Криминальное рейдерство — разновидность мошенничества?

УДК 343.1 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №5 2011 Страницы в журнале: 116-118

К.А. СЕРГЕЕВ,

кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Челябинского юридического института МВД России

Описаны причины, не позволяющие в ряде случаев эффективно завершать производство по уголовным делам при квалификации криминального рейдерства как мошенничества.

Ключевые слова: криминальное рейдерство, квалификация, хищение, приобретение права, законотворческий процесс.

Is criminal Raid a Form of Fraud?

Sergeev K.

The article deals with the reasons which in some instances do not allow to bring to a conclusion criminal proceedings with classification of criminal raid as fraud.

Keywords: criminal raid, classification, embezzlement, acquisition of a right, law making process.

В  последние годы криминальное рейдерство получило широкое распространение в России и стало представлять собой одну из самых значительных угроз экономической безопасности страны[1]. Нарушения корпоративного законодательства достигли высокой степени и характера общественной опасности, что вызвало необходимость дальнейшего усиления реагирования государства посредством совершенствования уголовно-правового механизма[2].

В сложившейся ситуации существующее законодательство не позволяет с достаточной эффективностью бороться с членами преступных групп, не создает условия для нормального ведения бизнеса[3]. Незавершенность формирования уголовного законодательства является одним из факторов, способствующих распространению преступности в сфере корпоративных отношений. Пробелы в законах позволяют преступникам осуществлять ряд охваченных единым умыслом противоправных действий, направленных на удовлетворение личных корыстных интересов ограниченного круга лиц и приводящих к потере прав другими участниками корпоративных отношений на владение, распоряжение и пользование имущественными комплексами и в целом над оперативной деятельностью общества[4]. Это наследие современного уголовного законодательства, принятого 14 лет назад, в условиях иной экономической политики государства, когда множество из существующих ныне экономических институтов находились в стадии зарождения либо вообще не существовали и, соответственно, деяния, которые посягали на такие общественные отношения, еще не представляли той общественной опасности, которую они приобрели сегодня[5].

Криминальное рейдерство, т. е. незаконное приобретение права на осуществление управленческой (организационно-распорядительной или административно-хозяйственной) функции юридическим лицом с целью распоряжения его имуществом, складывается из ряда последовательных преступлений, объединенных единым умыслом. В этом заключается одна из проблем расследования: многообразие форм преступных деяний, их связь и взаимозависимость приводят к тому, что выделить из событий и фактов одно или несколько преступлений (установить, являются эти события эпизодами одного целого или случайно совпали во времени и пространстве) нередко значительно труднее, чем квалифицировать любое единичное деяние[6].

Процесс незаконного установления контроля над оперативной деятельностью юридических лиц и завладения их активами сопровождается отдельными нарушениями норм различных отраслей права: материального (гражданского, арбитражного), корпоративного, процессуального, обеспечивающих нормальное функционирование государства. Актуальным остается предложение В.Н. Кудрявцева рассматривать несколько преступлений как эпизоды одного — более крупного — хищения. «Здесь возникает своеобразная конкуренция части и целого, которая вообще характерна для проблемы множественности преступлений. Большинство трудностей при квалификации множественности преступлений в том и состоит, чтобы определить, надо ли рассматривать содеянное как единичное преступление, подлежащее квалификации по одной статье (части, пункту статьи) УК РФ, или следует применять несколько статей в связи с тем, что совершено несколько преступлений»[7].

Долгое время из-за отсутствия научных исследований этого криминального феномена следователи при выявлении фактов противоправной деятельности в корпоративной сфере не всегда прослеживали их логическую связь, взаимообусловленность, обеспеченную единым преступным умыслом, направленным на противоправное присвоение управленческих функций. Правоведы пытаются обобщить практику квалификации преступлений, совершаемых в процессе противоправного перехода прав на владение, управление обществом и распоряжение его имуществом. Так, А. Широкова отмечает: «Рейдерские действия чаще всего подпадают под статьи 159 (мошенничество), 163 (вымогательство), 179 (принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения), 330 (самоуправство) и 327 (подделка документов). Однако далеко не всегда удается “подвести” то или иное деяние под конкретную статью Уголовного кодекса»[8].

О необходимости совершенствования уголовно-правового реагирования свидетельствует и тот факт, что при возбуждении уголовного дела и предъявлении обвинения в совершении криминального рейдерства основной статьей, по которой квалифицировались преступные действия, была ст. 159 УК РФ. Однако в дальнейшем, в процессе судебного разбирательства по ряду дел, правильность квалификации не находила подтверждения: «Ряд приговоров рейдерским группам по ст. 159 УК РФ (мошенничество), вынесенных в первой инстанции, которыми Следственный комитет гордился как достижениями в борьбе с рейдерством, не устоял в кассации. Так случилось в рамках уголовных дел по обвинению Казакова и Плотникова (захват ОАО “Чебоксарский электроаппаратный завод”), Капитонова (захват ООО “Максим”), Шамбир и Ружьева (захват ООО “Мытищинский электромеханический завод”). И если в первых двух случаях по результатам нового рассмотрения в первой инстанции снова вынесен приговор по ст. 159 УК РФ, то в последнем случае ситуация несколько хуже»[9].

Для определения направления и оценки правильности современного реформирования уголовного законодательства в плане адекватности уголовно-правового реагирования на противоправные процессы перехода прав на владение и управление юридическими лицами необходимо проанализировать и выявить причины, не позволяющие в ряде случаев эффективно завершать производство по уголовным делам при квалификации криминального рейдерства как мошенничества.

Имеются две наиболее существенные причины, делающие проблематичной квалификацию криминального рейдерства по ст. 159 УК РФ: отсутствие единства сферы применения (единой смысловой нагрузки) терминов «хищение» и «приобретение»[10] и объединение в одной статье двух разнородных объектов преступного посягательства — имущества и права на имущество. Разноплановость единства сферы применения терминов «хищение» и «приобретение» заключается в следующем. Хищение имущества — это всегда преступление, запрещенное законом. Под хищением понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества[11]. При посягательстве в форме хищения последствия представлены потерей пострадавшим имущества в связи с утратой определенного количества материальных объектов, которыми он распоряжался и которые выбыли из его владения помимо его воли, а также сохранением у пострадавшего прав на имущество, выбывшее из его владения в связи с хищением.

Теперь обратимся к понятию «приобретение прав на чужое имущество». Приобретение прав на чужое имущество в первую очередь ассоциируется с правомерной деятельностью. Любой законный переход прав всегда сопровождается словом «приобрел», а не словом «похитил». В главе 14 «Приобретение права собственности» ГК РФ раскрываются понятие и содержание категорий «право собственности» и «приобретение». Правовая регламентация с учетом специфики приобретаемого предусмотрена в земельной (например, в ст. 28 «Приобретение прав на земельные участки, находящиеся в государственной или муниципальной собственности» ЗК РФ) и налоговой (например, в ст. 264.1 «Расходы на приобретение права на земельные участки» НК РФ) отраслях права; а также в федеральном законодательстве (например, в главе II «Приобретение гражданства Российской Федерации» Федерального закона от 31.05.2002 № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации») и др. Это относится и к правовому регулированию корпоративной сферы деятельности, например, к главе XI.1 «Приобретение более 30 процентов акций открытого общества», к ст. 41 «Порядок осуществления преимущественного права приобретения акций и эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции» Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах».

Законное приобретение прав на чужое имущество влечет добровольную передачу имущества его хозяином новому владельцу и прекращение у прежнего хозяина прав на переданную собственность. Таким образом, использование в уголовном законодательстве термина «приобретение» применительно к противоправной деятельности не способствует однозначному его толкованию и вызывает трудности на практике (даже несмотря на то, что законодатель указывает приемы приобретения — обман или злоупотребление доверием).

Следует обратить внимание на трактовку мошенничества в УК РСФСР: завладение чужим имуществом или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 147). На наш взгляд, законодатель правильно отказался от неоднозначно понимаемого в уголовном праве термина «завладение», заменив его на устоявшуюся категорию «хищение». О.В. Белокуров, анализируя формулировку определения мошенничества, предложенную Верховным судом РФ, приходит к выводу: «Судебная практика относит мошенничество к одной из форм хищения независимо от его видов»[12]. Аналогичное мнение высказывает и Н.Д. Вишнякова: «Не дает пояснений относительно сути данной проблемы и постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате”, где, в частности, указывается следующее: “Обратить внимание судов на то, что в отличие от других форм хищения (здесь и далее выделено Н.Д. Вишняковой. — Примеч. авт.), предусмотренных главой 21 Уголовного кодекса РФ, мошенничество совершается путем обмана или злоупотребления доверием, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо либо уполномоченный орган власти передают имущество или право на него другим лицам и т. д.” Данное высказывание приводит к мысли о том, что приобретение права на имущество — это хищение со специфически очерченным предметом посягательства»[13].

Все это позволяет предположить, что было бы последовательнее и правильнее аналогично поступить с термином «приобретение». В этом случае норма звучала бы следующим образом: «Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием…», что исключило бы существенные трудности в применении, в том числе в случаях нарушения корпоративного законодательства.

В научной среде есть противники обозначенного подхода. Так, Н.Д. Вишнякова отмечает: «Анализ дефиниции мошенничества показывает, что в качестве составляющих предмета данного деяния может выступать чужое имущество, что не вступает в противоречие с общим понятием хищения, либо право на чужое имущество, что уже не укладывается в рамки хищения, так как в понятии хищения упоминается исключительно о чужом имуществе в материальном смысле»[14].  Надо согласиться, что предложенный законодательный вариант не является безупречным. Содержательная часть дефиниции останется дискуссионной и в следующей ее составляющей. Исходя из правового смысла, любое нарушение норм права делает ничтожным любые результаты, полученные вследствие нарушения норм. В рассматриваемой норме «формой мошенничества в ст. 159 УК РФ названо приобретение… права на чужое имущество. Но тогда с позиций законодателя получается, что право может быть приобретено неправовым путем. Это ряд криминалистов считает теоретически небесспорным, несмотря на то что полученное путем хищения имущество в принципе может быть обращено в собственность виновного или иных лиц»[15].

При затруднении квалификации криминального рейдерства как мошенничества можно предложить два направления совершенствования уголовно-правового воздействия: 1) изменить дефиницию ст. 159 УК РФ на предложенную выше; 2) продолжить начавшийся законотворческий процесс по разработке норм, криминализирующих ряд действий, которые представляют опасность для корпоративных правоотношений.

Библиография

1 См.: Халиуллин Р.Г. Структурно-функциональный анализ экономической безопасности России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — СПб., 2009; Шкварок В.М. Теоретические основы и классификация угроз экономической безопасности России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — СПб., 2009; Козловская А.Э. Проблема введения самостоятельного состава за корпоративные захваты // Юрист. 2007. № 9 и др.

2 См.: Интервью заместителя начальника Следственного комитета при МВД России генерал-майора юстиции Юрия Алексеева газете «Московская правда» // http://www.mvd.ru/presscenter/interview/show_598

3 См.: Аверченко Н.Н., Шкундина Ю.С. Криминализация рейдерства: взгляд цивилиста // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 7. С. 10.

4 См.: Сергеев М.А. Особенности методики расследования преступлений, связанных с присвоением прав на владение и управление предприятиями и организациями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Тюмень, 2008. С. 12.

5 См.: Бастрыкин А. Причины и след. О реформе уголовного преследования за экономические преступления // Российская газета. 2010. 26 янв.; Смирнов Г. Модернизация политики государства в области противодействия экономической преступности // Слияния и поглощения. 2010. № 12(94). С. 44.

6 См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2006. С. 237.

7 Кудрявцев В.Н. Указ. раб. С. 238.

8 Широкова А. Рейдерство: технологии захвата и методы противодействия // Московский бухгалтер. 2009. № 21—22. С. 15.

9 Сычев П. Новый алгоритм уголовно-правового преследования рейдеров: защита системы корпоративного управления в юридическом лице // Слияния и поглощения. 2008. № 12(70). С. 73.

10 См., например: Шхагапсоев З.Л. Проблемы квалификации преступлений против собственности, совершаемых путем обмана или злоупотребления доверием // Общество и право. 2009. № 3. С. 97—102.

11 См. примечание к ст. 158 УК РФ.

12 Белокуров О.В. Комментарий к постановлению Пленума Верховного суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Российский судья. 2008. № 11. С. 18.

13 Вишнякова Н.Д. Понятие «хищение» в российском уголовном праве и уголовном праве зарубежных стран // Российский следователь. 2008. № 16. С. 21.

14 Там же.

15 Яни П.С. Постановление Пленума Верховного суда о квалификации мошенничества, присвоения и растраты: объективная сторона преступления // Законность. 2008. № 4—6.