Имущественный и неимущественный характер секундарных прав

УДК 347.121 

Страницы в журнале: 58-62

П.Ю. Костин,

аспирант кафедры гражданского права Московского государственного университета экономики, статистики и информатики Россия, Москва kostinpav@gmail.com

Анализируется понятие «секундарное право» в российской науке гражданского права, соотношение данного понятия с категорией «имущество». Автор  обосновывает необходимость деления секундарных прав на имущественные и неимущественные в зависимости от свойства обслуживаемого ими интереса.

Ключевые слова: секундарное право, субъективное право, объект права, имущество, интерес.

Трудно переоценить значение таких конструкций науки гражданского права, как правоспособность и субъективное право. Они составляют фундамент теории гражданского права и системы гражданского законодательства. При этом традиционно считается, что правоспособность представляет собой возможность иметь субъективные права. Правоспособность в данном понимании является абстрактной категорией, не указывающей на конкретные субъективные права и  не определяющей условия, при которых субъект может иметь конкретные субъективные права.

Классическое представление о субъективном праве предполагает, что каждому субъективному праву в рамках правоотношения противостоит юридическая обязанность. Несмотря на то, что такое понимание сущности субъективного права постоянно подвергалось критике и на сегодняшний день не является аксиомой [5, с. 99], именно оно позволило обнаружить проблему квалификации такого явления, как возможность субъекта права своими односторонними действиями создавать, изменять и прекращать конкретные субъективные права. Данное правовое явление не могло быть отнесено ни к правоспособности (поскольку правоспособность подразумевает абстрактную возможность для всех), ни к субъективному праву (поскольку возможность субъекта создавать, изменять и прекращать субъективные права не противостоит чьей-либо обязанности). В российской цивилистике указанная правовая форма получила название «секундарное право» [3, с. 205-252].

В.А. Белов полагает, что секундарное право является возможностью приобрести, иметь или осуществлять конкретное субъективное право, а также распоряжаться им [2, с. 331]. Такое определение понятия представляется неполным: к числу секундарных прав следует относить также возможность создавать конкретное субъективное право для третьего лица. Такое секундарное право обнаруживается, например, в норме ст. 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации 1994 года (далее — ГК РФ): обнародование и использование изображения гражданина по общему правилу допускается с согласия гражданина. Гражданин, выражая согласие на обнародование и использование своего изображения третьему лицу, создает для него субъективное право, что одновременно означает возникновение относительного правоотношения между гражданином и третьим лицом.

Учение о субъективных правах, при всей многочисленности мнений относительно конституирующих признаков субъективного права, подразумевает, что объектом субъективного права всегда выступает некое благо. В гражданских правоотношениях объектом выступают имущественные и неимущественные блага, на которые указывает ст. 128  ГК РФ. При этом возможность односторонним волеизъявлением создавать, изменять или прекращать субъективные права имеет объектом не конкретное благо, а субъективное право, на которое направлена такая возможность. Это обусловливает основное различие между субъективным и секундарным правом — различие в объекте.

В современной литературе секундарные права не делятся на имущественные и неимущественные. Более того, ученые даже не поднимают вопрос о необходимости и целесообразности проведения подобной классификации. Так, А.Б. Бабаев, считая секундарное право разновидностью субъективного гражданского права [1, с. 5], не выделяет среди секундарных прав имущественные и неимущественные, что является традиционным критерием классификации субъективных гражданских прав.

Возможно, данное обстоятельство связано с тем, что законодатель не устанавливает последствий квалификации секундарного права как имущественного или неимущественного de lege lata, учитывая известное законодательству выделение имущественных и личных неимущественных прав, а также влияние такого деления на участие гражданских прав в правопреемстве. Если в соответствии с п. 1 ст. 150 ГК РФ личные неимущественные права неотчуждаемы, т. е. не участвуют в правопреемстве, то в отношении секундарных прав, связанных с личными неимущественными правами, законодательство аналогичных норм не содержит. Законодатель также прямо не упоминает о возможности правопреемства в праве на акцепт оферты, праве на выражение лицом намерения воспользоваться правом по договору в пользу третьего лица, в иных возможностях односторонними действиями влиять на динамику обязательственных правоотношений. Кроме того, если характер субъективного права в известной степени определяет способ защиты такого права, то классификация секундарных прав на имущественные и неимущественные в данном смысле неактуальна, поскольку секундарные права невозможно нарушить: их осуществление ограничено рамками волеизъявления конкретного субъекта права.

Однако приведенные доводы не исключают необходимости дифференциации секундарных прав на имущественные и неимущественные. Если секундарное право способно повлиять на имущественное правоотношение, то было бы странно не учитывать такое право при определении состава имущества конкретного субъекта. Учитывая известную корреляцию между секундарным и связанным с ним субъективным правом, невозможно обойти вниманием вопрос о том, зависит ли возможность участия в правопреемстве секундарных прав от их имущественного или неимущественного характера.

В качестве критерия деления секундарных прав на имущественные и неимущественные логично было бы использовать основание для классификации субъективных прав, поскольку секундарное право своим объектом имеет субъективное право. В науке гражданского права широкое распространение получила теория, согласно которой свойство объекта права определяет характер самого права: имущественные права возникают по поводу имущества, неимущественные — по поводу объектов, не являющихся имуществом [6, с. 213-214]. Сообразно с этим все секундарные права следует автоматически делить в зависимости от свойства объекта субъективного права.

Подобная корреляция исключает смысл самостоятельной классификации секундарных прав на имущественные или неимущественные, поскольку секундарное право во всех возможных проявлениях своей природы будет следовать за субъективным правом, зависеть от него. Однако указанный критерий классификации не лишен дефектов. В частности, он не позволяет однозначно квалифицировать исключительное право и личное неимущественное право автора на один и тот же результат интеллектуальной деятельности: оба права должны одновременно иметь либо имущественный, либо неимущественный характер, что противоречит сущности и содержанию данных субъективных прав.

Указанный дефект проявляется и при попытке классифицировать секундарные права в зависимости от свойства связанных с ними субъективных прав. Так, право гражданина выразить согласие на использование его изображения, исходя из свойства объекта такого права — изображения гражданина, является личным неимущественным правом. Нормой ст. 152.1 ГК РФ установлено, что после смерти гражданина согласие на использование его изображения может быть выражено членами семьи умершего. Указанное положение не следует понимать как исключающее личный характер права гражданина выразить согласие на использование своего изображения, поскольку секундарное право в данном случае не переходит, но возникает как самостоятельное при определенных условиях. Данной точки зрения придерживается и Л.Ю. Михеева, указывая, что члены семьи умершего, выражая свое согласие на использование его изображения, осуществляют свои права [7, с. 224]. Таким образом, правопреемство в праве гражданина выразить согласие на использование своего изображения исключается.

Выражение гражданином согласия на использование своего изображения влечет возникновение субъективного права на использование изображения гражданина у лица, которому выражено согласие. Относительно природы такого права в п. 7 совместного постановления Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 26.03.2009 [9] высказана позиция, согласно которой право на использование изображения гражданина не является исключительным правом в смысле положений части четвертой ГК РФ. При этом ст. 152.1 ГК РФ устанавливает, что изображением гражданина является его фотография, произведение изобразительного искусства, на которых запечатлен гражданин. Указанные объекты, в свою очередь, являются произведениями в смысле п. 1 ст. 1259 ГК РФ, т.е. результатами интеллектуальной деятельности, по поводу которых возникают исключительные права. Таким образом, не вполне ясно, почему право использовать фотографию или произведение изобразительного искусства, на которых запечатлен гражданин, не может являться исключительным правом автора такой фотографии или произведения и почему в случае использования такой фотографии или произведения третьим лицом автор фотографии не может защищать свое право в порядке ст. 1252 ГК РФ?

Право использовать изображение гражданина следует признать исключительным правом. Юридический состав, необходимый для возникновения такого права, включает получение согласия гражданина на использование его изображения, чего не требуется в отношении иных результатов интеллектуальной деятельности. В остальном указанное право обладает всеми свойствами исключительных прав — оно является имущественным и может участвовать в правопреемстве. Нелогичной выглядела бы ситуация, когда, например, юридическое лицо, созданное при слиянии двух организаций, одной из которых гражданин ранее выразил согласие на использование своего изображения, должно было бы снова получать согласие на использование такого изображения. Возможность перехода права на использование изображения гражданина в порядке сингулярного правопреемства не исключается законодателем.

Таким образом, по поводу изображения гражданина одновременно существует неимущественное секундарное право гражданина выразить согласие на использование своего изображения и имущественное субъективное право на использование изображения гражданина. Зависимость между двумя указанными правовыми формами более экзотическая, нежели между имущественным субъективным правом и неимущественным субъективным правом, существующими по поводу одного и того же объекта: осуществление неимущественного секундарного права влечет возникновение имущественного субъективного права. Исходя из деления прав на имущественные и неимущественные по свойству их объекта оба указанных права следовало бы считать неимущественными, поскольку изображение гражданина является нематериальным благом и не относится к имуществу по смыслу статей 128, 150 ГК РФ.

Представляется, что в качестве основания деления секундарных гражданских прав на имущественные и неимущественные следует использовать свойство интереса, обслуживаемого таким правом. Так, неимущественный интерес, обслуживаемый секундарным правом, существует у определенного субъекта и не является универсальным. Имущественный же интерес является универсальным и может существовать у неопределенного круга субъектов права. Указанный подход снимает противоречие, связанное с существованием имущественных и неимущественных прав на один объект, поскольку не связывает свойство права со свойством его объекта. В приведенном выше примере секундарное и субъективное право обслуживают различные интересы: интерес гражданина на охрану своего изображения, который может существовать только у данного гражданина, и интерес третьих лиц использовать изображение гражданина как результат интеллектуальной деятельности, который может существовать потенциально у неопределенного круга субъектов.

Секундарные права на акцепт оферты и на выражение лицом намерения воспользоваться своим правом по договору в пользу третьего лица также следует признавать правами неимущественными, несмотря на то, что осуществление данных прав влечет динамику имущественных правоотношений. Это определено существом указанных прав: акцепт создает обязательство с участием только того, кому сделана оферта; выражение третьим лицом намерения воспользоваться своим правом также создает правоотношение с участием такого лица. Оба указанных права обслуживают интерес управомоченных лиц, поскольку их осуществление не создает прав для иных субъектов. Сообразно с этим правопреемство таких секундарных правах исключается.

Специфические черты имеет конструкция полномочия лица выступать от имени другого лица, в том числе путем совершения односторонних действий, влекущих динамику правоотношений. Классическим примером такого полномочия является представительство по доверенности. Соглашаясь с А.Б. Бабаевым, относящим такое полномочие к секундарным правам [1, с. 5, 70], следует отметить его уникальную особенность наряду с иными секундарными правами: полномочие обслуживает интерес не управомоченного лица, а лица, предоставившего полномочие. Полномочие как секундарное право следует также относить к неимущественным секундарным правам, поскольку оно обслуживает интерес только лица, предоставившего полномочие, чем обусловлено прекращение полномочия вместе с прекращением правоспособности предоставившего полномочие лица.

Особый интерес представляет конструкция права на принятие наследства. Прежде всего необходимо разграничить возможность наследовать вообще и возможность принять конкретное наследство. Первая возможность является составной частью правоспособности и не может быть отнесена к секундарным правам. Также следует считать элементом правоспособности возможность наследования по праву представления, поскольку здесь не происходит правопреемства: право предка на долю в наследстве возникает в силу закона. Возможность принять конкретное наследство возникает при открытии наследства, которое подразумевает формирование конкретной наследственной массы, подвергаемой правопреемству. Следует согласиться с мнением Е.Н. Киминчижи, считающего право наследования (в смысле права на принятие наследства) секундарным правом [4, с. 17—19], поскольку право на принятие наследства не противостоит чьей-либо обязанности, осуществление такого права происходит путем волеизъявления управомоченного лица.

Любопытную черту праву на принятие наследства придает норма ст. 1156 ГК РФ, допускающая наследственную трансмиссию, т. е. переход права на принятие наследства по наследству. Наследственная трансмиссия возможна только после открытия наследства, что подтверждает невозможность существования некоего секундарного права до момента формирования наследственной массы. При этом право на принятие наследства не входит в состав наследственной массы умершего наследника. Это означает, что в случае наследственной трансмиссии переход права на принятие наследства умершего наследодателя происходит наряду с возникновением права на принятие наследства умершего наследника.

Представляется, что наследование права на принятие наследства следует относить к случаям сингулярного правопреемства, поскольку объектом данного процесса является не правоотношение, а только секундарное право. Иного и быть не может, поскольку переходящее секундарное право не существует в рамках какого-либо правоотношения. Выражение законодателя о «наследовании» права на принятие наследства служит лишь для определения правопреемника, но не придает такому правопреемству свойств наследования, не делает его универсальным.

Секундарное право на принятие наследства обслуживает интерес не только управомоченного лица, но и интересы иных лиц (наследников в порядке наследственной трансмиссии), что обусловливает имущественный характер такого права. При этом неверной представляется точка зрения В.И. Серебровского, полагающего, что право на принятие наследства является имущественным, поскольку дает возможность правопреемства в имущественных отношениях [10, с. 207], т. е. существует по поводу имущественных отношений. Данный критерий нельзя считать действительным: существует целый ряд неимущественных секундарных прав, объектом которых являются имущественные субъективные права и имущественные правоотношения.

Возможность односторонним волеизъявлением прекратить обязательство зачетом встречного требования, прощением долга, возможность отказаться от права собственности следует также отнести к имущественным правам. Все перечисленные возможности следуют за обязательством или правом собственности, но не за субъектом. Примечательна точка зрения А.Г. Певзнера, предложившего выделять среди возможностей, обычно относимых к секундарным правам, те, которые являются предпосылками возникновения правоотношения, и те, которые входят в существующие правоотношения [8, с. 116].  В первой группе оказываются в основном неимущественные секундарные права, во второй — имущественные секундарные права. Однако неверно было бы отождествлять неимущественные секундарные права с одной группой возможностей, а имущественные — с другой. Так, возможность принять наследство не является отдельным правомочием в рамках какого-либо правоотношения, и потому, используя классификацию А.Г. Певзнера, это правомочие следует относить к числу секундарных прав, предшествующих правоотношению, несмотря на имущественный характер такой возможности.

Нетрудно заметить, что имущественный или неимущественный характер секундарных прав определяется тем, как законодатель конструирует то или иное право. Говоря о том, что оферту может принять лишь лицо, которому сделана оферта, гражданское законодательство исключает какую-либо заинтересованность в принятии оферты иными лицами, кроме акцептанта, поскольку субъектный состав возникающего в результате акцепта правоотношения не может вместо акцептанта включать иных лиц. Данное обстоятельство обусловлено не столько интересом акцептанта (ему может быть индифферентна возможность перехода права на акцепт; более того, он мог бы быть заинтересован именно в возможности передачи такого права, например, за вознаграждение), сколько интересом оферента (оферент в момент совершения оферты сделал предложение конкретному лицу). В случае же с переходом права на принятие наследства нет такого интереса, принимаемого во внимание законодателем, который не допускал бы возможности вступления в правоотношения, составляющие наследственную массу, третьих по отношению к наследнику лиц в случае его смерти.

Именно в указанном смысле связанности секундарного права и субъективного права (правоотношения), возникающего в результате осуществления такого секундарного права, и следует понимать влияние имущественного или неимущественного свойства субъективного права (правоотношения) на свойство секундарного права: имущественный или неимущественный характер секундарных прав зависит не от отнесения конкретного субъективного права к имущественному или неимущественному, а от того, как конструирует законодатель возникающее в результате реализации секундарного права субъективное право, и в первую очередь от обслуживаемых таким субъективным правом интересов, а также от субъектного состава правоотношения, в которое входит такое субъективное право.

Список литературы

1. Бабаев А.Б. Проблема секундарных прав в российской цивилистике: дис. … канд. юрид. наук. — М., 2005.

2. Белов В.А. Гражданское право. Общая часть. — М.: Юрайт, 2011.

3. Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. 2007. № 2. С. 205—252.

4. Киминчижи Е.Н. Право наследования как секундарное право // Наследственное право. 2010. № 4.  С. 17—19.

5. Левченко О.С. К вопросу о делении гражданских правоотношений на относительные и абсолютные // Адвокат.  № 8.  2008. С. 96—99.

6. Мейер Д.И. Русское гражданское право. — СПб: Издание Николая Тиблена, 1864.

7. Объекты гражданских прав: Постатейный комментарий к главам 6, 7 и 8 Гражданского кодекса Российской Федерации / под. ред. П.В. Крашенинникова. — М., 2009.

8. Певзнер А.Г. Понятие и виды субъективных гражданских прав: дис. … канд. юрид. наук. — М., 1961.

9. Постановление Пленума ВС РФ № 5, Пленума ВАС РФ № 29 от 26.03.2009 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2009. 22 апр. № 70.

10. Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. Изд. 2-е, испр. — М.: Статут, 2003.