Криминалистический риск при проведении следственных действий, тактических операций и комбинаций

УДК 343.9 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №9 2011 Страницы в журнале: 79-84

А.С. ВРАЖНОВ,

аспирант кафедры уголовного права, криминалистики и криминологии Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева, старший юрисконсульт юридического отдела ЗАО «ИКСМ»

Рассматривается криминалистический риск, проявляющийся в следственных действиях (на примерах отдельных факторов), тактических операциях и комбинациях. На основе понятий тактики дается оценка криминалистическому риску как явлению, влияющему на судопроизводство на различных стадиях расследования и раскрытия уголовного дела.

Ключевые слова: риск, криминалистика, тактическая операция, тактическая комбинация, следственное действие, фактор, информация, ошибка, мероприятие, расследование.

Criminalistic risk in conducting investigations, tactical operations and combinations

Vrazhnov A.

In present article it is considered criminalistic risk shown in investigatory actions (on examples of separate factors), tactical operations and combinations. On the basis of the given concepts of tactics, the estimation is given criminalistic risk to as to the phenomenon influencing legal proceedings at various stages of investigation and disclosing of criminal case, by means of activity of its separate subjects.

Keywords: risk, criminalistics, tactical operation, tactical combination, investigatory action, factor, information, error, action, investigation.

Криминалистическая деятельность не только носит научный характер, но и имеет практическую направленность[1]. Соответственно криминалистический риск, распространяясь на уголовное дело в целом, затрагивает следственные действия, тактические операции и комбинации. Следует отметить, что современное российское законодательство не содержит определений названных терминов криминалистической тактики, поэтому при их характеристике мы будем руководствоваться понятиями, изложенными в трудах ученых-криминалистов.

В криминалистическом словаре следственные действия понимаются как «предусмотренные законом процессуальные действия по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств»[2]. По мнению Н.Г. Шурухнова, «следственное действие является основным компонентом криминалистической тактики и определяется как взаимосвязанная система операций и приемов по обнаружению, изъятию, исследованию и фиксации фактических данных, имеющих значение для расследования преступлений»[3]. На наш взгляд, следственные действия — это проводимые уполномоченными субъектами в соответствии с законом процессуальные мероприятия, направленные на обеспечение процесса доказывания и установления истины в рамках уголовного дела. Процесс установления и надлежащего использования доказательственной информации в рамках любого уголовного дела всегда в большей или меньшей степени подвержен криминалистическому риску. Учитывая, что доказательства — единственные сведения, на основании которых лицо может быть признано виновным в совершении преступления, и в подавляющем большинстве случаев источником их являются следственные действия, мы будем прослеживать криминалистический риск на примере деятельности следователя (дознавателя) путем раскрытия следующих факторов (условий).

Во-первых, временной криминалистический фактор, который может быть сокращен или расширен для сбора доказательственной информации — как при расследовании уголовного дела в целом, так и при отдельных следственных действиях. Сокращенный интервал необходим для расследования преступлений, сведения о которых могут быть безвозвратно утрачены в течение относительно небольшого периода времени. Примером могут служить преступления, предусмотренные статьями 131—135 УК РФ. Увеличенный интервал должен применяться для расследования таких преступлений, где необходимо выявить весь круг лиц, имеющих отношение к данному деянию, когда излишняя поспешность может негативным образом отразиться на полноте раскрытия уголовного дела. При этом могут возникать следующие вопросы: кто является «заказчиком»? каким образом происходило финансирование деяния? имелись ли пособники из числа сотрудников правоохранительных или иных государственных органов? кто может предпринимать попытки незаконного вмешательства в расследование уголовного дела? И это далеко не полный перечень вопросов. В качестве образцов таких преступлений можно выделить деяния, криминализированные в статьях 205, 206 и 212 УК РФ. Следует также отметить, что выбор следователем (дознавателем) линии поведения, ориентированной на сокращение или увеличение временных промежутков, должен согласовываться с условиями о разумном сроке уголовного судопроизводства (ст. 6.1 УПК РФ), а также со сроками предварительного следствия (ст. 162 УПК РФ), дознания (ст. 223 УПК РФ), с условиями освобождения от уголовной ответственности (ст. 78 УК РФ) и др. Кроме того, в отдельных следственных действиях временной критерий проявляется в строгой ограничительной роли: общая продолжительность допроса в течение дня не должна превышать 8 часов (ч. 3 ст. 187 УПК РФ); очная ставка производится после допросов лиц, если в их показаниях имеются существенные противоречия (ч. 1 ст. 192 УПК РФ);

осмотр места происшествия может быть произведен до возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 176 УПК РФ).

Во-вторых, пространственно-территориальный криминалистический фактор, или, другими словами, место совершения преступления, под которым можно подразумевать определенную соответствующими границами (административными, природными, искусственно возведенными и иными) территорию. На наш взгляд, криминалистический риск можно усмотреть в возможности следователя и иных участников уголовного судопроизводства извлечь доказательственную информацию из отдельных объектов окружающей действительности. Особые объекты, при изучении которых вероятность совершения ошибок резко возрастает, имеют специфическую природу (например, вагон поезда, салон самолета, каюта корабля). Главная проблема для участников уголовного судопроизводства, а следовательно, и основание для возникновения криминалистического риска заключаются в затруднении увидеть обстановку, которая реально существовала на момент окончания общественно опасного деяния и не была изменена последующими действиями иных лиц. В особенности это актуально для вагонов поездов, в которых перевозятся различные строительные, горюче-смазочные и другие промышленные материалы. Часто возникающая сопутствующая проблема — труднодоступность исследования самих объектов, которая обусловлена удаленностью и малой информированностью об их местонахождении. В качестве примеров отдельных следственных действий можно назвать проверку показаний на месте в сложных природно-климатических условиях или же воссоздание соответствующей месту преступления обстановки при проведении следственного эксперимента.

В-третьих, личностный криминалистический фактор. Данное условие особенно проявляется при производстве отдельных следственных действий и непосредственно связано с механизмом возникновения ошибки. В трудах ученых-криминалистов, в частности С.В. Дегтярева, это условие было описано следующим образом: «В механизме возникновения следственной ошибки на передний план выдвигаются личностные факторы:

а) опыт, профессиональное мастерство;

б) уровень правосознания;

в) характер, ригидность мышления, самоуверенность, нежелание расширять свои знания, прислушиваться к мнению товарищей по работе»[4].

Личностный фактор, на наш взгляд, следует дополнить особенностями темперамента, а именно: реакцией на события (быстрой или замедленной), уравновешенностью (или отсутствие таковой), эмоциональностью и впечатлительностью.

Учитывая вышеизложенное, криминалистический риск при производстве отдельных следственных действий в рамках расследования уголовного дела для следователя (дознавателя) будет проявляться в следующих аспектах:

а) утрате доказательственной информации в результате действия пространственно-временных и личностных факторов;

б) истечении предельных сроков предварительного следствия и дознания;

в) признании в последующем полученных доказательств недопустимыми по причине нарушения норм уголовно-процессуального законодательства в части времени и места проведения следственных действий.

Перед тем как перейти к анализу криминалистического риска при тактических операциях и комбинациях, обратимся к научной литературе. Д.Н. Балашов, Н.М. Балашов и С.В. Маликов рассматривают тактическую комбинацию как «определенное сочетание тактических приемов или следственных действий и иных мероприятий, преследующее цель решения конкретной задачи на данном этапе расследования»[5]. А.А. Эксархопуло выделяет тактическую комбинацию, понимая ее как «комплекс тактических приемов (действий, мероприятий), применение которых в определенном сочетании позволяет достичь поставленной цели»[6]. Е.Р. Россинская расширяет данное понятие путем возможности его распространения на несколько процессуальных действий: «тактическая комбинация — сочетание тактических приемов в рамках одного или различных следственных действий с целью решения конкретной задачи расследования в данной ситуации»[7].

По мнению А.В. Дулова, тактическая операция — это «совокупность следственных, оперативных, инспекционных или иных действий, разрабатываемых и проводимых в процессе расследования, осуществляемых по единому плану под общим руководством следователя с целью решения такой тактической задачи, которая не может быть решена производством по делу отдельного следственного действия»[8]. А.Е. Михальчук считает, что тактическую операцию можно представить как «комплекс согласованных и взаимосвязанных следственных действий, организационно-подготовительных, оперативно-розыскных, контрольно-ревизионных, технических и иных мероприятий, проводимых соответственно отраженной в плане тактической линии следователя и направленных на решение каких-либо конкретных задач, возникающих на определенном этапе расследования в той или иной следственной ситуации»[9]. Л.Н. Соловьев и И.И. Усов дают следующее определение: «Тактическая операция — это система комплексного решения тактических, процессуальных и оперативных задач путем проведения согласованных между собой оперативно-розыскных мероприятий, процессуальных и иных действий, обеспечивающая в соответствии с единым замыслом решение конкретных задач раскрытия, расследования и предупреждения преступлений»[10].

В современной науке существует небесспорная точка зрения, согласно которой такие понятия криминалистической тактики, как «комбинация» и «операция», отождествляются (Н.М. Букаев, В.В. Яровенко, А.Г. Филиппов): «тактические комбинации — это сочетания определенных следственных действий, проводимых с целью решения конкретной промежуточной задачи расследования (например, задержания преступника или группы преступников, обнаружения нажитого преступным путем и подлежащего конфискации имущества и т. д.)»[11]; «оперативно-тактические комбинации представляют собой сочетание следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, проводимых с теми же целями. При их проведении осуществляется широкое взаимодействие следователей и оперативных работников»[12].

Однако более научно обоснованной представляется иная точка зрения, согласно которой тактическая комбинация и тактическая операция разделяются и соотносятся как разноплановые самостоятельные понятия. «Под тактической операцией следует понимать комплекс (совокупность, систему) следственных, оперативных, организационных, проверочных и иных действий и мероприятий, проводимых с участием представителей соответствующих органов и служб, объединенных единой целью решения конкретной задачи расследования, при руководящей роли следователя на протяжении всей операции. Тактической комбинацией можно назвать комплекс (совокупность, систему) тактических приемов, применяемых в определенной последовательности лицом, осуществляющим расследование, в рамках одного следственного действия для достижения цели последнего»[13].

Учитывая вышеизложенное, отождествлять столь разные категории неверно и нецелесообразно, поскольку, если говорить упрощенно, в одном случае речь идет об отдельном следственном действии и одном лице, осуществляющем расследование (иногда могут привлекаться и иные участники), а в другом — о целой системе организационных, проверочных, следственных, оперативно-разыскных и иных мероприятий при содействии сотрудников соответствующих органов. Поэтому мы придерживаемся идеи разделения названных категорий.

Рассуждая о практических моделях проявления криминалистического риска в тактических операциях и комбинациях, мы будем использовать отдельные примеры анализируемых терминов, данные А.А. Чебуренковым[14].

Сперва остановимся на тактических комбинациях, где риск можно проследить в следующих аспектах.

1. При тактических комбинациях, направленных на сокрытие истинных намерений следователя (дознавателя) относительно целей допроса, возможные риски у вышеназванных представителей стороны обвинения будут проявляться в дальнейших моментах:

— риск того, что не удастся создать иллюзию у допрашиваемого по поводу интересующих следователя (дознавателя) вопросов;

— риск сложности отсечения вероятных объяснений допрашиваемого при выяснении обстоятельств дела, если следователь (дознаватель) не может проверить определенные сведения, полученные в рамках допроса.

2. При тактических комбинациях, направленных на создание у подозреваемого (обвиняемого) ошибочного представления об осведомленности следователя (дознавателя) относительно обстоятельств совершенного деяния, содержащего признаки преступления и наличия уличающих доказательств, основной риск может проявиться в таком аспекте, как неверное использование имеющихся в наличии у следователя (дознавателя) сведений и предметов, составляющих доказательственную базу, в части психологического воздействия на допрашиваемого.

3. При тактических комбинациях, связанных с формированием желательных для следствия (дознания) целей, способов их достижения и линии поведения допрашиваемого, риск можно проследить в следующем:

— необоснованный выбор следователем (дознавателем) времени, способа и формы сообщения определенных сведений подозреваемому (обвиняемому);

— сообщение следователем (дознавателем) подозреваемому (обвиняемому) информации, содержащей ложные утверждения, или вопросов, носящих наводящий характер.

Конечно, данные риски носят лишь тактический характер, и их нельзя назвать криминалистическими в полной мере, но, чтобы они стали таковыми, следует обобщить их значение в рамках уголовного судопроизводства. Используя приведенные примеры, выделим моменты, в которых криминалистический риск будет ярко присутствовать при проведении вышеуказанных тактических комбинаций:

— невозможность создания иллюзии у допрашиваемого и сложность проверки полученной от него информации могут привести к отсутствию необходимых для расследования уголовного дела сведений, трате времени, отпущенного следователю (дознавателю) на данное дело, неустановлению круга причастных лиц и в итоге — к недоведению уголовного дела до обвинительного заключения или акта;

— просчеты следователя (дознавателя) в стремлении создать у подозреваемого (обвиняемого) ошибочное представление об осведомленности отдельных субъектов стороны обвинения относительно обстоятельств совершенного деяния, содержащего признаки преступления и наличия уличающих доказательств, с высокой степенью вероятности приводят к подтверждению догадок допрашиваемого об отсутствии полной картины совершенного правонарушения, о неосведомленности участвующих в рамках данной тактической комбинации лиц относительно реальных событий. Все это в совокупности может утвердить виновных лиц в том, что их действия (бездействие) останутся безнаказанными;

— ошибки следователя (дознавателя) в стремлении сформировать желательные для расследования цели уголовного дела, избрать способы их достижения и установить линию общения с допрашиваемым могут привести к получению сведений, слабо связанных с теми, какие предполагалось выяснить в рамках данной тактической комбинации, к потере психологического контакта с указанным участником судопроизводства и к возможной утрате доказательственной информации.

Криминалистический риск распространяется и на подозреваемого (обвиняемого), например:

— риск психологического давления со стороны следователя (дознавателя), который может привести к признанию вины, тогда как на самом деле лицо непричастно к совершению деяния;

— риск сообщения сведений, которые могут двояко трактоваться в дальнейшем — в рамках предварительного расследования и на судебном заседании;

— риск попыток выгородить других участников совершенного преступления и взять вину за данное деяние на себя в целях завоевания мнимого уважения со стороны лиц, причастных к преступному миру;

— риск воздействия — в период пребывания в следственном изоляторе — со стороны подсадных лиц (таковыми могут выступать как сотрудники органов службы исполнения наказаний, оперативные работники, так и сокамерники) с целью получения ими «нужных» следствию показаний.

При реализации перечисленных сценариев цели уголовного судопроизводства не достигаются, а создается лишь видимость расследования и раскрытия дела.

В тактических операциях криминалистический риск также имеется. Используя пример тактической операции «поиск транспортного средства, скрывшегося с места ДТП», продемонстрируем, в чем может выражаться криминалистический риск:

— риск не найти очевидцев и, как следствие, не установить приметы скрывшегося транспортного средства может привести к неопределенности расследования уголовного дела в целом;

— риск ориентирования сотрудников органов внутренних дел и населения на поиск скрывшегося транспортного средства может выражаться в формальном подходе или в безразличном отношении данных лиц к поставленной задаче, что в итоге резко усложнит своевременное изобличение преступника;

— риск преследования транспортного средства может проявляться в несвоевременно начатой погоне, в технических проблемах автомобилей правоохранительных органов, в слабом знании местности и т. д. Лицо, которое сумело скрыться от преследования, с большой вероятностью постарается сменить место нахождения, избавиться от «скомпрометированного» транспортного средства либо видоизменить его; также возможны попытки ввести следствие в заблуждение и повести его по ложному следу. В итоге быстрое или хотя бы своевременное расследование уголовного дела обеспечено не будет.

При тактической операции «изучение личности несовершеннолетнего обвиняемого»[15] криминалистический риск, на наш взгляд, прослеживается в следующем. Возможность совершения ошибки следователем (дознавателем) заключается в определении круга необходимых сведений о личности несовершеннолетнего обвиняемого (в частности, стремление ограничиться одной только характеристикой из образовательного учреждения либо опросом родителей данного лица). Необходимо помнить, что на несовершеннолетнего могут оказывать серьезное влияние его друзья, товарищи, знакомые; у подростка уже могут сформироваться определенные ценности и идеалы (духовные, социальные, политические и др.). Кроме того, несовершеннолетний может быть специалистом в определенной области знаний, в частности в IT-технологиях, и следователь (дознаватель), чтобы получить определенную информацию от данного обвиняемого или круга лиц, с которыми он общается, должен не просто интересоваться какими-то аспектами работы с ЭВМ, а уметь поддержать разговор, дать определенные технические советы и т. д. В противном случае следователь (дознаватель) или сотрудники иных правоохранительных органов рискуют столкнуться с проявлением со стороны несовершеннолетнего обвиняемого недоверия, ненависти, презрения, озлобления, что, конечно же, крайне затруднит или вовсе сделает невозможным получение объективной и правдивой информации.

Отдельные правоведы рассматривают в качестве тактической операции такую меру процессуального принуждения, как задержание лица[16]. Полагаем, с подобным подходом следует согласиться, и отметим, что основу криминалистического риска в данном случае будет составлять сама возможность найти и доставить определенное лицо в орган дознания или к следователю. В противном случае при дальнейшем расследовании высока вероятность того, что субъект, которому можно будет предъявить обвинение в совершении преступления, будет отсутствовать.

Основной чертой криминалистического риска при следственных действиях, тактических операциях и комбинациях можно считать то, что каждая ошибка, совершенная следователем (дознавателем), сотрудниками оперативно-разыскных органов и иными лицами, может стать ключевым фактором, который сведет на нет все предыдущие и дальнейшие усилия стороны обвинения. Разумеется, эти ошибки будут на руку лицам, осуществляющим защиту подозреваемого (обвиняемого), и наоборот: каждый просчет адвоката означает промежуточную победу следователя (дознавателя). В этом и состоит противоречивый характер криминалистического риска, так как перед различными участниками уголовного судопроизводства стоят зачастую диаметрально противоположные задачи.

Библиография

1 См.: Вражнов А.С. Криминалистический риск: особенности выделения как самостоятельного понятия // Современное право. 2011. № 2. С. 106—111.

2 Белкин Р.С. Криминалистика: Учеб. словарь-справочник. — М., 1999. С. 201.

3 Шурухнов Н.Г. Криминалистика: Учеб. — М., 2008. С. 260.

4 Дегтярев С.В. Криминалистическая тактика (через призму следственных ошибок): Курс лекций. — Н. Новгород, 2009.С. 166.

5 Балашов Д.Н., Балашов Н.М., Маликов С.В. Криминалистика: Учеб. 2-е изд., доп. и перераб. — М., 2009. С. 214.

6 Эксархопуло А.А. Криминалистика: Иллюстрированный курс в схемах: Учеб.-наглядное пособие. — СПб., 2010. С. 211.

7 Россинская Е.Р. Криминалистика: Курс лекций. — М., 2006. С. 179.

8 Криминалистика: Учеб. / Под ред. И.Ф. Крылова, А.И. Бастрыкина. — М., 2001. С. 436.

9 Михальчук А.Е. Тактические комбинации при производстве следственных действий / Под ред. В.В. Степанова. — Саратов, 1991. С. 19.

10 Соловьев Л.Н., Усов И.И. К вопросу о понятии тактической операции // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2009. № 5. С. 148.

11 Криминалистика: Учеб. / Под ред. проф. А.Г. Филиппова (отв. ред.) и проф. А.Ф. Волынского. — М., 1998. С. 231.

12 Букаев Н.М., Яровенко В.В. Криминалистика: криминалистическая тактика: Курс лекций. — Владивосток, 2000. С. 6.

13 Малютин М.П. Тактические приемы в расследовании преступлений. — М., 2009. С. 28—29.

14 См.: Чебуренков А.А. Теоретические основы криминалистической тактики и прикладные аспекты их реализации в расследовании преступлений: Учеб. пособие. — Саранск, 2005. С. 61—91; Он же. Общетеоретические положения и практические аспекты криминалистической тактики. — М., 2008. С. 70—142.

15 См.: Кошелева И., Михальчук А. Тактическая операция «изучение личности несовершеннолетнего обвиняемого» // Уголовное право. 2009. № 3. С. 99—102.

16 См.: Образцов В.А. Выявление и изобличение преступника. — М., 1997. С. 140—143; Усов И.И. К вопросу о понятии задержания как тактической операции // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2009. № 5. С. 152—154.