К вопросу о составе принципов судебного процесса (в связи со статьей Д.В. Даниленко о состязательности)

УДК 347.9

Страницы в журнале: 139-141 

Э.М. МУРАДЬЯН,

кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник ИГП РАН

Автор рассматривает принцип состязательности сторон в гражданском судебном процессе, анализируя позицию своего коллеги и аргументировано доказывая свою точку зрения.

Ключевые слова: судебный процесс, принцип состязательности сторон, принцип процессуального равноправия.

The author examines the principle of adversarial parties in civil litigation, analyzing the position of his colleagues and arguments proving their point of view.

Keywords: litigation, the adversarial principle, the principle of procedural equality.

Принципы судебного процесса — проблема, широко обсуждаемая в юридической науке. К работам поискового характера, способствующим  переосмыслению состава и значения этих принципов, провоцирующим дискуссию, а иногда и обреченным на полярные оценки, на наш взгляд, относится статья Д.В. Даниленко «Состязательность — универсальный принцип судебного процесса»[1].

Заслуживает внимания аннотация к статье, которую стоит просто процитировать: «Принцип состязательности является основным организационно-техническим принципом процессуального права. В отличие от других принципов он соответствует природе процессуального отношения, состоящего из противоположных материально-правовых интересов, или спора. Тем не менее, сегодня состязательность не воспринимается как форма противостояния двух сторон процесса, но как полноценное коммуникативное отношение или диалог сторон и суда. Универсальность данного принципа объясняется тем, что в состязательность включаются все или по крайней мере основные участники процесса, что приводит автора к мысли о том, что принцип состязательности не должен определяться лишь как принцип состязательности сторон».

Итак, мы имеем следующие интересные авторские суждения.

Первое: состязательность, по Даниленко, — принцип универсальный. Внимание акцентировано на том, что состязательность распространяется и на иных лиц, кроме сторон процесса. С этим следует согласиться, имея в виду участников с определенным юридическим интересом. Правда, по нашим представлениям, универсальный характер состязательности прежде всего в ее необходимости во всех видах правосудия. Без опоры на нее не разрешаются судебные споры, не выясняются расхождения в позициях, не ведется поиск истины и формирование оснований справедливого акта правосудия. Там, где нет правового спора, нет противостояния сторон, нет и почвы для состязательного процесса. В особом производстве решение дел обходится без опоры на состязательность. Другой вопрос, что среди дел, начатых как бесспорные, нередкость и исковые (что объясняется ошибкой инициатора дела или расчетом, что потенциальный спор в данном процессе не выявится). Среди внешне бесспорных попадаются дела о спорах, включая особо сложные по медицинскому и гуманитарному критериям. Пример: дела о признании лица недееспособным. Не случайно в литературе предлагается перевести отдельные категории дел из особого производства в исковое.

В приказном производстве, которое имеет мало общего с остальными видами судопроизводства, состязательности нет. Состязательность — принцип правосудия. Выдача судебного приказа — ответственная правовая процедура, но это не судопроизводство: приказного правосудия не существует.

Второе суждение Д.В. Даниленко: «принцип состязательности не должен определяться лишь как принцип состязательности сторон» (с. 32) — также представляется верным. Оно соответствует духу законодательства о гражданском судопроизводстве. Правом участвовать в состязании наделены третьи лица, адвокаты и иные лица с представительскими функциями, прокурор — все юридически заинтересованные участники процесса при непременном условии соблюдения общеправовых, материально-правовых и процессуальных принципов и правил.

Третье суждение автора интересно, но неоднозначно: состязательность — «полноценное коммуникативное отношение или диалог сторон и суда». Там, где «гипертрофированы следственные начала (имеется в виду роль судьи в процессе. — Э.М.), принцип состязательности применяется не только между сторонами, но и между сторонами и самим судом» (с. 33).

В нашем представлении и состязательность,  и диспозитивность имеют статус не только процессуальных принципов: связаны они и с судебными методами. По крайней мере факт существования состязательного метода, как и диспозитивного, у нас сомнений не вызывает.

В интерпретации принципа состязательности по Даниленко нас больше всего заинтриговал диалог сторон и суда. Такая форма организации общения с участием судьи реальна в стадиях возбуждения гражданского дела и его подготовки к судебному разбирательству, по крайней мере если оно проводится отчасти деформализовано.

В нашем консервативном представлении диалог с трудом вписывается в процессуально строгие процедуры, отличающие судебное разбирательство. Не говоря уже о том, что, вступая в диалог, можно оказаться невольным участником диспута. А выполнять роль и судьи, и диспутанта в одном и том же деле едва ли допустимо.

Иногда на вопрос об обстоятельствах дела сторона в запальчивости может ответить судье встречным вопросом: «А Вы как думаете?» или «А что Вы сделали бы на моем месте?» (Здесь диалог намечается по инициативе стороны, а не судьи.) В ответ судья нередко произносит сакраментальную фразу: «Суду вопросов не задают!» Однако судью надо понять: его работа превратилась в интенсивное производство, он загнан нагрузкой в условия, когда рабочее время стало самым дефицитным ресурсом. (Кстати, та же проблема и у судей Европейского суда по правам человека.) При этом судья в процессе должен сохранять нейтралитет, и было бы абсурдно включать его в круг участников состязания. Даже в спортивных играх судья — не игрок, а игрок — не судья.

Нейтралитет и беспристрастность судьи — это не безразличие к человеку. Задача судьи — не только создать условия для оптимального состязательного процесса. Эффективность судебной защиты во многих случаях — не итог состязания; в результате состязательного процесса может быть достигнуто взаимопонимание, преодолены негативные отношения и заблуждения. Переход от судебной войны к соглашению сторон на справедливых условиях оптимален для обеих сторон. Стремление согласовывать интересы будет стимулировать и новый закон о медиативных процедурах: стороны приходят со спором, а уходят с миром. Сотрудничество в одном случае может быть эффективней состязательности, в другом — наоборот. Стороны вправе делать свой выбор, не пренебрегая при этом формальностями, которые «в случае чего» облегчают судебную защиту.

Переходя к принципу процессуального равноправия, составляющему парную категорию с состязательностью, Д.В. Даниленко исходит из того, что состязательность — настоящий принцип, в то время как равноправие сторон, а также право на судебную защиту — лишь качественные аспекты состязательности.

Вот здесь мы расходимся с уважаемым автором. Названным принципам не может быть отведена роль фрагментов состязательности.  Исключите из состава судебных принципов процессуальное равноправие — и правосудие утратит свое уникальное социальное значение.

Что общего между некоторыми судебными принципами, включая равноправие сторон и право на судебную защиту?

Их слабая гарантированность, следовательно, необходимость их укрепления, снабжения новыми гарантиями. Резервы повышения доступности суда, усиления судебной защиты и правосудия — это совершенствование законодательства в аспекте его доступности, введение в гражданский процесс конструкции адвокатского процесса, страхование судебных издержек, усиление процессуальной и иной юридической ответственности за недобросовестность и преступления против правосудия.

Предложения отказаться от того или иного судебного принципа понять можно: известны различные их классификации, а также взаимопереплетение принципов, и кажется, что права человека достаточно защищены общими принципами. Но это не основание для ослабления и тем более отказа от общесубъектного принципа права на эффективную судебную защиту.

Возможно, здесь сказывается влияние других систем классификации судебных принципов. Например, известны классификации, которые обходятся без принципов права на судебную защиту и  равноправие сторон. В учебной (и иной) литературе по российскому  гражданскому процессу  судебная защита как принцип не рассматривается, но принципу равноправия сторон отдается должное, его статус и самостоятельность не подвергаются сомнению. По нашему убеждению, статус принципа имеет и право на эффективную судебную защиту.

Подчеркнем: общесубъектный принцип судебной защиты нормирован в России не процессуальным, а материальным кодексом (п. 1 ст. 1 Гражданского кодекса РФ). В пользу признания принципа права на эффективную судебную защиту сошлемся на нормы ст. 46 Конституции РФ. Среди важных научных источников в пользу статуса принципа права на судебную защиту нельзя не назвать монографию Н.В. Витрука «Общая теория юридической ответственности» (М.: Российская академия правосудия, 2008), в которой сформулированы принципы юрисдикционного процесса. Н.В. Витрук указывает, что для всех видов юрисдикционного процесса и всех форм судопроизводства характерно «осуществление правосудия только судом и разрешение дела надлежащим судом; обеспечение конституционного права на судебную защиту (доступ к правосудию)» (с. 293). Далее курсивом выделено название принципа: «конституционное право на судебную защиту и обеспечение доступа к правосудию» (с. 297).

В статье Д.В. Даниленко приводится пример: Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что равноправие сторон было нарушено присутствием прокурора в совещательной комнате при совещании судей. В комментарии к решению указывалось: очевидно, нарушен принцип равноправия сторон обвинения и подсудимого, тогда как принцип состязательности не нарушен. Если оценить эту ситуацию с позиций российского процессуального закона, по нашему мнению, в этом случае нарушен принцип независимости судей и важнейшая его гарантия — тайна совещания судей. Если же полагать, что нарушен принцип равноправия сторон, не значит ли это, что для его соблюдения требовалось присутствие в совещательной комнате и обвинителя, и обвиняемого?

По нашему убеждению, принцип процессуального равноправия сторон — не составляющая состязательности, а сам по себе принцип, и не менее значимый. Вопрос упирается в его реализацию и необходимость усиления гарантий равноправия сторон в процессе. Данный принцип — один из самых практически необеспеченных, как и принцип независимости судей. Названные принципы невозможно переоценить.

Наряду с усилением гарантий соблюдения принципов процессуального равноправия сторон и права на эффективную судебную защиту представляется целесообразным также предусмотреть в процессуальных кодексах четкие санкции за нарушение того или иного судебного принципа. Пока санкций нет, с принципами обращение не самое ответственное, и зачастую их соблюдение носит формальный характер. Превращать соблюдение принципов в профанацию — значит принижать правосудие и требования, предъявляемые к людям, причастным к этой особой профессии.

Библиография

1 Даниленко Д.В. Состязательность — универсальный принцип судебного процесса // Право и политика. 2010. № 4.