Институт третейского разбирательства как инструмент защиты нарушенных или оспоренных гражданских прав: история становления и правовая природа

УДК 347.918

Страницы в журнале: 118-122

О.А. Савина,

аспирант кафедры конституционного и международного права Российского государственного социального университета Россия, Москва status_pravo@mail.ru

Обсуждается проблема правовой природы третейского суда с использованием психологического подхода, который успешно дополняет традиционно используемый исследователями института третейского разбирательства исторический подход.

Ключевые слова: конституционно-правовая основа, третейский суд, торговый третейский суд, нарушенные гражданские права, оспоренные гражданские права, защита гражданских прав,  психологический механизм самоорганизации и саморегуляции, квази-судебный орган.

Конституционно-правовой основой существования и развития института третейского разбирательства в Российской Федерации являются положения ч. 2 ст. 45 Основного закона, гарантирующие возможность выбора способа разрешения спора или урегулирования правового конфликта.

Анализ современной отечественной юридической литературы, касающейся проблемы природы института третейского суда, выявил две взаимоисключающие точки зрения: одни отечественные ученые-правоведы (Е.А. Суханов, М.С. Немытина, М.Э. Морозов, М.Г. Шилов, С.М. Амосов и др.) считают третейский суд органом правосудия, в то время как  другие (С.С. Алексеев, Н.В. Кузнецов, О.Ю. Скворцов и др.), напротив, ссылаясь на ст. 118 Основного закона и Федеральный конституционный закон от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», утверждают, что третейский суд не является органом правосудия.

Мнение сторонников первой точки зрения наиболее ярко выразил Е.А. Суханов. Ученый считает, что третейский суд, подобно государственному суду общей юрисдикции и государственному арбитражному суду, представляет собой орган судебной защиты гражданских прав. В этом качестве третейский суд осуществляет правосудие, а не оказывает сторонам «юридические услуги» и тем более не осуществляет предпринимательскую деятельность, как они понимаются в Гражданском кодексе РФ (абз. 3 п. 1 ст. 2) и налоговом законодательстве. При этом отсутствие упоминания о третейских судах в законодательстве о судоустройстве, по мнению Е.А. Суханова, объясняется именно тем, что они не являются государственными судами и поэтому не входят в судебную систему (иерархию государственных судов) [3; 7, с. 102].

Сторонница данной точки зрения М.В. Немытина прямо заявляет, что третейские суды — наиболее распространенная форма осуществления правосудия, альтернативного государственному [11].

Противоположную точку зрения высказывает Н.В. Кузнецов, который в свою очередь пишет, что третейские суды никогда и нигде не были и не будут носителями судебной власти [11]. О.Ю. Скворцов доказывает несостоятельность точки зрения Е.А. Суханова и других ученых, придерживающихся подобной позиции. Ученый указывает, во-первых, на то, что правосудие является монополией государства, которое обязано подняться над участниками конфликта, а не быть равным с ними. Во-вторых, будучи формой реализации властных полномочий, правосудие не может быть делегировано негосударственным органам, каковым является институт третейского суда, поскольку при этом создаются условия для подрыва суверенитета государственной власти как основы ее существования. На этом основании  О.Ю. Скворцов делает вывод о том, что третейский суд представляет собой исключение из государственной монополии по отправлению правосудия, которое основано на интерпретации властвования, в том числе судебного, в качестве прерогативы публичной власти. Государство соглашается с тем,  что субъекты гражданского оборота в частных отношениях  вправе устанавливать те правила разрешения споров между ними, которые посчитают нужными [11].

Огромный вклад в изучение проблемы исторической эволюции института третейского разбирательства внесли ученые-правоведы русской дореволюционной школы: А.Ф. Волков, А.И. Вицын и др.

Профессор А.Ф. Волков отмечал, что «третейский суд является первым судом в истории человеческого общества и наиболее демократично формулируемым органом разбирательства споров. О третейском судопроизводстве писал еще Гомер в поэме “Иллиада”. И некоторые исследователи обоснованно утверждают, что третейский суд предшествовал государственному» [1, с. 405].

В подтверждение данной точки зрения исследователь М.И. Клеандров приводит сведения, также указывающие на весьма долгое существование института третейского разбирательства в истории человечества, почерпнутые из исследований  средневекового мыслителя Гуго Гроция (1546—1645). Гуго Гроций делает ссылки, во-первых, на афинянина Ксенофонта, жившего в 430—355  годах до н. э. и писавшего, что «Кир избрал себе и ассирийскому царю третейским посредником индийского принца»; во-вторых, на древнегреческого юриста Диодора Сицилийского, жившего в I веке до н. э., отмечавшего, что «в споре между афинянами и мегарянами о Саламине были избраны трое судей-лакедемонян» [6, с. 87].

Приводимые исследователями исторические факты и сведения, безусловно,  указывают на достаточно долгую историю института третейского суда. Мы признаем ценность исторического метода, который А.Ф. Волков считает гарантией правильного установления сущности и значения третейского суда [1, с. 1], однако считаем, что, опираясь исключительно на исторические факты, невозможно пролить свет на природу (происхождение) данного феномена.

В социальной психологии считается, что обращение за защитой к более сильному, наделенному определенными достоинствами, жизненным опытом, т. е. авторитетному (авторитет означает фактическое влияние, реальное доверие, уважение [14, с. 913]) в глазах индивида лицу в случае возникновения угрозы для его жизни, здоровья и благополучия является естественной психологической реакцией [14, с. 915—917]. Психологи признают, что одним из самых эффективных способов разрешения конфликтов является обращение к авторитету «третейского» судьи, который представляет собой внешнюю по отношению к конфликту сторону, с целью поиска решения, удовлетворяющего обе стороны [2, с. 357].

Из этого следует, что третейский суд (суд третьего лица) является естественной, свойственной психике человека формой разбирательства возникающих в человеческом общежитии (совместном существовании) споров.

Очевидно, что становление института третейского суда произошло  задолго до возникновения института права, основанного на монопольной власти государства. На этом основании можно также предположить, что становление третейского суда происходит при родоплеменной организации  общества, когда власть опиралась на авторитет, уважение, обычаи и не была отделена от народа. Повседневное управление делами родовой общины осуществлял старейшина, избираемый обычно на собрании всеми членами рода. Данная должность была сменяемой и осуществлялась без отрыва от других видов деятельности, связанных с поддержанием жизнедеятельности рода. Все вопросы деятельности родовой организации решались на общем собрании взрослых членов. В процессе совместного общежития  формировалась система норм, регулирующих производство, распределение, поведение, межличностные, семейные, родственные и иные связи. Эти социальные нормы первобытного общества были направлены на выживание и сохранение рода. Род гарантировал защиту его членам. Возникающие между членами рода конфликты угрожали  стабильности его существования, и род, как сторона, непричастная к конфликту, на основе собственного авторитета брал на себя  посредничество в разбирательстве возникающих споров.

Следовательно,  суд для разрешения споров (конфликтных ситуаций), основанный на авторитете третейского судьи (посредника или медиатора между сторонами спора), возникает как механизм самоорганизации и саморегуляции  общества на определенном этапе его развития и покоится с позиции психологии целиком и полностью на инстинкте самосохранения, присущем человеку и человеческой общности в целом.

И если третейский суд есть механизм  самоорганизации и саморегуляции общества, которое озабочено проблемой самосохранения и, наконец, стабильностью своего существования, то право, хоть и регулирует общественные отношения, во многом принимается, применяется и обеспечивается государственной властью [9, с. 141].

Представляется, что для определения природы и функций третейского судопроизводства большое значение имеет вопрос о соотношении категорий «власть», «государственная власть», «народовластие».

Понятие «власть» более широкое и включает в себя различные формы ее осуществления. Народ может осуществлять власть посредством государственной власти, через государственные органы, посредством общественной власти, посредством так называемой смешанной власти через институт органов местного самоуправления.

Конституционное разделение государственной власти на три ветви определяет круг полномочий каждой из них.

Судебная власть в соответствии с Конституцией РФ осуществляется государственными судами. Однако неверно отождествлять государственную судебную власть с понятием «осуществление правосудия» в целом.

Отправление правосудия базируется на единых началах независимо от формы его осуществления, поэтому выделение правосудия по признаку его приложения к тому или иному виду судопроизводства правомерно лишь с целью отражения особенностей процессуальной̆ формы его осуществления, его содержание при этом не изменяется, всякий раз оно выступает в качестве метода защиты права.

Социальным предназначением правосудия как системы является защита прав и свобод каждого во всех сферах жизни и сохранение правопорядка, обеспечение стабильности и прочности отношений гражданского оборота и публично-правовых отношений. Такой̆ подход отражен в процессуальном законодательстве. Он реализуется путем урегулирования или разрешения возникающих в обществе социальных и частных конфликтов. Как указывают авторы монографии «Теория право судия», правосудие связано с рассмотрением и разрешением споров или, проще говоря, конфликтов. Социальный конфликт всегда основан на несовпадении интересов, за которыми стоят потребности, ценности и знания [14].

Очевидно, что общее понятие правосудия включает в себя правосудие, обеспечиваемое государством, и правосудие, обеспечиваемое негосударственными органами, такими как третейские суды [8]. Институт третейского разбирательства и институт права как система общеобязательных, формально определенных юридических норм, выражающих консолидированную волю общества (конкретные интересы различных классов, социальных групп, слоев), устанавливаемых и обеспечиваемых государством, направлены на регулирование общественных отношений.

Юридизация института третейского суда начинается с развитием государства. Русский ученый-правовед А.Ф. Волков в работе «Торговые третейские суды» дает исчерпывающую характеристику института третейского суда как института для разбирательства споров, основанного на свободном договоре как выражении идеи свободы гражданских отношений, функционировавшего в системе римского права [1].

Юристы Древнего Рима, по мнению А.Ф. Волкова, стремились обеспечить практическое осуществление компромисса как базового принципа реализации третейского суда, на основании которого происходит соглашение между конфликтующими сторонами по выбору третейского судьи в качестве авторитетного посредника между сторонами спора. Римские юристы, как считает А.Ф. Волков, облегчили техническую реализацию компромисса и преумножили его преимущества [1].

Анализ принципов и основ деятельности института третейского суда, проведенный А.Ф. Волковым, предваряется его замечанием о том, что институт третейского суда мог успешно функционировать только тогда, когда государство не старалось подробно регламентировать относящиеся к нему частно-правовые нормы. Как только государство начинало наделять третейские суды особыми привилегиями либо, наоборот, старалось  упорядочить их деятельность, придав ей формальный характер, институт исчезал сам по себе, поскольку просто отпадала потребность в нем [1].

Рассуждая о причинах функционирования третейского суда в Древнем Риме, А.Ф. Волков делает ряд предположений. По мнению ученого,  допущение частных судей в системе римского права могло быть связано, во-первых, со скоплением дел у государственных судей; во-вторых, с появлением таких дел, которые требовали специальных познаний [1].

А.Ф. Волков также указывает на тот факт, что избрание частных судей могло быть связано с недоверием со стороны римлян к решениям, вынесенным публичным судом. Договорное разрешение споров в Риме становится общим правом при judiciaprivata [1].

Выбор обыкновенного третейского судьи мог осуществляться по предложению истца (judicemferebat). Если ответчик соглашался, то претор утверждал кандидатуру. Кандидатура судьи могла быть предложена и ответчиком. Стороны имели право отвести кандидатуру судьи, воспользовавшись rejicere, ejerarejudicem [1].

Если соглашение по кандидатуре третейского судьи не достигалось, то, как, пишет А.Ф. Волков, ссылаясь на Плиния, вопрос решался с помощью жребия [1]. Когда стороны приходили к соглашению относительно кандидатуры третейского судьи, магистрат в силу своих властных полномочий подтверждал его addicebat [1].

Как подчеркивает А.Ф. Волков, третейский судья наделялся лишь теми полномочиями, которые ему предоставляли стороны. Исполнение решения, вынесенного третейским судом, соответственно, вытекало из их волеизъявления [1]. Выносимые третейским судом решения носили характер простого мнения — sententia. Третейский судья, наделенный юридическими и техническими знаниями, приходил на помощь сторонам спора в качестве посредника, который разрешал их сомнения, разъяснял суть конфликта и указывал на средство его разрешения, позволяющее избежать тяжелых формальностей legeagere.

А.Ф. Волков пишет, ссылаясь на «Институции» Гая (Inst., IV, 31), что компетентное третейское посредничество в решении споров служило всеобщему удовлетворению [1].

Ученый также отмечает, что преторский эдикт закрепил за третейским судом обязанности принятия решения по спорам между сторонами, предоставившими ему на рассмотрение дело по личному соглашению, без участия публичной власти [1].

В эпоху Римской империи институт третейского суда постепенно дискредитирует себя, что выразилось в многочисленных злоупотреблениях. Но причины упадка данного института, нам представляется, кроются в несовместимости принципа самоорганизации и саморегуляции общества, на котором базируется институт третейского суда, с абсолютистским характером власти в Римской империи.

Третейский суд как механизм самоорганизации и саморегуляции общества хорошо инкорпорируется в предпринимательские сообщества, поэтому торговые третейские суды достигают расцвета в средневековой Италии, где в силу раннего развития торговли, финансового посредничества, морской торговли, ремесла формируется специфический городской строй. Купцы, объединенные в товарищества, мастера-ремесленники, старый городской нобилитет создают в городах особый тип политической системы — коммуны, в которых власть осуществляется на республиканских началах. И, по-видимому, именно данный фактор способствовал успешному функционированию института третейского суда.

Франция, несмотря на давние демократические традиции, и по сей день сохраняет склонность к централизованному государственному управлению. И, по всей видимости, не случайно в Средние века она становится родиной постоянных торговых третейских судов, деятельность которых значительно легче контролировать государственной власти.

Таким образом, институт третейского разбирательства, основанный на договоре сторон о передаче споров на рассмотрение «частного» (негосударственного) суда, возникает в догосударственный период как механизм самоорганизации и саморегуляции общества, следовательно, с историко-эволюционной точки зрения третейский суд является квазисудебным органом. Однако в настоящий момент третейский суд является институтом защиты нарушенного права и одной из форм осуществления правосудия.

Как инструмент реализации гражданских прав человека институт третейского суда является не только наиболее демократичной, но и самой гуманной формой защиты попранных или оспоренных гражданских прав, поскольку он не только не противоречит природе человека, но и является прямым следствием его защитных психологических  механизмов.

Юридизация третейского разбирательства корреспондирует развитию государства как политико-культурного феномена. Республиканские формы государственного правления предусматривают социальную ответственность государственной власти, которая проявляет себя в том числе и в признании и законодательном закреплении положения о том, что субъекты гражданского оборота в частных отношениях вправе устанавливать те правила разрешения споров между ними, которые посчитают нужными.

Список литературы

1. Волков А.Ф. Торговые третейские суды. Спб., 1913.

2. Гришина Н.В. Психология конфликта. СПб., 2008.

3. Дементьев О.М. Третейский суд в системе правосудия // Третейский суд. 2003. № 4.

4. Ибн ал-Араби. Мекканские откровения. СПб., 1995.

5. Канке В.А. Философия. Исторический и систематический курс. М., 2001.

6. Клеандров М. И. Прошлое третейских судов по разрешению экономических споров // Третейский суд. 2000. № 5.

7. Комаров А.С. Основополагающие принципы третейского суда // Третейский суд. 2003. № 4.

8. Комментарий к Федеральному закону «О третейских судах в Российской Федерации» (постатейный) / Л.Г. Балаян, Н.Г. Вилкова, Е.А. Виноградова [и др.]; отв. ред. А.Л. Маковский, Е.А. Суханов. М., 2003.

9. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М., 2004.

10. Мутаххари М. Ислам и Иран: история взаимоотношений / пер. с перс. М. Махшулов. СПб., 2007.

11. Скворцов О.Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России: проблемы, тенденции, перспективы. М., 2005.

12. Скуратов Ю.И., Кузьминых Н.В. Третейское судопроизводство в России: состояние и перспективы развития // Современное право. 2014. № 10.

13. Фурсов Д.А., Харламова И.В. Теория правосудия в кратком трехтомном изложении по гражданским делам: Теория и практика организации правосудия. Т. 1. М., 2009.

14. Helson R., Roberts B.W. Factor structure of human socialization // Journal of Personality and Social Psychology. 1988. Vol. 65. № 5.