Значение цензуры для обеспечения информационной безопасности личности и условий развития ее автономии

УДК 347.121.1:351.751.5

Страницы в журнале: 82-87

А.К. Полянина,

кандидат социологических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Московского государственного областного гуманитарного института, эксперт на право проведения экспертизы информационной продукции (Роскомнадзор) Россия, Орехово-Зуево Alker@yandex.ru

Анализируются институт цензуры, место и роль цензуры в обеспечении национальной безопасности, в частности информационной безопасности личности. Рассматривается проблема соотношения конституционного запрета цензуры с другими личными конституционными правами и свободами. Исследуются различные подходы к пониманию правовой природы цензуры, ее основных функций. Обосновывается вывод о наличии противоречия между установлением запрета цензуры и гарантией реализации права на свободное получение информации, предполагающей возможность отказа от получения информации, а также обеспечением информационно-психологической безопасности.

Ключевые слова: цензура, свобода информации, свобода слова, автономия личности, информационная безопасность, средства массовой информации, общественная нравственность, информация.

В условиях зависимости современного общества от различных видов информирования и популяризации таких его форм, которые исключают возможность личности воспрепятствовать проникновению информации в сознание, определение правового статуса цензуры представляется одной из важнейших задач при обеспечении информационной безопасности личности. Возникновение у человека сложности или объективной невозможности при определенных способах распространения информации контролировать ее восприятие, а также ослабление критического отношения к содержанию информации, вызванное превышением информационными потоками различного происхождения порога восприятия ее сознанием, обусловливают острейшую проблему установления государственного и общественного контроля за деятельностью субъектов производства, передачи и распространения информации, т.е. СМИ и других участников информационного рынка.

Необычайное развитие средств коммуникации, отмечаемая исследователями «трансформация потребительских свойств информации» [8, с. 8], когда основная функция удовлетворения насущной потребности в информировании умаляется, а информационное пространство преобразуется в основную ментально-смысловую среду жизнедеятельности, требуют социального контроля информационных потоков, выступающего в некотором смысле составляющей системы обеспечения национальной безопасности.

Отождествление цензуры с инструментом идеологического прессинга и посягательства государства на возможность человека самостоятельно оценивать информационный контент в настоящее время теряет смысл, поскольку получение информации перестало определяться самим человеком, а перенасыщение информационного пространства притупляет внимание и снижает способность к критической оценке содержания информационной продукции. Конституционное закрепление антицензурных принципов, в том числе информационной свободы, несет бремя внутренней противоречивости, когда запрет на государственный контроль за содержанием, выпуском и реализацией информационной продукции и одновременно использование таких средств распространения информации, которые обеспечивают беспрепятственное проникновение информации в сознание, блокирует реализацию права на свободу мысли и свободу получения информации, т.к. исключает свободу отказа от получения и осмысления поступающей вопреки воли личности информации.

Тема цензуры не раз поднималась и рассматривалась как отечественными, так и зарубежными учеными. Достаточно подробно исследованы историко-правовые аспекты развития института цензуры, в частности Ю.М. Батуриным, Н.Г. Патрушевой. Аксиологическое значение цензуры отмечалось в работах О.И. Цыбулевской, криминологические грани института цензуры изучались Е.В. Ассановым, М.Н. Зацепиным. Среди диссертационных исследований выделяется работа И.Е. Марцохи, посвященная непосредственно месту и роли цензуры при формировании информационной политики государства. В целом политико-правовой анализ институциональных форм цензуры осуществлялся многими исследователями, однако работ, посвященных рассмотрению конституционного запрета цензуры во взаимосвязи с гарантией реализации других личных конституционных прав и свобод, в частности тех, которые выступают конституционными основами личной субъектности, автономии и нравственного самоопределения личности, недостаточно.

Цензура понимается как возможность государственного ограничения распространения информации, признанной государством вредной или нежелательной, осуществляемая в целях защиты интересов личности, государства и общества. Отсутствие четкого правового определения цензуры влечет не только ошибки его доктринального толкования, но и в некотором смысле обусловливает отрицательное отношение к данному социальному явлению. Так, ст. 3 Закона РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О средствах массовой информации» определяет цензуру как требование, предъявляемое к редакции, о предварительном согласовании информации с государственными органами, а также возможность наложения запрета [3]. Это едва ли не единственное легальное определение цензуры в действующем российском законодательстве. При этом в других нормативных актах цензура рассматривается в общеупотребительном смысле. Формулировка ст. 31 Основ законодательства Российской Федерации о культуре (утв. ВС РФ 09.10.1992 № 3612-1) предполагает возможность государственного вмешательства в творческую деятельность в случаях пропаганды войны, насилия, жестокости и порнографии. В связи с этим отдельными авторами указывается на два распространенных значения цензуры, используемых в правовых актах. Первое заключается в незаконном ограничении права редакции СМИ распространять информацию, а второе — в ограничении доступа к произведениям культуры, фондам библиотек, музеев (см.: [4, с. 57]).

Неоднозначное понимание цензуры существует не только внутри законодательства, но и между официальным и обыденным пониманием цензуры гражданами. Зачастую усилиями средств массовой информации цензура трактуется людьми как ограничение их прав и законных интересов в области свободы информации, как пережиток советского прошлого и даже как признак тоталитаризма (см.: [7, с. 1845]). Однако упускается из вида то обстоятельство, что цензура является неотъемлемым атрибутом любого человеческого общества, а ее официальный запрет может быть вызван исключительно политическими конъюнктурными причинами, не связанными с всесторонней заботой государства о личности. Цензура даже рассматривается как показатель уровня культуры в обществе (см.: [2, с. 15]).

Наиболее широкое понимание цензуры как любого вмешательства в процесс создания и распространения информации означает, что «элементы регламентации в коммуникативной сфере существовали и существуют в какой-либо форме в любом обществе», различаясь лишь степенью ее интенсивности от «латентной» до «брутальной» [1]. Институт цензуры как одна из важнейших характеристик типа государства и особенностей взаимоотношений институтов публичной власти между собой и структурами гражданского общества является и показателем приоритетов государственной политики в области духовно-нравственного развития населения, образования и культуры. Думается, что важнейшим элементом структуры института цензуры, помимо системы контролирующих органов и законодательных положений, являются сами критерии цензурирования, определяемые на основе государственного признания базовых ценностей общества.

Поскольку само понятие цензуры достаточно размыто, справедливым представляется утверждение об отсутствии четко определенного объекта конституционного запрета цензуры, при этом предмет запрета цензуры связывается обычно только с реализацией свободы слова и права на свободный доступ и распространение информации. Вместе с тем реализации права на свободное получение информации препятствует именно запрет цензуры. Ограничивая возможность государства по вмешательству в деятельность СМИ по распространению информации, конституционный запрет цензуры тем самым защищает одних субъектов правоотношений за счет интересов других. И здесь большое значение приобретает правильное выявление противостоящих друг другу интересов (или принципов). Имеет значение, какие из этих принципов приобретут приоритет и какие принципы государственности и конституционализма окажутся на вершине иерархии принципов: принцип всесторонней защиты личности, в том числе от вредоносной информации при неконтролируемом ее вторжении в сознание, или идеологизированный принцип либерализма как ничем не ограниченная свобода слова. Важно учесть затруднительность или невозможность регламентации внутренней свободы личности, ее свободного самовыражения, свободы мысли и слова даже при форме цензурирования текста, характерного для тоталитарного режима.

Многими исследователями отмечается противоречие между конституционным запретом цензуры и другими конституционными правами и свободами, например гарантией защиты чести и достоинства, свободой мысли, свободой совести и вероисповедания. Особо стоит отметить заметное сегодня противоречие между запретом цензуры и защитой права свободного получения информации, установленного п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации 1993 года, поскольку свобода выбора, проявляющаяся в том числе и в возможности человека самому определять время получения информации и ее содержание, необоснованно ограничивается запретом цензуры. Запрет цензуры порождает беспредельное влияние организаторов и владельцев источников (средств) информации, говоря языком Конституции, на «мысль» и «совесть» ее потребителей, лишая их даже возможности надеяться на то, что проникающая без их воли в сознание информация является проверенной на предмет соответствия общественной нравственности.

С точки зрения историков, политическая цензура, проявляющая себя в форме борьбы с нежелательной идеей, коренится в деятельности католической церкви в средние века, а в настоящее время запрет цензуры стал одним из главных элементов идеологии либерализма. Более того, малейшая попытка регламентации и законодательного ограничения свободы слова трактуется приверженцами либеральной идеологии как реакционный экстремизм. Сложно сказать, что больше присуще тоталитарному обществу — жесткая цензура или полный запрет цензуры. В том и в другом случае распространение идей, убеждений и мнений контролируется в обществе государством или отдельной группой. В первом случае свобода выбора подавляется строго дозированной и отфильтрованной с идеологических позиций порционной подачей информации, а в другом — массированными психоинформационными воздействиями, формирующими потребительский и политический спрос, образ жизни и мышления.

Контроль за распространением информации, включающий, в том числе, и требование к редакциям СМИ, и ограничение в определенных случаях доступа к объектам творческой реализации некоторых деятелей искусства, осуществляемый с учетом традиционных представлений, сложившихся в российском обществе, о пределах нравственности и в целях охраны здоровья граждан, нормального психического и нравственного развития детей, является гарантией реализации права личности на свободное развитие, права на свободное получение информации, которое в свою очередь определяет свободу мысли и выступает показателем уровня общей культуры общества, его развития. Представляется, что социальная направленность РФ, обозначенная в ее Конституции, также решает проблему противоречия запрета цензуры другим конституционным правам и свободам, гарантиям в пользу последних.

Безоглядное и часто формальное следование идеологии либерализма как единственно верному пути развития цивилизованного общества, одним из главных постулатов которого является свобода слова, последовательно наносит вред самоидентичности личности, размывает в сознании границы дозволенного, в результате чего понятие свободы трансформируется из возможности в безнаказанность. Отметим также, что формирование ложного представления об опасности цензуры имеет источником стереотип общественного сознания, согласно которому любое проявление государственной власти в отношении личного (а не политического) волеизъявления есть посягательство на личную свободу, основы демократизма и начало репрессии. При этом упускается из вида, что любая информация, имеющая организованный источник, всегда выверена на предмет соответствия цели информирования, характеристике адресной аудитории, т.е. всегда проходит внутреннюю цензуру.

Таким образом, запрет внешней государственной цензуры обусловливает делегирование полномочий по определению информации как допустимой для распространения самим управляющим субъектом источника информирования. Ему же передаются и возможности оценки формы и уровня информационного воздействия на аудиторию. Наличие ряда законодательно закрепленных запретов и ограничений в отношении распространения информации не означает отсутствие противоречия с общественными нравственными установками. С другой стороны, под воздействием поступающей информации, часто и вопреки воле человека, происходит трансформация этих общественных установок, когда «очевидно безнравственное» понимается как «нормальное». Отсутствие цензуры способно привести к модификации морально-нравственных установок в направлении их срастания с образами, пропагандируемыми самими источниками информации. Исследователями в этой связи отмечается, что бесцензурное пространство в России повлекло появление «олигархической цензуры», имеющей исключительно однобокий и искаженный характер [5, с. 9].

Массированное распространение так называемой массовой культуры, размывающей границы общественной морали, может и вовсе привести к снятию вопроса о цензуре с повестки дня, ликвидации проблемы цензуры. Подавление общественной морали и зачастую ущемление личного достоинства в результате отсутствия цензуры влечет нечувствительность личности и общества к психо-информационному воздействию. Причем достоинство выступает субстанциональным началом автономии личности, объективированной в свободу выбора и волеизъявления. Поэтому малейшее подавление субъектности личности, в том числе и убеждений, ведет к исчезновению их конфликта с содержанием распространяемой информации, ликвидации свободы выбора информации и, следовательно, — к деградации личности, потере автономии как способности к нравственному самоопределению.

Информация как свойство материального мира, отражающееся в сознании человека, имеет значение некоторого рычага формирования ценностей и мотивов, трансформации потребностей и моделирования ситуаций выбора. Юридическое определение информации дано в ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»: информация — это сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления [9].

В условиях тотального охвата информацией всего жизненного пространства современного человека право на свободное получение информации, выступая одним из правомочий, входящих в конституционное установление свободы информации, полностью игнорируется. Учитывая, что свободное получение информации не всегда может контролироваться человеком, то и обеспечение гарантии этой свободы предполагает ограничения свободного распространения информации со стороны государства.

Обращают на себя внимание и данные социологических опросов, свидетельствующих о состоянии общественного мнения относительно значения цензуры и ее необходимости. Так, в соответствии с данными опроса специалистами исследовательской организации Левада-Центр, проведенного 6—10 июня 2013 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1601 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны, 53% россиян считают, что государство должно запрещать книги и фильмы, которые оскорбляют нравственность, 26% отмечают необходимость ограничения распространения книг и фильмов сомнительного содержания, остальная часть опрошенных — всего 21% — затрудняется с ответом или считает цензуру недопустимой [6]. Статистическая погрешность данных этого исследования не превышает 3,4%. Следовательно, можно заключить, что почти 80% населения России в 2013 году с одобрением относилось к тем или иным формам государственной цензуры, признавая ее необходимость.

Таким образом, понимание цензуры как ущемления свободы слова и самовыражения, а не как общественного контроля за качеством распространяемой информации привело к ее конституционному запрету. Именно информационно-психологическая безопасность личности, гарантии реализации ее конституционных прав и свобод в нравственно-ментальной сфере обусловливают необходимость пересмотра отношения к данному запрету. Очевидно, что запрещение распространения информации исключительно по причине ее несоответствия существующей идеологии есть признак тоталитаризма, но ограничение ее распространения в целях свободного развития личности, а также исходя из принципов уважения чести и достоинства личности, охраны детства, реализации свободы мысли, права на личную культурную самобытность выглядит вполне оправданно.

Важнейшая функция института цензуры усматривается в обеспечении недопущения проникновения в сознание населения вредоносного информационного контента и ограничении распространения идеологических установок, признаваемых обществом опасными для национальной безопасности, а также в возможности быть главным средством «борьбы против информационного экстремизма» [5, с. 15]. Нормативная устойчивость и стабильное функционирование общественной системы являются задачами социального контроля, одним их механизмов которого выступает именно институт цензуры, направленный на надлежащий контроль и защиту общественной нравственности, культурных ценностей, охрану здоровья, психического и нравственного развития детей от воздействия вредоносной информации и обеспечение национальной безопасности в целом.

Список литературы

1. Блюм А.В. Существует ли возможность реставрации цензуры в России? URL: http:// opentextnn.ru/censorship/russia/sov/libraries/books/blium/?id=281 (дата обращения 12.06.2014).

2. Горяева Т.М. Культура и цензура: мифы и реальность, или История борьбы против правды // История советской политической цензуры. Документы и комментарии. — М.: РОССПЭН, 1997. С. 15.

3. Закон РФ от 27.12.1991 № 2124-1 (ред. от 02.07.2013) «О средствах массовой информации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2013). Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

4. Куликова С.А. Теоретико-правовая модель конституционного запрета цензуры // Право: история, теория, практика: мат-лы междунар. заоч. науч. конф. (Санкт-Петербург, июль 2011 г.). — СПб.: Реноме, 2011. С. 57.

5. Марцоха И.Е. Институт цензуры в информационной правовой политике России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Ростов н/Д, 2007. С. 9, 15.

6. Политические взгляды россиян // Официальный сайт аналитического центра Юрия Левады. URL: http://www.levada.ru/29-07-2013/politicheskie-vzglyady-rossiyan (дата обращения 12.06.2014).

7. Полянина А.К. Принцип автономии личности в конституционном праве // Право и политика. 2013. № 13. С. 1845.

8. Солодовников М.В. Цензура как механизм социального контроля: социологический анализ: автореф. дис. ... канд. соц. наук. — М., 2011. С. 8.

9. Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ (ред. от 05.05.2014, с изм. от 21.07.2014) «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Доступ из СПС «КонсультантПлюс».