Значение категории «интерес» в определении типологического деления ответственности на публично-правовую и частноправовую

УДК 34.03:347

Страницы в журнале: 30-32

Г.А. ПРОКОПОВИЧ,

кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Московского государственного гуманитарного университета им М.А. Шолохова

Исследуется категория «интерес», имеющая важное общетеоретическое значение для определения типа и вида ответственности. Изучение санкций публично-правовых и частноправовых норм позволяет сделать вывод о том, что они имеют комплексную правоохранительную направленность и призваны обеспечить не только интересы личности, но и всего государства в целом.

Ключевые слова: интерес, частное право, публичное право, нормы, санкции.

In present article is investigating the category “interest” which have the important general-theoretical value for definition of type and a kind of responsibility. Research of sanctions public-law and private-law norms leads to a conclusion that they have a complex law-enforcement orientation and urged to provide not only interests of the person, but also of all state as a whole.

Keywords: interest, private-law, public-law, norms, sanctions.

В  настоящее время для теории права характерен поиск новых средств и методов управления обществом. Это связано с тем, что Россия, идущая по пути демократизации, постепенно избавляется от тоталитарных методов управления, переходя к более позитивным, направленным на человека, гражданина, личность. Свободные индивиды в таком обществе объединяются для совместного удовлетворения своих интересов и служения общему благу.

К уже достаточно изученным правовым категориям, на наш взгляд, следует добавить новые, позволяющие расширить их смысловые границы, наполнить их новым содержанием. Такой универсальной категорией является «интерес».

В свое время еще П.А. Гольбах обращал внимание на связанность интереса с социальным субъектом: «интерес — это, попросту говоря, то, что каждый из нас считает необходимым для своего счастья. Отсюда следует, что ни один смертный не бывает полностью лишен интересов»[1]. Таким образом определялось наличие интереса в общественной жизни — как частной, так и публичной. А знаменитый французский мыслитель К. Гельвеций высказывался по этому поводу так: «Реки не текут вспять, а люди не идут против быстрого течения их интересов»[2]. Отметим также, что и Г. Гегель отводил интересам главную роль как побудительным мотивам исторического процесса. Р. Иеринг на основе категории «интерес» выстроил концептуальное направление в социологической теории права. Таким образом, можно резюмировать: категория «интерес» имеет общетеоретическое значение, а не служит отдельным наукам.

Оценивая интересы личности, отметим, что они многоаспектны: личность в праве — это правовое существо, наделенное правами и несущее обязанности; личность в обществе — это исполнитель определенной социальной роли, и интересы личности не могут не носить общественного характера; личность в государстве — это активный участник политической жизни, являющийся носителем общественного интереса в соприкосновении с властью. Все это лишний раз подтверждает, что категория «интерес» имеет универсальный характер, сочетая в себе как индивидуальные, так и государственные начала.

Каким же образом происходит сочетание индивидуального интереса с государственным?

Качественное изменение общественных отношений за счет провозглашения новой системы ценностей, определения персонального места человека в обществе, его взаимоотношений с государственной властью требует принципиально иного методологического подхода к исследованию интереса — как основанного на солидарности государственной власти и всех членов общества, так и допускающего автономность человека от государственной власти.

Многовековое сосуществование частного и публичного права часто отражало подвижный баланс интересов политических сил, устройство государства и механизм управления, меру свободы и самостоятельности граждан, собственников и участников любой деятельности. Отметим, что мерам свободы всегда противостоят меры ответственности.

Основополагающим для публичного права является государственный интерес, т. е. само устройство и деятельность государства как публичной власти, регламентация государственного аппарата, должностных лиц, государственной службы, уголовное преследование правонарушителей, уголовная и административная ответственность и т. д. По мнению С.С. Алексеева, речь идет об институтах, построенных в вертикальной плоскости, на началах власти и подчинения, на принципах соподчиненности, субординации. В связи с этим «публичному праву присущ один юридический “центр”, характерны императивные предписания и запреты, обращенные к подчиненным, подвластным лицам»[3].

Конституционно-правовая (самая публичная) ответственность в юридической науке наиболее широко представлена в трактовках С.А. Авакьяна[4]. Он особо обращает внимание на то, что в массиве конституционно-правового регулирования, сопряженного с установлением одноименной ответственности, большое число нормативных актов фиксируют конституционно-правовые отношения применительно к основным правам и свободам человека и гражданина. Среди мер ответственности, которые выделяет ученый, многие отчетливо связаны с конституционным правопользованием, но при этом они вполне вписываются в предложенную классификацию. Так, лишение статуса беженца, отмена решения о предоставлении временного убежища, а также приостановление деятельности, ликвидация и запрет на деятельность общественного объединения характеризуют публичную карательную или правовосстановительную гражданскую ответственность за нарушение нормативно опосредующих требований и условий конституционного правопользования в сфере политической свободы.

По мнению С.А. Авакьяна, современный правовой и социально-политический потенциал конституционного права предполагает восприятие этой отрасли в качестве единой конституционно-правовой основы жизни общества и государства[5]. Уже из этого может быть сделан вывод, что и для юридической ответственности конституционное право имеет аналогичное (основополагающее) значение.

Подтверждая такое решение, Н.В. Витрук указывает, что Конституция РФ и конституционное право устанавливают основы частноправовой и публично-правовой ответственности, т. е. конституционные основы юридической ответственности, которые только должны найти адекватное выражение, конкретизацию и развитие в нормах отраслевого (текущего) законодательства. Поэтому конституционная ответственность как таковая, считает ученый, не

может носить отраслевой характер: она имеет особую, обусловленную спецификой целей и функций надотраслевую природу[6].

В частном праве, в отличие от публичного, существуют «горизонтальные» отношения, основанные на юридическом равенстве субъектов, координации их воли и интересов. Преимущественное положение в нем занимают юридические дозволения, а не императивные предписания и запреты. Одна особенность при этом имеет существенное значение: частное право — необходимая предпосылка для ограничения и установления пределов вмешательства государства в сферу имущественных и иных личных интересов граждан, т. е. в этой сфере отношений государство лишь охраняет и обеспечивает то, что решили субъекты права по взаимной договоренности.

Следует отметить, что при всей значимости деления права на публичное и частное критерии и границы такого деления достаточно условны: в публичном праве нередко присутствуют элементы частного права и наоборот. По мнению А.С. Пиголкина, «семейные, имущественные отношения  не могут не иметь публичного характера и не отражать общественный интерес. С другой стороны, государственная власть разрешает публичные дела, в том числе и в интересах частных лиц»[7]. К тому же некоторые отрасли права (например, трудовое) находятся на стыке публичного и частного права, в связи с чем меры ответственности носят комплексный характер.

Общим для всех мер ответственности следует считать охрану конституционного правопорядка, который предполагает и уравновешенное (сбалансированное) состояние, и равную защищенность (обеспеченность) публичных и частных интересов. Соответственно, и нормы о юридической ответственности имеют комплексную правоохранительную направленность, но также всегда могут быть определены приоритеты их воздействия. Например, административный штраф призван обеспечивать охрану публичных интересов, поэтому такая ответственность является публично-правовой, тогда как неустойка (штраф, пеня), которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, направлена на защиту интересов конкретного лица (ст. 330 ГК РФ), и здесь ответственность применяется по типу частноправовой, независимо от того, кем представлены должник и кредитор в обязательстве.

Разумеется, взыскание (исполнение) гражданской неустойки также является наказанием правонарушителя, как и применение административного штрафа, но прямое назначение (направленность) этих санкций все же различно. Административный штраф — это наказание (кара) ради публичных (общественных) интересов, нарушение которых не должно оставаться безнаказанным, но размер этого денежного взыскания не предполагает эквивалентного возмещения ущерба, а судьба средств, переходящих от правонарушителя к государству, не определена. «Гражданская» неустойка только косвенным образом способствует охране

общественных интересов, поскольку все субъекты гражданско-правовых отношений заинтересованы в надлежащем исполнении обязательств.

Таким образом, категория «интерес» имеет большое общетеоретическое значение, играет важную роль в определении типологического деления юридической ответственности на частноправовую и публично-правовую, устанавливая прямую направленность санкций. И именно в санкциях выражается единство типа и вида юридической ответственности: они характеризуют и содержание обязанности правонарушителя (вид ответственности), и интересы, которые обеспечивают исполнение этой обязанности (тип ответственности).

Библиография

1 Гольбах П.А. Избр. произв. Т. 2. — М., 1963. С. 311.

2 Гельвеций К. Соч.: В 2 т. Т. 1. — М., 1974. С. 260.

3 Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. — М., 1999. С. 216.

4 См., например: Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран / Под ред. С.А. Авакьяна. — М., 2001. С. 9—33.

5 См.: Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности. С. 15—16.

6 См.: Витрук Н.В. Конституционная ответственность: вопросы теории и практики // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран / Под ред. С.А. Авакьяна. С. 34—35.

7 Пиголкин А.С. и др. Современные тенденции законодательного творчества // Концепции развития российского законодательства / Под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского, — М., 2004. С. 55.