Изучение личности преступника, занимающегося незаконной охотой

УДК 343.93
Н.А. БЕЛКИН,
адъюнкт кафедры уголовного права и криминалистики Саратовского юридического института МВД России
 
В  настоящее время наблюдается тенденция к увеличению экологических преступлений, в том числе уголовно наказуемых случаев незаконной охоты. Высокий уровень латентности данного вида преступлений[1], а также придание этим преступлениям статуса общегосударственных в связи с возможностью возникновения угрозы национальной безопасности России[2] позволяет утверждать, что изучение криминологических характерных черт личности преступника, занимающегося незаконной охотой, представляет определенный интерес в целях своевременного принятия мер предупреждения преступного поведения.
 
Среди браконьеров весьма велик уровень уголовно-правового рецидива (свыше 20%), сформировалась организованная и профессиональная преступность в области природных добывающих промыслов, наметилась тенденция к профессионализации преступности в других сферах, связанных с эксплуатацией природных ресурсов. В то же время практика свидетельствует, что в эти виды преступной деятельности вовлекаются новые слои общества, в том числе в значительной мере социально не устроенные, живущие за чертой бедности[3].
Личность человека, совершившего преступление, является объектом глубокого изучения для многих наук криминалистического профиля. Криминологическое учение о личности преступника исходит из следующих положений материалистической философской концепции человека. Личность как целостное образование представляет собой социальное качество человека. Оно не приобретается с момента рождения, а формируется в процессе общественных отношений, т. е. является продуктом социализации человека. В то же время человек — продукт двойной детерминации, поскольку его природа биосоциальна. Человеку как общественному существу свойственно сознание и самосознание. Из утверждения, что личность невозможна без сознания, не следует, что сознание равно личности. В конечном счете действует не сознание, а личность, которая регулирует свои действия с помощью сознания. Поэтому справедливо будет признать, что сознание есть внутренняя (интраиндивидуальная) сущность личности.
Другая сторона сущности личности неразрывно связана с социальной особенностью человека, характеризующегося как действующий субъект и живущего в обществе во взаимодействии с другими людьми. Человек создает условия для своего существования и творит самого себя[4].
Еще К. Маркс в экономико-философских рукописях отмечал: «Животное непосредственно тождественно со своей жизнедеятельностью. Оно не отличает себя от своей жизнедеятельности. Оно есть эта жизнедеятельность. Человек же делает саму свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания. Его жизнедеятельность — сознательная. Это не есть такая определенность, с которой он непосредственно сливается воедино. Сознательная жизнедеятельность непосредственно отличает человека от животной жизнедеятельности»[5].
По мнению В.С. Четверикова, под личностью преступника понимается человек, совершивший преступление, в котором проявилась его антиобщественная направленность — совокупность негативных социально значимых свойств, влияющих в сочетании с внешними условиями и обстоятельствами на характер преступного поведения. В.С. Четвериков отмечает, что структура личности преступника как система включает следующие подсистемы:
— биофизиологические (пол, возраст и т. д.);
— социально-демографические (образование, национальная и профессиональная принадлежность, семейное положение, уровень материальной обеспеченности, принадлежность к городскому или сельскому населению и т. п.);
— психологические;
— нравственные (взгляды, убеждения, ценностные ориентации и т. д.);
— социально-ролевые;
— уголовно-правовые;
— криминологические[6].
Как справедливо отмечает А.С. Курманов, успешное предупреждение преступлений возможно только лишь в том случае, если отдельному изучению будет подвергнута личность преступника, поскольку именно личность является носителем причин их совершения, основным и важнейшим звеном всего механизма преступного поведения. И соответственно те ее особенности, которые порождают такое поведение, должны быть непосредственным объектом изучения для последующего предупредительного воздействия на них[7].
С точки зрения Г.М. Гаджилова, незаконная охота — типично мужское преступление. Проведенное им исследование показало, что за период с 1996 по 2001 год в Республике Дагестан не выявлено ни одного преступления, предусмотренного ст. 258 УК РФ, совершенного женщинами[8].
К данной точке зрения присоединяется и А.С. Курманов. Согласно проведенным им исследованиям в период с 1995 по 2000 год на территории Южно-Уральского региона к уголовной ответственности по ст. 258 УК РФ (ст. 166 УК РСФСР) также не была привлечена ни одна женщина[9].
Однако в литературе описаны и факты совершения преступлений данной категории лицами женского пола. По данным Б.Н. Звонкова, в период с 1961 по 1966 год из общего числа осужденных по ст. 166 УК РСФСР (ст. 258 УК РФ) женщины составляли 2,6%. В.В. Кульков указывает, что браконьерство в 99,1% случаев совершается мужчинами и соответственно в 0,9% случаев — женщинами.
Распределение участников данных преступлений по возрастным категориям показывает, что число преступников в возрасте от 30 до 40 лет составляет 64%, от 25 до 29 лет —26%, от 18 до 24 лет — 8%, от 50 лет и старше — 4%, от 16 до 17 лет — 1%. Данная статистика свидетельствует, что наибольшее число преступлений совершают лица в возрасте от 30 до 40 лет, что говорит о возникающих проблемах оборота оружия у категории лиц моложе 21 года, а также недостаточной мотивации уголовно наказуемых случаев незаконной добычи мяса или шкур диких животных.
Согласно исследованиям В.В. Егошина, преобладание возрастной группы старше 30 лет свидетельствует о социальной зрелости данной категории нарушителей, достаточной сформированности их потребностей. Кроме того, он отмечает, что  начальное образование имеют 0,6% лиц, совершивших преступления, и 0,5% лиц, совершивших административные правонарушения. Среднее основное образование имеют 8,4 и 9,9% соответственно; среднее полное — 42,2 и 46,3%; среднее специальное — 21,7 и 16,7%; незаконченное высшее — 1,2 и 0,9%; высшее образование — 25,9 и 25,7% соответственно[10].
В своих исследованиях Ю.Н. Ерофеев отмечал, что по роду занятий лица, совершившие преступление в рамках ст. 166 УК РСФСР (ст. 258 УК РФ), являются: рабочими промышленных предприятий — 77%; колхозниками — 15,4; служащими — 3,8; безработными — 3,8%[11].
Из анализа семейного положения преступников, проведенного В.Г. Пушкаревым, следует, что 31,3% браконьеров холосты; 59,6% — женаты; у 9,1% семейное положение не установлено (расчет производился из числа официально зарегистрированных браков). Далее В.Г. Пушкарев исследует преступников по месту жительства и приходит к выводу, что браконьеры, живущие в городах, составляют 46,3%; из числа сельской местности — 42,9% (поселок — 22,1; село — 12,4; деревня — 8,4); 10,8% — сведения отсутствуют[12].
А.С. Курманов в своей работе приводит данные, что из числа осужденных по ст. 258 УК РФ жителями сельской местности являлись 45,5%, городской — 54,5%. Кроме того, он отмечает неоднородность имеющейся в литературе информации по данной статистике, ссылаясь на социально-экономические особенности исследуемых регионов[13]. Так, по данным А.А. Хашимова, 64% лиц, занимающихся браконьерством, проживают в сельской местности, 36% являются жителями города; В.В. Гучкова — 76,3 и 23,7%; С.Е. Еркенова — 78 и 22%; Б.Н. Звонкова — 78 и 22%; Г.М. Гаджилова — 87 и 13% сооответственно.
Кроме того, Г.М. Гаджилов приводит данные, основанные на судебной статистике: в Республике Дагестан в сельской местности проживали 87% человек, осужденных за браконьерство; в городской — 13%; доля безработных из числа правонарушителей составляла 39%. Незначительное количество служащих, привлеченных к уголовной ответственности, Гаджилов объясняет достаточно надежными социальными «тормозами»; некоторой долей латентных нарушений среди данной категории лиц; наличием ряда преимуществ, в том числе в части первоочередного получения лицензий на отстрел некоторых видов животных. Также данным исследованием установлено, что доля ранее судимых за браконьерство составила 5,5%, из которых 78% имели одну судимость, 20% — две судимости и 2% — три и более. При этом их значительная часть ранее были осуждены за хищение имущества и браконьерство (специальный рецидив). Большинство осужденных за браконьерство ранее привлекались к административной ответственности за незаконную охоту (70% — один раз; 22% — 2 раза и 8% — более 2 раз)[14].
Представляет определенный интерес и проведенный анализ деятельности лиц, осужденных за совершение незаконной охоты (ст. 258 УК РФ). В ходе анализа было установлено, что до осуждения за данный вид преступления занимались охотой или рыболовством и имели охотничье-рыболовный билет или иной документ члена соответствующей организации в течение 10 лет и более — 38,3% осужденных браконьеров; от 3 до 10 лет — 23,3%; от 1 до 3 лет — 21,4%; не занимались и не имели — 9%. Отсюда следует, что потенциальные браконьеры — это охотники и рыболовы, занимающиеся промыслом легально. Кроме того, по изученным приговорам на момент совершения преступления формальные основания для занятия законной охотой или рыболовством (наличие путевки, лицензии, зарегистрированного оружия, обиркованных сетей и др.) имели 53% осужденных, не имели — 21%; по остальным сведения отсутствуют[15].
По мнению Е. Виноградовой, среди браконьеров-охотопользователей наибольшую категорию нарушителей составляют члены общественных объединений охотников (53%), лица без удостоверений на право охоты (38%), сотрудники правоохранительных органов (3%)[16].
С точки зрения Э.Н. Жевлакова, для браконьеров свойственно ярко выраженное потребительское отношение к ресурсам животного мира, которое характеризуется низким уровнем экологического правосознания: безразличием к последствиям содеянного, наличием устойчивых деформаций, ориентированных на извлечение доходов от незаконного использования объектов животного мира[17].
Проведенное Е.М. Снытко анкетирование охотников Краснодарского края (50 человек) показало, что для 47 респондентов занятие незаконной охотой является дополнительным источником существования. Уровень жизни 50% лиц соответствовал прожиточному минимуму, у 20% лиц он был ниже прожиточного минимума, а у 30% — выше прожиточного минимума. При анализе уголовных дел выяснились разнообразные мотивы занятия незаконной охотой, из которых 94% случаев связаны с получением материальной выгоды, 6% — вариант развлечений и отдыха (по результатам анкетирования 100 охотников)[18].
По мнению Е.Ю. Гаевской, большинство браконьеров — это работающие люди либо имеющие постоянный источник доходов (81,9% совершивших преступления и 82% совершивших административные правонарушения).
Некоторые занимают довольно высокие должности в органах власти, органах местного самоуправления, коммерческих организациях (13,3% совершивших преступления и 11,7% совершивших административные правонарушения)[19].
Более подробный анализ социального положения браконьеров отмечен в исследованиях В.М. Раднаева. По его мнению, подавляющее большинство привлеченных к уголовной ответственности по ст. 258 УК РФ — это рабочие и лица без постоянного источника дохода (наемные рабочие — 43,8%; лица без постоянного источника дохода — 28,5; колхозники — 13,7; служащие — 5,2; пенсионеры — 2,4; иные лица — 6,4%)[20].
В своих исследованиях Н.В. Краев указывает, что в рассматриваемой сфере правонарушения совершаются преимущественно охотниками и рыболовами-любителями, т. е. людьми, которые в первую очередь по этическим соображениям и по закону должны бережно относиться к животному миру и способствовать его приумножению[21].
В.В. Егошин считает, что среди браконьеров нередко встречаются и сотрудники правоохранительных органов, в том числе милиции, и работники госохотнадзора (8,4% совершивших преступления и 7,2% совершивших административные правонарушения)[22].
По данным Э.Н. Жевлакова, из 1094 лиц,  занимавшихся незаконной охотой, 6% составляли сотрудники правоохранительных органов, 2,4% — работники милиции, 0,4% — представители других органов власти[23].
Среди многообразия мотивов и целей незаконной охоты, не влияющих на квалификацию деяний, В.М. Раднаев отметил наличие следующих мотивов: корыстный, хулиганский (вандалистский), жестокость[24].
Жестокость в качестве мотива не является обязательным элементом норм, предусматривающих ответственность за противоправные посягательства на животный мир, но А.И. Долгова считает, что жестокость как мотив занимает существенное место при установлении субъективной формы браконьерства, ибо «само по себе совершение преступления не всегда свидетельствует о существенных дефектах правосознания соответствующих субъектов, также и правомерное поведение само по себе еще не дает оснований делать поспешные выводы о высоком уровне правосознания личности»[25].
Вместе с тем интересна точка зрения Е.М. Снытко, которая считает, что наряду с отмеченными выше мотивами необходимо выделить цель проведения досуга, которую в 6% случаев преследуют браконьеры[26].
Нравственно-психологические характеристики лиц, совершающих эти преступления, имеют весьма широкий диапазон. В одних случаях это злостные преступники с ярко выраженной корыстно-потребительской ориентацией и устойчивыми привычками социального паразитизма. В других — типичные ситуативные преступники, имеющие незначительные нравственные дефекты, уступающие давлению неблагоприятных жизненных обстоятельств, например, вынужденные заниматься браконьер-ством вследствие материальных затруднений, связанных с невыплатой заработной платы[27].
Проведенное А.А. Улановой исследование типологии личности преступника-браконьера подтверждает необходимость изучения его характерных признаков в целях своевременного принятия комплекса мер предупредительно-профилактического воздействия для прогнозирования механизма преступного поведения[28].
Таким образом, всестороннее изучение личности преступника способствует своевременности осуществления комплекса мер социально-экономического, общего и специального характера по предупреждению преступлений против объектов животного мира в рамках ст. 258 УК РФ.
 
Библиография
1 См.: Преступность и уголовное законодательство: реалии, тенденции, взаимовлияние / Под ред. Н.А. Лопашенко. — М., 2004. С. 6.
2 См.: Мелехин А.В., Лапина М.А., Еремичев И.А., Решетников В.И. Экологическая милиция: Проблемы и перспективы // Вестник МВД России. 2001. № 2—3. С. 107.
3 См.: Плешаков А.М. Уголовно-правовая борьба с экологическими преступлениями: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — М., 1994. С. 20—21.
4 См.: Криминология / Под ред. В.Н. Бурлакова, Н.М. Кропачева. — СПб., 2004. С. 64—65.
5 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. — М., 1956. С. 565.
6 См.: Четвериков В.С. Криминология. — М., 2001. С. 68.
7 См.: Курманов А.С. Незаконная охота: уголовно-правовые и криминологические аспекты: Дис. … канд. юрид. наук. — Челябинск, 2002. С. 158.
8 См.: Гаджилов Г.М. Уголовно-правовой и криминологический анализ незаконной охоты: Дис. … канд. юрид. наук. — Махачкала, 2003. С. 113—114.
9 См.: Курманов А.С. Указ. раб. С. 160.
10 См.: Егошин В.В. Методика расследования незаконной охоты. — М., 2002. С. 50—58.
11 См.: Ерофеев Ю.Н. Ответственность за незаконную охоту по уголовному законодательству России: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 1994. С. 155.
12 См.: Пушкарев В.Г. Уголовная ответственность за незаконную добычу водных животных и незаконную охоту (по материалам Уральского федерального округа): Дис. … канд. юрид. наук. — Тюмень, 2004. С. 195.
13 См.: Курманов А.С. Указ. раб. С. 161—162.
14 См.: Гаджилов Г.М. Указ. раб. С. 119—120.
15 См.: Морозов В.И., Пушкарев В.Г. Предупреждение преступлений, посягающих на животный мир // Вестник МВД России. 2005. № 3. С. 17—18.
16 См.: Виноградова Е. Юридические лица должны нести ответственность за экологические преступления // Российская юстиция. 2001. № 8. С. 62.
17 См.: Жевлаков Э., Суслова Н. Экологическая преступность в Российской Федерации в 1990—2000 гг. // Уголовное право. 2000. № 3. С. 67—74.
18 См.: Снытко Е.М. Уголовная ответственность за браконьерство: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2004. С. 117.
19 См.: Гаевская Е.Ю. Уголовно-правовая охрана животного мира: Дис. … канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2005. С. 116.
20 См.: Раднаев В.М. Борьба с браконьерством (уголовно-правовой и криминологический аспекты): Дис. … канд. юрид. наук. — СПб., 2000. С. 111.
21 См.: Краев Н.В. Охотничьи законы. — Киров, 1999. С. 45.
22 См.: Егошин В.В. Указ. соч. С. 52.
23 См.: Жевлаков Э.Н. Экологические преступления и экологическая преступность: Учеб. пособие. — М., 1996. С. 81.
24 См.: Раднаев В.М. Указ. раб. С. 78, 118, 120.
25 См.: Долгова А.И. Особенности правосознания и правового воспитания лиц, совершающих преступления // Правосознание и правовое воспитание осужденных. — М., 1982. С. 7.
26 См.: Снытко Е.М. Указ. раб. С. 118.
27 См.: Алексеев А.И. Криминология: Курс лекций. — М., 2004. С. 256.
28 http:// sartraccc. sgap. ru