К вопросу о субъектах международной правовой помощи по гражданским и семейным делам

О.Г. НИКУЛЬШИНА,

кандидат юридических наук, доцент кафедры частного права РГГУ

В  правоотношениях, протекающих в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, участвует определенный круг индивидов и организаций, которые наделяются взаимными юридическими правами и обязанностями. Данные права и обязанности обеспечивают взаимодействие индивидов и организаций в рамках конкретных правоотношений (международных гражданско-правовых, семейно-правовых, гражданско-процессуальных и арбитражно-процессуальных), осложненных иностранным элементом. Данные обстоятельства обусловливают существование такой правовой категории, как «субъект международной правовой помощи по гражданским и семейным делам». В юридической литературе справедливо отмечено, что «субъекты — необходимый элемент каждого правоотношения, ибо несут на себе нагрузку определяющего компонента. Они выполняют функцию генератора всей фактической и юридической ткани, специфических социальных связей по поводу создания атмосферы благоприятствования реализации нормы материального права в целях установления объективной истины и вынесения решения по делу»[1].

Протекающие в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам правоотношения придают специфику субъектному составу данного правового института. По нашему мнению, она заключается в том, что субъектами данной правовой помощи могут быть участники этих правоотношений. Известно, что субъектами международных гражданско-правовых отношений могут быть только те субъекты, которые наделяются международными гражданско-правовыми правами и обязанностями; ими являются как государства (в том числе Российская Федерация и ее субъекты), муниципальные образования, так и физические и юридические лица (национальные и иностранные). Участниками же гражданско-процессуальных и арбитражно-процессуальных правоотношений являются лица, наделенные гражданско-процессуальным и арбитражно-процессуальным законодательством правами и обязанностями. Это участники гражданского и арбитражного судопроизводства: суд; лица, участвующие в деле; лица, содействующие правосудию, а в случаях оказания международной правовой помощи по гражданским и семейным делам — также компетентные государственные органы, т. е. потенциально практически любое физическое или юридическое лицо.

Термин «субъект» получил обширную научную разработку в философии, которая несет в себе методологические принципы, лежащие в основе всякой науки или области знания. М.С. Строгович обоснованно указывал на необходимость обращения должного внимания к философскому обоснованию правовых проблем. «Важнейшие проблемы науки права, — отмечал он, — могут быть правильно решены только при условии их глубокого и серьезного философского обоснования. Есть ошибки и неясности в вопросах об объективном и субъективном в общественных явлениях и отношениях, а эти вопросы чрезвычайно важны в правовом регулировании общественных отношений»[2].

По мере эволюции философской науки происходил последовательный процесс профилирования категории «субъект», которая, выступая в различных ипостасях, непременно направлена на определенный «объект».

И. Кант, исходя из объективного тождества субъекта и объекта, считал, что реальные вещи воздействуют на субъект и побуждают его к деятельности познания: «Все содержание мышления зависит от внешнего опыта, подчинено объективной необходимости»[3].

В правовой науке категория «субъект» рассматривается через призму ее определенных свойств, признаков, назначения. В общей теории права широко используется термин «субъект права»[4]. Указывая на общетеоретическое определение субъекта права, Г.В. Игнатенко обоснованно замечает, что оно «...сопряжено с констатацией субъективного права участия в отношениях, регулируемых правовыми нормами»[5]. Таким образом, одним из признаков субъекта права является обладание определенными правами и обязанностями, обеспечиваемыми законом, и способность их реализовать в тех или иных общественных отношениях, урегулированных правовыми нормами. Нормы права наделяют субъектов правами на совершение тех или иных действий и в то же время возлагают на них юридические обязанности, реализация которых способствует осуществлению норм права, «претворению в жизнь через соответствующие этим нормам права правоотношения, которые и являются способами осуществления норм права»[6].

Субъекты права реализуют свои права и обязанности в рамках определенных общественных отношений, юридической формой которых являются правоотношения, протекающие на основе правовых норм. По мнению О.О. Миронова, «подобная трансформация возможна в силу регламентации нормами права объективно существующих связей между субъектами общественных отношений, которые в правоотношениях выступают в форме взаимных прав и обязанностей»[7]. Учитывая, что общественные отношения выступают объектом права, можно предположить, что субъекты, наделенные юридическими правами и обязанностями, взаимодействуют между собой в зависимости от правоотношений (объекта), тем самым придавая последним определенную специфику. Следовательно, в самом широком смысле под субъектом международной правовой помощи по гражданским и семейным делам можно понимать носителя прав и обязанностей, который фактически способен вступать в международные гражданские, семейные, гражданско-процессуальные и арбитражно-процессуальные правоотношения, протекающие в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам.

Нормами международного права и национального гражданского, семейного, гражданско-процессуального и арбитражно-процессуального законодательства, регулирующими деятельность в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, определяется порядок взаимодействия государств, их компетентных органов и должностных лиц, физических и юридических лиц с иностранными государствами, их компетентными органами и должностными лицами, физическими и юридическими лицами. В связи с этим перечисленные субъекты наделяются взаимными правами и обязанностями, которые они могут реализовать лишь в рамках указанных отношений, протекающих в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам. Это обусловлено тем, что взаимодействие международных организаций, государств, компетентных национальных государственных органов и должностных лиц, физических и юридических лиц в указанной сфере преследует цель осуществления гражданских прав и обязанностей, совершения конкретных процессуальных действий, которые направлены на возникновение, изменение, прекращение гражданско-правовых, семейно-правовых, гражданско-процессуальных и арбитражно-процессуальных отношений, судебное рассмотрение гражданского дела, совершение действий по исполнению решения или определения. Государственные органы и должностные лица, физические и юридические лица, а также сами государства и международные организации являются субъектами международной правовой помощи по гражданским и семейным делам и согласно своему гражданско-правовому и процессуальному положению наделяются соответствующим законом правами и обязанностями.

Представляется, что в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам игнорирование различия понятий «субъект права» и «субъект правоотношения» было бы неоправданным. Об этом разграничении указывается в юридической литературе, посвященной общей теории права. Так, С.С. Алексеев пишет, что «субъект права — это лицо, обладающее правосубъектностью, то есть потенциально способное быть участником правоотношений, а субъект правоотношения — это реальный участник данных правовых отношений»[8]. С.Ф. Кечекьян, наоборот, предлагал отказаться от понятия «субъект правоотношения» и довольствоваться лишь понятием «субъект права», под которым следует понимать как потенциальных, так и реальных участников правоотношения[9]. О.О. Миронов, как представляется, обоснованно подверг критике такую точку зрения и отметил, что «субъект правоотношения — это участник конкретного правоотношения, а субъект права — это лицо, которое еще не является таковым, но при наличии определенных условий может им стать»10. Следует согласиться с данным утверждением, поскольку не каждый субъект права является субъектом правоотношения, но каждый субъект правоотношения — субъект права.

Отказ от понятия «субъект правоотношения» в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, на наш взгляд, может повлечь за собой определенное искажение истинной правовой характеристики лица, его состояния относительно норм международного права и национального гражданского, семейного, гражданско-процессуального и арбитражно-процессуального законодательства, регулирующих рассматриваемую сферу деятельности. В литературе выделяется также термин «участник правоотношения». Принципиально не возражая против понятия «субъект правоотношения» как более узкого по содержанию, чем «субъект права», Р.О. Халфина считает его неудачным из-за сходства наименований. Более приемлемым и точным, по ее мнению, является термин «участник правоотношения»[11].

Представляется необходимым дать градационную характеристику двум понятиям — «субъект права» и «субъект (участник) правоотношения», исходя из содержания международной правовой помощи по гражданским и семейным делам как комплексного правового института и особенностей, складывающихся в данной сфере правоотношений. Субъектом права является тот, кто благодаря своим юридическим свойствам, обусловленным фактическим положением, способен участвовать в конкретных правовых отношениях, принимая на себя соответствующие права и обязанности. Сообразно этому международные организации, государства (например, Российская Федерация), компетентные государственные органы и должностные лица, физические и юридические лица, будучи субъектами международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, обладают потенциальной возможностью быть участниками международных гражданско-правовых, гражданско-процессуальных и арбитражно-процессуальных правоотношений, складывающихся в данной сфере, в случаях, когда они являются носителями определенных субъективных прав и юридических обязанностей (полномочий). Возможность быть субъектом указанных правоотношений проявляется в фактической реализации государством, компетентными государственными органами и должностными лицами, физическими и юридическими лицами своих полномочий (прав и обязанностей), регламентируемых нормами международного права и национального гражданского, семейного, гражданско-процессуального и арбитражно-процессуального законодательства.

Как утверждает В.Я. Бойцов, очевидно, что не нуждается в особых доказательствах положение, что под субъектами правоотношений любого вида могут пониматься только их участники, выступающие в качестве сторон соответствующих правоотношений[12]. Следовательно, субъектом правоотношений может быть конкретный участник правоотношений, протекающих в рассматриваемой сфере. Участники посредством норм международного права и соответствующего национального законодательства наделяются разнообразными правомочиями (разрешениями, дозволениями, поручениями), обязанностями (запретами, долженствованиями) и становятся субъектами правовых отношений.

Таким образом, государство, компетентные государственные органы и должностные лица, физические и юридические лица — субъекты международной правовой помощи по гражданским и семейным делам — являются лишь вероятными участниками правоотношений, которые возникают, изменяются и прекращаются в данной сфере. По сути, они в определенных правовых ситуациях могут и не являться субъектами этих правоотношений. Участвуя в данных правоотношениях, Российская Федерация, компетентные государственные органы и должностные лица, физические и юридические лица изначально выступают их субъектами, реально участвующими в них. Иными словами, понятие «субъект правоотношения в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам» является производным от понятия «субъект международной правовой помощи по гражданским и семейным делам». Следовательно, последнее понятие является более широким, нежели первое.

Указывая на то, что субъекты международной правовой помощи по гражданским и семейным делам не всегда могут быть участниками международных правоотношений, протекающих в данной сфере, необходимо заметить, что это свидетельствует скорее об определенных особенностях, присущих им с позиции участия в конкретных правоотношениях, но не об их различии. Противопоставлять данные понятия нельзя, поскольку субъект международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, вступая в указанные правоотношения в данной сфере, приобретает новые свойства, становясь участником этих правоотношений, но не теряет при этом качеств, которыми он обладал до вступления в них. Поэтому понятия «субъект международной правовой помощи по гражданским и семейным делам» и «участник правоотношения» в данной сфере во многом являются схожими по своей природе (речь идет о возможности этих субъектов обладать определенными правами и обязанности и способности их осуществлять). Они могут участвовать либо непосредственно участвуют в правоотношениях, протекающих в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, обладая при этом соответствующими полномочиями (юридическими правами и обязанностями).

Вместе с тем субъект международной правовой помощи по гражданским и семейным делам автоматически не может трансформироваться в субъекта правоотношений в данной сфере. Для того, чтобы международные организации, государство, компетентные государственные органы и должностные лица, физические и юридические лица могли стать участниками правоотношений, протекающих в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, и использовать свои полномочия, необходимо наличие фактических гарантий, обеспечивающих возможность реализации принадлежащих им по закону полномочий. Поэтому смешение понятий «субъект международной правовой помощи по гражданским и семейным делам» и «участник правоотношения» лимитирует разработку вопросов законности, в частности в плане обеспечения субъективных прав. При этом нельзя не учитывать и другой аспект, характерный для международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, — разнообразие регулируемых общественных отношений. Широкий круг связей (отношений) предполагает возможность участия в различном правовом и процессуальном качестве (например, иностранный гражданин может участвовать в гражданских правоотношениях в качестве одной из сторон договора; он же может являться истцом по гражданскому делу о взыскании ущерба, причиненного ему ненадлежащим исполнением данного договора). Такая возможность существует в силу международного права и национального гражданского, семейного, гражданско-процессуального и арбитражно-процессуального законодательства.

Таким образом, характерной чертой, присущей международным организациям, государству (в том числе Российской Федерации), компетентным национальным государственным органам и должностным лицам, вовлеченным в гражданский и арбитражный процесс физическим и юридическим лицам, выступающим субъектами международной правовой помощи по гражданским и семейным делам, является вероятная возможность их участия в международных гражданских, семейных, гражданско-процессуальных и арбитражно-процессуальных правоотношениях. Кроме того, для первых двух групп субъектов характерной чертой является обладание властными полномочиями и способность осуществлять их. Для физических и юридических лиц, вовлеченных в гражданский или арбитражный процесс, специфической чертой является наличие материально-правовой и процессуально-правовой заинтересованности в исходе рассматриваемого дела (для лиц, участвующих в деле), а что касается лиц, содействующих правосудию, — возможность участия в гражданском или арбитражном процессе в качестве свидетелей, специалистов, экспертов, переводчиков.

На наш взгляд, субъектом международной правовой помощи по гражданским и семейным делам является носитель определенных субъективных прав и юридических обязанностей, имеющий потенциальную возможность быть участником гражданских, семейных, гражданско-процессуальных и арбитражно-процессуальных правоотношений, протекающих в сфере международной правовой помощи по гражданским и семейным делам.

Библиография

1 Кожевников В.В., Марфицин П.Г. Уголовно-процессуальный аспект механизма правового регулирования. — Омск, 1998. С. 88.

2 Строгович М.С. Избр. тр.: В 3 т. — Т. 1: Проблемы общей теории права. — М., 1990. С. 62.

3 Кант И. Критика чистого разума / Пер. с нем. С. Лосского. — М., 1994. С. 255.

4 См., например: Бойцов В.Я. Система субъектов советского государственного права. — Уфа, 1972. С. 32—36; Миронов О.О. Субъекты советского государственного права / Под ред. И.Е. Фарбера. — Саратов, 1975. С. 5—12; Мицкевич А.В. Субъекты советского права. — М., 1962. С. 13.

5 Международное право: Учеб. / Отв. ред. Г.В. Игнатенко и О.И. Тиунов. — М., 2001. С. 44.

6 Строгович М.С. Указ. тр. С. 81.

7 Миронов О.О. Указ. раб. С. 5.

8 Алексеев С.С. Проблемы теории права: В 2 т. — Т. 1. — Свердловск, 1972. С. 278—279.

9 См.: Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. — М., 1958. С. 84.

10 Миронов О.О. Указ. раб. С. 7.

11 См.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. — М., 1974. С. 115—116.

12 См.: Бойцов В.Я. Указ. раб. С. 20.