Кома с точки зрения новейшей юридической психологии. Пролегомены[1]

 (Некоторые актуальные аспекты)

Е.А. Самойлова, Е.В. Черносвитов

В социальной психологии нет ничего, что не составляло бы содержание индивидуальной психологии. В индивидуальной психологии нет ничего, что не составляло бы содержание социальной психологии. И еще.Чем интимнее нечто в нас, тем оно публичнее.

Ю Ге. Пропедевтика юридической психологии (2006)

Причины суть логарифмы следствий. В известной задаче об удвоении хлебных зерен на шахматной доске соответственный номер шахматной клетки есть логарифм числа хлебных зерен. Точно так же для капитала, отданного на сложные проценты, закон возрастания таков, что число лет есть логарифм возросшего капитала.  Этими соображениями объясняется тот факт, что большинство социальных явлений может быть выражено быстро возрастающими геометрическими кривыми. В другой работе мне пришлось доказывать, что они могут выражаться аналитически уравнением параболы или гиперболы.

Густав Ле Бон. Психология народов (1898)

Тотемизм — это вера в сверхъестественную связь между группой людей и каким-нибудь видом животных или растений...  Австралийцы верят, что они могут превратиться в их тотемное животное, а оно, в свою очередь, — в человека.

Вместилищем души, по представлениям австралийцев, являются чуринги — необычной формы куски камней или дерева. Чуринги сохраняются в укромном месте. За ними тщательно ухаживают, их подклеивают, обвязывают, заворачивают в пух. Считается, что если чуринга сломается или тем паче потеряется, то с человеком, чью душу она в себе вмещала, обязательно случится какое-нибудь большое несчастье. Вот почему места хранения чурингов тщательно оберегаются. Женщинам и детям даже близко не позволяют приближаться к этим тайным святилищам.

В.Е. Рожнов. Тотемизм и гипноз (1964)

Вменяемость — вот камень преткновения для современных юридических психологов. Классическое определение вменяемости как состояния, при котором человек способен сознавать значение совершаемых им деяний и руководить ими, не имеет под собой никаких психологических оснований. До недавнего времени (примерно до начала второй половины ХХ века) судебным психиатрам было относительно просто определить, вменяем или невменяем человек, совершивший тот или иной проступок (преступление). Так, исследуемая личность признавалась вменяемой, если у нее не было таких синдромов, как расстройство сознания, галлюцинации, бред, психотическая депрессия или мании, дисфория, слабоумие. Наличие хотя бы одного из перечисленных синдромов в момент совершения преступления (этот момент установить порой так же сложно, а то и невозможно, как и момент истины !) делает человека невменяемым, и он освобождается от уголовной ответственности.

Здесь сразу следует заметить, что так часто фигурирующая в судебном разбирательстве, да и в процессе следствия «частичная невменяемость» или «частичная вменяемость» (а это не одно и то же в силу a dicto secundum quid ad dictum simpliciter — как «полуживой» и «полумертвый) с точки зрения судебной психиатрии и психологии здравого смысла, базирующейся на формальной логике, суть via nova, т. е. схоластическая уловка. Повторяем, так было до недавнего времени, когда последнее слово о вменяемости подозреваемого, обвиняемого было за судебными психиатрами.

Известно, что установление наличия или отсутствия любого из вышеназванных синдромов — дело не простое и в известной степени субъективное. Для иллюстрации сказанного приведем пример из собственной практики, который подпадает под определение казуса.

Казус 1. Мужчина 30 лет, коммивояжер, проехал от Винницы до Николаевска-на-Амуре с зажатой в левой руке банкой сгущенного молока. Он передвигался на разных видах транспорта, останавливался в гостиницах разных городов, успешно осуществлял продажи, общался с множеством разных людей, а в одной гостинице даже занимался ночью сексом с дежурной. Вопрос, почему он не выпускает из руки банку сгущенки, он всегда игнорировал, словно не слышал. Все это время он убивал людей разного возраста и пола... этой консервной банкой. Убивал встречавшихся ему на пути ударом банкой по голове, ни на секунду не замедляя шага. Конечно, консервная банка, зажатая в руке во время деловых переговоров или секса, — вещь подозрительная. Но какими только странностями не обладает современный цивилизованный человек? Он был задержан в момент совершения очередного убийства, не сопротивлялся и не понимал, в чем его обвиняют. Формально, или поведенчески, он находился в ясном сознании; никакого психопатологического синдрома у него не было, ибо он ориентировался во времени и пространстве, т. е. знал год, месяц, день, когда его задержали, в каком городе он находится, подробно рассказал, не упуская деталей, как и зачем приехал в Николаевск-на-Амуре из Винницы. Только никак не мог понять, почему он задержан и находится в кабинете следователя прокуратуры. Правда, он явно не осознавал, что держал в руке консервную банку, как и то, что убил ею более десятка людей. На предложения отдать банку он не реагировал. При попытке взять у него банку силой «механически» сопротивлялся, отдергивая руку.

Осмотревший его невропатолог предположил, что задержанный спит (!). Электроэнцефалография его головного мозга показала, что правое полушарие действительно находится в состоянии «разлитого торможения», т. е. «спит». Такое явление наблюдается при синдроме амбулаторного автоматизма, который может развиться при генуинной эпилепсии, очаговом поражении мозга, интоксикации центральной нервной системы. При медикаментозном растормаживании полушарие «проснулось», и состояние больного резко изменилось: он превратился в другого человека, который не знал, как он попал в Николаевск-на-Амуре, и даже не узнавал своего голоса, записанного на магнитофон. Увидев зажатую в своей руке банку, он добровольно, но с трудом (из-за контрактуры пальцев) выпустил ее. Только под гипнозом больной вспомнил события, предшествующие приступу амбулаторного автоматизма. Вкратце они сводились к тому, что во время обеденного перерыва он пришел домой и решил перекусить, для чего хотел открыть банку сгущенки. В это время и случился припадок. Затем, будучи уже в состоянии сомнамбулизма (прямо «доктор Джекилл» и «мистер Хайд»), он поехал в обычную командировку.

При стационарной судебно-психиатрической экспертизе он был признан «психически здоровым в момент исследования». Состояние амбулаторного автоматизма было расценено как «психотический эпизод латентной эпилепсии». Все действия, совершенные в состоянии сомнамбулизма, подпадали под определение невменяемости... В каком-либо лечении человек не нуждался. Тем не менее он был взят на диспансерный учет под наблюдение участкового психиатра. За пять лет никаких психических расстройств у наблюдаемого обнаружено не было. Не курил, алкоголь употреблял умеренно. Продолжал успешно работать на фирме.

Кстати, состояние, аналогичное описанному спонтанно возникшему амбулаторному автоматизму, легко вызвать разными способами экспериментально. И не только медикаментозными. И не обязательно при непосредственном контакте с человеком. И у любого человека!

Описанный амбулаторный автоматизм по  своей социально-психологической сути есть сенсорная дезинтеграция на личностном уровне. «Разрыв» произошел между правым и левым полушариями головного мозга. Упрощая, напомним, что правое полушарие отвечает за осознанные переживания человека, а левое — за его поведение. Интегрированный человек, чувствуя, действует и, действуя, чувствует. Можно не только действовать, ничего не чувствуя, но чувствовать при полном двигательном «параличе» (например, в состоянии онейроидного сознания).

Это состояние сенсорной дезинтеграции на уровне сомы (телесном) и есть кома.

Кома, как и амбулаторный автоматизм, имеет различные причины и формы. Традиционно считается, что человек в состоянии комы не способен совершать поступки, поэтому кома есть безапелляционная невменяемость. Классический вариант комы: человек полностью обездвижен, ничего не видит, не слышит, ни на какие раздражители не реагирует. Строго говоря, в настоящее время классический вариант комы встречается лишь в клинике, но за ее пределами можно наблюдать всевозможные варианты сенсорной дезинтеграции в той или иной степени. Другими словами, социальная кома может касаться как различных сообществ людей, так и каждого человека в отдельности.

 В качестве иллюстрации тезиса о социально-психологических вариантах комы приведем пример явления под названием «чеширский феномен», «чешир-эффект».

Вспомните Л. Кэрролла:

— А вы можете исчезать и появляться не так внезапно? А то у меня голова идет кругом.

— Хорошо, — сказал Кот и исчез на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней — улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.

— Д-да! — подумала Алиса. Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота! Такого я в жизни не встречала.

«Чешир-эффект» был открыт в 1978 году американскими учеными С. Дьюенсингом и Б. Миллером при исследовании бинокулярного зрения, благодаря которому наш мозг работает как одно целое и воспринимает разные «слайды», доставляемые ему каждым глазом в отдельности в разные полушария; так создается картина мира, которую мы принимаем за действительность. С помощью обыкновенного зеркала можно функционально дезинтегрировать бинокулярную информацию, поступающую в головной мозг, и показать «улыбку чеширского кота» любому смертному. Иллюзионисты всех времен и народов, от индийских йогов до Дэвида Копперфилда, успешно используют этот «чешир-эффект».

Дело в том, что все наши органы чувств функционально парные и мы преимущественно используем какую-то одну пару. Так, если активна левая ноздря, то у человека доминирует левое полушарие, но с глазами наоборот  — из-за «перекреста» глазных нервов. («Мистер Хайд» всегда «сканирует» объекты и субъекты правым глазом и левыми сенсорными анализаторами.) Даже язык по восприятию строго делится на две половинки, поэтому у человека доминирует то «левый», то «правый» вкус (вот почему о вкусах не спорят). Первичные и вторичные качества вещей великих сенсуалистов, как и прозрения великих испанцев Кальдерон де ла Барки, Лопе де Веги, Сервантеса, что мир и в самом деле есть майя, сновидение, иллюзия, имеют физиологическую основу. Их гениальные идеи были подхвачены и развиты Хорхе Луисом Борхесом. И если идеи о мире как сновидении и о коматозных людях, высказанные Борхесом, логически связать воедино и экстраполировать на нашу действительность, то и получится, что все понятия классической психологии давно пора заменить.

С этой насущной потребностью первыми столкнулись судебные психиатры, решая конкретные вопросы о вменяемости: вменяем ли современный камикадзе? серийный убийца? врожденный преступник? «лунатик»? социопат? человек, находящийся в альтернативном состоянии сознания и ведущий альтернативный образ жизни (например, российские «пожиратели объедков» или американские freegones)?

Вменяемы ли мы все остальные, так называемые цивилизованные, сенсорно дезинтегрированные люди?

 Только цивилизованный человек может быть в коме, только он может быть дезинтегрирован в себе. И то, что в далекие времена было казусом, в наше время становится социально-психологической реальностью. Классическая психология (психология здравого смысла) и психопатология, не изменившая ни одно свое понятие со времен отцов научной психиатрии Э. Крепелина, Э. Блейлера, Э. Кречмера, С.С. Корсакова, В.М. Чижа, Н.Н. Баженова, находятся в жестких рамках эпистемы ньютоновской механики. Как будто не было еще ни квантовой механики, ни кварков.

 Не раз человечество, выбравшее путь цивилизации, готово было рвануть вспять. Эти периоды добровольного варварства и одичания разных народов в разные периоды хорошо известны. То, что современное цивилизованное человечество пока еще инстинктивно перескакивает на путь аборигенов, видно по многим стигмам, и прежде всего по моде на татуировки. Но то, что делают в салонах тату и пирсинга, бессмысленно: цивилизация не в состоянии изобрести ни одного магического носителя информации предков, чем являются татуировки и пирсинг аборигенов, не принявших путь цивилизации. Кто из гениев цивилизации в состоянии изобрести чурингу, которая так помогла бы дезинтегрированному (коматозному) человеку?

Прекрасно в нас влюбленное вино

И добрый хлеб, что в ночь для нас садится.

И женщина, которую дано,

Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,

Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.

Мгновение бежит неудержимо,

И мы ломаем руки, но опять

Осуждены идти все мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,

Следит порой за девичьим купаньем,

И, ничего не зная о любви,

Все ж мучится таинственным желаньем.

Как некогда в разросшихся хвощах

Ревела от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуя на плечах

Еще не появившиеся крылья.

Так век за веком — скоро ли, Господь?

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства.

(Н. Гумилев. Шестое чувство)

Вот австралийские аборигены, вооруженные чурингой, и наши нижнеамурские шаманы никогда не теряли шестое чувство, то, что делало их интегрированными. Приведем два казуса из собственной практики, где понятие «шестое чувство» весьма уместно.

Казус 2. Военнослужащий 35 лет, женат, имеет детей, психопатологической отягощенности нет. По характеру стеничный, педант. Пять лет подряд в разное время года обращается к хирургам с настойчивой просьбой прооперировать его по поводу рака поперечно-ободочной кишки, указывая место, где у него опухоль. Всякий раз госпитализируется. При тщательном обследовании никакой опухоли ни в кишечнике, ни в другом месте не обнаруживается. После обследования направляется к психиатру и получает курс седативной терапии, включающий небольшие дозы малых нейролептиков и антидепрессантов. Выписывается, формально соглашаясь с врачами на консилиуме, что здоров, но год спустя вновь обращается к хирургам с прежними жалобами. При исследовании на пятый раз обнаруживается раковая опухоль поперечно-ободочной кишки в стадии неоперабельности. Первичная локализация в том месте, на которое указывал пациент. Умирает через месяц. (Нужно заметить, что рак поперечно-ободочной кишки встречается крайне редко, болезнь развивается за месяц, латентных «предраковых» состояний не бывает и исход, как правило, летальный.)

Казус 3. Мужчина 42 лет, узкий специалист в научном отделе КГБ СССР, поступает в психиатрическую больницу с бредом, что «спецы ЦРУ хотят его украсть». Ажитирован, некорригируем. Диагностируется «синдром Кандинского» («ЦРУ ворует его мысли, действует на него особыми лучами прямо из США, вмонтировали в его мозги передатчик» и т. п.). Лечится большими нейролептиками и антидепрессантами. Приступ «шубообразной шизофрении» (диагноз выставлен консилиумом психиатров) купируется с трудом через 3 месяца. В ремиссии восстанавливается критика к пережитому. Возвращается на прежнюю работу (уникальный специалист). Спустя месяц исчезает из СССР. Достоверно выясняется, что был похищен агентами ЦРУ.

Итак, для пролегоменов в юридической психологии, на наш взгляд, выделенных выше аспектов новейшей психологии вполне достаточно. «Портрет» новейшей юридической психологии видится нам в красивой рамке математической формулы. Ниже приведем некоторые математические понятия, уже хорошо «работающие» в современной психологии, и прежде всего юридической, имеющей дело с коматозными субъектами.

1. Лента Мёбиуса (открыта Августом Мёбиусом в середине ХIХ века). Использовалась Данте в «Божественной комедии», М.Ю. Лермонтовым в стихотворении «Сон» («В полдневный жар в долине Дагестана...»), Льюисом Кэрроллом в «Алисе», отцом Павлом Флоренским («обратная перспектива»). В психологию и психопатологию ленту Мёбиуса ввел в середине ХХ века Ж. Лакан, придав тем самым застывшей структуре психики (по Фрейду) динамику.

2. Социоматрица.

3. Конгурентность (геометрические фигуры, переходящие при движении друг в друга). Впервые применил Спиноза в «Этике».

4. Теория функциональной асимметрии (формула «шагреневой кожи», «формула смерти» Е.В. Черносвитова).

5. Теорема латентности (парадокс нерелятивистской квантовой механики, открытый Э. Шрёдингером (первая половина ХХ века). Напомним, что согласно этому парадоксу человек, наблюдающий «кошку в клетке», не может сказать, жива она или мертва, ибо если он видит, что кошка жива, и утверждает это, то кошка оказывается мертвой, и наоборот, если он видит, что кошка мертва, и утверждает это, то кошка оказывается живой). Осмелимся утверждать, что извечные попытки связать душу с телом (решить психосоматическую проблему) потому оказывались тщетными, что тело наше находится лишь в мире Ньютона, а душа — и в мире Ньютона, и в мире квантов, и в мире кварков, и за пределами гравитационного радиуса. Возможно, осознание этого факта послужит основанием для математизации психологии.

Предполагаем, что первая формула будет найдена юридическими психологами для суждений о вменяемости субъекта, а вторая — для определения степени коматозности человека (и массы), когда это состояние неочевидно.

L,hydre-univers tordant son corps ecaille d,asters (V. Hugo)

Библиография

1 Авторы благодарят за творческую помощь в работе Оксану Альфредовну Яблокову.