Исполнительное производство в условиях модернизации правовой системы России

УДК 347.9: (470) 

Страницы в журнале: 67-72

А.В. ЧЕКМАРЕВА,

кандидат юридических наук,  доцент кафедры гражданского процесса Саратовской государственной академии права

Статья посвящена исследованию проблем принудительного исполнения судебных решений и актов иных юрисдикционных органов в условиях модернизации правовой системы России. Обозначена динамика модернизации правовой системы, дается анализ исполнительного производства на каждом из этапов модернизации.

Ключевые слова: модернизация, правовая система, исполнительное производство, принудительное исполнение, судебный пристав-исполнитель.

The article is devoted to research the problems of enforcement of judgments and act of others appropriate authority in conditions of Russian legal system modernization. Dynamics of modernization of legal system is designated; the analysis of executory process on each of stages of modernization is given.

Keywords: modernization, legal system, executory process, enforcement, the judicial police officer-executor.

Политическая модернизация российского общества в начале 90-х годов ХХ века выдвинула задачу радикального обновления правовой системы России в целом и исполнительного производства в частности. При этом модернизация правовой системы[1] стала ответом не только на внутренние вызовы общества, но и на внешние, поскольку Россия вышла на мировой рынок, стала открытой страной, членом многих международных ассоциаций. Именно эти изменения, на наш взгляд, послужили доктринально-концептуальной базой радикальных преобразований в правовой системе России. Принципиальную значимость приобрели приоритеты прав и свобод человека и гражданина, концепция правового государства, принцип разделения властей.

Наиболее динамично развивающимся структурным элементом современной правовой системы России является исполнительное производство, представляющее собой порядок действий, направленных на принудительную реализацию исполнительных документов, и составляющее предмет регулирования отрасли исполнительного права.

Общая динамика модернизации правовой системы России и ее важнейшего элемента — исполнительного производства — позволяет выделить несколько этапов.

Первый этап начинается с конца 1980-х годов и заканчивается 1993 годом — годом принятия Конституции РФ. Характерными чертами этого периода становятся: перенесение на российскую почву либеральных концепций и идей; разработка проектов новой конституции; признание верховенства прав человека и гражданина. При этом ситуативность момента выдвинула на первое место не права на жизнь, достоинство, как это принято в Европе, а политические права: свободу деятельности в различных областях общественной жизни. На данном этапе исполнение судебных решений происходило в рамках Конституции СССР 1977 года и прежних законов. На невнимание государства к исполнению судебных решений население ответило недоверием ко всей судебной системе. Согласно исследованиям, только 10% из тех, кто считал свои права нарушенными, прибегли к судебной защите[2]. Таким образом, наиболее слабым звеном на этом этапе оказалась фактическая реализация прав граждан.

Второй этап модернизации правовой системы (назовем его конституционным) продлился, на наш взгляд, с 1993 по 1996 год включительно. Его характерными чертами являются конституционные ориентиры в реализации прав человека. Вся вторая глава Конституции РФ 1993 года посвящена правам человека и их защите. Особую значимость в рамках нашего исследования имеет ст. 46 Конституции РФ, которая гарантирует гражданам возможность судебной защиты прав и свобод. Примечательно, что данная статья является ответом на модернизационный вызов Запада, поскольку соответствует ст. 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 года. Кроме того, в ст. 46  Конституции РФ прямо указано, что «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в международные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты». С международной точки зрения база для защиты прав существовала. Россия являлась участником около 40 европейских конвенций[3]. Вместе с тем отсутствие необходимых механизмов для защиты нарушенных прав, несовершенство законодательства и правовая неграмотность граждан стали тормозящим фактором на пути воплощения конституционных положений о защите прав граждан. Эти причины не только затрудняли реализацию прав на обращение в международные организации, но и сковывали возможности решения многих проблем в рамках собственного государства. К середине 1990-х годов исполнительное производство фактически становится фикцией. Так, в 1996 году судебными исполнителями произведены взыскания и исполнительные действия только по 35% от всех оконченных производством исполнительных документов. Общий объем сумм, подлежащих взысканию, приобрел катастрофические размеры и исчислялся 69 трлн руб.

Реально было взыскано лишь 18 трлн руб.[4] В этих условиях возросло число жалоб на действия судебных исполнителей. В декабре 1996 года состоялся Всероссийский съезд судей, который констатировал, что судебное решение, не обеспеченное реально действующим механизмом его исполнения, является пустой декларацией, а следовательно, фикцией судебной защиты прав и свобод граждан[5].

Новая социально-экономическая обстановка потребовала прежде всего приведения российского законодательства об исполнительном производстве в соответствие новым трудовым, социальным и экономическим отношениям. Как свидетельствуют социологические опросы судебных приставов-исполнителей, главными причинами слабой эффективности работы являются:

— большое количество исполнительных документов, находящихся в производстве (так думают 87% судебных приставов-исполнителей от общего числа опрошенных);

— плохое материальное и социальное обеспечение (84%);

— несовершенство законодательства об исполнительном производстве (52%);

— недостаточность полномочий судебного пристава-исполнителя (36%)[6].

Таким образом, хотя указанные причины и различны, но всех их объединяет одно — отсутствие реально действующего законодательства и четко разработанного статуса судебного пристава-исполнителя и его полномочий.

Новые возможности модернизации российской правовой системы возникли с вступлением Российской Федерации 28 февраля 1996 г. в Совет Европы. К этому времени в Совете Европы уже было принято более ста правовых актов, направленных на укрепление содружества государств—членов этой организации и реализацию таких ценностей, как демократия, права человека, верховенство закона. Однако затянувшийся в России социально-экономический кризис не позволил на данном этапе существенно преобразовать как правовую систему в целом, так и исполнительное производство. Но толчок к преобразованиям состоялся, Россия приблизилась к «самому совершенному и эффективному договору в мире[7] — Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая была принята 4 ноября 1950 г.

Третий этап модернизации правовой системы, начавшийся с 1997 года и продолжавшийся до 2002 года, знаменовал актуализацию прежде всего исполнительного производства. 21 июля 1997 г. были подписаны федеральные законы № 118-ФЗ «О судебных приставах» (далее — Закон о судебных приставах) и № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон об исполнительном производстве).

Главная инновация этих законов заключается в решительном изменении статуса должностного лица, осуществляющего принудительное исполнение. Вместо судебных исполнителей, состоявших при судах и работавших непосредственно под руководством председателя районного суда или судьи, на основании новых законов была создана служба судебных приставов, входящая в систему органов Министерства юстиции Российской Федерации. Закон позволил сформировать должностную иерархию исполнительного производства. На федеральном уровне высшим должностным лицом является главный судебный пристав Российской Федерации, в регионах — главные судебные приставы субъектов Российской Федерации. На уровне районов судебные приставы-исполнители подчинены старшему судебному приставу. Ему же подотчетны не только приставы-исполнители, но и приставы, обеспечивающие порядок судопроизводства.

Думается, что в этом случае законодательство далеко не совершенно, и соединять в одну иерархию подчиненных, наделенных разными функциями, не совсем верно. Так, судебные приставы-исполнители действуют вне суда, их основными функциями являются послесудебные действия: исполнение судебных решений, арест, изъятие, передача на хранение имущества и т. д. Что же касается приставов по обеспечению установленного порядка деятельности судов, то они действуют в совершенно других условиях, в ходе судебного процесса. Они непосредственно выполняют распоряжения председателя суда, осуществляют охрану зданий судов, совещательных комнат и судебных помещений в рабочее время, поддерживают общественный порядок в зале заседания и т. д. (статьи 11 и 12 Закона о судебных приставах). В целом же указанные законы выделялись прежде всего сущностной ориентацией, направленной на более полную защиту прав граждан, и в этом их неоспоримое достоинство.

Либеральный характер модернизации исполнительного производства проявился прежде всего в том, что в нем, наряду с представителем государственной власти в лице судебного пристава-исполнителя как основного субъекта, обозначены законом взыскатель и должник, активно участвующие в защите своих прав. Понятия взыскателя и должника впервые были определены в Законе об исполнительном производстве. Во второй главе данного закона были также установлены их права и обязанности, решен вопрос о возможности соучастия в исполнительном производстве. Были также закреплены нормы, регламентирующие особенности участия в исполнительном производстве несовершеннолетних.

Однако Закон о судебных приставах и Закон об исполнительном производстве несколько отставали от быстро развивающейся практики. В них не упоминались организации, занимающиеся розыскной деятельностью по нахождению должника и его имущества или выполняющие функции по охране имущества после его описи и ареста. Как справедливо отмечал В.В. Ярков, «необходимо легализовать участие в исполнительном производстве специализированных организаций, которые занимаются реализацией имущества на торгах и комиссионных началах»[8]. Следовательно, модернизация правовой системы отмеченного этапа обнажила проблему качества законов в современной России. Причем эта проблема представляет собой сложное переплетение как традиционных, так и новаторских критериев. Среди традиционных фигурируют такие качества закона, как гуманность, эффективность, справедливость. Принципиально новым качеством становится отражение интересов личности. Положения закона о защите интересов личности нуждались в дополнениях, разъяснениях, наработке практики, использовании зарубежного опыта. В этом плане Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод  предоставляет возможность физическому лицу подать жалобу непосредственно в международную организацию. Признание государством права индивидуального обращения стало важным фактором модернизации правовой системы, подтвердило его добрую волю к охране прав человека и принципам свободной Европы. Россия «поставляет» 28% всех жалоб, поступающих в Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ). Это самое большое количество жалоб, приходящихся на одну страну. На втором месте с большим отрывом находится Турция (11%). В настоящее время в ЕСПЧ находится 27 250 жалоб из России (всего жалоб — 98 000). Ежегодно количество жалоб из России в ЕСПЧ увеличивается на 3%[9].

4 сентября 2002 г. вступило в силу вынесенное ЕСПЧ первое постановление по жалобе № 59498/00 «Бурдов против России», в котором ЕСПЧ признал заявителя жертвой нарушения п. 1 ст. 6 Европейской конвенция о защите прав человека и основных свобод и ст. 1 Протокола от 20.03.1952 № 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с неисполнением в течение 4 лет трех судебных решений, вынесенных в пользу заявителя. Заявителем в данном деле являлся российский гражданин, участник мероприятий по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Начиная с конца 1990-х годов, российские суды удовлетворяли его многократные требования о выплате различных денежных пособий, которые причитались ему как «ликвидатору», но их решения не исполнялись в течение длительного времени. ЕСПЧ присудил А.Т. Бурдову 3000 евро в качестве компенсации морального вреда[10].

4 мая 2009 г. вступило в силу пилотное постановление «Бурдов-2», в котором ЕСПЧ установил, что имело место нарушение статей 6 и 13 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 1 Протокола от 20.03.1952 № 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в результате длительного неисполнения российскими властями трех решений национальных судов, обязывающих власти произвести денежные выплаты заявителю, и отсутствия внутригосударственных эффективных средств правовой защиты от указанных нарушений. ЕСПЧ присудил заявителю 6000 евро в качестве компенсации морального вреда[11].

ЕСПЧ предложил властям Российской Федерации в течение 6 месяцев с момента вступления в силу этого решения создать эффективное внутригосударственное средство правовой защиты или комплекс таких средств, которые обеспечат быстрое и адекватное восстановление нарушенных прав, включая возмещение ущерба, в случае неисполнения или длительного неисполнения национальных судебных решений. Российское государство обязано в течение 1 года обеспечить восстановление прав всех пострадавших от невыплаты или длительных задержек в выплате сумм, которые оно задолжало по судебным решениям во всех делах, поданных в ЕСПЧ до вынесения указанного постановления, включая возмещение ущерба.

В этой связи ЕСПЧ приостановил на 1 год процедуру по всем делам, касающимся неисполнения или длительного исполнения судебных решений, обязывающих российские власти к выплате денежных сумм. При этом он может в любой момент объявить любую новую жалобу неприемлемой или прекратить по ней судопроизводство в результате заключения мирового соглашения между сторонами или урегулирования спора другими средствами.

На государственном уровне наконец пришло понимание того, что возможность обращения граждан в ЕСПЧ — не столько завоевание демократии, сколько показатель несовершенства правовой системы нашей страны. Выступая на VII съезде судей, Президент РФ Д.А. Медведев подчеркнул, что сама судебная система должна свести к минимуму количество такого рода заявлений[12].

В ч. 3 ст. 46 Конституции РФ провозглашено право каждого обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. В то же время ЕСПЧ указывает на отсутствие в России специального внутригосударственного средства правовой защиты. В связи с этим Верховный суд РФ в 2008 году внес в Государственную думу Федерального собрания РФ проект Федерального конституционного закона «О возмещении государством вреда, причиненного нарушением права на судопроизводство в разумные сроки и права на исполнение в разумные сроки вступивших в законную силу судебных актов». Задачей данного законопроекта является создание в Российской Федерации внутригосударственного средства правовой защиты. Таким образом, исчерпанность внутригосударственных средств правовой защиты наступит в случае наделения суда компетенцией рассматривать дела о возмещении государством вреда, причиненного нарушением права на судопроизводство в разумные сроки и права на исполнение в разумные сроки вступивших в законную силу судебных актов. Выполнение государством этой обязанности будет являться гарантией признания, соблюдения и защиты прав, свобод и законных интересов граждан, что позволит уменьшить количество обращений в ЕСПЧ.

Вместе с тем юридическая общественность правомерно поднимает вопрос о том, что правовая система России не должна быть абсолютно открытой для норм международного права, поскольку вслед за этим утрачивается суверенность государства. Нельзя не согласиться с утверждением В.Н. Синюкова о том, что «завоевание личностью неприкосновенного общественного пространства в виде индивидуалистической правовой резервации не может стать методологическим принципом реформы российской правовой системы»[13].

Неоднозначно воспринимается правоведами и содержательная сторона деятельности ЕСПЧ. Право на эффективные средства правовой защиты толкуется судом широко, в связи с чем в литературе отражено неприятие такого факта[14]. Кроме того, модернизация правовой системы в России, и прежде всего такой ее динамично развивающейся части, как исполнительное производство, существенно обогатила возможности граждан на защиту своих прав после суда. ЕСПЧ в основном исходит из утвердившегося представления о том, что исполнительное производство — это стадия в гражданском процессе. Отсюда и восприятие как роли суда, так и исполнительного производства в защите прав граждан. В России же и теория и практика активно дрейфуют в сторону комплексного понимания исполнительного производства, что является, на наш взгляд, существенным фактором модернизации правовой системы не догоняющего типа, а самобытного, отражающего внутренние потребности страны и менталитет народа. В этой связи исключительно плодотворным является признание того, что исполнение судебных актов — это не просто действия определенных структур, а неотъемлемая, составная часть механизма защиты нарушенных оспоренных прав организаций и граждан[15]. Именно такое восприятие стимулирует развитие механизмов защиты прав граждан, соответствующих реалиям современной России. Так идет поиск новых радикальных способов более эффективного исполнения решений суда, среди которых широко обсуждается проблема введения института частных приставов и легализации специализированных организаций.

Вместе с тем возникает вопрос о возможных пределах расширения рыночных механизмов в рамках исполнительного производства. В частности, нуждается в контроле государства деятельность коллекторских агентств, фактически негласно содействующих гражданам в исполнении судебных решений. В настоящее время деятельность таких структур законодательно не оформлена, что может повлечь нарушение прав участников исполнительного производства. Так, агентство под названием «Пристав» может легко ввести в заблуждение граждан и воспользоваться полномочиями судебных приставов-исполнителей, прикрываясь такой вывеской. В процессе легализации деятельности коллекторских агентств важно не допустить проникновения преступных элементов и обеспечить строгий государственный контроль над этой структурой. По мнению министра юстиции А. Коновалова, можно использовать потенциал негосударственных объединений в сфере отыскания имущества должников, доказывания реальной принадлежности имущества должнику. Такие структуры должны будут проходить аккредитацию или получать лицензию на осуществление своей деятельности[16].

Современный экономический кризис еще более обострил проблему эффективности исполнения судебных решений. Как отмечалось в газете «Известия», «на рынке разворачивается соревнование: банки раньше успеют арестовать собственность несостоятельного должника или перед судебными приставами явится новый владелец...»[17]. В результате такого соревнования незащищенными становятся права огромного количества людей — уволенных, оставшихся без заработной платы. Справедливо утверждение О.В. Исаенковой о том, что «экономический критерий не позволяет говорить об обеспечении получения юридической помощи на основе принципа “доступности и реальности”. Далеко не каждый российский гражданин может позволить себе оплатить услуги квалифицированного представителя в ходе совершения исполнительных действий»[18].

В этой связи представляется необходимым сохранить приоритеты государства в защите прав граждан и его гарантии на получение правовой помощи лицам, участвующим в исполнительном производстве. В поддержку такой позиции могут служить примеры модернизационных преобразований в целом ряде стран. Там, где не были закреплены принципы государства, отчетливо проявлялись факты углубления социального неравенства в реализации конституционных прав граждан, затруднения в осуществлении фундаментальных прав и свобод личности, ограничения в возможностях защиты прав низкообеспеченных слоев общества. Параллельно с этим у определенной части населения формируется понимание безграничной свободы, вседозволенности, превышения интересов группы над интересами государства. Полагаем, что в условиях модернизации всего общества и правовой системы государство не может ограничиваться ролью ночного сторожа. В таком случае модернизация отличается неустойчивостью и сложностью. Осуществление прав индивида контролируется и обеспечивается государством с помощью гарантий политического, материального, организационного и юридического свойства.

Особую значимость в свете Конституции РФ имеют юридические гарантии защиты прав личности, закрепленные в статьях 1, 2, 7, 15. Кроме того, глава вторая содержит целую систему юридических гарантий, сформулированных в виде отдельных прав личности, а также запретов по поводу возможного вмешательства в сферу свободы личности.

Подчеркивая современную значимость государства, Президент РФ Д.А. Медведев отметил, что сильное государство нужно гражданскому обществу как инструмент развития и поддержания порядка, для защиты и укрепления демократических институтов[19].

Специфика модернизации правовой системы России состоит в том, что именно государство является основным автором преобразований, инициатором многих подвижек в становлении механизмов, защищающих права граждан, формирующих правосознание гражданского общества.

Параллельно с созданием новых институтов модернизирующегося общества шел интенсивный процесс обновления законодательной системы страны. Помимо Конституции РФ были приняты новые ГК РФ, УК РФ, КоАП РФ, ТК РФ, процессуальные кодексы. Обновлению правовой системы во многом способствовали разработки ученых. Возникли новые направления, например, изучающие права человека, их законодательное закрепление, реализацию на практике. Наиболее активно развивались исследования в области исполнительного производства. Научные подвижки в данном направлении оказались таковы, что, согласно утверждению О.В. Исаенковой, значительно обогнали практику[20].

В 2004 году был опубликован проект Исполнительного кодекса РФ, разработанный коллективом авторов под руководством В.М. Шерстюка, обозначивший проблему регулирования исполнительных правоотношений. Однако по ряду причин принятие Исполнительного кодекса РФ отложено на неопределенное время. 1 февраля 2008 г. вступил в силу новый Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», который, не меняя концепцию исполнительного производства, устранил несоответствие прежнего законодательства реалиям современных исполнительных правоотношений.

Указанный закон усилил механизм принудительного исполнения судебных решений и иных юрисдикционных актов. Ведется активный поиск мер воздействия на недобросовестных должников (взаимодействие с ГИБДД, православной церковью, проведение тематических социальных информационных кампаний, применение ограничения права на выезд из Российской Федерации).

Представляется, что проблема эффективности исполнительного производства является комплексной, ее разрешение невозможно лишь путем ужесточения мер ответственности, применяемой к недобросовестным должникам. Необходимым фактором является, на наш взгляд, и повышение личной ответственности судей за выносимые решения, которые подчас невозможно исполнить[21], и личной ответственности судебных приставов-исполнителей в процессе совершения исполнительных действий. Но главное состоит в повышении уровня правовой культуры, дисциплины каждого гражданина, формировании уважения к суду, выносимым им решениям и лицам, исполняющим их.

Библиография

1 Под модернизацией в данном случае подразумевается процесс обновления, «осовременивания» правовой системы, приведение ее в соответствие  внутренним потребностям и ответ на вызовы мировой цивилизации.

2 См.: Морозова Л.А. Проблемы современной российской государственности. — М., 1998. С. 170.

3 См.: Совет Европы и Россия. 5 лет сотрудничества // Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и национальное законодательство. — Саратов, 2001. С. 1.

4 См.: Статистика-96. Исполнительное производство // Российская юстиция. 1997. № 7. С. 53.

5 См.: Постановление (Чрезвычайного) Всероссийского съезда судей от 04.12.1996 «О состоянии судебной системы Российской Федерации и перспективах ее развития» // Там же. 1997. № 2. С. 7.

6 См.: Морозова И.Б. Субъекты исполнительного производства: Дис. ... канд. юрид. наук. — М., 1999. С. 61.

7 См.: Гомиен Д. Путеводитель по Европейской конвенции о защите прав человека. — Страсбург, 1994. С. 5.

8 Ярков В.В. Концепция реформы принудительного исполнения в сфере гражданской юрисдикции // Российский юридический журнал. 1996. № 2. С. 40.

9 Европейский суд по правам человека наложил мораторий на рассмотрение жалоб из России // http://www. reconciliation.ru/29050.html (дата обращения 30.05.2009).

10 См.: Постановление Европейского суда по правам человека (Первая секция) по существу дела и в отношении справедливой компенсации. Страсбург. 7 мая 2002 г. Дело «Бурдов (Burdov) против России» (жалоба № 59498/00) // Российская газета. 2002. 4 июля. № 120 (2988).

11 См.: Постановление Европейского суда по правам человека. Страсбург. 15 янв. 2009 г. Дело «Бурдов против России» (№ 2) (жалоба № 33509/04) // Страсбургская катастрофа России — 747. http://sutyajnik.ru/news/2009/05/1148.html (дата обращения 30.05.2009).

12 См.: Выступление Президента РФ на VII Всероссийском съезде судей // Официальный сайт Президента России: www.kremlin.ru/text/appears/2008/12/210020 (дата обращения 25.12.2008).

13 Синюков В.Н. Обеспечение прав человека в России в условиях правовой реформы // Права человека в России и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. — Саратов, 1999. С. 31.

14 См.: Малиновский О.Н., Улетова Г.Д. Право на эффективные средства правовой защиты в свете Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года и исполнительное производство // Науч. тр. Российская академия юридических наук. Вып. 6: В 3 т. Т. 2. — М., 2006. С. 1012, 1013.

15 См.: Шерстюк В.М. Проблемы исполнительного производства привлекли внимание Конституционного суда РФ // Арбитражная практика. 2001. № 5. С. 4.

16 Д. Медведев провел рабочую встречу с министром юстиции А. Коноваловым 2 июня 2009 г. // http:www.kremlin.ru/ appears/2009/06/02/2043/_type63378_217136.html (дата обращения 07.06.2009).

17 Приставы спешат арестовать недвижимость // Известия. 2009. 10 апр.

18 Исаенкова О.В. Исполнительное законодательство: использование зарубежного опыта // Исполнительное право. 2008.№ 4. С. 15.

19 См.: Медведев Д.А. Развивать демократию и уметь защищать ее: Послание Президента Федеральному собранию // Парламентская газета. 2008. 7—13 нояб. С. 10.

20 См.: Исаенкова О.В. Исполнительное законодательство...  С. 13; Она же. Проблемы исполнительного права в гражданской юрисдикции. — Саратов, 2002.

21 См.: Бабаков В.А. К вопросу о потенциальном и актуальном в содержании гражданско-процессуального правоотношения (на примере исполнительного производства) // Тенденции развития цивилистического процессуального законодательства и судопроизводства в современной России: Материалы междунар. науч.-практ. конф., посв. памяти д-ра юрид. наук, проф., засл. деятеля науки Российской Федерации И.М. Зайцева (23 октября 2009 г.) / Отв. ред. А.И. Зайцев. — Саратов, 2009. С. 26.