Кризис современного правосознания и Стратегия государственной антинаркотической политики [1]

УДК 340.114.5:351.761 

Страницы в журнале: 16-19

А.В. МАЛЬКО,

доктор юридических наук, профессор, директор Саратовского филиала Института государства и права РАН, заслуженный деятель науки РФ,

С.Л. СЛОБОДНЮК,

 доктор философских наук, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой Магнитогорского государственного университета, заслуженный деятель науки РФ

Анализируется роль отдельных положений Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года в их взаимосвязи с кризисными явлениями современного правосознания.

Ключевые слова: правовая реальность, правосознание, кризис, антинаркотическая политика, стратегия.

Crises of the modern legal conscience and the Strategy of state anti-drug policy

Malko A., Slobodnjuk S.

This paper analyzes the role of certain provisions of in their relationship with the crises of the modern legal conscience.

Keywords: legal reality, legal conscience, crisis, anti-drug policy, strategy.

Правовую действительность современной России трудно назвать идеальной. Определенный прогресс по сравнению с реалиями начала 1990-х годов, безусловно, наблюдается, однако говорить о полном торжестве права пока не приходится. Причин подобного состояния дел немало, и одна из ключевых — системный кризис отечественного правосознания, истоки которого можно обнаружить уже в начале двадцатого столетия. «Одна из особенностей происшедшей в России политической и социальной революции заключается в том, что она духовную жизнь в самой стране свела почти до минимума…»[2] — эти слова, сказанные П.Б. Струве в 1922 году, в определенной мере не утратили своей актуальности и сегодня.

Нам могут возразить, указав, что Струве писал о другом, что он критиковал Советскую Россию, подчеркивая, что  «в русском “беженстве”» представлена «не политическая и даже не социальная эмиграция, а обусловленное уничтожением элементарных основ хозяйственной и правовой жизни в стране географическое перемещение ее сознательной духовной жизни»[3]. Действительно, никакого такого перемещения в наши дни не наблюдается. Тем не менее отрицать общее снижение духовного уровня общества, даже по сравнению с последними годами застоя, может только слепой идеалист. Если бы дело обстояло иначе, то вряд ли возникла необходимость включать в столь специфический документ, как Стратегия государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года (утв. Указом Президента РФ от 09.06.2010 № 690; далее — Стратегия), ряд положений, связанных именно с вопросами общественного сознания в целом и правосознания в частности. Так, в числе угроз совершенствованию системы мер по сокращению спроса на наркотики указываются:  «а) широкое распространение в обществе терпимого отношения к немедицинскому потреблению наркотиков...  ж) смещение личностных ориентиров в сторону потребительских ценностей; з) недостаточно широкий для обеспечения занятости молодежи спектр предложений на рынке труда; и) слабая организация досуга детей, подростков и молодежи»[4].

По нашему мнению, наибольшего внимания в свете рассматриваемой проблемы заслуживают пункты «а» и «ж» (тем более что уровень угрозы, исходящей от «смещения личностных ориентиров», значительно выше, чем место, отведенное им в иерархии Стратегии), поскольку именно они напрямую связаны с «темными» сторонами современной правовой реальности и, соответственно, правосознания. Причем правосознания обыденного, отражающего настроение большей части общества, привыкшей мыслить несколько иными категориями, нежели профессионалы. Широкое распространение в обществе терпимого отношения к немедицинскому потреблению наркотиков на обыденном уровне воплощается в мифах о безвредности «легких» наркотических средств, в нежелании понимать, что некое вещество является наркотическим в принципе, либо в намеренном отстранении от проблемы как таковой. Не последнюю роль в формировании терпимости здесь играют и культивируемые масс-культурой штампы, подобные тому, что звучит в репертуаре группы «Ленинград»: «Все это похоже на какую-то разводку —  наркотики нельзя, но можно водку…» Вот формула, отражающая очевидную в данном случае двойственность позиции, занимаемой государством, что резонирует с другими двойными стандартами, в результате чего и проявляется терпимое отношение.

Весьма симптоматичными представляются следующие высказывания духовного лица: «...современная Европа значимо отказывается от своего христианского наследия. <…> В результате либерального движения и последовавшей за ним смены нравственной и правовой парадигмы и яростной борьбы за “права человека” мы пришли к довольно странному результату: реальные или жизненные права человека в современном обществе резко сузились. <…> Вообще жизненные права изрядно пострадали по сравнению с правами на свободу.  <…> Право на защиту своего здоровья явно уступило праву сделать с ним что угодно. В современном постиндустриальном обществе нужны большие деньги или серьезная страховка, чтобы по-настоящему лечиться. Однако человек имеет полное право курить, пьянствовать, употреблять наркотики, торговать своими органами. Показательно, что один из первых декретов российских демократических властей — отмена принудительного лечения наркоманов. Результат налицо — (по разным подсчетам) от одного до двух миллионов наркоманов в Российской Федерации»[5]. Предлагаемый В.В. Василиком взгляд на проблему может показаться достаточно тривиальным. В самом деле, триада «Запад — демократы — разрушение России всеми доступными способами» далеко не нова. Однако в рассматриваемом случае она совершенно правомерно сопряжена не просто с кризисом правосознания, а с его истоками.

В.В. Василик справедливо указывает, что, хотя опасное смещение от жизненных прав к правам на свободу обязано своим происхождением либеральным движениям 60—70-х годов ХХ века, «их идеологический фундамент был заложен еще в XIX веке в результате кризиса европейского сознания и правосознания»[6], после чего подкрепляет свой тезис словами И.А. Ильина: «Правосознание становилось беспочвенным; мотивы и побуждения его сделались беспочвенными; мотивы и побуждения его делались плоскими; оно теряло свое благородное направление, свои первоначальные священные основы и подчинялось духу скептицизма (здесь и далее курсив наш. — А.М.), в котором все сомнительно, духу релятивизма, для которого все относительно, и духу нигилизма, который не хочет верить ни во что. Правосознание разучалось видеть добро и зло, право и бесправие; все стало условным и относительным, водворилась буржуазная беспринципность и социальное безразличие, надвигалась эпоха духовного нигилизма и публичной продажности»[7]. Конечно, автору статьи  «Миланский эдикт и проблемы современного правосознания» было бы нелишне помнить, что тезисы Ильина все-таки являют собой преамбулу к конкретной критике марксизма, творчески использовавшего «пренебреженное и разлагающееся правосознание»[8], и никакого отношения к борьбе с католицизмом и отмене принудительного лечения наркоманов не имеют… Однако для нас гораздо более значимо то, что даже в подобных воззрениях обнаруживается прямая связь с упоминавшимся ранее «смещением личностных ориентиров в сторону потребительских ценностей», поскольку бессмысленно отрицать — это смещение является прямым следствием западных влияний.

При этом следует понимать, что доминирование потребительских ценностей есть в сущности своей специфическая реакция общественного сознания на практическое воплощение чаяний, описанных С. Франком чуть менее века назад: «Нам казалось, что в мире царит “прогресс”, постепенное и непрерывное нравственное и умственное совершенствование человечества, неразрывно связанное с таким же совершенствованием его материальной и правовой жизни. Мы восхищались культурой Европы и скорбели o культурной отсталости России. В Европе мы во всем усматривали признаки “культуры”... в твердости конституционно-правого порядка, в уважении власти к правам граждан, в жизненном комфорте, в удобстве путей сообщения, в высоком уровне научных знаний, в широкой гласности и чувстве собственного достоинства, в трудолюбии и промышленном богатстве, в общей налаженности и упорядоченности жизни... <…> ...основной фундамент культуры и мирной гражданственности казался незыблемо заложенным в Европе, и мы мечтали, что Россия скоро войдет, как равноправный член, в мирную, духовно и материально благоустроенную семью культурных народов Европы»[9]. Как показало время, подобное вхождение требует значительных усилий, внутренней перестройки, отказа от ряда базовых ценностей. А это, в свою очередь, подталкивает идти по пути наименьшего сопротивления и к избирательному приятию новых реалий, среди которых первые места занимают именно ценности потребления, ложная вседозволенность и мнимая свобода личности, гармонично сочетающиеся с традиционным правовым нигилизмом.

На фоне сказанного «недостаточно широкий для обеспечения занятости молодежи спектр предложений на рынке труда» и «слабая организация досуга детей, подростков и молодежи» представляются гораздо менее значимыми угрозами для осуществления антинаркотической стратегии, поскольку деструктивные возможности этих угроз напрямую зависят от негативных потенций российского правосознания. А последние на сегодняшний день остаются высокими, о чем в равной мере свидетельствуют как известные события на Манежной площади, так и бесконечный фестиваль шансона в масс-медиа.

Именно поэтому, как нам кажется, следует отличать динамику конкретных показателей в борьбе с незаконным оборотом наркотиков от динамики «колебаний» различных проявлений правосознания. В противном случае мы рискуем столкнуться с некритичным смешением явлений разного уровня.

Примером подобного смешения может служить следующий фрагмент из информационного сообщения об утверждении «плана дополнительных организационных мероприятий при реализации пилотного проекта “Колпинский район — территория без наркотиков”»: «Проведенная агитация борьбы с распространением наркотиков в определенной степени помогла переломить правовой нигилизм и повлияла на правосознание граждан в борьбе с НОН (незаконным оборотом наркотиков. — Ред.). Об этом свидетельствует как активизация граждан в предоставлении информации о местах и лицах, причастных к НОН, так и увеличение количества обращений за консультацией и оказанием помощи в лечении от наркомании, токсикомании, алкоголизма. К примеру, в 2010 году в наркологическом кабинете Колпинского района получили лечение амбулаторно 397 человек, за 2 месяца 2011 года — уже 119 человек. Прошли лечение в стационаре в 2010 году 288 человек, в 2011 году эта цифра уже составляет 84 человека»[10]. Не вдаваясь в анализ цифровых показателей, обратим внимание на констатацию «определенного перелома» в области правового нигилизма.

Нам представляется, что приведенное определение не совсем удачно, поскольку перелом предполагает некие кардинальные изменения в явлении, в то время как в разбираемом случае речь явно идет о положительных подвижках в конкретной сфере. Можно ли считать это одним из многочисленных проявлений правового идеализма? Видимо, нет. Скорее всего, здесь мы имеем дело с преувеличением роли идеальной составляющей (что характерно для современной правовой реальности) и терминологическими подменами (что является одним из индикаторов кризисных явлений в области правосознания). Если наше предположение неверно, то придется признать, что агитация борьбы тождественна самой борьбе с незаконным оборотом наркотиков, а целью антинаркотической политики государства в первую очередь является лечение наркозависимых граждан.

Совершенно очевидно, что представленный в Стратегии комплекс мер призван не просто решить ряд конкретных задач, а изменить саму существующую правовую реальность. Ведь рост потребления наркотиков способен привести к необратимым изменениям и в массовом сознании в целом, и в его отдельных областях. Таким образом, спасая правосознание как таковое, государство нейтрализует деструктивные потенции правовой реальности, поскольку в данной ситуации определяющим оказывается именно духовная, а не материальная составляющая бытия.

Библиография

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ  № 11-03-00209а «Антинаркотическая политика в современной России: цели, средства, результаты».

2 Струве П.Б. Россия // Струве П.Б. Patriotica. — М., 1997. С. 410.

3 Там же.

4 URL: http://graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1285491 (дата обращения: 04.05.2011).

5 Василик В.В. Миланский эдикт и проблемы современного правосознания. URL: http://www.pravoslavie.ru/put/ 33668.htm#_ftn1 (дата обращения: 04.05.2011).

6 Там же.

7 Ильин И.А. Путь духовного обновления // Ильин И.А. Путь к очевидности. — М., 1992.  С. 248—249.

8 Там же. С. 250.

9 Франк С.Л. Крушение кумиров // Франк С.Л. Сочинения. — М., 1990.  С. 133—134.

10 URL: http://www.prokuratura.sp.ru/kolpino.html (дата обращения: 04.05.2011).