Казуальность норм уголовного законодательства: проблема и пути ее решения

УДК 343.21

Страницы в журнале: 106-109

Д.В. Шебанов,

преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Воронежского института Министерства внутренних дел Российской Федерации Россия, Воронеж shebanov1@list.ru

И.П. Долгих,

зам. начальника кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел Воронежского института Министерства внутренних дел Российской Федерации Россия, Воронеж dolgikh1@list.ru

Л.С. Терещенко,

адвокат Воронежской межтерриториальной коллегии адвокатов Россия, Воронеж advokattls@yandex.ru

Исследуются подходы, выработанные прецедентным правом, уделяется особое внимание такому важному аспекту, как казуальность уголовно-правовых норм российского законодательства. Казуальность уголовно-правовых норм является недостатком действующего уголовного законодательства. Невозможность применения подходов, выработанных прецедентным правом, оставляет один способ устранения указанного недостатка: универсализацию норм уголовного права, используемых при конструировании составов преступлений. Высказываются конкретные предложения по совершенствованию отдельных статей уголовного законодательства и общие подходы к совершенствованию Уголовного кодекса Российской Федерации, применение которых позволит повысить результативность уголовно-правовых мер борьбы с преступностью.

Ключевые слова: универсальность, прецедентное право, прецедент, казуальность, хищение.

Правовые нормы являются продуктом разумной деятельности человека, призванного вкупе с биологическими и социальными факторами воспроизводить самого себя. Кроме того, использование правоприменительного усмотрения невозможно вне установления связи предмета (например, срок, действие, интерес) с ситуативными явлениями и объектами, а также определения универсальности существенных связей в реальной действительности. Универсальность здесь выступает условием «выстраивания» определенных мыслительных операций правоприменителя в систему. Следует отметить, что категория универсальности исследователями в основном применяется для установления правовых принципов, или общих начал, в том числе и уголовного права [5]. Но и уголовно-правовая норма должна быть универсальной, она должна быть понятна каждому гражданину, а не только ученому или правоприменителю. Это закон жизни и именно к этому всегда стремились законодатели, особенно отечественные. Наше право должно быть статутным, но в то же время универсальным. Об универсальности определений в уголовном праве высказывались А.В. Рагулин [4], Я. Куринова [2] и др. Под универсальностью определений, выражений и терминов, применяемых в нормативных правовых актах, регулирующих конкретный вид правоотношений, по нашему мнению, стоит понимать одинаковость дефиниций, выражений и терминов, без неоправданных синонимов и вариаций.

В данной статье мы обратимся к универсализации ряда определений, используемых в уголовном праве, и попытаемся обосновать их целесообразность на основе анализа небольшой группы смежных преступлений.

Немного отвлечемся от понятия универсальности и обратимся к дефиниции «прецедент», которая, как будет показано далее, находится в тесной связи с темой данного исследования.

Как источник права прецедент известен с древнейших времен. В первых государствах (Вавилон, Древний Египет и др.) на основе судебной практики уже писались первые сборники законов. В Древнем Риме в качестве прецедентов выступали устные заявления или решения по конкретным делам преторов и других магистратов. Первоначально они имели обязательную силу при рассмотрении аналогичных дел лишь для самих магистратов, их принявших, и лишь в течение определенного срока, однако постепенно наиболее удачные эдикты приобрели устойчивый характер и постепенно сложились в систему общеобязательных норм под названием  преторского права (jus honorarium).

Классическое прецедентное право появилось в Англии. В 1066 году были сформированы королевские разъездные суды, которые от имени Короны решали дела с выездом на места. Вырабатываемые судьями решения брались за основу другими судебными инстанциями при рассмотрении аналогичных дел. С XIII века зародилась сама теория прецедентного права. На смену разрозненным местным актам приходит общее для всей страны право. Так стала складываться единая система прецедентов, общая для всей Англии, получившая название «общее право» (common law). Начиная с XIV века начала складываться еще одна ветвь — право лорд-канцлера.

Прецедентное право продолжило свое бурное развитие и после английской революции XVII века даже превосходило право статутное. Несмотря на то что уже с начала XX века в Англии, а затем и в других странах происходит существенное ослабление права прецедента, до сих пор его значение на туманном Альбионе весьма велико. Однако из-за разночтений в трактовках отдельных решений подобная система порождает довольно-таки широкий простор для судейского усмотрения.

В России прецедент официально не является источником права, неуместность использования подходов прецедентного права в отечественном правовом поле показана в ряде исследований [3]. В то же время нельзя отрицать, что на практике решения вышестоящих судов часто принимаются во внимание при разрешении споров. Роль прецедента в какой-то степени выполняют постановления Пленумов  и  судов по отдельным вопросам правоприменения. Кроме того, в последнее время в связи с участием Российской Федерации в обжаловании действий государства в ходе уголовного судопроизводства в Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ), некоторые исследователи справедливо указывают на необходимость учитывать прецедентную практику ЕСПЧ [1].

И все же, какая сложилась ситуация в уголовном законодательстве современной России? Такое впечатление, что наши законодатели являются последователями Эпикура с его учением о случайности, теории о том, что в мире господствует случай, не поддающийся обобщению. Попробуйте отличить кражу от грабежа, грабеж от мошенничества или разбоя, разбой от вымогательства, а вымогательство в свою очередь от шантажа. Не говоря о многочисленных иных смежных составах. Это сможет сделать (и то с трудом) только высококвалифицированный юрист. А законодатели продолжают вводить все новые и новые частные нормы, подгоняя их под конкретные жизненные ситуации (случаи, случайности). Как нам представляется, это в корне неверный подход к построению такого важного кодифицированного нормативного правового акта, как уголовный кодекс государства.

Но вернемся к универсальному принципу построения норм уголовного закона.

Кто такой тать на Руси — это и вор, и мошенник, и грабитель, и разбойник. Но народ понимал это. Это было удобно, так как было универсально.

Законодатели не стремятся одномоментно сделать универсальным весь Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года (далее — УК РФ), но начинать с чего-то надо. Борьба с преступностью — важнейшая проблема в любом обществе. Развивающаяся стремительными темпами отечественная экономика обусловливает повышение общественной опасности преступлений в соответствующей сфере. Наиболее остро это проявляется в отношениях собственности, которые все чаще становятся объектом преступных посягательств. Особого внимания заслуживает корыстная преступность, в структуре которой значителен удельный вес таких противоправных деяний, как хищения. Являясь преступлениями имущественного характера, хищения на современном этапе соединяют в себе корысть и использование высоких технологий, новейших достижений науки и техники, что и предопределяет их повышенную общественную опасность. Посягая на имущественные отношения не только граждан, но и различных хозяйствующих субъектов, эти преступления, в конечном итоге, угрожают экономическим интересам всего государства.

Сегодня в угоду правовой конъюнктуре, основанной на описании все новых и новых частных случаев преступлений корыстной направленности, нам предлагается все большее число частных норм, т. е. смежных с уже существующими составами, отличающихся от последних лишь незначительными деталями — признаками объективной стороны. Таким образом, мы все ближе и ближе подходим к «случайному праву» или, иначе говоря, праву случая, что чуждо духу нашего многонационального народа. Что у одной народности — традиция, обычай, у другой — тягчайшее преступление. По нашему мнению, спасение нашего законодательства и его перспектива — в универсальности уголовно-правовых норм.

Попытаемся конкретизировать наши теоретические рассуждения. Элементарный пример казуальности отечественного уголовного закона — введение дополнительных составов мошенничества. Мало того, что правоохранительные органы на местах и так не всегда понимали, когда же нужно и можно квалифицировать деяние как мошенничество, так неразберихи добавило введение еще шести аналогичных составов. Рассмотрим более подробно один из них.

Статья 159.6 УК РФ «Мошенничество в сфере компьютерной информации» устанавливает ответственность за хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей [6]. Если внимательно вчитаться в текст уголовного закона, то можно без труда убедиться в том, что законодатель не только в корне изменил классическое понятие мошенничества, закрепленное в ст. 159 УК РФ, но и создал целую статью на основе дополнительного квалифицирующего признака. Кроме того, если ввод и модификацию компьютерной информации еще можно хоть как-то классифицировать в качестве обмана или злоупотребления доверием потерпевшего, то уж удаление и блокирование такой информации — никоим образом. На практике это чаще всего кража или банальное вымогательство.

Вот и началась у нас чехарда с так называемыми формами хищения, которые различаются только по способу совершения преступления, т. е. факультативному признаку объективной стороны. В результате из-за этого факультатива законодателем были сконструированы отдельные статьи с копирующими друг друга квалифицирующими признаками и с практически одинаковыми санкциями. Существовала ли насущная необходимость в подобном законотворчестве? Вопрос, как нам кажется, риторический.

Полагаем, что необходимо создать единую, унифицированную статью о хищении, а все квалифицирующие признаки, упомянутые в статьях главы 21 УК РФ и определяющие формы и виды таких преступлений, вынести в ст. 63 УК РФ, где им должно быть дано легальное толкование. Аналогичным образом следует поступить и со многими другими нормами Особенной части УК РФ.

С какой целью мы повторяем из нормы в норму: «совершенное группой лиц по предварительному сговору», «в крупном размере», «причинившее существенный вред», «повлекшее иные тяжкие последствия» и т. п.? Убеждены, что наше государство не должно идти по пути прецедентного права в силу своей многонациональности и, соответственно, многообразия традиций. А раз так, то универсальность — это наше все.

Завершая разговор о хищениях, предлагаем законодателю свое видение правовой нормы, предусмотренной ст. 158 УК РФ: «Хищение, то есть корыстное противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества с целью его обращения в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» [7, с. 165].

Кроме универсальности, УК РФ должен, как и декларирует, соблюдать справедливость. По нашему мнению, карманная кража — явление гораздо более опасное, чем квартирная. Жулик цинично на глазах у множества посторонних лиц и в присутствии потерпевшего вытаскивает его имущество, и не важно, что это кошелек с последней пенсией, а не телевизор, важно субъективное отношение негодяя к своему деянию. То есть, по нашему мнению, по степени и характеру общественной опасности карманная кража мало чем отличается от открытого хищения.

Предлагаемая реформа уголовного законодательства повлечет за собой изменения в категоризации преступлений и, естественно, в институте наказания, а также в других институтах общей части уголовного права. Однако, в конечном итоге, все станет на свои места, и Особенная часть УК РФ будет намного понятней и правоприменителю, и простому обывателю, к чему мы в идеале и должны стремиться.

Список литературы

1. Деменева А.В. Юридические последствия постановлений Европейского суда по правам человека для Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — М., 2010.

2. Куринова Я. Гуманность освобождения от наказания и современная криминальная реальность // Законность. 2012. № 4.

3. Подольская Н.А. Проблемы применимости судебного прецедента как источника права в правовой системе юридических наук.— М., 2001. Т. 1.

4. Рагулин А.В. Современные проблемы регламентации и охраны профессиональных прав адвоката-защитника в России: моногр. — М., 2012.

5. Русинова В.Н. Преследование военных преступлений, совершенных в немеждународных конфликтах, на основе универсального принципа юрисдикции // Военно-юридический журнал. 2006. № 5.

6. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954.

7. Терещенко Л.С., Шебанов Д.В. Некоторые проблемы квалификации хищений // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 6.