впадает в грех забвения или лености и желает стать или оставаться бедным, чтобы по немощности своей улизнуть от служения Господу, то он тем самым нарушает заповедь любви к Богу и к ближнему своему. В этом аспекте представляется, что без служения Всевышнему любое дело, специальность, должность или профессия[27] теряют свой первоначальный смысл. Более того, они превращаются в свою противоположность и становятся опасными как для самого человека, так и для тех, для которых он якобы трудится. По поводу естественного, но безбожного и бессовестного исполнения своего профессионально-жизненного призвания в «Ригведе» сказано так:

«Поистине расходятся помыслы и желания людей.

Плотник желает поломки, врачеватель — болезни...

<...>

Конь ищет легкую повозку, смеха — потешник,

Детородный орган ищет влагалище, воду — лягушка»[28].

Например, что такое преподаватель без Бога и доброй совести в душе? Это, как показывает жизнь, ничего путного не дающий студентам и наживающийся на их «неуспеваемости» человек, который с напущенной строгостью или с веселыми шутками-прибаутками вместе с другими своими коллегами и единомышленниками периодически произносит в своем узком кругу красноречивые тосты за «плохих» студентов, без которых выявился бы весь кошмар его собственной жизни. А что такое безбожный или бессовестный врач? Для такого, с позволения сказать, врача здоровый человек бесполезен. Такой врач-человек в своем так называемом естественно-правовом обличии есть не что иное, как корыстолюбец, который с нетерпением поджидает своих больных с надеждой ограбить их средь бела дня. Более того, он даже способен планировать спрос на свое «опасное и прибыльное ремесло», чтобы пациенты почаще обращались к нему и с благодарностью душевно и материально обогащали его тем не менее тоскливую жизнь.

Истинные врачи-целители всегда считали свою профессию богодостойным делом всей жизни. Словом «терапевт» (греч.   лечение, забота, уход)  назывался когда-то союз верующих врачей, которые полностью посвятили свою жизнь добросовестному служению Господу во благо всех людей, для их духовного, душевного и физического здоровья.

Практикующие безбожные и бессовестные юристы  рады бывают оказать платные услуги правонарушителям и потерпевшим, наживаясь на горе других людей. Порой они всякими ухищрениями  способны провоцировать людей на конфликты, а затем за определенную мзду «помочь» им выйти из созданной ими же конфликтной и сложной ситуации По образному мнению К. Сандберга, безбожный юрист — это человек, который заставляет раздеться двух других людей, а затем берет их одежду и убегает прочь[29].

Как видим, эти и другие профессии могут приобрести свой истинный положительный смысл только при условии осознания профессионалами богозависимости их жизненного пути и необходимости хотя бы иногда руководствоваться чувством совести и богоданного сознания. Духовное и нравственное просвещение и исцеление людей, совершение правосудия или оказание любой другой богоугодной помощи людям могут стать действительно полезными для каждого человека и общества делами только как свободное и ответственное служение Господу. И только в этом случае технический прогресс не грозит массовой безработицей, но может стать необходимым средством высвобождения  времени для добросовестного и несуетного человеческого служения Богу и людям по своему жизненному призванию и предназначению. «Преимущества и свободное время, — писал известный английский юрист и философ У. Блэкстон, — даны джентльменам не только для их собственной пользы, но и в интересах общества, а между тем они не могут ни на каком поприще жизни правильно исполнить свой долг по отношению к обществу и самим себе, если они не знакомы до некоторой степени с правом и законом «как отражением воли Божией»[30]. В этой связи было бы весьма правомерно и целесообразно дополнить действующие нормы международного права и национальных конституций фундаментальным правом каждого человека на личное самоопределение согласно своему абсолютному человеческому достоинству и духовно-профессиональному призванию, ибо такое право налагает на человека определенную ответственность и вытекающие из нее духовные и нравственные ориентиры для благой и осмысленной каждодневной жизни. Как справедливо отмечал американский представитель классического правоведения Г. Берман, «правовой порядок общества, т. е. его официальные правила, институты, структуры и процедуры, которыми он действует, имманентно связан с основными верованиями и высшим смыслом и целью жизни и человеческой истории, т. е. с религиозной верой»[31].

Право как трансцендентальная, богоданная и надлежащая реальность в своем высшем осознании и понимании не есть только бездушный административно-технический механизм урегулирования социальных противоречий и конфликтных ситуаций, это нечто намного большее, связанное с высоким достоинством и предназначением человека и даже в какой-то мере предопределенное смыслом жизни каждого человека и общества в целом. В этом контексте непреходящая идея права может и должна в какой-то мере способствовать тому, чтобы каждый человек, как богообразное и богоподобное создание, удостоился своей истинной сущности посредством познания и приближения к Сущему, к своему Создателю, посредством реализации своего высокого достоинства и предназначения на пути свободного и ответственного следования своему призванию. В этом процессе смысл временной и полной всякими условностями конечной земной жизни человека предопределяется надвременным, вневременным, бесконечным и абсолютным смыслом его бессмертной души и личной жизни. Любящий, верящий, надеющийся, сотворящий с Господом Богом человек полностью самоотдается для полного самоприобретения. О таком смысле жизни говорил наш Спаситель Иисус Христос: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную»[32]. Всякий иной путь или воображаемый смысл жизни человека, всякая иная попытка самопознания, самосовершенствования, самореализации и самоутверждения есть не что иное, как суетный и бессмысленный самообман, самообольщение, самоотчуждение, своеволие, самоуправство и, наконец, духовно-нравственное саморазрушение и самоубийство.

Незыблемая идея и основание права, правомерного международного и национального законодательства и правоприменительной практики состоит в том, чтобы не только всеми возможными средствами оберегать от разрушительного хаоса устойчивый социальный порядок, но и дать возможность каждому человеку, народу и всему роду человеческому приближаться к тому, что истинно, благотворно, просветительно и спасительно не только в этой временной земной жизни, но и в жизни вечной, к которой мы все призваны и откуда берем свое название «человеки», что означает — богообразные и богоподобные существа, имеющие чело, которое обращено в вечность. В этом смысле право и закон, справедливость и правосудие состоят в том, чтобы в нашем названии «человеков» сохранять и реализовать наше личное призвание — стать, оставаться, совершенствоваться и быть ими во веки веков. В этом и состоит высшее предназначение неизменной идеи права, всякой духовной и мирской власти, всякого осмысленного и созидательного правления на земле.

На основании изложенного выше можно утверждать, что ч. 1 ст. 37 Конституции РФ и приводящие ее в действие положения российского законодательства должны закреплять и гарантировать  свободу выбора каждым человеком рода своей деятельности и профессии не только согласно своим врожденным или благоприобретенным способностям, но и согласно своему духовному призванию и жизненному предназначению. Только в этом случае каждый человек, свободно и ответственно занимаясь своим любимым делом в этой временной земной жизни и постоянно заботясь о конечном спасении своей души в вечной жизни, сможет способствовать поддержанию устойчивого социального правопорядка и будет оказывать себе, своим ближним и обществу наивысшую и постоянно возрастающую пользу[33].

В этой связи хотелось бы надеяться, что предложенные выше правоположения после возможного своего закрепления в Конституции РФ и законодательстве России впоследствии трансформируются, т. е. преобразуются в общепризнанные положения международного права как необходимое средство для реализации прав человека нового, пятого, и, может быть, последнего поколения. Именно благодаря таким ведущим новым правоположениям национального законодательства складывалась история развития самого международного права как высшего образца для менее развитых правовых систем национальных государств. В этом смысле у России есть реальный шанс показать всему миру существенно более высокий уровень народного правосознания и ближайшие перспективы как собственного, так и международного права в области развития прав и свобод человека в его духовных, жизнесмысловых и правовых измерениях.

Библиография

1 См.: Осипян Б.А. Перспективы глобального развития права // Современное право. 2004. № 2. С. 44—48.

2 Эти права можно было бы условно назвать правами четвертого или даже пятого поколения.

3 См.: Конради К.О. Гёте. Жизнь и творчество. — М., 1987. Т. 1. С. 132.

4 Фихте Г. Назначение человека. — Спб., 1905. С. 110.

5 Библия. Новый завет. Рим., 1:3; Ин., 1:14.

6 Там же. Ин., 10:34—38.

7 Там же. 1 Кор., 11:29—30.

8 Гегель. Философия религии: В 2 т. — М., 1976—1977. Т. 1. С. 9.

9 Цит. по: История политических и правовых учений. — М., 1996. С. 454.

10 Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. — М., 2008. Т. 2. С. 71.

11 Фромм Э. Психоанализ и этика. — М., 1993. С. 37.

12 Толстой Л.Н. Исповедь. — М., 1991. С. 228.

13 Гегель. Работы разных лет: В 2 т. — М., 1973. Т. 2. С. 65—66.

14 Кто дает цель, тот дает и средства для достижения этой цели (Qui dat finem, dat media ad finem necessaria (Grotius, De jure, bk. 2, ch. 7, sec. 4)).

15 См.: Роллан Р. Собр. соч. — Л., 1935. Т. 16. С. 228.

16 Августин Блаженный. Об истинной религии. Теологический трактат. — Мн., 1999. С. 121, 122, 126.

17 Кьеркегор С. Наслаждение и долг. — Ростов н/Д, 1998. С. 340—341, 342.

18 Франкл В. Человек в поисках смысла. — М., 1990. С. 187.

19 См.: Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. — М., 1990. С. 132—133.

20 Библия. Ветхий завет. Притчи, 19:21.

21 Там же. Новый завет. Гал., 6:7, 8.

22 Там же. Ветхий завет. Притчи, 15:24.

23 Там же. Новый завет. Деян., 20:22—24.

24 Толстой Л.Н. О присоединении Боснии и Герцеговины. Цит. по кн.: Новые пророки. — СПб., 1996. С. 300—301.

25 Он же. Круг чтения: В 2 кн. — М., 1991. Т. 1. С. 22—23.

26 Например, получение высокой должности или прибыли, известности, ученой степени или славы, пребывая под властью собственных или чужих прихотей.

27 Profession означает на латинском языке деятельное продвижение на пути познания Образа Создателя.

28 Древнеиндийская философия. Гимн соме. — М., 1972. С. 29.

29 См.: Berman H.J. Faith and Order: The Reconciliation of Law and Religion. UK., 1993. P. 313.

30 Цит. по: Виноградов П.Г. Очерки по теории права. — Пг., 1915. С. 5.

31 См.: Berman H.J. Op. cit. P. IX, 3.

32 Библия. Новый завет. Ин., 12:24—25.

33 См.: Осипян Б.А. Права и свободы человека как средство реализации его достоинства и призвания // Церковь и время. 2007. № 4.