Защита конституционных прав  субъектов оппозиционной деятельности в судебном порядке в России и за рубежом

УДК 342.7:341.231.145

Страницы в журнале: 28-35

Н.В. Кузьминых,

кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и зарубежного права Российского государственного социального университета Россия, Москва ombuds@yandex.ru

Конституции практически всех зарубежных государств рассматривают права и свободы человека и гражданина как доминирующий принцип правового государства. В то же время правовой анализ конституционных норм, регламентирующих высокую степень их защиты, позволяет констатировать, что многое зависит от субъективной оценки правоприменителя. Субъекты оппозиционной деятельности в этом отношении наиболее  уязвимы: их права ограничивают в целях обеспечения морали и нравственности в обществе. Анализируется роль судебных органов в разрешении этой коллизии.

Ключевые слова: конституция, права и свободы человека, оппозиционная деятельность, ограничение прав и свобод, судебная защита прав.

Равноправие является важнейшим принципом правового статуса личности, оно провозглашено в Конституции РФ как «равенство всех перед законом и судом». Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. В Российской Федерации запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ч. 2 ст. 19 Конституции РФ).

Конституция РФ и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации (ч. 2 ст. 4 Конституции РФ), т. е. адресуются в равной мере всем гражданам России, иностранцам, лицам без гражданства, находящимся на территории Российской Федерации. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ).

Международные правовые акты, провозглашающие права и свободы человека и гражданина, предусматривают возможность и условия их ограничения. Так, в ст. 29 Всеобщей декларация прав человека 1948 года  предусматривается, что права и свободы каждого человека должны подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.

В статье 12 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года (далее — Пакт) [8] закрепляется, что  право на свободное передвижение и свобода выбора местожительства не могут быть объектом никаких ограничений, кроме тех, которые предусмотрены законом, необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения или прав и свобод других и совместимы с признаваемыми в Пакте другими правами. Согласно ст. 19 Пакта права беспрепятственно придерживаться своих мнений и свободно выражать их могут быть сопряжены с некоторыми ограничениями, которые должны быть установлены законом и являться необходимыми для уважения прав  и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.

Практически аналогичные условия ограничения прав и свобод содержатся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее — Конвенция) [5]. На основании п. 2 ст. 10 Конвенции осуществление права на свободу выражать свое мнение может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия. Статья 11 Конвенции гласит, что осуществление прав на свободу мирных собраний и свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов, не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. При этом норма ст. 11 не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов государства.

Таким образом, можно выделить и сформулировать основания ограничения прав и свобод человека и гражданина, содержащиеся в международных правовых актах:

1) охрана государственной и национальной безопасности и территориальной целостности государства;

2) защита репутации, обеспечение должного признания и уважения прав и свобод;

3) удовлетворение справедливых требований морали;

4) обеспечение общественного порядка и общего благосостояния;

5) охрана здоровья и нравственности населения;

6) предотвращение разглашения информации, полученной конфиденциально;

7) обеспечение авторитета и беспристрастности правосудия;

8) предотвращение беспорядков и преступлений.

Большинство из вышеперечисленных оснований имеют оценочный характер, поскольку в государствах, присоединившихся к международным правовым актам, сложились отличные друг от друга обычаи и традиции, наблюдается религиозный плюрализм. Кроме того, по-разному трактуются нормы морали и нравственности, следовательно, критерии оценки нарушения вышеуказанных оснований ограничения прав и свобод человека и гражданина могут значительно различаться. В этой связи можно предположить, что в одном государстве за нарушение норм морали и нравственности может последовать ограничение прав и свобод человека и гражданина, а в другом аналогичное действие (бездействие) вовсе не будет считаться нарушением.

Практически все это ведет к установлению так называемых двойных стандартов применения международных правовых актов.

Но этим проблема единого правоприменения не исчерпывается. Возникает другой немаловажный вопрос: как определить границы и степень нарушения норм морали и нравственности и что может выступить мерилом объективной истины в вопросах оценки нематериальных благ человека и гражданина?

Особую актуальность разрешение данных вопросов приобретает для граждан и объединений, находящихся в оппозиции к действующей власти, активно отстаивающих интересы, не совпадающие с официальной государственной политикой. Федеральный закон, закрепляющий основные гарантии оппозиционной деятельности, в России до сих пор не принят, и потому наличие в Конституции РФ неоднозначно трактуемых понятий создает для оппозиционеров определенную опасность.

Сопоставляя условия ограничения прав и свобод человека и гражданина, предусмотренные международными правовыми актами, и уголовную ответственность за преступления против государства, можно констатировать, что борьба с инакомыслием, оппозиционной деятельностью может быть «оправдана» достижением целей обеспечения государственной и национальной безопасности, защитой прав и свобод других граждан, предотвращением разглашения информации, полученной конфиденциально,  предотвращением беспорядков и преступлений и прочими задачами.

Аналогичная картина наблюдается при анализе конституций зарубежных государств. Все они предусматривают равенство прав и свобод человека и гражданина, идеологический и политический плюрализм и ни одна не содержит явного ограничения прав и свобод субъектов оппозиционной деятельности. Однако выборочный анализ ряда конституций зарубежных государств показывает, что возможностей для борьбы с инакомыслием у власти более чем достаточно. Практически все конституции представляют собой не что иное, как «минное поле», где в качестве так называемых мин выступают мораль, нравственность и прочие субъективные критерии. Приведем некоторые примеры.

Свобода мысли и слова является основой гласности. Но и гласность общественной и государственной жизни — это залог полного и действительного осуществления людьми свободы мысли и слова [6]. В 2006 году Уполномоченный по правам человека в РФ В. Лукин в своем докладе «Закон сильнее власти» отметил, что «проблема обеспечения свободы слова и права граждан на объективную и полную информацию обо всем, что происходит в стране и мире, порождает противоречивые и порой остро конфликтные тенденции во взаимоотношениях как внутри общества, так и между обществом и государством» [3]. Речь не идет об официальном институте цензуры, тем не менее вполне очевидно, что подобные ограничения имеют место. «Чаще всего они реализуются через механизм экономического давления со стороны властных органов и лояльного к ним бизнеса на средства массовой информации. Широко распространена и практика так называемой самоцензуры, побуждающая журналистов воздерживаться от распространения информации, которая, по их мнению, может не обрадовать власть имущих. В результате повсеместно в стране воспроизводится сюрреалистическая ситуация, при которой право хвалить власть, одобрять ее действия обеспечено реально, а право ее критиковать — во многом лишь формально» [3].

Свобода выражать свои идеи и взгляды как устно, так и письменно без предварительной цензуры и неблагоприятных последствий является одним из самых важных инструментов деятельности представителей оппозиции.

Несмотря на это конституции зарубежных государств предусматривают самые разные возможности ограничения права на свободу слова. Например, свобода выражать свои мнения и мысли может быть ограничена из соображений соблюдения нравственности, охраны общественного здоровья, обороны страны, защиты неприкосновенности парламентариев, охраны общественного (публичного) порядка, территориальной целостности страны, защиты репутации или прав других людей, предотвращения раскрытия доверительно полученной информации, поддержания авторитета и независимости судов (ст. 41 Конституции Мальты, ст. 40 Конституции Лихтенштейна), общественного спокойствия, общественной (социальной) безопасности и порядка (ст. 6 Конституции Доминики), защиты основ демократического строя (ст. 18 Конституции ФРГ).

Сбор, хранение, использование и распространение информации, согласно ст. 34 Конституции Украины, могут быть ограничены в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, с целью предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья населения, для защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Статья 100 Конституции Норвегии провозглашает, что пресса является свободной, за исключением случаев, когда лицо сознательно и явно не подчиняется законам, устоям религии, морали или законной власти или отказывается от выполнения приказов или незаконно обвиняет кого-либо или подстрекает к этому окружающих.

В целях охраны морали может быть ограничено право на получение и распространение информации по Конституции Японии (ст. 20).

Право на объединение в политические партии может быть ограничено в целях защиты нравственности, приличия, общественного здоровья, общественного (публичного) порядка и др. (ст. 42 Конституции Мальты). Возможность ограничения права на общественные объединения обосновывается сохранением общественного (публичного) порядка (ст. 8 Конституции Нидерландов), общими (публичными) интересами (ст. 32 Конституции Мальты), защитой основ демократического строя (ст. 18 Конституции ФРГ), обороной страны (ст. 42 Конституции Мальты). Свобода собраний может быть ограничена в целях защиты основ демократического строя (ст. 18 Конституции ФРГ). Избирательные права граждан в некоторых случаях ограничиваются вследствие недостойного поведения (ст. 48 Конституции Италии), а избранию в Фолькетинг Дании может помешать мнение общественности (ч. 1 ст. 30 Конституции Дании).

Конституция РФ также не является исключением: ч. 3 ст. 55 предусмотрены положения об ограничении прав и свобод граждан, аналогичные содержащимся в международных правовых актах.  Так, права и свободы могут быть ограничены:

1) только федеральным законом;

2) в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства;

3) только в той мере, в какой это необходимо в указанных целях.

Первое условие вполне определенное: лишь законодатель посредством федерального закона может установить то или иное ограничение прав и свобод граждан. Таким правом не обладают ни федеральное правительство, ни другие институты исполнительной власти, ни субъекты Федерации, учитывая, что регулирование прав и свобод человека и гражданина отнесено Конституцией РФ к ведению Федерации. Среди федеральных законов, которыми установлены конкретные ограничения прав и свобод, можно назвать, например, федеральные законы от 28.12.2010 № 390-ФЗ «О безопасности», от 27.05.1998 № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих», от 30.05.2001 № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении» и др. Два других условия сформулированы в весьма пространной форме, хотя и дают определенный ориентир законодателю. При этом важно обеспечить соразмерность ограничения права или свободы, т. е. его соответствие тем конституционно признаваемым целям, во имя достижения которых устанавливается ограничение, чтобы не исказить само существо того или иного права, не поставить его реализацию в зависимость от решения правоприменителя, допуская тем самым произвол органов власти и должностных лиц, затрудняя или исключая судебно-правовую защиту граждан и организаций от злоупотреблений. Здесь многое зависит от правильной оценки законодателем сложившейся ситуации, степени опасности, угрожающей основам конституционного строя, нравственности и т. п. Как указал Конституционный Суд РФ, возможность произвольного применения закона является нарушением провозглашенного Конституцией РФ равенства всех перед законом и судом  [10].

КС РФ неоднократно обращался к этой проблеме в своих решениях. Он не раз указывал, что законодатель, определяя средства и способы защиты государственных интересов, должен использовать лишь те, которые для конкретной правоприменительной ситуации исключают возможность несоразмерного ограничения прав и свобод; при допустимости ограничения того или иного права в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры; публичные интересы, перечисленные в ч. 3 ст. 55  Конституции РФ, могут оправдывать правовые ограничения прав и свобод, только если эти ограничения адекватны социально необходимому результату; цели одной только рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод [11].

Европейский суд по правам человека (далее — Европейский суд, ЕСПЧ) непосредственно указал, что многие законы государств неизбежно облечены в термины, которые в большей или меньшей степени являются неясными, в то время как ст. 10 Конвенции  оставляет минимальный простор для вводимых государством ограничений на свободу слова по политическим вопросам или на дебаты по вопросам, представляющим общественный интерес. Невозможно найти единообразную концепцию морали и нравственности в правовом и социальном устройстве различных государств-участников. В силу своей прямой и продолжительной связи с жизненными устоями своих стран государственные органы власти находятся, как правило, в лучшем положении, чем судьи международного суда, чтобы выразить мнение о точном содержании таких норм, как и в отношении необходимости налагаемых в этой связи ограничений или наказаний [12]. При этом, однако, именно Европейский cуд правомочен вынести окончательное суждение о соответствии того или иного ограничения свободы выражения мнения положениям Конвенции, и в этом отношении его задача состоит в том, чтобы определить, были ли причины, выдвигаемые государством при введении того или иного ограничения свободы выражения мнения, уместны и достаточны [13].

На современном этапе развития российского общества наиболее актуальным является вопрос, связанный с реализацией норм действующей Конституции РФ при рассмотрении дел судами. Важность этого вопроса заключается в том, что конституционно-правовые нормы являются основополагающими, носят учредительный характер. Все прочие нормы права, входящие в отраслевое законодательство, являются производными от конституционных норм. Особенно большое значение имеет конституционное закрепление равенства всех перед судом.

Равенство прав и свобод человека и гражданина означает отсутствие дискриминации граждан независимо от присущих человеку от природы свойств: пола, расы, национальности; от приобретенных черт, характеризующих положение человека в обществе, в том числе языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям. Данный перечень наиболее распространенных обстоятельств, наличие которых не должно служить основанием для ущемления прав и свобод человека и гражданина, не может быть полным. В Конституции РФ приводятся лишь наиболее распространенные основания, чаще встречающиеся на практике.

Субъекты оппозиционной деятельности при несоблюдении принципа равенства всех перед законом и судом независимо от каких-либо  оснований могут составить наибольшую «группу риска» несправедливого судопроизводства при различном толковании и применении конституционных норм.

Сейчас ни для кого не секрет, что независимая по Конституции РФ судебная власть на практике приобрела «зависимость» от товароматериальных ценностей. Не развивая далее эту тему, отметим, что суд не должен стать дополнительным инструментом борьбы против любого инакомыслия, о чем свидетельствует практика ЕСПЧ.

СТАТЬЯ БОЛЬШАЯ, ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ