Доктрина свободы и независимости

УДК 340.12(8=6)

Страницы в журнале:  149-153

Рецензия на: Федоров М.В. Доктрина Симона Боливара. Воронеж: Наука-Юнипресс, 2014. 192 с.

А.Х. Абашидзе,

доктор юридических наук, профессор РУДН и МГИМО (у), зав. кафедрой международного права Юридического института Российского университета дружбы народов, вице-председатель Комитета ООН по экономическим, социальным и культурным правам Россия, Москва abashidze.rudn@gmail.com

Исследуется монография М.В. Федорова «Доктрина Симона Боливара». Анализируются строение книги, содержание глав. Обосновывается целесообразность внутреннего построения монографии. Утверждается, что работа является оригинальным и актуальным историко-правовым исследованием, которое вносит теоретический и практический вклад в правовую науку и в решение современных проблем истории государства и права, историю конституционализма, правовых учений.

Ключевые слова: монография, право, доктрина, Симон Боливар, свобода, независимость, идеи, рабство.

Вышедшая в 2014 году монография «Доктрина Симона Боливара» является знаменательным событием в отечественной латиноамериканистике. Впервые в ХХI веке в юридической науке появилось комплексное исследование политико-правовых воззрений выдающегося руководителя Войны за независимость Латинской Америки Симона Боливара «Освободителя». Ее автором является кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Юридического института Российского университета дружбы народов Михаил Васильевич Федоров.

В книге подробно рассматриваются политические, правовые, социально-экономические, педагогические, международные, государственно-конституционные, литературные, философские идеи С. Боливара. Анализируя их в органическом единстве, автор приходит к логическому выводу о существовании политико-правовой доктрины Симона Боливара. Это означает, что политико-правовое мышление Боливара обладает собственными характерными чертами, своеобразием, оригинальностью и уникальностью. Именно эти черты учения так заметно отличают его от других концепций.

В рецензируемой монографии совершенно справедливо отмечается, что доктрина С. Боливара не была изложена им в каком-либо обобщающем систематизированном труде, а содержится в многочисленных выступлениях, письмах, докладах, воззваниях, статьях, декретах и конституционных проектах, которые были созданы Боливаром в течение его многолетней бурной политической деятельности (с. 4). Эпистолярное наследие С. Боливара весьма обширно. Исследователями обнаружено: 2325 писем, 2 конституции, 103 воззвания, 14 манифестов, 4 закона, 3 заявления, 16 речей, 7 статей для журналов, 3 литературных очерка и множество указов, военных приказов, обращений, торжественных речей, призывов, тостов и т. д. Архив С. Боливара в Национальной Академии истории Венесуэлы насчитывает 280 томов документации и по решению ЮНЕСКО в 1997 году включен в программу этой международной организации «Память Мира».

Рецензируемая книга состоит из введения, девяти глав, заключения и списка использованной литературы. Автор использовал оригинальный, но в данном случае оправданный методологический прием, который заключается в том, что в название каждой главы вынесены цитаты из работ самого С. Боливара. Это позволяет из названия главы иметь представление о главной идее, принципе данного раздела книги. Логично выстраивая структуру монографии, автор ведет читателя по «волнам» идей Боливара от его первых политико-правовых и философских рассуждений периода Войны за независимость, через анализ его идеологии времен создания конституций для независимых государств, до прощальных посланий в конце его кипучей жизни.

Главы книги носят следующие названия: «Самое священное право — быть независимыми», «Рабство — дитя мрака», «Времена монархий уже прошли», «Мы желаем создать стабильную форму правления», «У всех американцев должна быть одна Родина», «Разделение властей: “я ставил своей задачей не размежевание, а их гармоничную связь, …связь высших властей”», «Мораль и просвещение — опоры Республики», «Образование — истинный источник счастья», «Религия — закон совести». Такое внутреннее построение монографии представляется целесообразным и объективно обоснованным, так как позволяет подойти к исследованию доктрины Боливара со всех возможных ракурсов и аспектов, формирующих в результате наиболее детальное и целостное представление о зарождении и развитии тех или иных политико-правовых идей Освободителя.

В первой главе «Самое священное право — быть независимыми» автор уделяет основное внимание анализу идей Боливара о независимости. Обосновав неизбежность, необходимость и законность независимости для всех американских колоний Испании, Боливар, в отличие от большинства руководителей антиколониальной войны, считал освобождение от Испании необходимой, но не конечной целью. Это только первый шаг для народов Латинской Америки на пути к «независимости в самом широком значении этого слова». Он четко разграничивал понятия освобождения и независимости. По его мнению, эмансипация является основной предпосылкой независимости. Она имеет исключительно политический аспект. Собственно независимость для Боливара обладала более широким смыслом, представляла как бы итог всего процесса освобождения и создания новой Америки: во-первых, это политическое отделение от испанской империи; во-вторых, правовое оформление свободного континента; в-третьих, абсолютный экономический суверенитет, развитие образования и морали. С. Боливар считал, что независимость — огромный и сложный процесс, который не может быть завершен в короткий срок (с. 21).

Во второй главе монографии «Рабство — дитя мрака» автор рассматривает позицию С. Боливара по одной из самых острых социально-экономических и правовых проблем того периода — проблеме рабства. Боливар резко выступал против рабства. Он заявлял: «Мне кажется безумием, что в революции свободы стремятся сохранить рабство» (с. 27). Поэтому в мае 1816 года, как только Боливар начал третью кампанию по освобождению Венесуэлы и взял первый город, он сразу провозгласил декрет о свободе рабов. Как справедливо отмечает автор монографии, этот шаг был настоящим подвигом, поскольку в Америке только в одном государстве — Гаити — было ликвидировано рабство. В этот период в США даже не думали отменять рабство, несмотря на наличие конституции. Боливар считал, что рабство не имеет правовой основы, так как противоречит таким неотъемлемым правам человека, как свобода и равенство. Однако Боливар понимал, что одними декретами и декларациями отмены рабства не добьешься, необходимо было создать специальную систему социально-экономических мер, образования и воспитания, направленную на ликвидацию пережитков рабства.

По мнению автора, сопротивление помещиков и клерикалов было настолько сильным, что вынуждало даже некоторых передовых лидеров придерживаться умеренных взглядов в вопросе освобождения рабов, и поэтому в первых конституциях Латинской Америки вопрос об отмене рабства не получил своего окончательного решения, что означало вопиющее противоречие с провозглашенными в тех же конституциях правами и свободами, поскольку на рабов действие конституционных норм не распространялось. Тем не менее величайшей заслугой Симона Боливара является его неустанная борьба за отмену этого позорного института. Борьбу с рабством Освободитель вел до конца своей жизни и на практике отменял рабство своими декретами во всех странах Латинской Америки, освобожденных им от испанских колонизаторов (с. 33).

Вызывают интерес положения главы третьей, в которой рассматриваются спорные вопросы, возникшие в рядах патриотов при выборе формы правления, расколовшие их на монархистов и республиканцев. Как считает автор, несмотря на многочисленные подозрения и противников и соратников Боливара в его склонности к монархии, он был последовательным сторонником республиканского строя, рассматривая республику как лучшую и единственно возможную форму правления в Латинской Америке. Боливар подчеркивал, что действительность «изгоняет сама по себе монархический порядок». Освободитель выдвигал против монархических проектов самые различные доводы. По его мнению, монархия противоречит одному из основных естественных прав человека — равенству. Знаменательны слова Боливара: «Я не Наполеон и быть им не хочу, не желаю я подражать и Цезарю, а менее всего — Итурбиде… Титул Освободителя выше всех титулов, которые когда-либо были пожалованы за доблесть человеческую. Поэтому невозможно его принизить» (с. 38). В монографии приводится достаточно примеров и высказываний С. Боливара против монархии, которые весьма убедительно подтверждают, что он был приверженцем республиканского строя.

В главе четвертой «Мы желаем создать стабильную форму правления» автор анализирует идеи С. Боливара о форме государственного устройства. Вывод, вытекающий из предпринятого анализа, предельно ясен — Боливар был последовательным унитаристом, который постоянно и резко высказывался против федерации. По мнению Боливара, государственная форма должна соответствовать «характеру и опыту народа», «его обычаям» и «историческим традициям». Представляется уместным привести слова Боливара, процитированные в книге, о том, что «законы должны быть рождены тем Народом, который им подчиняется; что только в чрезвычайно редких случаях законы одной страны пригодны для другой; что законы должны соответствовать физическим условиям страны, ее климату, свойствам ее земли, ее местонахождению, величине, особенностям жизни народа; они должны отражать ту степень Свободы, какую допускает Конституция; учитывать религию жителей, их склонности, их жизненный уровень, их численность, род деятельности, обычаи, воспитание! Вот каким кодексом нам следует руководствоваться, а не Кодексом Вашингтона!» (с. 45).

 На наш взгляд, автор мог бы более подробно остановиться на конституционном закреплении республиканизма в первых латиноамериканских конституциях и в конституционных проектах С. Боливара 1819 и 1826 годов. Это позволило бы иметь четкое представление о том, каким образом Боливар формулировал конституционные нормы об унитарной республике.

Симон Боливар, аналогично некоторым видным лидерам освободительного движения, допускал федерацию только как форму объединения всех бывших испанских колоний. Идею создания всеамериканской федерации еще до начала войны за независимость выдвинул и широко пропагандировал «предтеча» латиноамериканской независимости Франсиско Миранда. Но наиболее полное и всестороннее развитие идея союза бывших испанских колоний получила в проектах С. Боливара. Именно эти идеи Освободителя и рассматриваются в пятой главе монографии «У всех американцев должна быть одна Родина».

По мнению М.В. Федорова, Боливар взял за основу многие идеи Ф. Миранды, но создал оригинальный план континентальной федерации, разработал для нее проект конституции и начал осуществление своих замыслов на практике. Известный латиноамериканский исследователь Парра-Перес утверждает, что «Боливар по праву является апостолом американской солидарности, поскольку лозунг “Америка для американцев” был выдвинут им на 10 лет раньше, чем президентом Соединенных Штатов Монро» (с. 67—68).

В главе подробно рассматривается процесс подготовки Панамского конгресса, на котором должна была быть создана всеамериканская федерация, а также причины неудачи в реализации решений конгресса. Боливар понимал сложившуюся ситуацию и усиление центробежных сил, но очень высоко оценивал значение Панамского конгресса, пророчески говоря о самой идее объединения как о «высшей моральной норме» и примере, который Испанская Америка подала всему миру. Проблема единства латиноамериканских государств и в наши дни находится в центре политической борьбы. И сегодня различные социальные слои, политические партии и объединения (от реакционных до революционно-демократических) в том или ином виде ставят вопрос о единстве народов Латинской Америки. Поэтому обращение к идеям и проектам С. Боливара, как отмечает М.В. Федоров, позволяет точнее и правильнее изучить и понять суть ведущихся дискуссий, аргументированно опровергать старые и исследовать новые варианты концепций (с. 77).

Шестая глава «Разделение властей: “Я ставил своей задачей не размежевание, а гармоничную связь, …связь высших властей”» посвящена рассмотрению принципа разделения властей, который, по мнению С. Боливара, является одним из основных принципов конституционализма, народной, представительной формы правления и особой гарантией от злоупотребления властей. Однако С. Боливар внес определенное своеобразие в классический принцип разделения властей. В конституционном проекте 1819 года для Венесуэлы, наряду с тремя традиционными властями, Боливар предложил создать еще одну власть — моральную, которой он отводил важную роль в деле совершенствования нации. Моральная власть осуществлялась специальным органом — ареопагом, состоявшим из двух палат: палаты морали, которая должна была наблюдать за состоянием морали в республике, за соблюдением добрых обычаев и нравов, и палаты образования, уполномоченной следить за правильным «физическим и моральным воспитанием детей со дня их рождения до 12-летнего возраста». Вновь идею создания институтов «моральной власти» Боливар высказал в послании Учредительному конгрессу Боливии в 1826 году, предложив включить в конституцию «Палату Цензоров», в обязанность которой входило следить за строгим соблюдением конституции и договоров. Он также предложил новую четвертую власть — избирательную, а также оригинальный институт исполнительной власти — пожизненного президента как гаранта новой конституционной конструкции (с. 108).

Представляется, что данная глава книги стала бы более значимой, если бы автор подробнее изложил теоретические аргументы в обоснование этих новаций Боливара, а также аргументы его противников. Тем не менее, можно согласиться с мнением автора, что «в условиях Латинской Америки исследуемого периода, когда важнейшие вопросы общественной жизни решались силой, а не конституционными установлениями, принцип разделения властей не мог сам по себе стать гарантом стабильности и демократического развития молодых независимых латиноамериканских республик» (с. 114).

Главу шестую «Мораль и просвещение — опоры республики» автор книги посвящает анализу выдвинутой Боливаром в проекте конституции для Венесуэлы 15 февраля 1819 г. в своем знаменитом выступлении на Национальном конгрессе в г. Ангостуре идеи создания новой четвертой власти в системе традиционного разделения властей — моральной власти.

М.В. Федоров считает это выступление «одним из самых оригинальных и важных документов в истории политических идей американского континента. Кроме того, это выступление следует рассматривать в качестве одного из важнейших образцов программных политико-правовых идеалов Боливара» (с. 118). Действительно, данный институт с момента своего появления в проекте Боливара и до настоящего времени вызывает огромный интерес и жаркие споры ученых по поводу его генезиса и целей, которые преследовал Освободитель, предлагая его учреждение для Венесуэлы.

Подробный анализ структуры и полномочий этого оригинального конституционного института, многочисленные ссылки на мнения известных латиноамериканских исследователей позволили М.В. Федорову сделать вывод, что Боливар «стремился в тот момент, когда собирается Национальный Конгресс, чтобы придать конституционный облик Республике, разрушенной и плохо устроенной после стольких лет жестоких войн, возвысить значение и важность моральных принципов, которые, по его мысли, могли помочь консолидации и укреплению Государства. Идея об учреждении в Республике такого морального климата отмечается во всех официальных документах Боливара. В его душе всегда живут подобные идеи величия и моральной консолидации общества, как в плане развития индивида, так и в общенациональном плане» (с. 134).

В восьмой главе «Образование — истинный источник счастья» исследуются воззрения С. Боливара на образование. Автор показывает, что многосторонняя деятельность Боливара в области народного образования не прекращалась даже в разгар освободительных кампаний. Он основывал начальные школы, различного рода профессиональные училища, средние учебные заведения и университеты. Он задумывал и создание полноценной системы женского образования.

Как отмечает М.В. Федоров, в деятельности С. Боливара как руководителя новых независимых государств процесс воспитания и образования детей и юношества, которые вскоре должны стать полноправными гражданами, защитниками Отечества, рассматривался в единстве духовного, нравственного, эстетического и физического начал. Причем, по мнению Боливара, правительство обязано всеми силами и ресурсами способствовать образованию и просвещению общества. Особый интерес в данной главе вызывает содержание документа под названием «Об общественном (народном) образовании» (1825 год) и декрет 1825 года о назначении Симона Родригеса генеральным директором по делам общественного образования во вновь созданном государстве Боливия, в которых были сформулированы основные идеи Боливара, по сути, его программа по вопросам народного образования. Не менее существенное значение для правильного понимания идей Боливара об образовании имеет его письмо 1821 года под красноречивым названием «Метод, которому надлежит следовать при воспитании моего племянника Фернандо Боливара».

М.В. Федоров отмечает: многое из того, что задумал Боливар в области воспитания и образования молодого поколения, не было воплощено в жизнь на заре независимости в силу разных причин и обстоятельств. Но даже то, что успел сделать Освободитель за столь короткое время, поражает воображение и вызывает восхищение. Ведь и в наши дни не все планы Боливара по созданию новой системы образования выполнены в странах Латинской Америки. И сегодня звучат актуально слова Симона Боливара о том, что просвещение является «надежным фактором всеобщего благосостояния, прочным фундаментом свободы народов» (с. 160).

Девятая глава «Религия — закон совести» посвящена исследованию взглядов Боливара на религию и церковь. Предлагая свои проекты конституций, закрепляя в первых конституциях независимых государств положения о правах и свободах человека и гражданина, С. Боливар, как и другие латиноамериканские законодатели, сталкивался с неизбежностью решать сложнейшую проблему конституционного оформления взаимоотношений молодых государств и католической церкви.

По мнению М.В. Федорова, религиозные традиции латиноамериканского общества имели большое влияние на решение вопроса о закреплении католической религии в качестве государственной. Главная причина появления конституционных норм о государственной религии заключалась в том, что пришедшая к власти в результате войны за независимость креольская помещичье-клерикальная элита стремилась использовать влияние церкви и всю мощь религиозных «средств оглупления народа», чтобы держать народные массы в покорности. Тем не менее, С. Боливар, несмотря на свое противоречивое отношение к церкви и попытку использования религии в своей политике «воспламенения энтузиазма масс» в целях «укрепления независимости и счастья Родины», до конца своих дней настаивал на проведении социальных реформ в интересах беднейших слоев населения.

В заключение М.В. Федоров подчеркивает: многое из того, что задумал Освободитель, еще не воплотилось в жизнь. И еще не одному поколению латиноамериканцев суждено доделывать и достраивать то, что начали Боливар и другие руководители борьбы за независимость.

В целом рецензируемая работа является оригинальным и актуальным историко-правовым исследованием, которое вносит как теоретический вклад в правовую науку, так и практический вклад в решение современных проблем истории государства и права, историю конституционализма, правовых учений. В результате проведенного исследования автором сделан ряд обоснованных и фундаментальных выводов.

Монография будет полезна преподавателям, аспирантам, студентам юридических вузов и факультетов, работникам органов государственной власти и ученым, изучающим проблематику стран Латинской Америки, а также всем, кто интересуется вопросами теории и истории государства и права, конституционного права, международного права.