Жертва преступления в криминологическом, уголовном и гражданско-правовом аспектах

УДК 343.9 

Страницы в журнале: 139-144

М.А. МУСАЕВ,

зав. кафедрой адвокатуры Государственной классической академии им. Маймонида

В криминологической науке развивается виктимологическое направление, связанное с изучением жертвы преступления, ее предпреступного поведения, роли в преступлении; вырабатываются рекомендации профилактики уголовной ответственности и определяются пределы материальных компенсаций пострадавшим.

Ключевые слова: преступление, виктимологическое исследование, законодательство, личность, жертва, направление.

Victim of a crime in criminological, criminal and civil-law aspects

Musaev M.

In a criminological science develops viktimоlogic a direction connected with studying of a victim of a crime, its precriminal behavior, a role in a crime; recommendations of preventive maintenance of a criminal liability are developed and limits of material indemnifications are defined by the victim.

Keywords: a crime, viktimоlogic research, the legislation, the person, a victim, a direction.

Происходящая в глобальных масштабах криминализация общества ставит под угрозу благополучие и саму жизнь каждого человека. Периодически проводимые опросы населения подтверждают значение фактора страха как одной из доминант поведения — страха за себя, свое имущество, жизнь, здоровье, судьбу близких. Реальным подтверждением этого является статистика жертв преступных посягательств, нарастающая угрожающими темпами, несмотря на высокую степень латентности преступлений. В криминологической науке выделилось и активно развивается виктимологическое направление, связанное с изучением жертвы преступления, ее предпреступного поведения, роли в механизме преступного акта. На этой основе вырабатываются рекомендации  по общей и специальной профилактике, индивидуализации уголовной ответственности и пределам материальных компенсаций пострадавшим.

Виктимологические исследования приобрели широкое распространение в зарубежной криминологической литературе и практике борьбы с преступностью, породив разнообразные способы защиты от преступных посягательств. Создаются виктимологические организации, оказывающие существенное влияние на преступность, формируются ассоциации жителей микрорайонов и поселков, объединения соседей и родителей, ставящие цель защиты от преступных посягательств. Виктимология оказала влияние даже на строительство: архитекторы при проектировании жилых массивов стараются избегать создания закрытых пространств, облегчающих нападение преступников. Принятие законов о возмещении государством ущерба от преступления независимо от того, пойман преступник или нет, связано чаще всего с инициативой виктимологов[1].

Иначе обстоит дело в России, в которой наука и практика если и соседствуют, то далеко не всегда. Населением страны проблема виктимизации воспринимается до сих пор на индивидуально эмпирическом уровне, проявляясь в тяге к приобретению оружия для самозащиты, установке металлических входных дверей и решеток на окнах первых этажей.

В понятийном аппарате криминологической науки рядом с причинами преступного (противоправного, делинквентного) поведения самостоятельное место занимают условия, способствующие совершению преступления. Они, как правило, не включаются в цепочку причинно-следственных связей совершенного преступного акта, могут далеко отстоять от факторов, предопределяющих антисоциальные наклонности личности и преступный умысел, но облегчают его реализацию. Уголовное законодательство признает отягчающими вину обстоятельствами совершение преступления в отношении малолетнего или иного беззащитного и беспомощного лица. Эти качества возможной жертвы преступления носят объективный характер, как правило, заранее учитываются субъектом преступления и облегчают достижение им результата. Однако достаточно распространены и некоторые субъективные свойства личности, обрекающие ее на статус потенциальной жертвы преступления. Они далеко не всегда очевидны, могут носить спонтанный характер, и их уголовно-правовая релевантность чаще всего представляется сомнительной. Вместе с тем значение некоторых субъективных качеств жертв в механизме совершаемых преступлений настолько существенно, что их изучению посвящено самостоятельное направление в науке, именуемое виктимологией. Это направление было актуализировано в 1990-х годах — время бурных реформ и преобразований, когда разрушение тоталитарной системы казалось залогом торжества демократии и свобод личности, а в деятельности правоохранительных органов репрессивное направление должно было уступить место правозащитной функции. Задача эффективной защиты человека, ограждения его от преступных посягательств не могла решаться без привлечения внимания к личности жертвы, как состоявшейся, так и потенциальной. В науке утверждалось направление виктимологической профилактики[2].

Виктимология (от лат. viktima — жертва) — учение о жертве преступления. При этом выделяются, причем не всегда четко, два направления исследований. Одно из них охватывает всю совокупность проблем, относящихся к характеристике жертв: различение их по социальному положению, полу, возрасту, образованию, национальности, вероисповеданию и пр. При этом могут иметься в виду не только жертвы зарегистрированные, но и латентные, и потенциальные. Это направление в наибольшей степени отвечает широким социальным программам выведения страны из унижающих личность условий бедности, социальной апатии, правового нигилизма. И в материалах IX конгресса ООН по предупреждению преступности в разделе, посвященном сокращению виктимизации, излагаются рекомендации, обращенные ко всему обществу. «Сокращение виктимизации является, по существу, трехсоставной задачей, к решению которой имеют отношение потенциальный потерпевший, правонарушитель и широкая общественность, включая представителей органов по борьбе с преступностью. <…> Как правило, причины насильственной виктимизации кроются в культурных обычаях, порождающих конфликты, включая ханжество, расизм, религиозный фанатизм, дискриминацию по признакам пола, гомофобию и ксенофобию. Основная задача эффективной политики предупреждения виктимизации должна заключаться в изменении таких взглядов и поощрении терпимости и социальной гармонии»[3]. Предполагается воспитательно-идеологическая работа, рассчитанная на перспективу, настолько же осязаемую, насколько реально решение задачи об изменении природы человеческой, идущей от скрижалей Моисеевых и десяти заповедей Нагорной проповеди Христа. Не будем считать ее утопической: успехи цивилизации в деле гуманизации общественных отношений очевидны, если вспомнить мракобесие Средневековья. (Однако не будем забывать и об углубляющемся расслоении общества на сверхсытых и голодных, и о кровавых межэтнических конфликтах современности, и об угрозе атомного апокалипсиса в перспективе.)

Есть и более прагматичные рецепты, указывающие на способы противостояния всеобщей виктимизации населения. Это — ориентация каждого на способы самозащиты. «В той мере, в какой общество (государство) не может защитить личность от преступных посягательств, личность должна самостоятельно обеспечить свою защиту»[4]. В.Г. Антонов-Романовский приводит пример прецедентного характера: в недалеком прошлом в городах Китая двери не запирали, так как не было необходимости в защите от посягательств на находящееся в доме имущество и на самих жильцов. Теперь китайцы обзаводятся железными дверями. Как и россияне с расцветом капитализма.

Другое направление в понимании виктимизации связано с изучением субъективных качеств лиц, ставших жертвами преступных посягательств. С этой тенденции началась виктимология, и именно в этой части она достигла определенных успехов, которые уместно связывать с программой частной профилактики. Давно замечено, что судьба человека в немалой степени зависит от него самого, его адаптации к окружающему миру. Одни уклоняются от конфликтов, другие их обостряют и даже провоцируют, пожиная соответствующие плоды.

К числу основоположников этого направления виктимологии относят Г. Гентига, который в 1948 году издал книгу «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности», положившую начало изучению личностных недостатков человека, обусловливающих его предрасположенность стать жертвой преступления. В отечественной криминологической литературе приоритет утвердился за Л.В. Франком, рассматривавшим как виктимное, а потому социально ущербное, провоцирующее преступность, поведение потенциальной жертвы в виде распущенности, легкомыслия, неосмотрительности и пр.[5] Позже появились работы Д.В. Ривмана, В.П. Коновалова, В.Я. Рыбальской, связывающие проблемы профилактики с преодолением виктимизации.

 Л.В. Франк термином «виктимность» обозначал, как и его предшественники, «повышенную способность человека в силу социальной роли или ряда духовных и физических качеств, при определенных объективных обстоятельствах становиться потерпевшим. Виктимизация — это процесс превращения такого лица в реальную жертву, конечный совокупный результат такого процесса»[6]. Л.В. Франк не пытался придавать жертве ореол невинного страдальца, вызывающего во всех случаях сочувствие и тем более заслуживающего его. Приводя суждение В.И. Даля о том, что один бывает невинною жертвою злонамеренности, другой же необузданности своей, Франк замечает: трудно себе представить более точное обозначение потерпевшего от преступления в виктимологическом смысле. В поле зрения исследователей проблем виктимологии, ориентированных на цели частной профилактики, правовой квалификации действий обвиняемого и пределов компенсаций, на которые может претендовать жертва, находятся вопросы личности и поведения потерпевшего, их роль в генезисе преступления, отношения между жертвой и преступником, значимые в криминалистическом и криминологическом аспектах[7].

А.И. Долгова отмечает: «Часто преступление — это результат поведения лица в конфликтной и проблемной ситуации, когда потерпевшая сторона ведет себя не просто виктимно, но и прямо криминально». Ею разделяются суждения некоторых исследователей, что в 80% случаев тяжкое насильственное преступление «является результатом конфликта, в котором только случай решает, кто становится жертвой, а кто виновным»[8]. Подобное суждение характерно и для других криминологических публикаций по проблеме виктимности. Так, Д.В. Ривман, один из соавторов учебника по криминологии, пишет: «В механизме преступления нередко роли преступника и жертвы переплетаются столь причудливо, что вообще приходится констатировать тот факт, что само различие между ними весьма относительно, поскольку лишь случай решает, кто станет преступником, а кто жертвой. К тому же эти роли могут взаимозаменяться и совмещаться в  одном лице»[9]. Мы не берем на себя смелость оценивать обоснованность такого рода суждений — возможно, здесь имеет место некоторое преувеличение провоцирующей роли жертвы преступного посягательства. Важно другое: есть связь между поведением жертвы и преступлением, повлекшим причинение ей ущерба. Эти отношения представляют интерес не только для криминологической науки, но и для правоприменителя, решающего вопросы юридической квалификации преступления, определяющего степень вины преступника и пределы компенсации ущерба, причиненного жертве.

Теория уголовного и уголовно-процессуального права требует относиться к обвиняемому как невиновному до вступления приговора в законную силу. Полагаем, что такой же презумпции следует придерживаться и по отношению к жертве (потерпевшему), пока не доказано в надлежащем процессуальном порядке ее провоцирующее поведение. При этом должно быть выработано операциональное понятие провоцирующего поведения — к нему не может относиться неопытность, неосмотрительность, беспомощность, излишняя доверчивость и наивность потенциальной жертвы. Это свойства личности, о которых ежедневно напоминает телевидение в сюжетах о мошенниках, выступающих под видом работников собеса, о гадалках и колдунах, обирающих страждущих, и пр. Эти индивидуальные особенности личности, ставшей объектом преступных посягательств, могли бы войти в перечень отягчающих обстоятельств, предусмотренных уголовным законодательством. Разумеется, этому должна предшествовать их теоретическая проработка, исключающая оправдание пещерной глупости и ограниченности жертвы. Следует упомянуть и о телевидении, навязывающем населению всей страны чудесных целителей и экстрасенсов. В этой корыстной практике телевизионщиков вполне уместно отметить психологические истоки виктимизации населения.

 Особую тревогу вызывает виктимизация несовершеннолетних. Динамика роста преступлений, объектом посягательств которых выступают несовершеннолетние, является угрожающей. Статистические данные, взятые за относительно длительный период, выглядят следующим образом. Несовершеннолетние (включая малолетних) стали жертвами преступных посягательств: в 1997 году — 91 786 человек, в 2004 — 113 456, в 2006 — 194 364, в 2008 году — 126 512 человек. Число погибших подростков в результате совершения преступлений в 2008 году составило 1914 человек. Отмечаются высокие темпы роста преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетних. Зарегистрировано таких преступлений: в 2003 году — 4628, в 2004 — 5981, в 2005 — 7608, в 2006 — 9678, в 2008 году — 9098[10]. Специалисты выделяют в качестве причин виктимизации подростков три группы факторов: социальную изоляцию, связанную с оставлением школы, безнадзорностью и беспризорностью; отсутствие навыков безопасного образа жизни; распространенность у подростков черт, повышающих виктимность (легкомыслие, беспечность, беспомощность, склонность к подражательству, влекущая к распитию спиртных напитков и наркотизму, и пр.)[11].

В последние годы для органов исполнительной власти (включая Правительство РФ, МВД России и прокуратуру РФ) стало привычным и даже модным выделять основные направления в работе и политике. Приоритетом в демографической сфере стало, как известно, поощрение рождаемости с помощью материнского капитала. Борьба с безнадзорностью, беспризорностью и нищетой уже родившихся детей в приоритеты, к сожалению, не входит.

Раздел XVI «Особенности производства по отдельным категориям уголовных дел» УПК РФ содержит систему процессуальных гарантий, обеспечивающих соблюдение прав и интересов несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого), что вполне обосновано психологией и уровнем социальной адаптации субъекта преступления. Что же касается несовершеннолетних жертв преступных посягательств, то они вниманием явно не обременены. Выделения профессионального защитника (представителя) для них закон не предусматривает, как и не определяет для них и средств психологической реабилитации и социальной адаптации в ходе расследования и рассмотрения соответствующих уголовных дел. В этом отношении куда больший интерес представляет уголовное законодательство, включающее раздел о преступлениях против семьи и несовершеннолетних (глава 20 УК РФ).

Вопросы правовой и социальной защиты несовершеннолетних заслуживают отдельного рассмотрения.

Виктимность личности, становящейся жертвой преступного посягательства, представляет собой совокупность ее субъективных качеств, провоцирующих преступление либо облегчающих достижение преступного результата. Виктимные свойства потерпевшего, проявившиеся в создании условий конкретного преступления и механизме его реализации, могут иметь существенное значение для юридической квалификации и ответственности обвиняемого. Они подлежат учету и при решении вопросов материальной и моральной компенсации потерпевшего, что учитывается в судебной практике и отражается как в международных правовых актах, так и в законодательстве Российской Федерации.

Европейская конвенция о выплате компенсации жертвам тяжких преступлений, открытая для подписания 24 ноября 1983 г. и вступившая в силу 1 февраля 1988 г., устанавливает случаи, когда компенсацию со стороны государства следует уменьшить либо вовсе не выплачивать: а) если это связано с поведением потерпевшего до, во время или после совершения преступления или относительно факта причинения вреда или смерти; б) если потерпевший был вовлечен в организованную преступность или был членом организаций, совершавших преступления; в) если выплата компенсации противоречит основам правопорядка (ст. 8). Из размера компенсации исключаются суммы всех иных выплат, которые производились потерпевшему из других источников (ст. 9).

ГК РФ, часть вторая которого была принята 22 декабря 1995 г., в ст. 1083 «Учет вины потерпевшего и имущественного положения лица, причинившего вред» установил более четкие правила, исключающие возможность огульного подхода.

«1. Вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит.

2. Если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.

При грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

Вина потерпевшего не учитывается при возмещении дополнительных расходов (пункт 1 статьи 1085), при возмещении вреда в связи со смертью кормильца (статья 1089), а также при возмещении расходов на погребение (статья 1094).

3. Суд может уменьшить размер возмещения вреда, причиненного гражданином, с учетом его имущественного положения, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно».

Следовательно, рост преступности и криминализация общественных отношений сопровождаются виктимизацией общества, что свидетельствует о наличии реальной угрозы для каждого стать жертвой преступного посягательства. С этим в известной мере связаны явления социальной апатии и равнодушного отношения значительной части населения к так называемым программам возрождения и модернизации. Преодолению виктимизации должны способствовать меры общей профилактики преступности и совершенствования средств защиты населения, особенно той его части, которая ощущает явную угрозу преступных посягательств либо реально подверглась противоправным воздействиям. Решению задач ограничения преступности и виктимизации населения должна быть посвящена научно обоснованная, рассчитанная на перспективу программа борьбы с преступностью, включающая экономические, организационные, правовые, идеологические, культурно-воспитательные и иные меры воздействия на социальные процессы и общественное и индивидуальное сознание. Изложенные идеи не отличаются новизной, но и забывать о них не следует.

Вопросы материальных компенсаций жертве преступного посягательства, решенные законодателем в общей форме, нуждаются в более детальной проработке. Для отечественной правоприменительной практики и правовой системы защиты жертв преступлений обязательное значение имеют общепризнанные принципы международного права, под которыми соответственно указаниям Верховного суда РФ «следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо»[12]. Однако обилие международных пактов ООН и Совета Европы, чаще всего дублирующих и дополняющих друг друга, а также различных подходов международной и отечественной практики защиты жертв преступных посягательств подтверждает актуальность идеи создания кодекса о правах и социальной защите жертв преступлений. Этот документ может включать разделы, посвященные понятиям жертвы преступления и потерпевшего как участника уголовного судопроизводства; системе обеспечения прав потерпевшего; содержанию потенциального вреда, причиняемого преступными посягательствами потерпевшему с учетом его роли в механизме преступного акта; источникам материальных компенсаций в случаях несостоятельности обвиняемого либо неустановления его; правовой помощи жертвам преступлений и способам их судебной защиты.

Библиография

1 См.: Иншаков С.М. Зарубежная криминология. — М., 1997. С. 185, 186.

2 См.: Криминология: Учеб. для вузов. Глава XII. — М., 1997.

3 Материалы IX конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Каир, 29 апреля — 8 мая 1995 г.). Раздел IV о жертвах преступлений.

4 Антонов-Романовский В.Г. Виктимность и самозащита населения крупных городов // Проблемы защиты жертв преступлений. — М., 1999. С. 70.

5 См.: Франк Л.В. Потерпевший от преступления и проблемы советской виктимологии. — Душанбе, 1977. С. 112.

6 Там же. С. 8.

7 Там же.

8 Долгова А.И. Виктимность и криминогенность // Проблемы защиты жертв преступлений. С. 28.

9 Криминология. — СПб., 1999. С. 192.

10 См.: Информационно-аналитический доклад «О состоянии законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры в 2008 году». — М., 2009. С. 180—181.

11 См.: Забрянский Г.И. Виктимизация несовершеннолетних // Проблемы защиты жертв преступлений. С. 48.

12 Постановление Пленума ВС РФ от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».