Значение трудов российских антропологов XIX — начала XX века для формирования уголовной этнополитики Российской империи

А.М. ЗЮКОВ,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Владимирского юридического института ФСИН России
 
Труды российских антропологов XIX — начала XX века оказали большое влияние на формирование уголовной этнополитики Российской империи: в них ученые обосновали необходимость изучать личность преступника в соотношении его биологической и социальной сущностей. Современные отечественные исследователи указывают, что одной из главных причин, вызвавших распад СССР, был именно недоучет соотношения этнокультурных и расовых общностей[1]. 
 
Результатом этого явились вооруженные конфликты, охватившие всю территорию страны, с тысячами убитых и миллионами беженцев. Однако блюстители научного пуританства и высоких принципов интернационализма остались глухи к насущным проблемам Родины.
Сегодня ситуация только ухудшается. В России умирает миллион человек каждый год, страну охватил разгул криминалитета, наркоторговли, этносепаратизма и этнобандитизма.  Детская проституция, работорговля, продажа детей на донорские органы, взрывы, устраиваемые чеченскими боевиками, сделались постоянными спутниками нашей жизни. Но отечественные ученые, изучающие природу человека, до сих пор не дают ни одной рекомендации по профилактике и предотвращению этих отвратительных явлений, которые напрямую подрывают биологическую жизнеспособность нашего народа.
Т.И. Алексеева, Е.В. Балановская и др. обращают внимание, помимо прочего, на сокращение в последнее время научных и научно-популярных трудов, посвященных проблемам изучения биологической дифференциации человечества, соотношения этнокультурных и расовых общностей, экологии человека и многим другим направлениям, которые объединяет современная антропология.
В ответ на статью Т.И. Алексеевой, Е.В. Балановской и др. некоторые ученые замечают, что исследования в области изучения человека финансируются на средства налогоплательщиков, и в связи с этим задают вопрос: нужно ли нам содержать ученых, потворствующих геноциду русского народа[2]?
Все это указывает на дискуссионность и неоднозначность в понимании значения изучения биологической (этнической, расовой, национальной) и социальной структуры личности человека для налаживания и совершенствования общественных отношений. В том числе изучения личности преступника и необходимости расширения исследований в данной области.
Профессор В.С. Овчинский считает, что российский философ П.Д. Тищенко прав в том, что генетическое объяснение бедственного положения (в том числе и способствующего преступности) определенных слоев населения или этнических групп снимает ответственность с властей, избавляет от необходимости учитывать исторические и социальные факторы их развития, предлагает упрощенное, легко тиражируемое средствами массовой информации объяснение, которое уже содержит в себе знакомые евгенические рецепты «лечения»[3].
Применительно к предмету нашего исследования антропологические наблюдения проводились в рамках российской антропологической школы. При этом необходимо отметить, что в современной криминологии незаслуженно забываются имена таких отечественных ученых, как Д.Н. Анучин, А.П. Богданов, П.Н. Тарновская, И.А. Сикорский, А.А. Ивановский, А.Л. Ловецкий, И.И. Пантюхов, А.Д. Элькинд, Э.Г. Ландау, А.Н. Краснов, Г.Е. Грум-Гржимайло, которые проводили свои изыскания параллельно с отмечаемыми в науке Ч. Ломброзо, Росси, Э. Ферри, Г. де Тард, Серви и др. (середина и конец XIX века).
Как отмечает В.Б. Авдеев, сегодня в академических кругах расовые теории прочно связываются только с западноевропейской и американской культурами. Вклад русских ученых в исследование данных теорий замалчивается, несмотря на то что ими до революции 1917 года увлекались ученые первой величины и эти теории пропагандировались с кафедр престижных учебных заведений. Научная деятельность в данной области патронировалась монархами и лучшей частью государственно-мыслящего дворянства, а также неоднократно благословлялась иерархами Русской православной церкви[4].
В выходящих сегодня научных изданиях также не находят отражения исследования и наблюдения представителей российской антропологической школы. Нет их, например, в работе проф. М.П. Клейменова «Введение в этнокриминологию»[5].
Особое место в этнографическом изучении народов в XIX веке занимают труды К.Ф. Фукса, которые созданы на основе богатого материала, собранного в России.
Выдающийся вклад в отечественную науку об изучении человека внес академик А.Л. Ловецкий (1787—1840), который в своей работе «Краткое руководство к познанию племен человеческого рода» увязывал воедино физические, психические и моральные признаки, а также указывал на превосходство белой расы над другими по телесным и нравственным качествам[6]. Данную работу принято считать первоисточником работ по расовой классификации в России. Выводы российским ученым делались задолго до аналогичных выводов Ч. Ломброзо (1835—1909), Ж.А. де Гобино (1816—1882) и Ж.В. де Лапуржа (1854—1936), считающихся основоположниками расизма, поскольку они выделили «высшую» расу[7].
В частности, А.Л. Ловецкий рассматривал значение расовых признаков в проекции на социокультурное проявление рас. Например, после описания физических и психических особенностей греков Ловецкий указывал, что они «независимы, суетны, непостоянны, хитры до плутовства». Делая замечания в отношении калмыков, ученый отмечал: «Прежде страшные завоеватели, побуждаемые склонностью к грабежу, они нигде не основали долговременного владычества, многоженцы». Об индейцах Нового Света он писал, что они «пожирают не только неприятелей, но и своих родителей»[8].
Его вклад в науку был отмечен и в советское время в статье Н.Г. Залкинда «Алексей Леонтьевич Ловецкий (1787—1840) как антрополог»[9].
Еще в середине XIX века проф. С.В. Ешевский с кафедры истории МГУ, читая лекции студентам, говорил: «Разнообразные и разносторонние исследования показали, что человечество распадается на отдельные группы, отличающиеся одна от другой не одними внешними признаками, которые, разумеется, прежде всего, и даже издавна бросались в глаза каждому, но и некоторыми особенностями в своей нравственной, духовной природе, особенностями характера, склада ума»[10]. При этом Ешевский указывал, что дело народов высшей цивилизации — быть руководителями племен, находящихся еще на низшей ступени развития.
Основоположник русской антропологической школы А.П. Богданов в своей работе «Антропологические данные к изучению цыган» наряду с изучением биопсихологического потенциала данной «низшей» народной группы рассматривал и социальную специфику поведения. В частности, он писал: «Склонность к обману, нечистоплотности и социальный паразитизм, по мнению многих наблюдателей, изучавших цыган, составляют их особую устойчивую суть как расы. Активность цыганских женщин, специализирующихся на околдовывании мужчин из числа более сильных и культурных рас, не имеет эволюционно-биологических аналогов у других народов. В противовес высшим инстинктам “высших” рас цыгане пускают в ход низшие инстинкты “низших” рас. Такая разница биопсихологических потенциалов ведет их по пути эволюции»[11]. Таким образом, российский ученый А.П. Богданов искал причины этой социально-поведенческой установки в особенностях антропологического строения цыган.
А.П. Богданов методами исторической этнографии доказал, что колонизация Сибири русскими не могла оказать на самих русских пагубного влияния. Можно констатировать, что исследователи того периода практически легитимизировали деятельность царского правительства по освоению Сибири и Дальнего Востока. С началом колонизации огромные массы расово однородного русского населения хлынули на территории, заселенные разноплеменными аборигенами, не имевшими ни расовой, ни политической консолидации. Численный перевес, скоординированность действий и агрессивность отличали действия русских. Вырезая местное мужское население и овладевая туземными женщинами, русские колонизаторы неизбежно увеличивали процент нордической крови в местном населении от поколения к поколению. Административная и судебная системы в колонизируемых областях, сам характер хозяйственной деятельности, а также Русская православная церковь многократно усиливали процесс русификации коренного населения, причем не столько в культурном отношении, сколько в антропологическом. Перечень племен, стертых с карты истории за 200—300 лет колонизации, весьма внушителен.
Политические деятели России, пытаясь отвергнуть любой ценой суверенитет бывших автономных республик, утверждают, что на бескрайних просторах Евразии к моменту их захвата русскими войсками якобы не было государственных образований, не было народов-носителей, устоявшихся традиций; бродили там, в «диком поле», кочевые, полудикие племена, поклонявшиеся идолам и огню. Особенно настойчивы попытки применить эту махрово-расистскую теорию в отношении Поволжья, Урала, Казахстана и Сибири.
История же однозначно гласит, что в этих регионах к моменту русского нашествия существовало множество государств: Казанское, Астраханское, Калмыцкое, Сибирское и другие ханства. Кстати, Сибирское ханство занимало территорию от отрогов Урала до берегов Тихого океана.
Уже в наши дни по данным Советской Исторической, Большой и Малой энциклопедий Д.М. Исхаковым и А. Закировым была составлена краткая хронология — летопись зарождения, становления, безудержного расползания Российской империи[12].
Профессор Д.Н. Анучин весьма одобрительно отзывался об успехах школы криминальной антропологии Ч. Ломброзо и указывал, что в последнее время было обращено внимание на изучение физического склада преступников. Изучение это явилось результатом взгляда, основанного отчасти на наблюдениях, что преступники не всегда делаются таковыми, а иногда уже унаследовали порочные наклонности, и что у преступников известных категорий существуют некоторые общие признаки, и притом не только в психическом складе, но и в особенностях физической организации. В 1890 году  Анучин опубликовал работу «Изучение психофизических типов»[13], в которой указал, что антропологическая теория должна учитываться и наукой уголовного права, то есть наукой, с именем которой она связывает свои задачи и методы.
Значительный вклад внес в науку антрополог и психолог И.А. Сикорский, который, изучая психические особенности народа, обосновывал их факторами наследственной расовой биологии[14].
П.Н. Тарновская в своих работах «Новые работы по криминальной антропологии» и «Об органах чувств у преступниц и проституток» указывала, что только одновременное существование нескольких признаков вырождения человека в совокупности с отклонениями моральной сферы дает право причислять его к дегенеративному типу. При этом Тарновская писала: «Нужно желать и надеяться, что в ближайшем будущем криминальная антропология ляжет в основу уголовного права и положения о наказаниях»[15], чего, к нашему сожалению, так и не произошло. Тарновская предложила применять принципы криминальной антропологии к изучению проституток и женщин-преступниц и при этом исходила из генетических свойств их представительниц. Согласно ее исследованиям выходило, что на путь проституции женщину толкают не социальные условия, а факторы наследственной дегенерации[16].
В 1912 году, продолжая данную тему, Э.Г. Ландау, описывая народность ведды, населяющую Цейлон, писал: «Половые отношения между мужчиной и женщиной у веддов не установлены никакими законами, которые были бы категорически предписаны обществом. И все же мы наталкиваемся на неожиданное явление: свобода в этом отношении необычайно ограничена, и половая связь между двумя веддами несет вполне характер моногамии, свято охраняемой до смерти супругов. Половые отношения между несупругами не допускаются. Супружеская измена между супругами редка и влечет одно наказание – смерть виновных. Полигамия, полиандрия и проституция у веддов совершенно отсутствуют»[17].
В 1897 году проф. Д.Н. Анучин публикует статью «Негры», в которой, в частности, указывает, ссылаясь на других исследователей, что негры часто обвиняются в лживости, жадности, лени, вероломстве, жестокости, животной страстности и т. д. Многие племена практикуют людоедство, у других убиваются старики, происходят массовые убийства пленных[18].
Следует отметить, что и термины «арийцы» и «нордический» в 1900 году ввел в научный оборот русский расолог И.Е. Деникер, когда систематизировал естественнонаучную информацию и впервые в антропологии сформулировал основные принципы оценки различий между человеческими расами[19]. Деникер относил данные термины к сфере культурологии, лингвистики и религиоведения, по сути разделяя понятия этнографии и антропологии. Согласно выводам Деникера, у истоков почти всех мировых культур стояли преимущественно голубоглазые блондины с длинной формой черепа и близкие к ним расовые типы. Позднее термин «нордический», обозначающий конкретный расовый тип, прочно закрепился как в научной классификации, так и в политической пропаганде. Идеал красивого героя с пронзительным волевым взглядом, канонизированный в Третьем рейхе, был впервые научно обоснован русским расологом французского происхождения, уроженцем Астрахани. Причем даже ведущие специалисты Германии в этой области добросовестно упоминают русского расолога Деникера, который первым ввел в употребление термин «нордический».
В 1906 году Э.В. Эриксон изучал значение в этиологии убийств и разбоев на Кавказе врожденных особенностей психики отдельных племен и рас, населяющих край, а также влияние на совершение преступлений наличия психических и нервных болезней у людей[20].
Причины убийств и разбоев на Кавказе очень сложны и разнообразны. Их можно подразделить, по мнению Эриксона, на внутренние и внешние. Первые лежат в психоантропологической организации племен и народов, населяющих Кавказ, во врожденных особенностях характера отдельных индивидуумов, а также в психических отклонениях и болезнях людей. Вторые — в сложившихся веками условиях семейного и общественного быта, неодинаковых в разных местах, в экономическом положении страны, отсутствии образования и надлежащего воспитания, в господстве правовых представлений, созданных арабскими юристами и дополненных турецкими персами, в столкновении на маленькой территории нескольких цивилизаций[21].
Э.В. Эриксон в своем исследовании указывал, что с самого начала владычества русских на Кавказе и по сие время среди жертв убийства необычайный процент выпадает на лиц администрации от низших до высших чинов. Правда, чаще всего погибают от пуль или кинжальных ран приставы, участковые или уездные начальники, однако в списки убитых нетрудно внести лиц, занимающих высокие должности. Убийства, направленные против лиц администрации, бывают всюду на Кавказе и совершаются лицами разных национальностей, обыкновенно туземцами, нередко инициаторами оказываются армяне. В основе этих преступлений лежит, конечно, принцип мести, но не личной, а общественной.
В 1909 году проф. И.И. Пантюхов рассматривает влияние так знакомой современному социальному процессу алкоголизации населения на ослабление работоспособности и воли, преимущественно великорусского типа классов населения[22]. Пантюхов уже в начале ХIХ века указывал, что вместе с алкоголизмом идут разврат, венерические заболевания, нервные расстройства.
На данный фактор мы уже указывали в своих исследованиях. Так, по мнению некоторых исследователей, одним из главных «толчков» современного развития этнической преступности бурят является употребление спиртных напитков. И это закономерно с точки зрения физиологии и медицины. Дело в том, что в организме азиатов недостаточно фермента алкогольдегидрогеназы, который помогает человеку противостоять действию алкоголя. Именно по этой причине представители монголоидной расы пьянеют быстрее, нежели представители других рас и наций[23].
А проф. А.П. Богданов еще в середине XIX века отмечал, что завоз водки и табака к монголоидным племенам Сибири, для «коих они губительны», был санкционирован православным духовенством.
Отечественная криминология — наука, которая не в меньшей, а может быть, и в большей степени испытала на себе груз идеологического давления в советское время.
Профессор В.С. Овчинский указывает, что, к сожалению, в постсоветской криминологии как в «черной дыре» бесследно исчезли результаты и выводы исследований генетиков и психогенетиков конца ХХ — начала XXI века о социальном (приобретенном) и биологическом (наследуемом) в поведении (в том числе преступном) человека[24].
Проблема предупреждения преступного поведения в связи с достижениями биотехнологической революции находится в эпицентре политических, идеологических, методологических и правовых дискуссий в контексте возрождения евгеники — науки о контроле наследственности, родоначальником которой принято считать двоюродного брата Чарльза Дарвина — Френсиса Гальтона.
Однако не многие знают, что англичанин Ф. Гальтон предложил создавать обобщенные альбомы «красоты» в 1883 году, в Германии антропоэстетика возникла в 1926 году, тогда как проф. А.П. Богданов еще в 1867 году составил «Антропологический альбом русского народа» с целью выявления типично русских лиц.
Ради истины надо отметить, что фактически концептуальные основы евгеники заложил еще Платон. В его проекте коммунистического общества, которое, по словам Е.Н. Трубецкого, отличается причудливым сочетанием двух противоположных крайностей — аскетизма и эротического цинизма, в половое соединение вступают лишь те, кому это дозволено или прямо предписано правителем[25].
Таким образом, анализ трудов российских антропологов XIX — начала XX века и реализация их выводов в этнополитике российского государства того периода дает нам основания полагать, что Российская империя стояла на пороге формирования идеологии расовой нетерпимости по отношению к некоренным народам, населяющим прежде всего национальные окраины государства, в концепцию государственной идеологии. От формирования концепции расовой нетерпимости и введения ее в ранг открытой внутренней политики государства Российскую империю спасли революции и последующие за ними потрясения начала XX века.
 
Библиография
1 См.: Алексеева Т.И., Балановская Е.В., Балахонова Е.И. и др. Рецидивы шовинизма и расовой нетерпимости // Природа. № 6. 2004.
2 См.: Русская расовая теория до 1917 года: Сб. оригинальных работ русских классиков / Под ред. В.Б. Авдеева. — М., 2004. Вып. 2. С. 5—69.
3 См.: Овчинский В.С. Криминология и биотехнологии. — М., 2005. С. 26.
4 См.: Русская расовая теория до 1917 года. С. 4.
5 См.: Клейменов М.П. Введение в этнокриминологию: Моногр. — Омск, 2004.
6 Ловецкий А.Л. Краткое руководство к познанию племен человеческого рода. — М., 1838.
7 См.: Клейменов М.П. Указ. соч. С. 49.
8 Ловецкий А.Л. Указ. соч.
9 Советская антропология.  1958. № 2.
10 Русская расовая теория до 1917 года. С. 12.
11 Русская расовая теория до 1917 года. С. 127.
12 См.: Исхаков Д.М., Закиров А. Татары. — Набережные Челны, 1993. С. 51—64.
13 Вестник Европы. 1890. № 3.
14 См.: Сикорский И.А. Психологические основы национализма. — Киев, 1910; Он же. Физиология нравственных страданий. Лекция // Русская расовая теория до 1917 года. С. 287, 299.
15 Тарновская П.Н. Новые работы по криминальной антропологии: доклад I секции Русского Общества охранения народного здравия. 27.12.1891. — СПб., 1892.
16 См. там же; Она же. Об органах чувств у преступниц и проституток. — СПб., 1894.
17 Ландау Э.Г. Краткое руководство к изучению расовой антропологии. — Юрьев, 1912.
18 См.: Анучин Д.Н. Негры // Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Том ХХ-А. — СПб., 1897.
19 См.: Деникер И.Е. Человеческие расы. — Париж, 1900.
20 См.: Эриксон Э.В. Об убийствах и разбоях на Кавказе // Русская расовая теория до 1917 года. С. 555.
21 См. там же.
22 См.: Пантюхов И.И. Значение антропологических типов в русской истории. — Киев, 1909.
23 См.: Рабданова Э. К вопросу о феномене этнической преступности // Научные сообщения студентов. Цит. по: Зюков А.М. Криминологическая характеристика преступлений, совершаемых представителями разных этнических групп: Дис. … канд. юрид. наук. — Рязань, 2005. С. 126.
24 См.: Овчинский В.С. Указ. соч. С. 24.
25 См.: Трубецкой Е.Н. Труды по философии права. — СПб., 2001. С. 459.