Заметки на полях монографии А.А. Кондрашева «Теория конституционно-правовой ответственности в Российской Федерации»

УДК 342.41 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №9 2011 Страницы в журнале: 159-160

В.Г. БАЕВ,

доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой конституционного права Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина,

В.В. КРАМСКОЙ,

аспирант Института права Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина

Рецензия на:  Кондрашев А.А. Теория конституционно-правовой ответственности в Российской Федерации. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. — 472 с.

Теория, посвященная институту ответственности, выгодно отличается от любой другой: во-первых, речь в ней идет о запретах, во-вторых, указываются последствия за их несоблюдение, в-третьих, обрисовывается круг заинтересованных участников отношений и, в-четвертых, присутствует «элемент зрелищности» в виде наказания за нарушение.

В повседневном обиходе словосочетание «конституционно-правовая ответственность» если и звучит, то исключительно эксклюзивно (гораздо чаще приходится слышать: «уголовная ответственность», «административная ответственность», «материальная ответственность»). Предопределяется это тем, что конституционно-правовая ответственность в массовом сознании латентна, в повседневной жизни рядовому человеку«нащупать» ее трудно. Причин тому множество, и одна из них — хроническая неопределенность в вопросе существования и проявления вовне конституционной ответственности.

Именно решению некоторых базисных проблем в данной сфере посвящен труд А.А. Кондрашева. Эта работа вряд ли останется незамеченной. Ее появление обусловлено объективной необходимостью получить ответы на следующие вопросы: какова конституционная ответственность в сущности — позитивна или негативна? уместно ли вводить в сферу ее действия политические поступки? каковы санкции, применяемые в рамках конституционной ответственности? возможно ли наступление конституционной ответственности без вины? имеются ли факультативные условия наступления конституционной ответственности в виде вреда, цели, неоднократности и мотивов совершения конституционного деликта? каковы виды конституционной ответственности? каковы место и роль Конституционного суда РФ и иных судебных органов в реализации конституционной ответственности? несут ли бремя конституционной ответственности граждане, не являющиеся представителями публичной власти? каковы перспективы законодательного совершенствования института конституционной ответственности? Умозаключения по каждому из этих вопросов, предлагаемые автором монографии, не всегда бесспорны, но устремлены на конструктивное развитие дискуссии.

Нельзя не отметить заслуги автора в части определения субъектного состава конституционной ответственности. Вполне разделяем его точку зрения относительно включения граждан, не являющихся представителями публичной власти, в ряды участников конституционной ответственности.

Привлекает внимание рассуждение о статусе политической ответственности, которая, по мнению некоторых исследователей, не является юридической. А.А. Кондрашев справедливо указывает, что политическую ответственность следует рассматривать исключительно в контексте юридической, а именно конституционной ответственности. Оставляя за собой право вести речь все-таки об элементе перспективности в контексте политической ответственности, который из-за присущих ему свойств трудно вписывается в классическую парадигму юридической ответственности, мы солидарны с мнением ученого о том, что зачастую «связь с политикой прослеживается при использовании (неиспользовании) любой меры юридической ответственности различных ее видов» (с. 33).

Заслуживает внимания проделанная работа по систематизации санкций конституционной ответственности и классификации ее мер, в рамках градации которых можно выделить следующие основания: по степени использования государственно-властного принуждения, по признакам, характеризующим субъекта противоправного деяния, по цели применения государственно-принудительных средств, по характеру правовой процедуры применения мер ответственности, по правовому результату мер конституционно-правовой ответственности, по критериям выделения подотраслей конституционного права и др. (с. 87—90).

Анализируя возможность применения в отношении Президента РФ иных мер конституционно-правовой ответственности (к примеру, штрафа или публичного порицания), помимо отрешения от должности, А.А. Кондрашев отмечает, что подобные предложения не соответствуют ни правовой традиции конституционного права, ни смыслу применяемых конституционно-правовых санкций. В качестве обоснования он указывает на практическую неприменимость штрафа в рамках конституционной ответственности и слишком малую степень воздействия публичного порицания (с. 159). Мы единодушны с автором в этом вопросе, однако по другой причине. Представляется нецелесообразным вести разговор о возможности наложения штрафа или выражения публичного порицания Президенту РФ, который всем своим видом и поведением должен являться воплощением безукоризненности, ведь при вступлении в должность он приносит присягу: «Клянусь при осуществлении полномочий Президента Российской Федерации уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, верно служить народу». И если первое лицо государства можно будет уличить в чем-либо, то штраф или публичное порицание в отношении него не могут рассматриваться как стимулирующие к правомерному и моральному поведению регуляторы.

Мы не можем принять как непреложное утверждение автора о том, что сегодня в России нарушения конституционно-правовых норм во многих случаях не влекут за собой никаких неблагоприятных последствий для субъектов, их совершивших (с. 7). Здесь речь идет не об отсутствии желания у компетентных структур привлечь нарушителя к ответственности, а якобы об отсутствии должной санкции. Но если учесть, что все наше законодательство строится по принципу пирамиды права, где нижележащая норма устремлена на поддержание устойчивости вышележащей, то разумно говорить и о том, что ответственность за нарушения в сфере гражданского, уголовного, административного, трудового, земельного, финансового и любого иного права подчинена помимо прочего цели соблюдения нормы Конституции РФ. Этот вывод тем более справедлив, поскольку мы условились рассматривать граждан, не являющихся представителями публичной власти, субъектами конституционно-правовой ответственности. Потому мы не принимаем утверждение о невозможности понять, за что наступает конституционная ответственность, перед кем в ответе субъект и в каких формах и юридических санкциях она выражается (с. 15).

Рассматривая вопрос о существовании конституционной ответственности и анализируя мнения других исследователей, автор отмечает отсутствие ее легальной дефиниции (с. 16). Однако этот тезис не может являться основой ответа на данный вопрос, потому что действующее законодательство не содержит определений и иных видов ответственности, что не порождает сомнений в существовании уголовной, административной, материальной и иной ответственности.

В заключение хотелось бы сказать, что монография А.А. Кондрашева подчинена цели объективного разбирательства в назревших проблемах данной области юриспруденции, а также исключению фрагментарного и несистемного подхода в таком разбирательстве. Актуальность исследованию придает использование материалов судебной практики, что играет немаловажную роль в отслеживании тенденций развития института конституционной ответственности.