Коррупционное преступление как основной элемент системы коррупционных отношений

УДК 343.3:328.185

Страницы в журнале: 114-120

В.Н. Борков,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Омской академии МВД России Россия, Омск borkovv@mail.ru

Коррупционное преступление характеризуется как общественно опасное деяние участника коррупционных отношений, складывающихся между должностными и иными лицами в целях извлечения незаконной имущественной и иной выгоды. К признакам коррупционного преступления наряду с обязательным участием в нем специального субъекта — должностного лица, использующего свои должностные полномочия или положение, и корыстной направленности относится необходимое соучастие.

Ключевые слова: коррупционное преступление, необходимое соучастие, коррупционная сделка, коррупционная организация.

Уголовный закон не содержит перечня коррупционных преступлений и не определяет их признаков. Согласно данным статистики число выявляемых посягательств, предусмотренных главой 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» Уголовного кодекса РФ, становится меньше (в 2011 году — 34783, в 2012 — 31010, в 2013 — 26642), а количество зарегистрированных преступлений коррупционной направленности растет (в 2011 — 40407, в 2012 — 49513) [9]. По мнению С.В. Максимова, законодательное определение коррупционных проявлений — это лишь предпосылка к тому, чтобы «враг» был наиболее точно идентифицирован и за ним мог бы быть установлен эффективный контроль. Это обусловлено тем, что не всякое определение коррупции может играть эту роль, а лишь такое, которое исключает неоднозначность и для применения которого не нужно содержать армию толкователей [4, с. 51].

В ст. 1 Федерального закона от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» (далее — Закон о противодействии коррупции) [5] законодатель не назвал наиболее существенные признаки коррупции, а перечислил отдельные коррупционные деяния. Таковыми могут быть не только преступления, но и административные правонарушения, дисциплинарные проступки. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» [7] к последним, в частности, отнесены преступления, предусмотренные статьями 159, 160, 204, 292, 304 УК РФ. В данном случае высшая судебная инстанция руководствовалась ведомственными нормативными актами, которые «в целях совершенствования статистической отчетности» используют понятие «преступления коррупционной направленности». В исследуемом аспекте интересен приказ Генпрокуратуры РФ от 11.02.2008 № 23 «Об утверждении и введении в действие статистического отчета “Сведения о работе прокурора по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции и о результатах расследования уголовных дел коррупционной направленности”» (далее — Приказ № 23) [6], который обязывает прокуроров подавать «сведения о результатах расследования уголовных дел коррупционной направленности».

Закон о противодействии коррупции и ведомственные нормативные акты признают коррупционными преступления, совершаемые управленцами коммерческих организаций, т. е. лицами, указанными в п. 1 примечания к ст. 201 УК РФ. Между тем ранее в теории сложилось представление о коррупции как о «социальном явлении, заключающемся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах» [1, с. 8]. По мнению Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина, «коррупция как система подкупа должностных лиц нарушает основные конституционные права и свободы человека и гражданина» [2]. Директор института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ Т.Я. Хабриева определяет коррупцию как противоправное использование должностным лицом своего служебного положения в целях получения выгоды для себя или третьих лиц, предоставления другим лицам такой выгоды, а также посредничество и иные формы содействия в совершении указанных деяний [10, с. 9].

Заметим, что и законодатель Республики Казахстан, определяя в п. 29 ст. 3 Уголовного кодекса РК перечень коррупционных преступлений, справедливо признал таковыми только посягательства, совершаемые лицами, уполномоченными на выполнение государственных функций, должностными лицами и лицами, занимающими ответственные государственные должности. Преступления, совершаемые лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, в соответствии с УК РК коррупционными не являются.

Поэтому трудно согласиться с С.М. Зубаревым, которому «…представляется возможным создание в УК РФ самостоятельного раздела “Преступления против интересов службы”, объединяющего преступления против интересов различных видов службы» [3, с. 27]. Исследователь к вопросу установления ответственности должностных лиц и руководителей коммерческих организаций подходит формально, не учитывает, что они в своей деятельности преследуют различные цели, что явно свидетельствует о неодинаковой природе общественных отношений, которые выступают в качестве объектов уголовно-правовой охраны. В предложениях по созданию единого раздела о преступлениях против интересов любой службы не учитывается, что служба имеет подчиненное отношение к государству. Служебная деятельность должностных лиц призвана обеспечить успешное осуществление государственных функций. Об этом свидетельствует ст. 1 Федерального закона от 27.05.2003 № 58-ФЗ «О системе государственной службы в Российской Федерации». В ней разъясняется, что предназначение государственной службы состоит в обеспечении исполнения полномочий федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, а также лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации и ее субъектов. В свою очередь лица, занимающие государственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, служащими вообще не являются, поэтому на интересы службы они посягнуть не могут. Депутаты, министры и судьи непосредственно осуществляют законодательную, исполнительную и судебную власть. Признание в качестве родового объекта интересов службы фактически исключило бы правоотношения, возникающие в связи с деятельностью лиц, занимающих государственные должности, из сферы уголовно-правовой охраны.

От посягательств руководителей коммерческих организаций следует охранять не интересы службы в этих организациях, а права и законные интересы граждан и общества. Характер вреда, причиняемого руководителями коммерческих организаций, во многом схож с последствиями преступлений, совершаемых должностными лицами, наделенными организационно-распорядительными и административно-хозяйственными полномочиями. Между тем социальный и уголовно-правовой интерес состоит в проведении четкой границы между государством и частным бизнесом. Государство и коммерческие организации преследуют различные цели. Предпринимательская деятельность осуществляется с целью извлечения прибыли. В свою очередь, основной задачей государства является обеспечение безопасности личности, соблюдение интересов общества.

И.А. Цоколов предлагает дополнить УК РФ ст. 14.1 «Коррупционное преступление», которая могла бы состоять из трех частей, кстати, согласующихся с критериями, изложенными в преамбуле Приказа № 23 [11, с. 7]. Также И.А. Цоколов полагает «необходимым наряду с введением понятия “коррупционное преступление” исключить из всех статей Особенной части УК РФ квалифицирующий признак “использование служебного положения” и “использование должностного положения”. Такое изменение уголовного закона, во-первых, уменьшит усмотрение правоприменителей по квалификации действий лиц, использовавших при совершении какого-либо преступления служебное положение, но не являвшихся должностными лицами или управленцами в смысле, предусмотренном примечанием к ст. 201 УК РФ, а во-вторых, усилит ответственность тех управленцев, признаки которых закреплены в примечаниях к ст. 201 и 285 УК РФ при совершении ими других умышленных преступлений. И такое усиление будет полностью соответствовать правилам ч. 1 и 2 ст. 17 (совокупность преступлений) и ст. 69 (назначение наказания по совокупности преступлений) УК РФ» [12, с. 7].

В УК РК значение перечня коррупционных преступлений, который содержится в п. 29 ст. 3, определяется особенностями уголовной ответственности за их совершение. Лица, совершившие коррупционные преступления, не могут быть освобождены от уголовной ответственности с установлением поручительства (ч. 6 ст. 69), в связи с истечением сроков давности (ч. 6 ст. 71). Лица, совершившие коррупционные преступления, не могут быть освобождены от отбывания наказания в связи с истечением срока давности (ч. 4 ст. 77). Реформирование уголовного закона, выражающееся только в признании ряда действующих норм в качестве предусматривающих ответственность за совершение коррупционных преступлений, и установление за их совершение повышенной ответственности, во-первых, не отвечает современным масштабам коррупции, а во-вторых, не учитывает изменения сущности нашего государства, модификации его функций, форм и методов их осуществления. В качестве основного принципа противодействия ей должно выступить признание коррупции системной угрозой национальной безопасности Российской Федерации.

Проблема осложняется тем, что система норм о должностных преступлениях УК РФ в основном была сформирована более 50 лет назад, в 1960 году. На смену государственного строя законодатель ответил выделением двух объектов: интересов государственной и коммерческой службы, а также дифференциацией ответственности должностных лиц и руководителей коммерческих организаций. Между тем учета только вида организации в зависимости от ее принадлежности к власти, как показывает социальная практика, недостаточно — изменилось само содержание государственного управления. На смену фактическому огосударствлению всех сторон жизни общества, повсеместному презюмированию публичного интереса пришли рынок и извлечение прибыли в качестве основной цели. Если раньше, в условиях плановой экономики, в сфере государственного управления должностные лица взаимодействовали с должностными лицами и основным методом осуществления функций государства было принуждение, то сегодня в общественные отношения в сфере реализации государственных функций вступают чиновники, руководители государственных предприятий и компаний, находящихся в собственности государства, и частные предприниматели. Активно используется метод договорного регулирования. Действующий уголовный закон, дифференцируя их ответственность, не учитывает опасности коррупционного взаимодействия перечисленных субъектов, не рассматривает в качестве преступления извлечение предпринимателями безусловно незаконной имущественной выгоды из заведомо грабительских для государства сделок.

Для определения верного вектора уголовно-правовой политики в сфере противодействия коррупции нужно назвать наиболее существенные признаки коррупционного преступления. Совершить коррупционное преступление может только должностное лицо, иные лица способны выступить только в качестве соучастников. При этом должностными лицами, кроме лиц, перечисленных в п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ, следует считать управленцев предприятий и компаний, составляющих государственную собственность, а также руководителей организаций с государственным участием. Они обязаны действовать в интересах всего общества, так как осуществляют экономическую функцию государства.

Важным признаком коррупционного преступления выступает его корыстная направленность, стремление к извлечению незаконной имущественной выгоды. Дискуссионным является вопрос о признании или непризнании составляющей коррупционного поведения стремления к получению выгоды неимущественного характера. Заметим, что такие характерные, например, для должностного злоупотребления побуждения, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса выступают в качестве этапов противоправного обеспечения личного благополучия и, как правило, материального. Корыстный мотив коррупционных преступлений позволяет определить в качестве их индикатора не имеющее законных источников чрезмерное обогащение виновных.

Субъект предусмотренных УК РФ коррупционных преступлений всегда ущербным образом использует свои должностные полномочия, положение, политическое влияние. Он применяет имеющиеся у него правомочия не для обеспечения законных интересов граждан, общества и государства, а для достижения своих корыстных целей. Коррупционные преступления выделяются из общего ряда должностных тем, что при их совершении объединяется административный ресурс должностных лиц и предпринимательский статус заинтересованных выгодоприобретателей. Это повышает степень общественной опасности подобных посягательств, обеспечивает их латентность. Данная особенность ориентирует на разработку уголовно-правовых мер пресечения коррупционных отношений.

В УК РФ безусловно коррупционными преступлениями являются незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289) и получение взятки (ст. 290). При совершении преступления, предусмотренного ст. 289 УК РФ, виновный использует имеющиеся у него должностные полномочия или положение для предоставления «своей» организации льгот и преимуществ или покровительства ей в другой форме. Получение взятки становится возможным благодаря занимаемому субъектом должностному положению, которое позволило или позволит в будущем действовать или бездействовать в интересах взяткодателя. Важно отметить, что и незаконное участие в предпринимательской деятельности, и взяточничество предполагают соучастие. В первом случае это понятно даже по названию статьи, а реальную взятку невозможно получить, если ее никто не дает.

При описании комментируемых преступлений законодатель прямо не указывает на наличие корыстной заинтересованности, но она, безусловно, присутствует. Исключительно материальный характер имеет взятка, а преступление, предусмотренное ст. 289 УК РФ, всегда направлено на извлечение имущественной выгоды, что обусловлено природой предпринимательской деятельности. В обоих случаях происходящий в результате совершения преступлений рост материального благосостояния приводит к значительному разрыву между официальными и реальными доходами.

Наиболее опасные коррупционные преступления совершаются в соучастии и имеют характер коррупционных отношений. Поэтому антикоррупционное воздействие должно распространяться не только на должностных лиц, но и на тех, кто извлекает выгоду из заведомо грабительских для государства сделок, способствует крупным хищениям. Следует предусмотреть ответственность за такие преступления, как коррупционная сделка, руководство и участие в коррупционной организации. Коррупционная сделка посягает на осуществление государственных функций методом договорного регулирования. Объективная сторона данного преступления выражается в использовании должностными лицами и иными субъектами административно-хозяйственных полномочий при заключении договора, причиняющего крупный ущерб государству или государственной организации. Состав коррупционной сделки предполагает необходимое соучастие, создавая основание для привлечения к уголовной ответственности не только должностного лица, злоупотребляющего своими полномочиями, но и его контрагента. Субъекты коррупционной сделки осознают ее ущербность для нормального функционирования государства, мотив совершения преступления для квалификации иметь значение не должен.

Коррупционные отношения вытесняют нормальное социальное взаимодействие при осуществлении государственных функций и являются базой для наиболее опасных должностных преступлений. Причем инициаторы и реальные выгодоприобретатели от коррупционных отношений в конкретных посягательствах могут не участвовать. Необходимо установить уголовную ответственность за создание коррупционной организации в целях извлечения членами группы незаконной имущественной выгоды путем использования входящими в ее состав должностными лицами своих должностных полномочий или должностного положения, а равно руководство такой организацией. Во второй части предлагаемой статьи нужно предусмотреть ответственность за участие в коррупционной организации или совершаемых ею преступлениях, в третьей — за использование должностным лицом своих полномочий, положения или авторитета занимаемой должности в интересах коррупционной организации.

Участие в совершении коррупционных преступлений лиц, не являющихся должностными и не осуществляющих функции государства, отличает данную группу от общих видов должностных посягательств (статьи 285, 286, 293 УК РФ) и ряда других преступлений, предусмотренных в главе 30 УК РФ. Данное обстоятельство позволяет рассмотреть возможность установления ответственности за коррупционные преступления в рамках отдельной главы. Специфика объединенных в нее норм могла бы состоять в направленности на предупреждение и пресечение коррупционных отношений, которые складываются между должностными лицами и теми, кто извлекает незаконную выгоду из совершаемых ими преступлений. Предполагаемый видовой объект представляет собой предметную и достаточно обособленную сферу деятельности государства, основу которой составляет не только осуществление внешнего регулирования, но и реализация нормативных предписаний, обращенных к самим должностным лицам. Требования к их служебному поведению и взаимоотношениям с предпринимателями, запреты, ограничения и обязанности, вытекающие из антикоррупционного законодательства и других нормативных актов, формируют сферу противодействия коррупции.

Заметим, что совершение коррупционных преступлений может быть предусмотрено нормами различных глав УК РФ. Таковыми являются злоупотребление должностными полномочиями из корыстной заинтересованности (ст. 285), присвоение чужого имущества, совершенное должностным лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 160). Подобным образом уголовно-правовая охрана личности или экономики не ограничивается соответствующими разделами и входящими в них главами. Например, человек может быть убит в результате террористического акта (п. «б» ч. 3 ст. 205), а ограничение его свободы выступает признаком объективной стороны захвата заложника (ст. 206). Крупный имущественный ущерб характеризует последствия таких преступлений, как нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах (ст. 217), неправомерный доступ к компьютерной информации (ч. 2 ст. 272) и халатность (ст. 293). При этом учитывая важность жизни, здоровья и собственности, законодатель акцентирует внимание на их охране, объединяя соответствующие нормы в отдельные главы. Важнейшей задачей для любого общества является предупреждение и пресечение коррупционных отношений. Для ее решения необходимо дополнить УК РФ главой «Коррупционные преступления». По мнению Т.Я. Хабриевой, ученые и законодатель до сих пор не сформировали четкого представления об уголовно-правовых признаках коррупции, а указания различных заинтересованных ведомств об отнесении отдельных видов посягательств к преступлениям коррупционной направленности этот пробел не восполняют. Т.Я. Хабриева не исключает возможности дополнения УК РФ специальной главой о коррупционных преступлениях [10].

Следует определить соотношение коррупционных преступлений с посягательствами, закрепленными в главе 30 УК РФ. Учитывая, что должностные преступления в большей степени разрушают не власть и службу, а нарушают нормальное осуществление государственного воздействия на все сферы жизни общества, главу 30 УК РФ следовало бы назвать «Преступления против осуществления государственных функций». Как было показано выше, злоупотребление должностными полномочиями, превышение полномочий и халатность непосредственно нарушают нормальное функционирование механизма государства. В свою очередь, уже предусмотренные УК РФ взяточничество (статьи 290, 291, 291.1), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289) и фактически совершаемые коррупционные сделки, создание и участие в коррупционных организациях представляют собой общественно опасные коррупционные связи. В отличие от злоупотребления должностными полномочиями, их превышения и халатности, состоящих в незаконном осуществлении государственных функций, и недобросовестном отношении к их осуществлению, нормы заявленной главы направлены на предупреждение формирования коррупционных отношений, развитие которых делает причинение вреда функционированию государства согласованным и системным.

Таким образом, при организации уголовно-правового предупреждения коррупции следует исходить из того, что коррупционное преступление — это общественно опасное деяние участника коррупционных отношений, складывающихся между должностными и иными лицами в целях извлечения незаконной имущественной и иной выгоды в результате использования должностными лицами своих полномочий или положения вопреки интересам личности, общества и государства. К признакам коррупционного преступления наряду с обязательным участием в нем специального субъекта — должностного лица, использующего свои должностные полномочия или положение, и корыстной направленности следует отнести необходимое соучастие. Коррупционные преступления всегда выступают в качестве элементов коррупционных отношений, которые вытесняют нормальное социальное взаимодействие в сфере государственного управления. Уголовный закон должен учитывать актуальные формы, методы и субъектов осуществления функций современным государством. В УК РФ к коррупционным преступлениям без дополнительных условий относятся незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289) и взяточничество (статьи 290, 291, 291.1). Для повышения эффективности предупреждения и пресечения коррупционных отношений предлагаем дополнить уголовный закон главой 30.1 «Коррупционные преступления» и предусмотреть в данной главе ответственность за получение, дачу взятки и посредничество во взяточничестве; незаконное участие в предпринимательской деятельности; коррупционную сделку; коррупционное обогащение; организацию, руководство и участие в коррупционной организации.

Список литературы

1. Волженкин Б.В. Коррупция. СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры РФ, 1998.

2. Зорькин В.Д. С чиновников снимут порчу // Росcийская газета. 2004. 2 мар.

3. Зубарев С.М. Интересы службы как объект уголовно-правовой охраны // Уголовное право. 2003. № 4. С. 26—27.

4. Максимов С.В. Коррупция. Закон. Ответственность. М.: ЮрИнфоР, 2008.

5. Российская газета. 2008. 29 дек.

6. Российская газета. 2013. 17 июл.

7. Российская газета. 2013. 30 дек.

8. Современные стандарты и технологии противодействия коррупции» (24—25 апреля 2014 г.): Третий ежегодный Евразийский антикоррупционный форум на тему (аудиозапись с пленарного заседания). URL: http://www.izak.ru/node/1591

9. Статистические и аналитические материалы о состоянии работы по выявлению коррупционных преступлений, следствия и прокурорского надзора за уголовно-процессуальной деятельностью правоохранительных органов в сфере борьбы с коррупцией в 2012 году. URL: http://genproc.gov.ru /anticor/doks/document-81540/

10. Хабриева Т.Я. Научно-правовые проблемы противодействия коррупции // Журнал российского права. 2012. № 7. С. 7—14.

11. Цоколов И.А. Коррупция: явление и система // Юридическая газета. 2011. № 5. 16 фев. С. 6—7.

12. Цоколов И.А. Коррупция: явление и система // Юридическая газета. 2011. № 6. 23 фев. С. 6—7.