Коллизии общих и специальных норм права равной юридической силы

УДК 340.132:347.113 

Страницы в журнале: 5-8

Н.А. Гущина,

доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Юридического института Балтийского федерального университета им. И. Канта Россия, Калининград ekkochetkova_25@mail.ru

Рассматривается разновидность коллизий в правовом регулировании, возникших в результате воздействия на одни и те же общественные отношения общей и специальной норм права равной юридической силы.

Ключевые слова: нормы, коллизии, правоприменение, гарантии законности, право, система, закон.

Интенсивное обновление законодательства, вызванное сменой приоритетов государственно-правового развития страны, порождает расширение темпов и объема законодательных работ. В таких условиях невозможно обеспечить надлежащую согласованность нормативных правовых актов. В системе права появляются противоречия (коллизии), несогласованности и дефекты.

В целях обеспечения единства российского права, непротиворечивости его норм большое значение приобретает проблема коллизий общих и специальных норм права равной юридической силы и способах их преодоления. Доминантой в решении названной проблемы является обеспечение полноты и качества правового регулирования общественных отношений, утверждение законности и справедливости.

Анализ научных трудов российских ученых показывает, что до настоящего времени отсутствует единый подход к определению «коллизии норм права». Чаще всего в юридической литературе коллизии норм права рассматриваются как противоречие друг другу (столкновение) двух или более формально действующих норм права, регулирующих одни и те же общественные отношения. Для коллизий в законодательстве характерно существование различных норм для разрешения конкретной ситуации, но с противоречивым содержанием. Профессор А.Ф. Черданцев характеризует коллизии норм права как различие в содержании двух норм права, распространяющихся на одни и те же фактические ситуации [11, с. 43]. По мнению М.А. Власенко, коллизии норм есть отношение между нормами, выступающее в форме различия или противоречия при регулировании одного фактического отношения [1, c. 23]. Из сказанного вытекает, что коллизии норм права могут проявляться в форме противоречия содержания норм права, противоборствуя друг другу, либо в форме различия в содержании норм, регулирующих одни и те же общественные отношения.

В практической жизни часто складываются ситуации, когда различные нормы права, пересекаясь в одной точке правового поля, претендуют на регулирование одного и того же общественного отношения. По своему содержанию они не противоречат друг другу, но не совпадают по объему регулируемых отношений. В таких случаях сфера действия таких норм права в определенной степени совпадает, они как бы конкурируют между собой. Это тоже своего рода коллизия. По справедливому замечанию В.Н. Кудрявцева, «в коллизии находятся нормы, противоречащие одна другой, а конкуренция представляет собой различие по объему и степени обобщенности единых по своей сути и направленности норм» [4, c. 214].

Этимологическое происхождение понятий «коллизия» и «конкуренция» не позволяет обнаружить существенных различий между ними. Коллизия — «столкновение, расхождение», а конкуренция — «столкновение, соперничество» [3, c. 334, 385]. И тем не менее эти понятия необходимо различать. Конкуренция норм права — самостоятельное правовое явление, необходимый способ установления связей между нормами права. Подобные связи — неизбежный элемент любой системы права.

Конкуренция норм права как разновидность коллизий охватывает связь общих и специальных норм права. Общие нормы регулируют определенный род общественных отношений, специальные нормы — вид этих отношений. Как отмечает А.Ф. Черданцев, специальные нормы ограничивают объем, сферу регулирования общих норм, делают изъятие из них [12, c. 172]. По его мнению, существование специальных норм вытекает из необходимости дифференцированного правового регулирования, а также конкретизации наиболее общих положений закона в специальных нормативных актах [12, c. 173]. Конкурирующие нормы права, как и коллизии вообще, ставят правоприменителя в ситуацию выбора нормы, они затрудняют процесс правореализации. Это нередко порождает ущемление прав граждан, сказывается на эффективности правового регулирования, состоянии законности. Коллизии создают неудобства в правоприменительной практике, а порой служат питательной почвой для злоупотреблений и коррупции в системе государственной власти. Это может порождать противоречивую правоприменительную практику, что ослабляет гарантии защиты прав и свобод граждан, и в конечном счете может породить произвол и беззаконие, поставить под сомнение верховенство права как один из ведущих принципов правового государства.

Конституционный Суд РФ указал, что из конституционных принципов правового государства, справедливости и равенства всех перед законом и судом вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности правовой нормы и ее согласованности с системой действующего правового регулирования [9]. Рассогласованность, отсутствие связей между нормами права, а также их противоречивость резко снижают эффективность правового регулирования. Расхождения в содержании и объеме регулируемых одних и тех же либо смежных общественных отношений могут обусловливать неисполнимость каждой из них на должном уровне либо «порождать противоречия в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий» [10, c. 374—375].

По мнению некоторых ученых и практиков, при рассмотрении конкретных дел часто приходится преодолевать коллизии общих и специальных норм права [5]. В возникшем на основе специальной юридической нормы правоотношении одной из сторон выступает специальный субъект, обладающий особым правовым статусом. Через конкретное правоотношение осуществляется реализация нормы права и удовлетворяются интересы правообладающего субъекта. На практике коллизия общей и специальной нормы права преодолевается на основании правила lex specialis derogat lex generalis (специальный закон отменяет действие общего) [2, c. 12]. Однако применение подобного правила не является абсолютным.

При конкуренции общей и специальной нормы права правоприменитель призван разрешить возникший спор посредством преодоления этого вида коллизий. Их преодоление выражается в выборе нормы права, подлежащей применению в конкретном деле. В большинстве случаев для разрешения коллизий равнозначных по юридической силе норм права выбор подлежащей применению юридической нормы требует проверки на предмет соответствия Конституции РФ, с учетом правовых позиций Конституционного и Верховного Судов РФ в целях недопущения действиями правоприменителя нарушений прав и законных интересов граждан.

Определенные трудности возникают в преодолении коллизий, когда общие нормы регулируют род общественных отношений, а специальные — их вид. В этих случаях специальная норма не исключает действие общей, она делает изъятие, ограничивает ее объем, сферу регулирования. Однако такой принцип преодоления противоречий не всегда отвечает интересам заинтересованных лиц. Поэтому важен поиск моделей, которые могут применяться при решении конкретной задачи. Проиллюстрируем на примере общих норм, регулирующих жилищные отношения, и специальных норм военного законодательства, также регулирующих эти отношения.

Конституция РФ (ст. 40) предоставляет каждому право на жилище. Это право закрепляют Жилищный кодекс РФ (ч. 1 ст. 69) и Федеральный закон от 27.05.1998 № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (далее — Закон о статусе военнослужащих). Государство гарантирует реализацию конституционного права на жилище всем военнослужащим (бывшим военнослужащим, уволенным в связи с достижением предельного возраста пребывания на военной службе, по состоянию здоровья, в связи с организационно-штатными мероприятиями), а также членам их семей (п. 5 ст. 2 Закона о статусе военнослужащих). Однако многие военнослужащие, уволенные с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, не были обеспечены жилыми помещениями на момент их увольнения. Уволенные с военной службы до 1 января 2005 г. бывшие военнослужащие ставятся на учет в качестве нуждающихся и ждут своей очередности для получения жилья. Согласно п. 13 ст. 15 Закона о статусе военнослужащих не обеспеченные на момент увольнения с военной службы жилищной субсидией или жилыми помещениями не могут быть без их согласия сняты с учета в качестве нуждающихся в жилых помещениях по последнему перед увольнением месту военной службы и обеспечиваются жилищной субсидией или жилыми помещениями в порядке, предусмотренном Законом о статусе военнослужащих.

Сроки нахождения в положении нуждающихся в жилом помещении законом не определены. И многие граждане — бывшие военнослужащие ждут своей очереди на получение жилья более 14 лет. За это время меняется состав семьи, естественно, возникают различного рода спорные вопросы. Право на получение жилого помещения имеют не только бывшие военнослужащие, но и члены их семей. Военное законодательство определяет состав членов семьи. Согласно п. 5 ст. 2 Закона о статусе военнослужащих членами семьи, на которых распространяются льготы, гарантии, компенсации, являются супруг (супруга); несовершеннолетние дети; дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими 18 лет; дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных учреждениях на очной форме обучения, а также лица, находящиеся на иждивении военнослужащего.

Руководствуясь правилом «специальный закон отменяет действие общего» при распределении жилья, можно нарушить права несовершеннолетних, проживающих совместно и не являющихся членами семьи. Причиной тому является несогласованность норм Конституции РФ (ст. 40), ЖК РФ (ч. 1 ст. 69), Семейного кодекса РФ (ст. 14) и п. 2 ст. 5 Закона о статусе военнослужащих. Чаще всего споры возникают по вопросу обеспечения жилым помещением совместно проживающих внуков. После рождения внука в 2006 году военнослужащий Ш. внес его в личное дело на праве члена семьи (дочь с мужем после 2 лет совместной жизни разошлись). Все годы внук проживает совместно с дедом, фактически находясь на его иждивении. При распределении жилья ставится под сомнение право несовершеннолетнего внука на обеспечение жильем, поскольку согласно п. 5 ст. 2 Закона о статусе военнослужащих внук не относится к членам семьи. Процесс реализации права на жилище бывшего военнослужащего Ш. и членов его семьи затянулся.

Пленум ВС РФ в п. 25 постановления от 29.05.2014 № 8 «О практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих» (далее — Постановление № 8) упорядочил судебную практику по всей территории Российской Федерации в вопросе обеспечения бывших военнослужащих и членов их семей жилым помещением, обеспечив преодоление коллизий равнозначных по юридической силе общих и специальных норм права посредством их единообразного применения [8]. В Постановлении № 8 дается разъяснение, что при решении вопроса о том, кого следует относить к членам семьи военнослужащих, имеющим право на обеспечение жильем, судам следует руководствоваться Конституцией РФ, нормами ЖК РФ и СК РФ (п. 26). Из сказанного вытекает, что для признания внука бывшего военнослужащего в качестве члена семьи следует учитывать факты, имеющие правовое значение, а именно: внесение записи о нем в личное дело, что свидетельствует о вселении нанимателем жилого помещения в качестве члена семьи, совместное проживание с момента рождения, нахождение на иждивении деда (ч. 1 ст. 69 ЖК РФ), а также признание кровного родства (ст. 14 СК РФ).

Именно в таком направлении развивается юридическая практика [6; 7]. Трудности правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий при рассмотрении спорных вопросов разрешаются на основе анализа общих и специальных норм права, актов КС РФ и ВС РФ, а также с учетом практики правоприменения. Такой подход позволит избежать волокиты, затягивания решения спорного вопроса в целях удовлетворения интересов правообладающих субъектов. Сбои в механизме реализации коллизионных норм права свидетельствуют о необходимости совершенствования законодательства. Не случайно некоторые авторы отмечают, что коллизии, несогласованности несут в себе положительный заряд, поскольку служат свидетельством нормального процесса развития государственно-правовых институтов, выражают законные притязания на новое правовое развитие [11, c. 340].

Научная доктрина, текущее законодательство и практика правоприменения признают существование коллизий. Их устранение — одно из направлений повышения эффективности правового регулирования общественных отношений и повышения качества правоприменения.

Список литературы

1. Власенко Н.А. Коллизионные нормы в советском праве. Иркутск, 1984. С. 23.

2. Занина М.А. Коллизии норм права равной юридической силы (понятие, причины, виды). М., 2010. С. 12.

3. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 2003. C. 334, 385.

4. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. С. 214.

5. Курбатов А.Я. Разрешение коллизий в праве // Арбитражная практика. 2002. № 11.

6. Определение ВС РФ от 14.10.2014 № 59-КГ14-7 (требование о признании несовершеннолетнего членом семьи военнослужащего для внесения записи о нем в личное дело военнослужащего, необходимой для получения жилья).

7. Определение ВС РФ от 29.01.2013 № 201-КГ12-30 (дело об оспаривании действий командующего войсками и жилищной комиссии, связанных с отказом в принятии внучки на учет нуждающегося в жилых помещениях в качестве члена семьи).

8. О практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих: постановление ВС РФ от 29.05.2014 № 8 // Бюллетень ВС РФ. 2014. № 7.

9. По делу о проверке конституционности абзаца второго статьи 1 Федерального закона «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан» в связи с жалобами ряда граждан: постановление КС РФ от 14.04.2008 № 7-П // Собрание законодательства РФ. 2008. № 18. Ст. 2089.

10. Теория государства и права / под ред. Н.И. Матузова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2009. С. 374—375.

11. Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2010. С. 340.

12. Черданцев А.Ф. Толкование права и закона. М., 2003. С. 43, 172, 173.