Значение цели с точки зрения эффективности правовых норм

УДК 340.114

Страницы в журнале: 3-5 

Е.П. РЫСИНА,

младший научный сотрудник Саратовского филиала Института государства и права РАН

Раскрывается философское понятие категории «цель»; определяются специфика и особенности целеполагания в правовой сфере; обосновывается взаимосвязь и взаимозависимость между целями и эффективностью правовых норм.

Ключевые слова: цель правовых норм, целеполагание, содержание правовых норм, ценность, реализация целей, эффективность.

Value of the purpose from the point of view of efficiency of rules of law

Rysina E.

In article the philosophical concept of a category “purpose” reveals, are defined specificity and features goal setting in legal sphere. The author proves interrelation and interdependence between the purposes and efficiency of rules of law.

Keywords: the purpose of rules of law, goal setting, the maintenance of rules of law, value, realization of the purposes, efficiency.

Истоки изучения и развития представлений о цели берут свое начало в античных философских учениях, сформировавших систему знаний о целесообразности как характеристике отдельных объектов и процессов бытия в целом — телеологии (однако сам термин был введен лишь в 1740 году немецким философом Вольфом[1]). В юридической науке телеологическое знание находит применение при использовании целевого подхода, инструментальной теории, деятельности по правовому моделированию и прогнозированию и т. п. Изучение цели в рамках правовой материи согласуется с философским учением о цели и целесообразности, ему не противоречит, но имеет свои особенности и отличительные черты.

Цель как философская общесоциологическая категория предстает ключевым понятием в концепциях, описывающих поведение человека или другой сложной органической системы и характеризуется представлением о состоянии, к которому стремится данная система и ради чего она существует[2]. Действительно, большинство современных философов, социологов, юристов рассматривают категорию цели именно в связи с человеческим мышлением и социальной практикой, придерживаясь положения о том, что «ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели»[3]. В этом же ключе представляется существенным и верным замечание И.С. Кона: «Цель всегда предполагает субъекта, иначе мы скатимся на позиции телеологии»[4].

Итак, источником зарождения цели и в последующем средством ее воплощения в реальность является субъект, т. е. человек. На этом основании цель характеризуют как субъективную категорию, так как действительность отражена в цели специфически, в ее субъективном осмыслении, всегда связанном с определенной оценкой реальности с позиции человеческих потребностей[5]. Наравне с субъективными началами цель обладает и объективной природой, которая возникает из свойства объективности ее источника (первопричины) — потребности. Процесс формирования цели с позиции реальной жизнедеятельности складывается по схеме среда — потребность — интерес — мотив — цель. Объективность как свойство цели становится еще более очевидной, если принять во внимание зависимость и обусловленность между различными сферами жизнедеятельности общества, а также наличие действительных возможностей для реализации цели[6].

Вышесказанное позволяет заключить, что исследование цели в общем нужно связывать с человеком и его деятельностью, также необходимо рассматривать ее как структурообразующий фактор такой деятельности, а формирование цели происходит при равнозначном влиянии субъективных и объективных условий, которые в последующем образуют субъективно-объективную природу цели; соответственно, их отдельное рассмотрение не может дать полного всестороннего представления.

Проблемы цели, целеполагания, целесообразности, целереализации не являются новыми и для правовой науки. Так, Р. Иеринг утверждал: «Цель есть творческая сила всего права,  нет правового положения, которое не было бы обязано своим происхождением какой-либо цели»[7]. Это утверждение приобретает наглядность и получает подтверждение в процессе, например, создания правовых актов, совершенствования нормотворческой и правореализационной деятельности, изучения эффективности права и правовых норм, правового моделирования и прогнозирования, где без должного понимания роли и места цели в данных процессах вряд ли можно ожидать каких-либо результатов.

Вопросы эффективности активно разрабатывались в советском праве, начиная с 70-х годов XX века. Эта тематика стала актуальной и в современном правоведении. Постановка проблем эффективности правовых явлений и процессов как первоочередных обусловлена рядом причин различной природы происхождения. К сугубо юридическим, на наш взгляд, стоит причислить:

1) изменения в государственно-правовом строе страны;

2) возросшую роль права в регулировании общественных отношений;

3) эволюцию принципов построения отношений между государством и человеком;

4) увеличение количества законодательных актов и появление новых субъектов законотворчества;

5) трансформацию правосознания, переосмысление роли и значения права в жизнедеятельности общества и человека. Естественно, что и в понятие эффективности вкладывается несколько иной, измененный согласно требованиям времени смысл.

Исследование эффективности имеет прежде всего прикладной характер. Однако нельзя приступать к изучению эффективности конкретной нормы права без разработки теории, отсутствие или слабость которой сдерживает проведение социально-правовых, конкретно-социологических исследований[8].

Эффективность в самом широком междисциплинарном значении определяют соотношением ее целей, результатов и использованных ресурсов — путем поэтапного рассмотрения этих трех непременных компонентов. В связи с этим категории «цель» и «эффективность» предстают как взаимодополняющие элементы, необходимые для исследования каждого в отдельности.

Значение правовых целей состоит в их свойстве ориентировать весь процесс правового регулирования, определять векторы правового развития страны. Любым действиям в рамках процесса правового регулирования предшествует постановка, четкое формулирование целей, стимулирующих поиск решения проблемы, удовлетворения возникших потребностей. Далее следует выделить в качестве свойства отражательную природу цели, суть которой состоит в специфической оценке реальности и воспроизведении потребного будущего, причем не только ближайшего, но и перспективного, достаточно отдаленного. Данное свойство позволяет ставить различные цели (ближайшие, промежуточные, конечные), использовать технико-методологический прием «дерева целей», где осуществляется цепочка диалектических переходов целей субъектов правового регулирования в средства для достижения целей другого порядка, более отдаленных.

Важным в установлении эффективности правовой нормы представляется вопрос соотношения цели и социальной ценности. Эти две категории тесно связаны, так как цель может интерпретироваться и как мысленный образ создаваемой ценности.

В советской юридической литературе целями правового регулирования и существующих правовых норм называлось достижение общего масштаба поведения, который получил законодательное закрепление, и определенное состояние общественных отношений и установок их участников[9]. При этом какие именно действия соответствовали «общему масштабу поведения» и каково то «идеальное» состояние общественных отношений — определялось исключительно по усмотрению государства. Таким образом, эффективность рассматривалась только лишь с прикладных позиций, а действие правовых норм признавалось эффективным в случае соответствия поведения адресатов установленным в ее содержании правилам, некоему образцу. При этом большое внимание уделялось количественным показателям данного свойства, их операциональному выражению.

Некоторые исследователи, осознавая ограниченность подобной трактовки, предлагали увязывать эффективность права с его социальной ценностью, которая естественно заключалась в правильном отражении объективных закономерностей социалистического строительства. В этом случае цель в идеальном виде предполагает будущую ценность, а значит, и она сама должна подвергаться оценке с точки зрения того, верно ли отражены в цели субъекта правовой деятельности общественные интересы и насколько моделируемая в цели будущая ценность способна содействовать их достижению[10]. Очевидно, что данное утверждение следует использовать в качестве условия эффективности правовой нормы с той зависимостью, что чем более точно отражены общественные потребности и интересы, тем более высока ценность правовой нормы и тем эффективнее она будет реализована. «Подобные ценности переживаются уже как нечто не просто желаемое, но чтимое, значимое, и если они становятся нормами, то служат одним из важнейших факторов устойчивости общественной системы»[11].

В современной литературе справедливо отмечается: «Ныне действующая Конституция РФ утверждает принципиально иной тип правопонимания, базирующийся на идеологии естественных и неотчуждаемых прав человека»[12]. Защищенность и обеспеченность прав и свобод человека, позитивное закрепление гарантий и условий свободного и активного правомерного поведения граждан представляют первоочередной интерес. Следовательно, ключевая ценность и цель всей правовой системы и правового регулирования заключается в человеке, в признании и уважении его прав и свобод.

Представляется, что наиболее плодотворными по проблематике эффективности правовых явлений будут исследования, интегрирующие в себе разработки советских ученых с позиций социально-инструменталистского подхода и современных «персоноцентристских» естественно-правовых концепций.

Однако в целях некоторого уточнения приведем высказывание В.А. Толстика и Н.А. Трусова: «Время изменилось, надежды, возлагаемые на естественно-правовые доктрины в их различных интерпретациях, не оправдались, а следовательно, наступил очередной этап — возврат к нормативизму… да, он не лишен недостатков, но без него немыслим правопорядок, а следовательно, и сколько-нибудь устойчивое развитие общества»[13]. Препятствием на пути к адекватному пониманию права в большинстве случаев является стремление к его идеализации, моделированию его не как реального социального явления со всеми достоинствами и недостатками, а исключительно в качестве высшей социальной ценности[14].

Существующее право находит свое отражение в действующих правовых нормах, они — первичный структурный элемент его системы и отражение его содержания. Нормативные правовые акты юридически выражают волю государства, способ решения проблемы, определяют и детализируют имеющиеся задачи, средства достижения цели. В этой связи вызывает поддержку предложение о «переводе соответствующих идей (естественно-правового содержания) на язык закона и создании эффективных механизмов, посредством которых государство побуждалось бы к совершенствованию позитивного закона»[15].

Нельзя оставить незамеченным, что эта мысль была выведена за рамки теории 10 сентября 2010 г. Президентом РФ на пленарном заседании Мирового политического форума «Современное государство: стандарты демократии и критерии эффективности», где первым из пяти требований к демократическому государству называется «правовое воплощение гуманистических ценностей и идеалов. То есть все те ценности, которых мы придерживаемся, должны иметь правовую рамку. Придание этим ценностям практической силы закона, которая направляет развитие всех общественных отношений, т. е. задает главные ориентиры общественного развития»[16].

Таким образом, одним из основных непосредственных критериев эффективности правовой нормы (нормативных правовых актов) выступает цель. Именно с целью происходит сопоставление полученного результата; неверно выбранная цель, даже при использовании пригодных средств, не сможет привести к удовлетворению существующих потребностей в обществе; цель первична по отношению к применяемым для ее достижения средствам; через цель субъектов правотворчества определяется иерархия социальных ценностей, существующих в конкретном государстве.

Библиография

1  http://www.onlinedics.ru/slovar/fil/t/teleologija.html

2 http://www.onlinedics.ru/slovar/fil/c/tsel.html

3 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. — М., 1961. С. 305—306.

4  Кон И.С. Обсуждение вопроса об основном экономическом законе феодализма // Вопросы истории. 1954. № 4. С. 87.

5  См.: Малько А.В., Шундиков К.В. Цели и средства в праве и правовой политике. — Саратов, 2003. С. 12, 41.

6  См.: Чулюкин Л.Д. Природа и значение цели в советском праве. — Казань, 1984. С. 19; Иеринг Р. Избранные труды. — Самара, 2003. С. 12.

7  Иеринг Р. Указ. раб. С. 12.

8  См.: Мингазов Л.Х. Эффективность норм международного права: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — Казань, 2000. С. 21.

9  См.: Чулюкин Л.Д. Указ. раб. С. 86.

10  См.: Чулюкин Л.Д. Указ. раб. С. 86.

11  Макаров М.Г. Категория «цель» в марксистской философии и критика телеологии. — Л., 1977. С. 31—32.

12  Варламова Н.В. Эффективность правового регулирования: переосмысление концепции // Правоведение. 2009. № 1. С. 215.

13  Толстик В.А., Трусов Н.А. Борьба за содержание права. — Н. Новгород, 2008. С. 10.

14 Там же. С. 18.

15  Там же. С. 19.

16 http://www.gpf-yaroslavl.ru/presscenter/publications/Vystuplenie-Prezidenta-Rossijskoj-Federacii-Dmitriya-Medvedeva-na- plenarnom-zasedanii-Mirovogo-politicheskogo-foruma-Sovremennoe-gosudarstvo-standarty-demokratii-i-kriterii-effektivnosti