К вопросу о применении советского государственно-правового опыта в современной России (историографический анализ проблемы)

УДК 340.15(091)

Страницы в журнале:  156-61

И.П. Климов,

доктор исторических наук, профессор кафедры теории государства и права и международного права Тюменского государственного университета Россия, Тюмень 207633@mail.ru

Анализируется научно-исследовательская литература, посвященная дискуссионной проблеме возможности применения советского государственно-правового опыта в современной России; рассматриваются неоднозначные подходы к его оценке; утверждается необходимость объективного осмысления советского опыта и возможность использования некоторых его позитивных компонентов.

Ключевые слова: государственно-правовой опыт, историография, дискуссия, дефиниция, правовая система.

Вопросы советского государственно-правового наследия, возможности и необходимости его использования в современных условиях не только представляют теоретический интерес, но и имеют практическое значение. Их решение рассматривается в контексте правового прогресса отечественного права, его места на правовой карте мира.

В опубликованной исследовательской литературе политический курс страны после распада СССР во многом ориентировался на западные правовые системы, заимствование их правовых ценностей и дистанцировался от советского государственно-правового опыта. Отрицательное отношение к советскому праву обосновывалось следующими доводами: 1) исчезновение прежнего государства должно сопровождаться разрушением его права; 2) советские законы были отчасти списаны с чужих образцов и не соответствовали действительности; 3) советские законы часто не отвечали нормативным представлениям о справедливости, привычному и естественному способу урегулирования конфликтов; 4) советское социалистическое право было несовершенным; 5) при социализме происходила «явная подмена правовых принципов», а также «отказ от демократического развития, от цивилизационных форм организации жизнедеятельности общества, право было отстранено», «использовались регуляторы из арсенала диктаторского режима» и т. д. [9, с. 37; 15, с. 125]. Сторонники отрицательного подхода к советскому правовому наследию утверждали: «Неприятие советского права вызвано тем, что старое право, его прошлое несет с собой и недостатки прежней государственно-правовой системы. Преобразования же в нашей стране, которые были вызваны революцией (под которой они понимают смену государственного и общественного строя. — И.К.), направлены на избавление от нее» [8, с. 4].

У радикально настроенной российской политической элиты начала 1990-х годов ярко проявилось видение комплекса исторической неполноценности прошлого страны, идеализированное восприятие Запада. Некоторые представители прозападно настроенной интеллигенции, прежде всего московской и петербургской, дошли до полного отречения, восприятия всей истории своей страны как чего-то неполноценного, «стыдного» (сплошной деспотизм и рабство) по сравнению с историей европейских стран и США. Поэтому будущее страны мыслилось лишь как вхождение в европейско-американскую цивилизацию [13, с. 236].

Однако во второй половине 1990-х — начале 2000-х годов иллюзии, будто приобщение к западной цивилизации — единственный путь решения многочисленных социально-экономических проблем, у части исследователей стали развеиваться, тем более что успешное развитие ряда стран Юго-Восточной Азии во второй половине XX века показало: создать вполне современную экономику можно и не отказываясь от собственного пути развития и адекватного видения будущего мировой цивилизации.

В работах профессора А.И. Бельчука, посвященных государственно-правовым и экономическим проблемам современной России, отмечается: «постепенно стало очевидным, что многие институты и нормы Запада, на заимствовании которых настаивают местные и зарубежные западники, далеко не всегда будут успешно работать в условиях стран с другой культурно-цивилизационной идентичностью, в частности, в России, Белоруссии и на Украине, которые относятся к ареалу иной цивилизации, чем Европа. Другими словами, имитируя Запад, Западом не станешь» [1; 2].

На круглом столе «Правовое государство: идеал и реальность» отмечалось: подход, отрицающий наличие положительного в советском опыте, возможность его использования, игнорирует объективный характер действия диалектических законов общественного развития, особенно закона отрицания отрицания [11, с. 44]. Перечеркивание всего ценного, что было в истекшие десятилетия, — великая ошибка, расколовшая общество и перекрывшая пути к его единению и солидарности. Изменения, происходящие в государстве, не обязательно немедленно, по истечении небольшого исторического отрезка должны соответствующим образом полностью отразиться в праве, и наоборот. Было бы опрометчиво вести речь об уходе в небытие вместе с социалистическим или иным государством правового сознания народа, сформированного в социалистической среде, юридического менталитета, правовых теорий и доктрин, построенных на базе правовой культуры, правовых традиций и обычаев, т. е. всего того, что составляет важный компонент системы права. Потребуется смена не одного поколения, пока из общественного сознания при самых «благоприятных» для этого условиях станет вытесняться сложившийся в течение десятилетий «социалистический стереотип».

Правоведы Е.Н. Селезнева, Ф.Ф. Литвинович, В.С. Полянский подчеркивают: отрицание советского опыта и ориентация на Запад обусловливают снижение роли преемственности в государственно-правовом развитии. Утрата в исторической памяти этносов преемственности исторического развития грозит отрицательными последствиями. Люди, переставшие дорожить прошлым, столь же отрицательно относятся к настоящему и перестают верить в будущее. Историческая преемственность в качестве социо-культурной модели развития должна выступать главной методологической предпосылкой и основанием разработки современной правовой политики. Достойная будущность России не может быть ни возвратом к прошлому, ни отрицанием прошлого, но обязательно должна стать продолжением и обновлением самобытной истории в общем русле всемирной истории с учетом накопленного опыта и преемственности [6; 10; 12].

Что же конкретно можно использовать из советского государственно-правового опыта в современной России?

В ч. 1 ст. 131 Конституции РФ записано: «Местное самоуправление осуществляется в городских, сельских поселениях и других территориях с учетом исторических и иных местных традиций. Структура органов местного самоуправления определяется населением самостоятельно». Однако поиски структурных форм пока не дали оптимальных результатов. Предложения и рекомендации представителей различных научных направлений и политических партий существенно рознятся.

В монографии Е.М. Ковешникова «Государство и местное самоуправление в России: теоретико-правовые основы взаимодействия» содержится специальная глава «Теория и практика советского строительства», в которой говорится о возможности использования позитивного опыта СССР в муниципальном строительстве Российской Федерации. На основе ретроспективного подхода автор приходит к выводу, что сегодня все большее число практических работников склоняется к мысли о том, что «самой оптимальной и демократической системой государственной власти и местного самоуправления в условиях территориальных, национальных и даже природных особенностей нашей страны являлась советская модель власти» [5], поэтому достижения научной мысли и практики советского строительства не могут быть преданы забвению, а должны использоваться при исследовании современных проблем муниципального строительства и права.

Анализ функционирования и законодательного регулирования местных советов позволили Е.М. Ковешникову выявить то позитивное, что можно использовать в практике муниципального строительства на современном этапе реформирования местного самоуправления:

1) участие широких народных масс в формировании и работе местных советов. В составе 52 тыс. Советов, действовавших на территории СССР, работало 2,3 млн депутатов. Свыше 2 млн 315 тыс. органов общественной самодеятельности строили свою работу во взаимодействии с Советами и объединяли более 25 млн человек; 2) дифференцированный подход к законодательному регулированию различных звеньев Советов. В тот период были приняты отдельные законы о краевых и областных, районных и городских, поселковых и сельских Советах, в которых разграничивались полномочия Советов по звеньям, по представительным и исполнительным органам; 3) активное участие населения и местных советов в обсуждении вопросов, выносимых на всенародное обсуждение. Такое обсуждение в новейшей истории России, по мнению автора, ни разу не проводилось [5].

В 1950—1980 годы сложился весомый и значимый опыт по привлечению общественности к решению неотложных вопросов хозяйственного, культурного и государственного строительства. Общественные организации имели право вносить в государственные органы предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе. Общественные организации и объединения играли заметную роль в охране общественного порядка (народные дружины); в осуществлении правосудия (возможность изложения мнения трудовых коллективов во время судебного разбирательства по Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР 1960 года и Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР 1964 года) и т. д.

На состоявшейся в ноябре 2009 года в Институте государства и права Тюменского государственного университета всероссийской научно-практической конференции «Правовые основы противодействия коррупции в России», в которой приняли участие более 150 ведущих учебных заведений в области права и управления из Москвы, Екатеринбурга, Новосибирска, Барнаула, Кургана и Тюмени, говорилось о позитивном опыте Советского государства по вовлечению общественности в данный процесс. Конституцией СССР 1977 года (ст. 126) были учреждены комитеты и посты народного контроля, которые проводили большую работу по проверке эффективности деятельности администрации государственных предприятий и учреждений, выявлению и устранению имевшихся недостатков, в том числе касавшихся злоупотреблений должностными лицами своим служебным положением. Была высказана рекомендация по созданию в настоящее время различного рода комитетов, групп, ведомственных комиссий, действующих на общественных началах, как при центральных властных структурах, так и на местах, например, при губернаторах или областных и краевых правительствах. В условиях современной многопартийной системы возможно привлечение к данной работе представителей как правящей, так и оппозиционных партий [3].

После обретения государственного суверенитета Россией была сделана ставка на решительный переход к рыночной экономике, явления и процессы которой носили ярко выраженный недетерминированный характер. На рубеже 1980—1990-х годов основой радикальной идеологии стали представления о свободных, не обремененных государственным контролем, экономических отношениях: стоит устранить государство из естественно-исторического процесса, как тут же заработают благодатные для общества рыночные механизмы, способные быстро расставить все по своим «естественным местам и облагодетельствовать всех», рынок все решит — таков был лейтмотив гайдаровских реформ.

Однако к середине 1990-х годов представители российской власти заговорили о необходимости конструирования новой государственной идеологии, в том числе и в сфере экономики, что нашло отражение в постановке вопроса о практической возможности использования прогнозов в управленческой деятельности, ибо прогнозы являются одним из инструментов обоснования выбора того или иного решения. Законодательство в сфере прогнозирования в Российской Федерации закрепляет ответственность за разработку прогнозов социально-экономического развития за органами исполнительной власти, однако законодательно не определена организационная структура органов планирования и прогнозирования, также не установлена ответственность за несоответствие прогнозов реальному развитию событий.

В связи с этим в научной литературе настойчиво ставится вопрос об изучении отечественного опыта государственного планирования и прогнозирования, который сложился в СССР, и о возможности его использования в современных рыночных условиях, о чем свидетельствует исследование А.С. Мартынова, проведенное на кафедре менеджмента Российской академии государственной службы при Президенте РФ [7]. В СССР термин «прогнозирование» не использовался, составлялись народнохозяйственные планы, но они представляли собой одновременно предвидение (прогноз) и руководство к действию.

Очевидные достижения советского опыта в области планирования и прогнозирования, по мнению А.С. Мартынова, сводятся к следующему. Во-первых, в Советском Союзе сначала стали разрабатываться годовые планы развития. Если говорить о мировой истории среднесрочного прогнозирования, то СССР стоял у истоков данной деятельности, многие зарубежные страны продолжают и в наши дни составлять пятилетние планы развития. Во-вторых, в СССР действовала слаженная организационная структура органов планирования и прогнозирования, центральным органом которой был Госплан. Подобная иерархическая структура благодаря хорошо выстроенной нормативно-правовой базе, где были законодательно определены полномочия, обязанности и ответственность каждого звена единой системы, позволяла высшим органам планирования и прогнозирования контролировать деятельность региональных органов, работать в рамках одной методологической базы, достаточно быстро и эффективно согласовывать планы развития отдельных регионов и отраслей, внедрять любые новшества в данной сфере (методологические, методические и организационные).

В-третьих, отличительной особенностью планирования в СССР было привлечение к его разработке научного сообщества. К составлению планов Госплан СССР имел право привлекать Академию наук СССР, академии наук союзных республик, отраслевые академии наук, научно-исследовательские, технологические и проектно-конструкторские организации, высшие учебные заведения, а также получать всю необходимую информацию от Центрального статистического управления СССР, от всех министерств и ведомств, а также непосредственно от предприятий. Подобный сплав теории и практики позволял СССР показывать высокие темпы экономического развития.

А.С. Мартынов заключает: сравнительный анализ методов планирования СССР с существующей системой прогнозирования выявляет как организационные, так и законодательные недостатки сегодняшней системы. В настоящее время вопросами стратегического развития ведает Министерство экономического развития и торговли. В последние годы ряд ведущих экономистов страны стал высказываться в пользу воссоздания Госплана в качестве ведущего вневедомственного центра, где решающее слово в оценке перспектив России принадлежало бы ученым.

В трудах юристов и экономистов начала 2000-х годов особо подчеркивается необходимость тщательного анализа и рационального использования в современных условиях опыта НЭПа, когда применялись рыночные механизмы хозяйствования и четко обозначались демографические тенденции в управлении народным хозяйством [14, с. 43]. В парламентских дебатах, среди оппозиционных партий, в средствах массовой информации раздаются голоса о передаче важнейших природно-сырьевых ресурсов страны в собственность государства.

В декабре 2013 года широко отмечался 20-летний юбилей действующей Конституции РФ. Среди многих проблем, которые обсуждались в юбилейные дни, был и вопрос об исторических истоках Основного закона страны. Несмотря на то что руководитель президентского проекта Конституции Б.Н. Ельцин был решительным противником использования норм советского конституционного права, в тексте Конституции РФ нашла отражение и советская практика конституционного строительства. Это выразилось в сохранении субъектов федерации, образованных в советском государстве по национальному принципу; в четком и обстоятельном изложении в отдельной статье порядка формирования и полномочий Конституционного Суда РФ, впервые появившегося в советской судебной системе 6 мая 1991 г.; Конституция РФ опирается на советские конституции при изложении перечня основных прав и свобод человека и гражданина; профессор Л.В. Лаптева видит определенную параллель между Конституцией РФ и Конституцией РСФСР 1918 года в вопросах разграничения предметов ведения и полномочий между Центром и субъектами федерации [4, с. 638] и т. д.

Подводя итоги историографического обзора рассматриваемой проблемы, необходимо подчеркнуть, что оценка советского государственно-правового опыта должна быть объективной. Как видно из вышеизложенного, в нем содержалось немало позитивных компонентов, которые с соответствующей корректировкой могут быть использованы в современной государственно-правовой практике. Вместе с тем с высоты сегодняшнего дня высвечиваются и многие его негативные стороны, особенно характерные для 1930-х — начала 1950-х годов, когда имели место деформация политической и правовой системы, корректировка законодательства, откровенное приспособление норм права к интересам диктаторского государства, массовые репрессии, от которых пострадало немало как рядовых советских граждан, так и видных военачальников, руководящих государственных деятелей.

Период широкомасштабных массовых репрессий должен внимательно анализироваться и изучаться. Это необходимо, в первую очередь, для извлечения политических уроков. Уроки тоталитаризма предостерегают от повторения трагических ошибок прошлого, облегчают поиск более верной и бескровной дороги к поставленной цели.

Размышляя об уроках, невозможно обходить вниманием просчеты в формировании современных политической и правовой систем, ростки которых относятся к недавнему прошлому. В частности, они выражаются во все усиливающейся тенденции к централизации управления; в некотором снижении роли региональных представительных органов в формировании местных властных структур; в попытке вместо КПСС создать единственную политическую партию с передачей в ее руки всех ответственных государственных постов; в стремлении использовать государственные ресурсы в проведении избирательных кампаний; в номенклатурном характере подбора руководящих кадров и т. д. Также необходимо извлечь уроки из советского прошлого по расхождению формального юридического и фактического подходов к решению соответствующих вопросов. Болезнь, которой страдала советская правовая система (принимать достаточно юридически проработанные позитивные решения, а на практике мало что предпринимать для их выполнения либо делать диаметрально противоположное), к сожалению, присуща и современной России.

В заключение отметим, что в критическом, творческом, недогматическом использовании исторического опыта заложен ценный потенциал осмысления и достоверного решения современных государственно-правовых проблем.

Список литературы

1. Бельчук А.И. Россия: Восток Запада или Запад Востока // Свободная мысль. 2008. № 4. С. 29—42.

2. Бельчук А.И. Сбудется ли предсказание? // Свободная мысль. XXL. 2006. № 3. C. 217—221.

3. Вестник Тюменского государственного университета. 2010. № 2. С. 151, 153, 273—274.

4. История отечественного государства и права / отв. ред. д.ю.н., проф. Л.В. Лаптева. М.: Юрайт, 2013.

5. Ковешников Е.М. Государство и местное самоуправление в России: теоретико-правовые основы взаимодействия. М.: Норма, 2002.

6. Литвинович Ф.Ф. Преемственность в праве: вопросы теории и практики: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Уфа, 2000.

7. Мартынов А.С. К вопросу об изучении отечественного опыта государственного планирования и прогнозирования // Евразийский международный научно-аналитический журнал «Проблемы современной экономики». 2009. № 4 (32). URL: http://www.m-economy.ru/art.php?nartd=2942

8. Оболонский А. Бюрократия // Юридический вестник. 1996. № 9.

9. Панеях Э.Л. Неформальные институты и формальные правила: закон действующий, закон применяемый // Политическая наука. 2003. № 1.

10. Полянский В.С. Историческая память в этническом самосознании народов // Социологические исследования. 1999. № 3. С. 18—19.

11. Правовое государство: идеал и реальность. Круглый стол // Российская Федерация. 1995. № 12.

12. Селезнева Е.Н. Научные принципы или принципиальная контектурность // Полис. 1998. № 1. С. 174—177.

13. Сенин А.С. История российской государственности. М.: Владос, 2003.

14. Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. М., 1996.