Истинность как критерий юридической теории

УДК 340.13 

Страницы в журнале: 3-8

Н.В. ЕВДЕЕВА,

кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского e-mail:Nevdeeva@yandex.ru

Анализируются особенности критериев юридической теории. Рассматривается применение критерия истинности к юридическим теориям. 

Ключевые слова: научная теория, критерии (принципы) научности теории, истинность, юридическая теория, юридическая практика.

The truth as a criterion of legal theory

Evdeeva N.

The features of the criteria of legal theory and the criterion of truth in particular. The application of this criterion to the legal theories.

Keywords: scientific theory, the criteria (principles) of scientific theories, the truth, legal theory, legal practice.

Наука состоит из ряда взаимосвязанных научных теорий. Как указывал П. Фейерабенд, «научная теория несет свой особый способ рассмотрения мира, и ее принятие оказывает влияние на наши общие убеждения и ожидания и посредством этого — на наш опыт и наше представление о реальности»[1]. Теория дает целостное отображение закономерных существенных связей определенной области действительности.

Теория — это система основных идей в той или иной отрасли знаний, рассматривание, исследование, учение, комплекс знаний и соответствующих понятий, направленных на толкование и объяснение чего-либо[2]. Теория отличается от других форм научного познания, таких, например, как проблема, факт или гипотеза. Специфика теории, по мнению В.М. Сырых, состоит в том, что «во-первых, она предстает как наиболее глубокое и системное знание о необходимых сторонах, связях исследуемого, его сущности и закономерностях; во-вторых, знания о закономерностях исследуемого в теории являются логически непротиворечивыми и основанными на каком-либо едином, объединяющем начале — определенной совокупности исходных теоретических или эмпирических принципов»3. Представляется, что данное утверждение вполне может быть отнесено и к юридическим теориям, так как способ отношения к праву, его понимание, безусловно, оказывают влияние на убеждения, господствующие в обществе, и на представление о роли и значении права в жизни каждого человека. Таким образом, под юридической теорией следует понимать систему основных идей о государстве и праве, совокупность знаний и понятий, направленных на объяснение государственно-правовой действительности.

Одним из основных вопросов в науке является вопрос о критериях (принципах) научности вырабатываемых теорий.

В современной науке выделяют целый ряд критериев установления научности знания и, соответственно, научности теории. Их перечень зависит от конкретной науки и ее специфики, а также от принадлежности науки к общественным, гуманитарным, техническим или естественным. Юриспруденция как целостная наука о праве и государстве также должна опираться на критерии оценки научности знания. Однако этот вопрос не получил в юридической науке должного освещения, хотя, как представляется, наличие четких критериев научности юридического знания избавило бы правоведение от некоторых заблуждений и ошибок.

Несмотря на различия в понимании критериев оценки научности теории, можно установить те, которые выделяются во всех науках. Одним из общих факторов оценки является условие истинности и достоверности научного знания. Юридические теории, с нашей точки зрения, также должны соответствовать этому критерию.

Истина как некий критерий научного знания имеет неоднозначный характер. Поиск самого понятия истины осложняется тем, что с течением времени научные взгляды меняются, и иногда очень сильно. То, что еще недавно имело характер неоспоримого знания, может через некоторое время быть признано ложным.

В попытках определить, какое знание является истинным, а какое — нет, в науке были выработаны критерии истинности, к которым в разных вариантах теории истины относятся: внутренняя согласованность и логическая непротиворечивость знаний; опора на фундаментальные онтологические представления науки; существующие в обществе договоренности (научная парадигма) и др.

Есть иной подход к пониманию истины. Истина — это согласие с опытом, подтверждаемость практикой.

Под истиной традиционно принято понимать соответствие теории реальной действительности. Данный признак говорит о том, что теория правильно отражает свой предмет, его закономерности. Истинное знание — это знание, совпадающее со своим предметом, соответствующее ему. Без проверки теории практикой теория не может считаться научной. Как справедливо указывает Р.З. Лившиц, «убедиться в правильности того или иного подхода только на основании теоретических выкладок, видимо, невозможно. Доводы в пользу того или иного решения, а возможно, и поиски иного нужно искать в практическом подходе, в тех реальных следствиях, к которым ведет теория»[3].

Также данный признак можно сформулировать как признак объективности знания. «Знание объективно в том смысле, что его содержание не зависит от субъекта, но определяется предметом познания. Проверка знания на объективность предполагает определенные практические действия с предметом»[4]. То есть убедиться в истинности или ложности теории можно при проведении практической деятельности. Как указывал еще Ф. Энгельс, «мы можем доказать правильность нашего понимания данного явления природы тем, что сами его производим, вызываем его из условий, заставляем его к тому же служить нашим целям»[5]. Именно такое понимание истинности теории господствует в современной науке. «Истинность является не только нормативной ценностью, но и необходимой описательной характеристикой любых познавательных результатов, претендующих на научность. <...> ...истинность является центральным, наиболее сильным регулятивом научно-познавательной деятельности...»[6].

Истина воспринимается в рамках теории отражения, т. е. знание должно быть отражением объективной реальности. Но, по утверждению К. Поппера, теории никогда эмпирически не верифицируемы, так как выведение теории из сингулярных (т. е. частных) высказываний, «верифицируемых» опытом, логически недопустимо. «Эмпирическое подтверждение при оценке теории не имеет значения, поскольку идея эмпирического подтверждения содержит в себе круг в доказательстве»[7]. То есть теория, выведенная из фактов, не может подтверждаться своими собственными следствиями. Критерий должен позволять допускать в область эмпирической науки даже такие высказывания, верификацию которых осуществить нельзя. Верификация может поддерживать теорию лишь временно, поскольку последующие вероятные отрицательные решения всегда могут опровергнуть ее. На самом деле легко получить подтверждение, или верификацию, почти для каждой теории, если мы ищем подтверждение. Но при этом необходимо исключить такие объяснения, которые следуют из самого объясняемого (например, право — свобода, так как оно выражает идеи свободы). Критерием истинности теории К. Поппер называет не верифицируемость теории, а ее фальсифицируемость. Это не означает отказ от оценки научной системы в положительном смысле, но при этом система должна иметь такую логическую форму, которая позволяла бы посредством эмпирических проверок выделить ее в отрицательном смысле. То есть эмпирическая система должна допускать опровержения[8]. Косвенным образом подтверждает истинность теории согласие с результатами других теорий, «хотя, конечно, такого рода подтверждение не может носить окончательного характера. Зато противоречие с твердо установленными законами других теорий может рассматриваться как окончательное опровержение»[9].

Научное знание всегда предполагает его реализацию на практике. Собственно, целью науки является преобразование окружающей действительности, т. е. практическая деятельность. Теория, как утверждает Д.А. Керимов, с одной стороны, должна быть ориентирована на формулирование конкретных выводов, обращенных к практике, а с другой — на наиболее целесообразные пути, формы и способы реализации данных выводов[10]. Теоретическое имеет смысл только тогда, когда оно является движением к практическому, так же как и практическое не имело бы смысла, если бы не осуществляло теоретическое. Но распространенная позиция, что практика — это наиболее объективный критерий истинности познания, нуждается, с точки зрения Д.А. Керимова, не только в дополнении, но и в корректировке. «Не всякая практика, — указывает ученый, — а практика в целом в итоге является истинностью познания, поскольку плохая, негативная, вредная практика не может играть эту роль. Поэтому, прежде чем признавать практику критерием истинности познания, необходимо определить, насколько истина сама практика»[11].

Теоретика главным образом интересует истина, и в особенности нахождение истинных теорий. Любая новая теория, кроме успеха там, где преуспела предыдущая теория, должна будет добиться успеха и там, где она была опровергнута. Если новой теории удастся достичь и того и другого, то она будет по крайней мере более успешной и, следовательно, «лучшей», чем предыдущая. До того момента, пока эту теорию не опровергнут, она будет рассматриваться как возможно истинная, так как к указанному моменту времени не будет доказано, что она ложная. Но неопровергнутая теория должна объяснять и успехи, и неудачи ранее опровергнутой теории. Однако эта теория не может претендовать на единственную истинную теорию, так как количество теорий, которые, возможно, истинны, остается бесконечным в любой момент времени и после любого количества решающих испытаний[12]. «Конкуренция теорий, отбрасывание и выбор — это было всегда. И принцип верификации, и принцип фальсификации призваны были управлять именно этим процессом»[13]. Когда же теории приводят к одним и тем же проверяемым следствиям, приходится обращаться к неэмпирическим критериям выбора. «Такие критерии нельзя установить логически. Они выявляются в результате… обнаружения тех преимуществ, которые одна теория имеет перед другой»[14]. То есть возникает вопрос о возможности предпочтения одних теорий другим. Естественно, вопрос о предпочтении может быть применен только к конкурирующим теориям, т. е. к теориям, которые предлагаются в качестве решения одних и тех же проблем. В подобных случаях необходимо изучить глубину теории, степень ее проникновения в сущность исследуемых явлений. Вновь возникающие теории должны объяснять большую совокупность явлений, как по их числу, так и по разнообразию. Кроме этого, важно соблюдать преемственность в развитии теорий и их совместимость с другими теориями как той же отрасли науки, так и других наук, а также способность теории к генерированию новых идей[15].

Таким образом, может существовать множество теорий, которые будут конкурировать между собой в том смысле, что они предлагают решение хотя бы части общих для них проблем, и каждая из них дает решение того, что не предлагают другие теории. При этом мы можем предположить, что последующая теория оказывается лучшей теорией. Но ничто не гарантирует возможность прогресса в сторону именно лучших теорий. Возможно движение и в обратном направлении.

 Эти правила приближают нас к главной цели — истине. Хотя на практике применение этих установлений может привести к некоторым проблемам. Например, как указывает К. Поппер, соотношение между теорией и проверочным высказыванием может оказаться не таким четким[16].

Как полагает Г.И. Рузавин, существует ряд трудностей, связанных с проверкой любой научной теории. Во-первых, в силу системного характера теоретического знания здесь приходится иметь дело не с отдельными утверждениями и даже не с простой совокупностью таких утверждений, а именно с логически организованной системой. Поэтому на опыте проверяются не отдельные утверждения, а вся теория в целом. Во-вторых, в составе теории существуют такие утверждения, которые выполняют вспомогательную роль и поэтому не нуждаются в проверке. В-третьих, степень проверяемости утверждений будет зависеть от того, насколько они удалены от эмпирического базиса теории. В-четвертых, всякая теория опирается на уже проверенное знание, которое существовало до ее создания и не должно противоречить основным принципам данной отрасли знания[17].

Истина как критерий научного знания признается не всеми учеными. Причина — изменяемость знания в результате научных революций. Говорить о существовании абсолютной истины, т. е. такого знания, которое не может быть опровергнуто, не совсем верно. Возможно, знание отнесено к абсолютно истинному потому, что уровень развития технических средств, науки в целом не позволяет ни опровергнуть, ни подтвердить его. Когда-то таким абсолютным знанием было утверждение, что Земля плоская и лежит на трех слонах. Научное сообщество следовало этой парадигме, и любое отклонение от нее рассматривалось как еретическое. В более поздний период было доказано, что формой Земли является шар. В настоящее же время данная теория признана ошибочной. Форма Земли, по утверждению ученых, близка к сплюснутому эллипсоиду, и вполне возможно, что это знание будет корректироваться. Таким образом, то знание, которое еще недавно признавалось полным и достоверным, абсолютно истинным, проходит дальнейшую проверку и уточняется.

История развития теорий о государстве и праве знает примеры, когда невозможно однозначно установить, какая из конкурирующих теорий имеет характер абсолютной истины. Что следует понимать под правом? Естественное право, волю государства или опыт народа? Право — это ценность или только регулятор общественных отношений? У каждой из концепций свои сторонники и свои аргументы. Выявить, какое знание здесь истинно, очень сложно.

В связи с этим в науке существует точка зрения, согласно которой задачей науки является «не достижение некоей предельной “истины”, а создание эмпирически адекватных теоретических конструкций»[18]. То есть согласие с опытом — это большее, чего может достигнуть наука. Применительно к понятию права это будет выглядеть следующим образом: невозможно найти единственное, истинное понимание права, применимое ко всем временам и народам. В каждый период существования государства в зависимости от его местоположения и развития понимание права будет носить иной характер. Но при этом такое понимание будет находиться в согласии с существующим, наличествующим в настоящее время опытом.

Следует отметить: данный подход к пониманию истины не принимает во внимание тот факт, что любая научная теория признается научным сообществом именно как соответствующая реальности, в крайнем случае — наиболее правдоподобная[19]. То есть если понимать истину как соответствие реальной действительности, теория оценивается как истинная. Таким образом, отказаться от самого понимания истинности нельзя. Очевидно, это понятие подлежит определенной корректировке: истина — это соответствие теории реальной действительности, отражающая уровень развития науки в целом. И хотя одной из функций науки является прогностическая функция, заглянуть за горизонт и сформулировать знание, которое не будет опровергнуто, наука, очевидно, не сможет никогда.

Общая теория права и государства выступает как наука об общих закономерностях становления, развития и функционирования государственно-правовой действительности, обладает развернутой методологией, что дает ей способность исследовать такие вопросы, как смысл и сущность права и государства, цели и ценности в праве, содержание права и т. д. По своей логической форме научная теория выступает как система высказываний об объекте, и юридические теории в этом вопросе не носят исключительного характера.

Представляется, что к юридическим теориям можно применить критерии, относимые к научным теориям, и критерий истинности теории в частности.

Относительно юридических теорий критерий практики понимается как соответствие теории реальной действительности, т. е. подтверждаемость теории практикой.

«Только практика, по общему признанию, может служить критерием истины. Однако для того, чтобы практика “сказала” свое слово и тому или иному определению понятия права был вынесен обвинительный или оправдательный “приговор”, требуется время. Только на основе накопленного опыта можно с уверенностью говорить о преимуществах или недостатках того или иного подхода к изучению права и его определению»[20]. Теории имеют практическое значение, «если способны в форме конкретных разработок теоретических конструкций или методологических принципов повлиять на правовую действительность, юридическую деятельность, юридическое мышление или правовое сознание»[21]. Следовательно, если есть возможность опытной проверки юридической теории, то эту теорию можно признать истинной.

Таким образом, практическую значимость приобретают теории, способные повлиять на правовую действительность, юридическую деятельность и юридическое мышление. Те теории можно считать истинными, которые преобразуют общественную юридическую практику, воздействуют на ее субъектов. Однако каждая теория имеет ограничения и допущения. Как справедливо указывал П. Фейерабенд, «ни одна теория никогда не согласуется со всеми известными в своей области фактами»[22]. Это с одной стороны. С другой стороны, «теория неизбежно включает выводы и умозаключения, произведенные в рамках ее предметности, по формальным правилам не всегда поддающиеся референции конкретным явлениям действительности. Содержание таких выводов и умозаключений — это вопрос философской картины мира, категориального строя и исследовательской парадигмы»[23]. Истинность теорий, т. е. возможность их опытной проверки, вероятно, основной критерий научности знания и наиболее опровержимый, так как реально найти явления действительности, по той или иной причине не обобщенные конкретной теорией. Следует помнить, что субъект познания не всегда может охватить весь имеющийся практический опыт просто потому, что практика многообразна и один человек не может постичь все ее грани. Сказанное касается и юридической практики.

С нашей точки зрения, при оценке истинности юридических теорий следует руководствоваться соответствием теории практике. То есть если в реальности можно найти воплощение теории и при этом подавляющее число фактов будут подтверждать ее, то данная теория должна быть признана истинной и научной. Однако истинность и научность теории не являются гарантией ее безоговорочного применения на практике. Юридическая практика многообразна и зачастую имеет противоречивый характер. При этом «не существует механизмов гарантированного отбора юридической практикой среди конкурирующих научных положений наиболее обоснованных и состоятельных. Какие из теорий действительно востребуются практикой, во многом зависит от состояния самой практики, от общей социокультурной ситуации»[24]. Именно поэтому в юридической науке наблюдается некоторое количество теорий, содержащих противоположные знания. Именно поэтому в юриспруденции нет единства взглядов на многие вопросы. Однако признать эти теории только на основе критерия соответствия или несоответствия практике ненаучными невозможно.

В этой ситуации следует помнить, что критерий истинности теории не является единственным подтверждением ее научности. В науке выделяют также такие признаки, как предметность теории, ее когерентность, системность научного знания и др. Можно утверждать, что толкование указанных критериев в разных областях научного знания может отличаться. Только применение всех критериев в совокупности даст нам основание утверждать, каким характером обладает та или иная юридическая теория — научным или нет.

Библиография

1 Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки: Пер. с англ. и нем. / Общ. ред. и вступ. ст. И.С. Нарского. — М., 1986. С. 31.

2 См.: Основы философии и культуры мышления: Учеб. для вузов: В 3 ч. Ч. 1: Введение в философию / В.В. Агудов. — Н. Новгород, 1994. С. 15—16.

3 Сырых В.М. Логические основания общей теории права. — М., 2000. С. 27.

4 Лившиц Р.З. Право и закон в социалистическом правовом государстве // Советское государство и право. 1989. № 3. С. 15.

5 Шкода В.В. Оправдание многообразия (принцип полиморфизма в методологии науки). — Харьков, 1990. С. 123.

6 Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения: В 3 т. Т. 3. — М., 1966. С. 384.

7 Философия и методология науки: Учеб. пособие для студентов вузов / Под ред. В.И. Купцова. — М., 1996. С. 297.

8 Прохоров М.М. В поисках нового мировоззрения: Моногр. — Н. Новгород, 1992. С. 118.

9 См.: Поппер К. Логика и рост научного знания. — М., 1983. С. 63.

10 Карпович В.Н. Системность теоретического знания. Логический аспект. — Новосибирск, 1984. С. 114.

11 См.: Керимов Д.А. Методология права. — М., 2000. С. 310.

12 Там же. С. 333.

13 См.: Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. — М., 2002. С. 24—26.

14 Шкода В.В. Указ. раб. С. 44.

15 Рузавин Г.И. Научная теория. Логико-методологический анализ. — М., 1978. С. 208.

16 Там же.

17 См.: Поппер К. Объективное знание... С. 24—26.

18 См.: Рузавин Г.И. Указ. раб. С. 190.

19 Ушаков В.Е. Введение в философию и методологию науки. — М., 2008. С. 52.

20 Там же. С. 53.

21 Марченко М.Н. Теория государства и права: Учеб. 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2005. С. 82.

22 Тарасов Н.Н. Методологические проблемы современного правоведения: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — Екатеринбург, 2002. С. 9.

23 Фейерабенд П. Указ. раб. С. 143.

24 Тарасов Н.Н. Истина в юридическом исследовании (Некоторые методологические проблемы) // Академический юридический журнал. 2000. № 1.

25 Он же. Методологические проблемы современного правоведения. С. 36.