Конституционность в системе принципов права

Т.М. ПРЯХИНА,

кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и международного права ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права»

Определяя смысловое содержание термина «конституционность», следует уяснить, является ли конституционность самостоятельным принципом, или же это обобщенное понятие, содержание которого «растворено» в основных ценностях конституционализма.

Конституционность определяют как соответствие общественных отношений, актов и действий органов государства, должностных лиц основному закону страны, имеющему высшую юридическую силу. Понятие конституционности используется для оценки политического режима в целом, конкретных ситуаций и действий органов государственной власти, особенно высших, а также партий и других общественных объединений[1]. Однако если ограничиться исключительно вышеприведенным определением, останется много неразрешенных вопросов, один из которых, возможно, важнейший: чему в таком случае должен соответствовать сам основной закон?

В Российской Федерации конституционность сообразно принятому правопониманию имеет несколько уровней измерения. Во-первых, может применяться естественно-правовая теория конституционности, в основе которой лежит идея естественных прав и свобод личности, а правовые акты могут оцениваться с позиций их соответствия общепризнанным правам и свободам человека и гражданина. Во-вторых, может использоваться позитивистская теория конституционности, согласно которой правовые акты оцениваются на предмет соответствия конституции по форме или по содержанию. При этом принимается во внимание только буквальный смысл конституционных положений, то есть содержание норм, нашедших закрепление в конституции. В-третьих, конституционность может рассматриваться как категория историческая. В этом случае применяется историко-правовая теория конституционности, при которой устанавливаются взаимосвязи между действующими правовыми нормами, политическими мотивами их принятия и историческими условиями формирования соответствующих конституционно-правовых институтов, принципов и норм[2]. 

Безусловно, может возникнуть вопрос о том, насколько допустимо совмещение в отношении принципа конституционности различных типов правопонимания. Полагаем, однако, что конфликт между различными типами правопонимания постепенно снимается ярко выраженным процессом конвергенции юридического позитивизма и теории естественного права. Данный процесс преломляется сквозь призму конституционности, позволяя гармонизировать отношения индивида, общества и государства, соотношение публичного и частного начал правового регулирования соразмерно тем ценностям, которые конституция обеспечивает и гарантирует.

Понятие конституционности, определяемой исключительно сквозь призму соответствия конституционным нормам, отражает позитивное правопонимание. С естественно-правовых позиций все это лишь формальные требования, подлинной конституционности отнюдь не обеспечивающие[3].

Конституционность следует отнести к разряду категорий — логических построений, объединяющих знание о конституционно-правовых явлениях на более высоком, надпонятийном уровне, выделяющихся среди других понятий своей фундаментальностью, базовым характером[4].

Предельное обобщение понятийного ряда достигается именно через категорию конституционности. Связано это с тем, что конституционность — оценочная категория и для самой конституции как в отношении ее соответствия праву, так и в отношении воплощения принципов свободы в сочетании с ответственностью, справедливостью, равенством, отражения общечеловеческих идеалов и ценностей, объективных тенденций социального прогресса[5].

Обсуждаемая проблема относится к числу доконституционных, то есть тех, которые должны разрешаться на стадии обсуждения проекта. Тем не менее она тесно взаимосвязана с последующей трактовкой конституционности как оценочного критерия, при помощи которого устанавливается соответствие правовых актов, действий и решений нормам основного закона, подтверждается действительность этих актов, действий и решений или, наоборот, их юридическая ничтожность.

Свойства конституции — специфические черты, внешние признаки, особенности, отличающие конституцию от обыкновенных законов, придающие ей качественную определенность[6]. Такие свойства конституции, как верховенство, высшая юридическая сила, учредительность, нормативность, носят универсальный характер. Эти качества являются лишь внешним проявлением сущностного содержания конституционных положений — закрепления и выражения высших правовых норм[7].

Конституция в принципе не может быть актом законодательного произвола. Проблема не только в том, что принятие той или иной конституции обусловлено историческими факторами. Существуют пределы, определенные высшими правовыми нормами, нарушать которые никто не вправе, в том числе и учредительная власть. Даже если вести речь о конституции как о форме общественного договора, регулирующего естественные отношения в широком смысле, необходимо оговорить, что воля договаривающихся сторон не будет неограниченной.

Компромиссный характер конституционного механизма государственной власти не всегда является наилучшим вариантом разрешения целого ряда проблем. Более того, развивая идею конституции как юридически узаконенного баланса интересов различных социальных сил, часть субъектов способна избрать модель поведения, направленную на пересмотр достигнутых соглашений в целях расширения сферы реализации собственных потребностей.

Конституционность в данном случае выступает в качестве системы ценностей права, по поводу которых стороны не имеют права спорить: эти ценности не являются предметом компромисса.

Конституционность как представление об абсолютных ценностях в основном законе совмещается с той ее мерой, которая может быть воспринята и обеспечена государством.

Принцип конституционности устанавливает пределы конституционного регулирования. Собственно, основной закон, вне оценочных характеристик, может закрепить положения любой направленности. Конституционность требует, чтобы объект конституционного регулирования был правомерным, а сам основной закон исключал из своих положений отношения по поводу узурпации власти, установления авторитарного режима правления, дискриминацию граждан и т.п. Если подобные отношения складываются, они относятся к разряду фактических. Конституция же должна урегулировать отношения по поводу нейтрализации таких действий, их пресечения и привлечения виновных лиц к ответственности.

Если какой-либо вопрос не нашел отражения в основном законе, это свидетельствует о том, что он не относится к числу вопросов, требующих решения на конституционном уровне. Неопределенность — та цена, которую приходится платить за обеспечение максимально возможной стабильности основного закона. Динамичный характер развития общественных отношений предполагает, что конституционному урегулированию должны быть подвергнуты только базовые, фундаментальные, стабильные институты, неизменность которых заключает в себе в том числе и гарантии права на развитие.

Вместе с тем хотелось бы подчеркнуть, что абсолютизация самодостаточности конституционных норм вне исторического контекста социально-политической обстановки их реализации неизбежно приводит к вырождению конституции. Речь идет о том, что, когда компенсационные механизмы обеспечения адекватности содержания конституционного текста потребностям общественной практики исчерпаны, неизбежен поиск новой конституционной модели, востребованной тем типом правовой системы, который складывается в целях более эффективного регулирования новых общественных отношений. Самодостаточная конституция стабильна в силу того, что закрепляет в собственном тексте механизм ее новации, чтобы не стать препятствием общественному развитию.

Основные принципы конституции включают не только государственно-правовые, но и важнейшие общеполитические критерии, которым конституция придает и правовое значение[8]. Вместе с тем формальное конституирование изначально неправовых категорий «размывает» нормативность основного закона, функционально дезориентирует субъектов конституционного права.

Явно выраженное стремление к деполитизации Конституции РФ 1993 года в этом плане весьма показательно. Чтобы не допустить политической экспансии конституционно-правового пространства, необходимо установить определенные преграды. Материальное содержание принципа конституционности обеспечивает воспроизведение на высшем уровне правового регулирования лишь тех принципов и положений, нормативное содержание которых может быть установлено в рамках существующих правовых процедур.

Таким образом, можно говорить о том, что на этапе подготовки и принятия конституции конституционность может рассматриваться как один из правовых принципов. Правовые принципы, по мнению Д.А. Керимова, предшествуют системе законодательства. Выступая как отражение основных параметров данного общественного строя, а нередко — как исторически сложившиеся демократические принципы, правовые принципы есть то, чем руководствуется законодатель при создании правовых норм и чем руководствуются все те органы, которые реализуют данные нормы[9].

Принцип согласования трех ипостасей конституции включает:

1) в формальном смысле — собственно текст основного закона;

2) в правовом смысле — связанность государства правом, естественными неотчуждаемыми правами человека;

3) в политологическом смысле — механизмы осуществления публичной политической власти[10].

Результатом согласования этих ипостасей является особое качественное состояние общественной и государственной жизни — состояние конституционности, воплощающее гармонию и справедливость[11].

В пользу вышеназванной оценки рассматриваемого понятия свидетельствует тот факт, что конституционность как особое качественное состояние презюмируется не только в отношении действующих нормативных правовых актов, но и в отношении субъектов гражданского общества (индивидуальных или коллективных) быть участниками политического процесса, субъектами конституционных отношений. Конституционность — понятие не только юридическое, но и политическое, подобно тому как сама конституция — одна из важнейших проблем власти[12].

С момента принятия и вступления в силу основного закона понятие конституционности становится производным от его содержания, буквы и духа.

Конституционность — это самостоятельный конституционный принцип, гарантирующий единство и целостность правовой системы страны, системы права. Принцип конституционности обусловлен такими качествами основного закона, как демократизм, выражение воли народа, преемственность, реальность, единство фактического и программного в ее содержании, высшая юридическая сила.

Конституционные принципы могут быть прямо закреплены в основном законе, а могут выводиться из его текста. Поскольку многие принципы в конституции непосредственно не обозначаются, но их содержание раскрывается, возникает их неоднозначная трактовка. В частности, применительно к обсуждаемой проблеме в литературе встречается несколько точек зрения. Конституционность и законность рассматриваются как самостоятельные принципы[13]. Иногда конституционность отождествляют с законностью[14]. И наконец, достаточно часто встречается в качестве самостоятельной категория конституционной законности[15].

Полагаем, что конституционность, законность и конституционная законность — это различные, однако взаимодополняющие понятия, которые в своем единстве обеспечивают надлежащий правовой порядок в государстве.

Конституционность — системный принцип, означающий соответствие буквального смысла и смысла, который приобретают нормативные акты в процессе правоприменительной практики, в связи с их местом в правовой системе государства, а также в связи с правовыми позициями субъектов государственно-правовых отношений, определяющих действия и решения этих субъектов, буквальному смыслу основного закона, конституционным нормам в их логической взаимосвязи и иерархической взаимозависимости, целевым конституционным установкам, направленным на признание, защиту и согласование частных и публичных интересов, обеспечение правового, государственного и политического единства Российской Федерации.

К критериям конституционности правовых актов Ю.А. Тихомиров предлагает отнести отражение конституционных идей и принципов, правильное использование конституционных понятий и терминов, место акта в правовой системе, форму акта, принятие акта конституционно уполномоченным органом, соблюдение конституционной процедуры принятия акта, корреляцию объема и содержания конституционной нормы и нормы закона, иного акта, соблюдение общепризнанных принципов и норм конституционного права, устойчивое правоприменительное толкование и разъяснение смысла правовых норм[16].

Стандартом конституционности является текст основного закона, поскольку Российская Федерация исходит из концепции моноконституционного акта.

Принцип конституционности снимает разногласия в отношении допустимости компенсационной трактовки конституционности. Конституционность предполагает единообразное понимание всех положений основного закона в контексте их общего смысла, буквы и духа конституции. О том, что конституционность определяет взаимодействие всех норм основного закона, свидетельствует то, что Конституционный суд РФ не уполномочен оценивать соответствие одних конституционных норм другим[17]. 

Нормативное юридическое измерение конституционности уполномочен определять только Конституционный суд РФ, который в одном из своих постановлений четко указал: «Поскольку в данном случае возникает вопрос не просто о законности нормативного акта Правительства Российской Федерации, а именно о его конституционности, судебная проверка данного акта может быть осуществлена только в порядке конституционного судопроизводства, а потому производство по делу в Верховном Суде Российской Федерации подлежит прекращению»[18].

Нормативное содержание принципа конституционности, таким образом, может быть установлено только в соответствующих процедурах, которые используются в конституционном правосудии и требуют толкования и разъяснения как Конституции Российской Федерации, так и ранее вынесенных решений Конституционного суда РФ[19].

Кроме того, констатация неконституционности нормативного акта означает признание его юридической ничтожности, недействительности. Именно поэтому неконституционность нормативного акта должна найти отражение в решениях Конституционного суда РФ, имеющих такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решение нормотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные акты, общее значение, не присущее правоприменительным по своей природе актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов[20].

Наделение Конституционного суда РФ исключительными полномочиями по оценке конституционности нормативных актов и договоров способствует формированию единой концепции конституционности.

Понятие конституционности не совпадает с понятием законности. В широком смысле под законностью понимают общий принцип организации современного демократического государства, принцип точного, неуклонного и повсеместного соблюдения и исполнения законов всеми органами государства, должностными лицами, общественными организациями и гражданами[21]. Определение законности как режима означает господство закона в общественной жизни, беспрепятственное осуществление любой деятельности, которая не нарушает закон[22]. Режим законности предполагает предоставление субъектам правоотношений широких возможностей для реализации их правомерных интересов, проявления активности и инициативы. В данном плане законность порождает обязанность всех лиц уважать правомерные притязания субъектов правоотношений.

Законность — это конституционная обязанность правомерного поведения органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, граждан и их объединений, реализуемая в их практической деятельности.

Полагаем спорной точку зрения, согласно которой принцип законности не распространяется на деятельность Конституционного суда РФ, поскольку этот суд производит оценку законов на предмет их соответствия Конституции РФ, но не подчиняется им. Принцип законности не назван в Федеральном конституционном законе от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее – Закон о Конституционном суде РФ). Тем не менее этот принцип распространяется на Конституционный суд как на орган государственной власти согласно положениям ч. 2 ст. 15 Конституции РФ. Статья 120 Конституции РФ обязывает судей подчиняться только Конституции Российской Федерации и федеральному закону. Текст присяги судьи Конституционного суда РФ гласит: «Клянусь честно и добросовестно исполнять обязанности судьи Конституционного Суда Российской Федерации, подчиняясь при этом только Конституции Российской Федерации»[23]. Однако судья подчиняется Конституции РФ в контексте его понимания как основного закона, а не как важнейшего политического и идеологического документа. Функция правосудия в обществе такова, что в конечном счете в конфликте ценностей и подходов решающей является ответственность судьи перед законом, и в этом смысле судья — это «уста закона»[24]. Требование законности распространяется на полномочия, порядок образования и деятельности Конституционного суда РФ, определенные не только Конституцией России, но и Законом о Конституционном суде РФ.

Законность выступает в качестве необходимой гарантии реальности Конституции РФ, она логически дополняет принцип конституционности. Установление оценки нормативных актов, разрешение споров о компетенции, толкование Конституции РФ и иные полномочия Конституционный суд РФ осуществляет не для того, чтобы просто констатировать соответствие или несоответствие нормативных актов, действий и решений Конституции РФ, а в целях защиты основ конституционного строя, к неотъемлемым элементам которых относится принцип законности. Цель судебного разбирательства заключается именно в восстановлении нарушенной законности.

Принцип законности автономен в силу соподчиненности источников конституционного права, связь между которыми определяется их юридической силой. Для эффективного обеспечения высшей юридической силы Конституции РФ необходимо, чтобы соблюдалось соответствие юридической силы всех видов актов на каждом уровне иерархии источников права[25]. Законность — элемент этой иерархии, позволяющий:

· оценивать правоприменительные акты на соответствие закону исходя из правомочности субъекта, принимающего акт, а также  на соответствие содержания акта объему полномочий субъекта;

· осуществлять правильный выбор формы акта;

· соблюдать установленную процедуру подготовки, принятия и вступления акта в законную силу[26].

Термин «конституционная законность» не встречается в законодательстве, однако его право на существование не оспаривается в юридической литературе и даже в правоприменительной практике. В этой связи хотелось бы обратить внимание, что в Послании Конституционного суда РФ от 05.03.1993 «О состоянии конституционной законности в Российской Федерации»[27] акцент был сделан на показателях состояния конституционной законности, причинах, порождающих нарушения конституционных норм, обобщении практики Конституционного суда РФ по рассмотрению спорных вопросов, и предложениях необходимых мероприятий, предотвращающих конституционные правонарушения либо устраняющих препятствия для полноценной реализации норм основного закона.

Конституционность материализуется прежде всего и главным образом в конституционной практике. Прямой характер действий Конституции России предполагает формирование конституционной практики во всех областях правотворческой и правоприменительной деятельности.

Конституционная практика представляет собой осознанную деятельность компетентных субъектов в сфере конституционного регулирования общественных отношений и включает:

· конституционное правотворчество;

· практику реализации и охраны конституционных норм;

· практику конституционного воспитания населения[28].

Конституционная практика выступает эмпирическим материалом познания конституционно-правовых закономерностей развития государства и общества, служит критерием истинности теоретических положений, нашедших отражение в конституционно-правовой доктрине, и одновременно является результатом правомерной деятельности в сфере реализации Конституции РФ.

Жизнь конституции проявляется в определенной упорядоченности общественных отношений, в их постоянном изменении и развитии, возникновении новых общественных потребностей, требующих конституционно-правового регулирования. В этой связи особую актуальность приобретает предложение о необходимости создания социологии конституции[29], представляющей целостную картину конституционного бытия и позволяющей с высокой степенью достоверности определять уровень конституционности в стране.

Библиография

1 См.: Баглай М.В., Туманов В.А. Малая энциклопедия конституционного права. — М., 1998. С. 25.

2 См.: Кравец И.А. Верховенство конституции — принцип конституционализма // Журнал российского права. 2002. № 7. С. 25—26.

3 См.: Варламова Н.В. Конституционный процесс в России (1990—1993 гг.). — М., 1998. С. 94—95.

4 См.: Богданова Н.А. Понятия науки конституционного права: опыт аналитического и синтетического подходов к по-строению их системы // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1999. № 5. С. 4.

5 См.: Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991—2001 гг.): Очерки теории и практики. — М., 2001. С. 58.

6 См.: Белкин А.А. Свойства и принципы социалистической конституции (соотношение понятий) // Вестник Ленинградского государственного университета. Право. 1985. № 20. С. 63.

7 См.: Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд. — М., 1997. С. 18.

8  См.: Ильинский И.П. Конституции мира и социализма (из опыта конституционного строительства в европейских социалистических странах). — М., 1967. С. 139.

9 См.: Керимов Д.А. Конституция СССР и развитие политико-правовой теории. — М., 1979. С. 172.

10 См.: Варламова Н.В. Российская конституция: опыт трехмерной интерпретации // Становление конституционного государства в посттоталитарной России. Сб. статей. Вып. 1. Под ред. В.А. Четвернина. — М., 1996. С. 32.

11 См.: Кокотов А.Н., Сокина Л.В. Конституционализм как политико-правовой режим // Российский юридический журнал. 2001. № 1. С. 128.

12 См.: Боброва Н.А. Конституционный строй и конституционализм в России: Монография. — М., 2003. С. 60—61.

13 См.: Астафьев Ю.В., Панюшкин В.А. Судебная власть: федеральный и региональный уровни // Государственная и местная власть: правовые проблемы (Россия — Испания): Сб. науч. трудов. — Воронеж, 2000. С. 85.

14 См.: Овсепян Ж.И. Правовая защита конституций. Судебный конституционный контроль в зарубежных странах. —Ростов н/Д, 1992. С. 28.

15 См.: Еременко Ю.П. Советская Конституция и законность. — Саратов, 1982. С. 28; Авакьян С.А. Проблемы теории и практики конституционного контроля и правосудия // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1995. № 4. С. 21; и др.

16 См.: Тихомиров Ю.А. Коллизионное право: учебное и научно-практическое пособие. — М., 2000. С. 257; Он же. Развитие теории конституционного права // Государство и право. 1998. № 7. С. 11.

17 См.: Определение Конституционного суда РФ от 19.03.1997 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Грищенко Адели Викторовны как не соответствующей требованиям Федерального конституционного закона “О Конституционном суде Российской Федерации”» // СЗ РФ. 1997. № 24. Ст. 2803.

18 См.: Постановление Конституционного суда РФ от 27.01.2004 «По делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Правительства Россий-ской Федерации» // Российская газета. 2004. 3 февр.

19 См.: Постановление Конституционного суда РФ от 18.07.2003 «По делу о проверке конституционности положений статей 115 и 123 ГПК РСФСР, статей 16, 251 и 253 ГПК Российской Федерации, статей 1, 21 и 22 Федерального закона “О прокуратуре Российской Федерации” в связи с запросами Государственного Собрания — Курултая Республики Башкортостан, Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного Суда Республики Татарстан» // Российская газета. 2003. 29 июля.

20 См.: Постановление Конституционного суда РФ от 16.06.1998 «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации» // СЗ РФ. 1998. № 25. Ст. 3004;  Постановление Конституционного суда РФ от 11.04.2000 «По делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона “О прокуратуре Российской Федерации” в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. № 16. Ст. 1774; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.05.2000 № 19 «О внесении изменений и дополнений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации» // Российская газета. 2000. 1 июня.

21 См.: Кудрявцев В.Н. Законность: содержание и современное состояние // Журнал российского права. 1998. № 1. С. 7; Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. — М., 1998. С. 164; Строгович М.С. Теоретические вопросы советской законности // Советское государство и право. 1954. № 4. С. 7; Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. — М., 1973. С. 23.

22 См.: Самощенко И.С. Охрана режима законности Советским государством. — М., 1960. С. 14; Ремнев В.И. Социалистическая законность в государственном управлении. — М., 1979. С. 32.

23 См. ч. 2 ст. 10 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

24 См.: Туманов В.А. К практике концепции «судейского права» // Советское государство и право. 1980. № 3. С. 118.

25 См.: Кравец И.А. Формирование российского конституционализма (проблемы теории и практики). — М. — Новосибирск, 2002. С. 188.

26 См.: Тихомиров Ю.А. Критерии законности правовых актов // Право и экономика. 1997. № 19 — 20. С. 3.

27 См.: Российская газета. 1993. 11 марта.

28 См.: Еременко Ю.П. Указ. соч. С. 99.

29 См.: Лучин В.О. Актуальные проблемы реализации Конституции // Теоретические вопросы реализации Советской Конституции. — М., 1982. С. 17.