Квалификация вреда здоровью при полисубъектном совершении преступления

УДК 343.98 

Страницы в журнале: 125-131

А.В. Гришин,

старший преподаватель кафедры уголовно-процессуального права Центрального филиала Российского государственного университета правосудия, соискатель кафедры уголовно-процессуального права, криминалистики и судебной экспертизы имени Н.В. Радутной Российского государственного университета правосудия Россия, Воронеж avg5836@yandex.ru

Рассматриваются особенности применения специальных знаний с целью установления медицинских фактов и обстоятельств, необходимых для объективного расследования и всестороннего судебного рассмотрения преступлений, связанных с неоднократным причинением телесных повреждений несколькими субъектами.

Ключевые слова: совершение преступления несколькими субъектами, квалификация преступления, вред здоровью, синергизм телесных повреждений, судебно-медицинская экспертиза.

Одной из сложных задач, стоящих перед судебно-следственными органами, является квалификация преступлений, связанных с неоднократным причинением телесных повреждений несколькими субъектами. При расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел о подобных преступлениях, сопряженных с причинением вреда здоровью при полисубъектном исполнении, особые затруднения вызывает установление объективной стороны состава преступления. Для исключения ошибки, вынесения объективного и справедливого судебного решения необходимо дифференцировать преступление, совершенное группой лиц, от совершения преступлений разной степени тяжести, совершенных несколькими субъектами.

При расследовании преступлений против жизни и здоровья человека встречаются ситуации, когда в течение одного часа несколькими субъектами потерпевшему причиняется травма головы, сопровождаемая летальным исходом. В качестве примера можно привести случай, когда потерпевшему во время ссоры на развлекательном мероприятии в помещении участник конфликта нанес удар кулаком в лицо, а затем, уже на улице, потерпевший подвергся нападению других лиц, которые нанесли ему множественные удары в голову, в том числе ногами (приговор Фрунзенского районного суда г. Иваново от 17.09.2010; кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Коми от 21.06.2011 по делу № 22-2124; приговор Усинского городского суда Республики Коми от 23.03.2011).

Проблемы квалификации содеянного связаны с устоявшейся судебной практикой, когда оба эпизода квалифицируются как деяние, связанное с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса РФ [13]), и к уголовной ответственности привлекаются все субъекты, наносившие удары в область головы, без установления конкретных последствий для здоровья от действий каждого из субъектов.

Статья 46 Конституции РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод [6].

Правильная квалификация деяния уже на этапе предварительного расследования, особенно при расследовании тяжких и особо тяжких преступлений, способствует избавлению лица от необоснованного уголовного преследования, а государства — от необходимости крупных выплат при осуществлении реабилитации оправданного в суде гражданина.

Квалификационные ошибки — это неверное установление наличия либо отсутствия состава преступления, а также его соответствия описанию в нормах Общей и Особенной частей УК РФ. Такие ошибки в отличие от уголовно-процессуальных носят уголовно-правовой характер. Основные источники квалификационных ошибок — недочеты законодательства и недостатки правоприменения.

Осуществлению правосудия препятствуют квалификационные ошибки, как неверно устанавливающие обстоятельства, входящие в предмет доказывания по конкретному уголовному делу, так и связанные с неверным установлением нормы, определяющей состав и подлежащей применению.

Н.Ф. Кузнецова  относит к существенным, фундаментальным ошибкам не только ошибки в виде неверного избрания для квалификации уголовно-правовой нормы, которые при переквалификации существенно изменяют содержание квалификации в сторону отягчения, но и так называемую избыточную квалификацию, которую осуществляют субъекты предварительного расследования в надежде, что суд подправит их при вынесении окончательного решения по делу [8, с. 31].

Сложившаяся практика показывает, что суд выносит решение по более тяжкому из предъявленных обвинений, часто привлекая к уголовной ответственности лицо, в действиях которого был состав менее тяжкого преступления.

Российская уголовно-правовая доктрина придерживается сформулированного в ч. 2 ст. 5 УК РФ принципа субъективного вменения: «Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается». Вина во всех случаях является необходимой субъективной предпосылкой уголовной ответственности и наказания. Мотивы и цель преступления связаны с умышленной формой вины и в совокупности составляют психологическое содержание умышленного преступления.

В случае, когда телесные повреждения наносятся лицами, объединенными общим умыслом, квалификация преступления производится в соответствии с рекомендациями, данными в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве»: «Убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения)».

В других случаях, когда травмы причиняются потерпевшему разными лицами, не имеющими единого умысла, в течение короткого промежутка времени, при разных обстоятельствах, возникают серьезные затруднения при квалификации совершенных деяний.

Основанием для принятия судебного решения, как правило, служит заключение эксперта с выводами о причинении черепно-мозговой травмы в результате совокупных воздействий в область головы. Такие выводы эксперты обычно основывают на нормах п. 10 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека: «В случае если множественные повреждения взаимно отягощают друг друга, определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, производится по их совокупности» [11]. Однако в том же пункте Правил содержится альтернативная рекомендация: «При наличии повреждений разной давности возникновения определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека каждым из них, производится отдельно».

О том, при какой временной давности между причинением повреждений определение степени тяжести вреда здоровью должно определяться индивидуально для каждого повреждения, в Правилах не говорится.

Обычно в резюмирующей части заключения эксперта констатируется, что «каждое последующее травмирующее воздействие утяжеляло действие предыдущего». При этом судебно-медицинские эксперты, обосновывая свои выводы, ссылаются на невозможность разграничения последствий, причиненных действиями каждого из обвиняемых, даже если в ходе рассмотрения дела установлено, что потерпевший продолжал выполнять активные действия после того, как один из нападавших ударил его кулаком в лицо, и только после того как другой нападавший нанес ему удар деревянной дубинкой по голове, потерял сознание и утратил способность выполнять какие-либо активные действия. Большую сложность представляет установление последовательности причинения телесных повреждений в случаях, когда между эпизодами существует временной промежуток продолжительностью до одного часа, когда первый субъект к моменту выполнения объективной стороны состава преступления вторым субъектом уже отсутствует на месте преступления.

Свое мнение эксперты обычно подтверждают ссылками на существующую методику и результаты судебно-гистологического исследования мягких тканей головы и участков головного мозга. К сожалению, современные разрешающие способности (возможности) судебно-гистологического метода не позволяют разграничивать по времени причинения повреждения, образовавшиеся в течение одного часа [9, с. 29].

Вышеуказанную линию поведения судебно-медицинских экспертов сложно объяснить с позиции современного научного уровня судебной медицины, в арсенале которой уже давно нашли место такие точные методы исследования, дополняющие традиционные морфологический и гистологический, как биохимический и гистохимический методы.

В.Л. Попов, один из авторов принятой в современной судебной медицине доктрины научного обоснования механизма образования внутримозговых повреждений при неоднократной черепно-мозговой травме, отмечал непростой характер решения задачи, связанной с экспертной оценкой травмы головы в целом, и рекомендовал при оценке черепно-мозговой травмы придерживаться определенного плана, включающего следующий порядок:

а) точное описание повреждений;

б) выделение группы прижизненных повреждений;

в) дифференциация первичных повреждений и вторичных посттравматических расстройств;

г) выделение группы первичных повреждений для оценки механизма возникновения повреждения и свойств травмирующего предмета;

д) определение свойств травмирующего предмета;

е) определение механизма возникновения черепно-мозговой травмы путем последовательного установления вида, типа, направления, силы и других характеристик травматического воздействия;

ж) при наличии сопутствующих поражений — определение свойств причинившего их травмирующего предмета, механизма их образования; установление возможности возникновения всех обнаруженных повреждений в условиях конкретного происшествия [10, с. 92].

Сложившаяся экспертная практика свидетельствует об упрощенном подходе большинства судебно-медицинских экспертов к задаче установления механизма образования и последовательности причинения повреждений в области головы потерпевшего, при котором решение указанной экспертной задачи традиционно выражается в констатации факта невозможности разграничения последовательности образования повреждений, причиненных в течение короткого временного промежутка (менее одного часа). При этом невозможность разграничения экспертом последовательности причинения повреждений ставится им в основу заключения о возможности только совокупной оценки степени тяжести вреда здоровью, причиненного несколькими повреждениями.

Сложность, а порой невозможность выполнения необходимых исследований на существующей в конкретном Бюро судебно-медицинской экспертизы материальной базе не должна служить причиной антинаучного и необоснованного вывода эксперта. Тем более уголовно-процессуальное законодательство оставляет за экспертом право отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы специальных знаний, а также в случаях, если представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения (п. 6 ч. 3 ст. 57 Уголовно-процессуального кодекса РФ) [13].

Кроме того, положения ст. 15 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее — Закон о судебно-экспертной деятельности) прямо обязывают эксперта «составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение и направить данное сообщение в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта, объекты исследований и материалы дела непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения и эксперту отказано в их дополнении, современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы» [14].

Руководитель государственного судебно-экспертного учреждения обязан обеспечить эксперту условия, необходимые для проведения исследований, а в случае, если в данном учреждении нет эксперта конкретной специальности, необходимой материально-технической базы либо специальных условий для проведения исследований, возвратить без исполнения постановление или определение о назначении судебной экспертизы, представленные для ее производства объекты исследований и материалы дела, указав мотивы, по которым производится возврат (ст. 16 Закона о судебно-экспертной деятельности).

Игнорирование экспертом указанных положений законодательства может послужить основанием для применения к нему самых строгих санкций, предусмотренных ст. 307 УК РФ, ведь зачастую необоснованное заключение эксперта приобретает характер заведомо ложного и бывает сопряжено с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления.

При оценке заключения эксперта как одного из видов доказательств обычно допускаются две крайности: вера в профессионализм и непогрешимость экспертов, дающих заключение, с одной стороны, и недооценка объективности результатов экспертных исследований по сравнению с иными источниками фактических данных об обстоятельствах совершения преступления — с другой. Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение эксперта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, то есть является производным доказательством. Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции в определенных случаях вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для решения поставленной задачи, использует «нейтральные» для решения поставленной задачи признаки. У людей, не посвященных в предмет исследования, подобный подход эксперта к оценке фактических обстоятельств медицинского характера обычно сомнений не вызывает, тем более что в определенных случаях инициатива эксперта вполне оправданна и похвальна [2, с. 193].

В рассматриваемом случае несовершенство экспертных методик приводит не только к научной необоснованности экспертных выводов, но и к судебной ошибке, напрямую связанной с нарушением положений Конституции РФ, — к объективному вменению субъекту преступления, которого он не совершал.

Типичной ошибкой, допускаемой при оценке достоверности заключения эксперта, является подмена анализа реализации экспертом положений типовой экспертной методики ссылкой на сведения о месте работы и компетенции эксперта [5, с. 61—62].

Следователь и судья, как показывает практика, рассматривая заключение эксперта как привилегированное, вопреки законодательству игнорируют все иные доказательства, полученные следователем или собранные адвокатом (ч. 3 ст. 86 УПК РФ).

Один из основоположников современной криминалистики Р.С. Белкин прогнозировал возврат к доктрине Миттермайера — Владимирова и предупреждал: «Концепция “эксперта-научного судьи” не получила реализации в судебной практике. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и применяемых экспертами методов можно предполагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде» [1, с. 264—265].

Развитие науки и совершенствование юридической базы в области борьбы с преступностью делает актуальной задачу мониторинга новых знаний и заимствования юристами, в том числе криминалистами, достижений различных отраслей науки и приспособления их для выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. Правильная юридическая оценка содеянного довольно часто требует участия специалистов, обладающих специальными неюридическими знаниями. Выяснение мнения специалистов требуется при оценке преступного результата.

Пункт 12 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека (далее — Медицинские критерии), предусматривает необходимость определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, при наличии нескольких повреждений, возникших от неоднократных травмирующих воздействий, отдельно в отношении каждого такого воздействия [12]. Поэтому задачей судебно-медицинского эксперта является выявление различных оснований (механизма и последовательности причинения повреждений, давности образования повреждений) для того, чтобы выполнить требование указанных нормативных правовых актов.

Чтобы оценивать повреждения в совокупности, необходимо установить, что последующее воздействие утяжеляло действие предыдущего.

Оценка экспертом условий и обстоятельств причинения повреждений должна проходить в несколько этапов:

— на первом этапе: необходимо установить количество травмирующих воздействий, причинивших повреждения;

— на втором этапе: установить прижизненность повреждений;

— на третьем этапе: установить давность или время причинения каждого повреждения;

— на четвертом этапе: провести дифференциацию первичных повреждений и вторичных посттравматических расстройств;

— на пятом этапе: установить механизм возникновения черепно-мозговой травмы путем последовательного установления вида, типа, направления, силы и других характеристик травматического воздействия;

— на шестом этапе: установить последовательность нанесения повреждений.

При оценке степени тяжести вреда здоровью, причиненного различными повреждениями, эксперт должен исходить из того, что более легкое предшествующее травмирующее воздействие не может утяжелять более тяжелое последующее травмирующее воздействие, то есть травмирующее воздействие, причинившее кровоподтек, не может утяжелять последующее воздействие, причинившее ушиб головного мозга или переломы костей черепа.

Теория судебной медицины допускает взаимное отягощение множественных повреждений. Усиление действия нескольких факторов при их совместном воздействии на организм в медицине называется «синергизмом». Совместным усиливающим воздействие будет считаться в том случае, когда изменения в организме, возникшие от действия первого фактора, сохранились к моменту действия второго фактора и способствовали усилению этого действия. Синергизм нескольких повреждений связан с определенной последовательностью нанесения повреждений, и он возможен в случаях, когда более тяжелое травмирующее воздействие предшествует более легкому, например, в начале причиняются переломы костей черепа или ушиб мозга, а затем любое причиняемое травмирующее воздействие, даже достаточное по силе лишь для причинения кровоподтека, утяжеляет или отягощает действие предыдущего, создавая повторную травматизацию ранее поврежденного участка головного мозга. И наоборот, синергизма не будет, если легкое травмирующее воздействие предшествует более тяжелому. В рассматриваемой ситуации утяжеления травмы не произойдет, если повреждение, причинившее кровоподтек в области головы, предшествовало травмирующему воздействию, причинившему ушиб головного мозга.

В рассматриваемом случае категория преступления при умышленном причинении телесного повреждения в виде кровоподтека существенно отличается от категории преступления, в результате которого умышленно причинен тяжелый ушиб головного мозга. Один человек может оказать на другого человека действие незначительной физической силы, при котором умысел может быть неопределенным. Преступления, совершенные с неопределенным умыслом, следует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших последствий [7, с. 40]. Пункт 12 Медицинских критериев относит небольшие кровоподтеки к телесным повреждениям, влекущим причинение вреда здоровью. Однократное травмирующее воздействие незначительной силы, причинившее кровоподтек, не может расцениваться как преступление, так как в силу малозначительности не представляет общественной опасности (ч. 2 ст. 14 УК РФ). Тем более указанное действие не может считаться преступным, если ему предшествовало аморальное поведение потерпевшего, обоснованно отнесенное законодательством к обстоятельствам, смягчающим наказание (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ).

Совершенно другую юридическую оценку заслуживают действия, в результате которых причиняется тяжкий вред здоровью. Нанося потерпевшему сильные удары в область головы, виновный предвидит возможность причинения тяжкого вреда его здоровью и осознает опасность своих действий для жизни потерпевшего. Поскольку умысел рассчитан на преступления с материальным составом, в объективную сторону которых включены наступившие преступные последствия, указанные в диспозиции определенной нормы, то закономерным остается необходимость установления причинной связи, определение которой субъектам расследования и суду не стоит перекладывать исключительно на плечи экспертов.

Судебно-медицинской экспертизой устанавливаются  непосредственная причина смерти, характер и последовательность событий и фактов, которые предшествовали летальному исходу. Только после того как экспертом будет установлено первое звено в цепочке причинно-следственной связи, а именно наличие связи между взаимодействием травмирующего фактора внешней среды с организмом (телом) потерпевшего, субъект доказывания (следователь, дознаватель) переходит к следующему звену – устанавливает наличие причинно-следственной связи между действиями конкретного лица и преступным результатом. Звенья причинности, исследованные и установленные экспертом, сопоставляются с другими достоверно установленными звеньями причинной связи по уголовному делу с целью выяснения механизма преступления [5, с. 100].

До последнего времени в медицинских вузах не преподавали такую важную и необходимую для установления причинной связи дисциплину, как «Логика». Этот пробел в теоретической подготовке врачей — судебно-медицинских экспертов приводит к тому, что они вкладывают в содержание понятия причинной связи более узкий смысл, отличающийся от понимания содержания причинной связи юристами [16, с. 23].

Недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности в силу принципа презумпции невиновности. По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств и т. д. Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Заключение эксперта не должно иметь преимуществ перед другими доказательствами. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ). Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела (ч. 1 ст. 88 УПК РФ). Только правильное установление всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания, может быть гарантией от совершения судебной ошибки.

Список литературы

1. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. М.: Изд-во БЕК, 1997.

2. Виницкий Л.В. Экспертная инициатива в уголовном судопроизводстве / Л.В. Виницкий, С.Л. Мельник. М: Издательство «Экзамен», 2009.

3. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула: Автограф, 2000.

4. Гришин А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному делу // Уголовный процесс. 2011. № 11.

5. Гришин А.В. О способах повышения эффективности взаимодействия следователя и суда с экспертом при производстве судебных экспертиз по делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи // Российское правосудие. 2014. № 8.

6. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 // СЗ РФ. 2009. № 4. Ст. 445.

7. Красиков Ю.А. Комментарий к ст. 25 Уголовного кодекса Российской Федерации // Комментарий к УК РФ / под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999.

8. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений». М.: Изд. «Городец», 2007.

9. Пермяков А.В., Витер В.И., Неволин Н.И. Судебно-медицинская гистология: руководство для врачей: изд. 2-е, перераб. и доп. Ижевск-Екатеринбург: Экспертиза, 2003.

10. Попов В.Л. Черепно-мозговая травма: судебно-медицинские аспекты. Л.: Медицина, 1988.

11. Об утверждении Правил определения тяжести вреда, причиненного здоровью человека: постановление Правительства РФ от 17.08.2007 № 522 // СЗ РФ. 2007. № 35. Ст. 4308.

12. Об утверждении медицинских критериев определения степени вреда, причиненного здоровью человека: приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н; зарегистрирован в Минюсте РФ 13.08.2008 № 12118 // Российская газета. 2008. 5 сент.

13. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

14. О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации: федер. закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ (ред. от 24.07.2007) // СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2291.

15. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. Изд. 3-е. Сïб.: Типография т-ва «Общественная польза», 1910.

16. Хрусталева Ю.А. Трудности установления причинно-следственных связей в судебно-медицинской практике // Судебная экспертиза. Саратов, 2007. № 1.