Иск о преобразовании в гражданском процессе Российской Федерации

В.В. МАКАРОВ,

соискатель кафедры гражданского и трудового права юридического факультета РУДН

Вопрос о существовании в гражданском процессе Российской Федерации исков о преобразовании являлся до недавнего времени в отечественной науке гражданского процессуального права одним из самых спорных. Как указывает М.А. Рожкова, «общепризнанным было выделение, во-первых, исков о присуждении, а во-вторых, исков о признании. В отношении третьего вида исков — преобразовательных — до последнего времени существовали диаметрально противоположные точки зрения: одни ученые[1] придерживались мнения, что преобразовательные иски не имеют права на существование, другие[2] считали, что в преобразовательном иске имеется настоятельная потребность»[3].

Следует отметить, что точка зрения ряда отечественных процессуалистов (Г.Л. Осокина, Д.О. Тузов), называющих в качестве четвертой разновидности процессуальной классификации исков так называемые превентивные иски[4], представляется необоснованной вследствие того, что эти иски являются типичными исками о присуждении к воздержанию от действия, которые, как и обычные иски об исполнении (присуждении к действию), проистекают из материально-правового притязания, сформулированного в ст. 307 ГК РФ.

Если отвлечься от дореволюционной процессуальной мысли, страдавшей отсутствием системности в изложении процессуального материала (за исключением, конечно, Е.В. Васьковского), то главный довод противников исков о преобразовании сводился к ссылке на статьи 2 и 3 ГПК РСФСР 1964 года, согласно которым суд имеет задачей не творить право, а подтверждать его[5]. Этот довод, однако, не учитывает того, что, принимая преобразовательное решение, суд не создает прецедент, а действует строго на основе норм закона, предоставляющего ему такое право. Не будучи в состоянии утверждать, что таких предписаний закон не содержит, указанные ученые стремятся ввести все иски о преобразовании в теоретические рамки исков об исполнении и признании, что, безусловно, надуманно. Беспочвенность этих попыток убедительно показана в ряде работ[6]. Заметим лишь, что, например, стремясь продемонстрировать принадлежность исков о расторжении брака к искам об установлении, А.А. Добровольский (пожалуй, самый ожесточенный противник конститутивных исков) апеллирует к К. Марксу, утверждавшему, что суд решением о разводе супругов только констатирует фактическую смерть их брака[7].

Полагаем, что более убедительными являются аргументы сторонников иска о преобразовании. Основное подтверждение своей позиции они видят в статье 6 ГК РСФСР 1964 года (в настоящее время — статья 12 ГК РФ)[8]. Суть иска о преобразовании состоит, по мнению М.А. Гурвича, в том, что он направлен на «изменение или прекращение правоотношения посредством судебного решения, осуществляющего законное и обоснованное правомочие истца»[9]. И.М. Пятилетов называет предметом преобразовательного иска «право истца односторонним волеизъявлением прекратить или изменить правоотношение»[10]. Такой же точки зрения придерживается Г.Л. Осокина: «преобразовательные иски представляют собой иски, предмет которых характеризуется такими способами защиты, как изменение или прекращение спорного правоотношения, т. е. его преобразование»[11].

Однако вышеназванные определения исков о преобразовании, повторяющие положение закона, представляются несколько «узкими», так как при помощи указанных исков правоотношения могут также создаваться, что подчеркивают, в частности, Е.В. Васьковский и А.А. Ференц-Сороцкий[12].

По мнению М.А. Гурвича, «существование преобразовательных исков связано с правами на одностороннее волеизъявление, под которыми понимаются такие действия лица, совершение которых влечет за собой правовые изменения в сфере правового положения, в частности, имущества другого лица, притом независимо от его согласия на такое действие»[13]. В случае если эти односторонние волеизъявления не могут быть реализованы уполномоченным субъектом самостоятельно, они осуществляются в судебном порядке, посредством иска о преобразовании. Перечень указанных прав дается законом и является ограниченным (numerus clausus).

Существенным в данном случае, как отмечает В.К. Пучинский, является то, что принятия судебного решения вполне достаточно для реализации преобразовательного полномочия истца и не требует процедуры принудительного исполнения[14].

М.А. Гурвич называет три разновидности преобразовательных исков: иски, осуществляющие через суд преобразовательные полномочия лица; иски о решениях, заменяющих волеизъявления обеих сторон спора либо только должника (ответчика); иски, направленные на постановление решений, имеющих конститутивный характер («решения, вынесенные с применением норм ситуационного характера» и «решения по искам альтернативного и факультативного характера, когда право выбора переходит к суду»)[15].

Однако предложенная М.А. Гурвичем классификация должна скорее относиться к решениям о преобразовании или, точнее, к решениям, содержащим в себе преобразовательный элемент. Во всяком случае, указанный им третий вид конститутивных исков вовсе не является таковым, а принадлежит по большей части к искам о присуждении. Более того, представляется, что право выбора подлежащего удовлетворению иска судом возникает только при альтернативной объективной множественности исков, так как при факультативной множественности сам истец устанавливает порядок рассмотрения своих притязаний, одно (несколько) из которых является (являются) факультативным(и).

При альтернативной же множественности исков возможны два варианта их рассмотрения: либо способ удовлетворения этих исков избирает суд, либо происходит присуждение к двум (нескольким) способам удовлетворения, причем в последнем случае исполнение должником обязанности одним из способов,

т. е. удовлетворение кредитора по одному из альтернативных притязаний, ведет к освобождению от исполнения по другому (другим). Следовательно, и решения, постановляемые на основе вышеназванной группы исков (третий вид конститутивных исков в классификации М.А. Гурвича), являются, как правило, решениями о присуждении. Как подчеркивает сам М.А. Гурвич, в этом последнем виде судебного решения конститутивное действие является мотивом (обоснованием) его вынесения[16].

Таким образом, в качестве материально-правового базиса преобразовательных исков выступает преобразовательное полномочие истца, а точнее, модификация этого полномочия в виде права подачи иска о преобразовании. Исходя из этого, следует признать неправильной позицию М.А. Гурвича, утверждающего, что иски, нацеленные на решения, заменяющие волеизъявление обеих (или одной из) сторон, не опираются на конститутивное полномочие истца, так как не изменяют существующее правоотношение, но создают «не достигнутый сторонами индивидуальный (для данного случая и данных сторон) регламент»[17]. По нашему же мнению, любые иски о преобразовании имеют в основе конститутивное полномочие истца, которое либо существует само по себе и реализуется всегда через суд, либо обусловлено недостижением истцом и ответчиком договоренности об урегулировании их материально-правовых отношений, приводящим к подаче иска. В обоих случаях исковое требование является следствием невозможности для стороны, обращающейся с таким требованием, решить спорный вопрос в свою пользу собственными силами. Поэтому, строго говоря, иски, объединенные М.А. Гурвичем во вторую разновидность исков о преобразовании, заменяют собой исключительно волеизъявление должника (ответчика). При отсутствии волеизъявления обеих сторон правоотношения (в силу принципа состязательности) спор вообще не возникает.

Существование исков о преобразовании подтверждается и в рамках рассмотрения проблемы оспоримых и ничтожных сделок. Так, Д.О. Тузов, исследуя феномен конвалидации (исцеления) ничтожной сделки, указывает, что «иск о ничтожности... представляет собой типичную разновидность установительного, или декларативного, иска (иска о признании)»[18]. С другой стороны, ничтожные сделки «диаметрально противоположны оспоримым сделкам, которые, будучи изначально действительными, затем лишаются юридической силы конститутивным решением суда, вынесенным по одноименному иску»[19].

Приведем ряд примеров, иллюстрирующих рассматриваемый вопрос.

К числу исков, инспирирующих самоценные (т. е. не выступающие суррогатом волеизъявления сторон) судебные решения (у М.А. Гурвича  это первый подвид преобразовательных исков), относятся иски о расторжении брака (ст. 21 СК РФ), о расторжении договора найма жилого помещения по инициативе наймодателя (ст. 83 ЖК РФ), о выселении из жилых помещений (ст. 84 ЖК РФ), о признании оспоримой сделки недействительной (ст. 166 ГК РФ), об обжаловании решений общего собрания акционерного общества (ст. 49 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»).

К искам о решениях, заменяющих собой волеизъявление должника (ответчика), относятся иски о разделе общей собственности (статьи 252 и 254 ГК РФ), о расторжении договора (ст. 451 ГК РФ), о понуждении обязанной стороны к заключению договора (п. 4 ст. 445 ГК РФ), о соразмерном уменьшении покупной цены (ст. 475 ГК РФ), об установлении отцовства (ст. 49 СК РФ), иск арендатора, вытекающий из его преимущественного права на возобновление договора аренды (ст. 621 ГК РФ), и пр. Здесь следует заметить, что иски указанного вида преобладают среди исков о преобразовании.

Как самостоятельный вид исков, иски о преобразовании нашли поддержку и в судебной практике. Так, в Постановлении ФАС Московского округа от 18.03.2004 № КГ-А40/1656-04-П говорится, что «в порядке искового производства могут быть заявлены иски о признании, присуждении и преобразовательные иски». В Постановлении ФАС Восточно-Сибирского округа от 10.02.1999

№ А33-26-2-411/98-С2-Ф02-93/99-С2 содержится правовая позиция суда о том, что «исковые требования являются способом защиты нарушенного права, выбранным истцом из предусмотренных законодательством. Они могут заключаться во взыскании определенной денежной суммы, передаче вещей и ином, так называемом иске о присуждении, могут состоять в признании права или преобразовании спорного правоотношения, а также могут быть и иными, предъявленными как к одному, так и к нескольким ответчикам». Недостатком последнего постановления является то, что оно связывает все иски с нарушением прав истца, а также упоминает некие иные иски (не называя их), выходящие за пределы поддерживаемой нами классификации.

Применительно к преобразовательным судебным решениям из сказанного следует, что они могут воздействовать на правоотношения как с момента вынесения (ex nunc — ст. 21 СК РФ, статьи 252, 451 ГК РФ), так и ретроспективно (ex tunc — ст. 166 ГК РФ, ст. 49 СК РФ).

Кроме того, судебное решение по иску о преобразовании обладает помимо законной силы, действующей между сторонами и лицами, к ним приравненными, конститутивным эффектом, имеющим действие в отношении всех (erga omnes). Практически это означает, что лицо, не согласное с принятым судебным решением, может оспорить только само это решение, но не его материальную основу. Например, если оспоримая сделка признана недействительной, то никто уже не вправе вновь требовать ее повторного признания недействительной или, наоборот, установления ее действительности, хотя бы это лицо не затрагивалось законной силой судебного решения. Такое лицо вправе лишь оспаривать само решение суда. Напротив, в случае спора о праве собственности (иск об установлении) в судебном решении указывается лишь, что одна сторона признается собственником, а другая — несобственником. Это, однако, не препятствует лицу, не участвовавшему в споре, требовать признания себя собственником. Так же в иске о присуждении третье лицо может заявлять свое право быть кредитором ответчика, несмотря на то, что по данному правоотношению ответчик был уже присужден в пользу другого лица.

Следовательно, в современной российской науке гражданского процессуального права точка зрения о том, что иски о преобразовании являются самостоятельной разновидностью исков, имеет твердую законодательную и теоретическую основу.

Библиография

1 В.М. Гордон, И.Е. Энгельман, В.П. Чапурский, А.Ф. Клейнман, А.А. Добровольский, С.А. Иванова, В.В. Ярков.

2 Т.М. Яблочков, Е.В. Васьковский, М.А. Гурвич, И.М. Пятилетов, К.С. Юдельсон, А.А. Ференц-Сороцкий, Г.Л. Осокина, В.К. Пучинский.

3 Рожкова М.А. Понятие судебного решения в контексте статьи 8 ГК РФ // КонсультантПлюс, 2003.

4 См.: Осокина Г.Л. Иск. Теория и практика. —  М., 2000, С. 87—88; Она же. Гражданский процесс. Общая часть. —  М., 2004. С. 478—479; Тузов Д.О. Иски, связанные с недействительностью сделок. — Томск, 1998. С. 49—50.

5 См.: Клейнман А.Ф. Основные вопросы учения об иске в советском гражданском процессуальном праве. — М., 1959. С. 8; Добровольский А.А. Исковая форма защиты права. — М., 1965. С. 168.

6 См., например: Гурвич М.А. Судебное решение. Теоретические проблемы. — М., 1976. С. 31; Осокина Г.Л. Указ. соч. С. 72.

7 См.: Добровольский А.А. Указ. соч. С. 172.

8 См.: Гурвич М.А. Учение об иске. — М., 1981. С. 11—12; Осокина Г.Л. Иск. Теория и практика. С. 79; ГПК РФ не содержит каких-либо указаний на иск о преобразовании.

9 Гурвич М.А. Учение об иске. С. 26.

10 Советское гражданское процессуальное право / Под ред. М.С. Шакарян (глава «Иск» написана совместно с М.А. Гурвичем). — М., 1985. С. 201.

11 Осокина Г.Л. Иск. Теория и практика. С. 81.

12 Васьковский Е.В. Курс гражданского процесса. Т. 1. — М., 1913, С. 610; Гражданский процесс / Под ред. В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота. — М., 1999. С. 162.

13 Гурвич М.А. Учение об иске. С. 25.

14 См.: Научно-практический комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Жуйкова, В.К. Пучинского, М.К. Треушникова. — М., 2003.

15 Гурвич М.А. Учение об иске. С. 23—24.

16 См. там же. С. 24. В качестве примеров решений, выносимых на основе норм ситуационного характера, т. е. учитывающих конкретные обстоятельства дела, следует назвать статьи 83, 87 и 91 СК РФ.

17 Гурвич М.А. Учение об иске. С. 35.

18 Тузов Д.О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве. http://www.vestnik-vas.ru/statfresh/stat.asp?ID=1722 (Вестник ВАС РФ. 2004. № 7).

19 Там же.