Криминологические аспекты формирования современной уголовно-правовой политики

УДК 343.9:321.013 

Страницы в журнале: 113-115

О.В. ДАМАСКИН,

доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации dov39@mail.ru

Рассматриваются потребности и возможности криминологического обеспечения формирования современной уголовно-правовой политики на основе учета действующих криминогенных факторов, состояния уголовного законотворчества и правоприменительной практики.

Ключевые слова: преступность, уголовное право, криминология, уголовно-правовая политика.

Criminological Aspects of Formation Modern Penal Policy

Damaskin O.

The author considers the requirements and capabilities of criminology ensure the formation of the modern penal policy by taking into account the existing criminogenic factors, the state of the criminal law-making and law enforcement.

Keywords: crime, criminal law, criminology, criminal law policy.

Очевидной современной проблемой является нарастающее противоречие между возрастающими потребностями общества в объективном научном криминологическом осмыслении современных причин преступности, реальных возможностей противодействия ей на основе вносимых, научно обоснованных предложений ученых-криминологов и их ограниченным использованием в законотворческой и правоприменительной практике.

Современное состояние уголовно-правового законотворчества характеризуется хаотичным и противоречивым подходом к попыткам реагирования на нерешенные старые и спонтанно возникающие новые реальные и мнимые проблемы противодействия преступности. В законотворчестве доминируют тенденции освобождения от уголовной ответственности лиц, совершивших широкомасштабные экономические преступления, отказа от реальной борьбы с незаконным обогащением посредством конфискации, введения системы денежных штрафов, позволяющей пользоваться ею состоятельным гражданам для освобождения от реального наказания в форме лишения свободы, а также имитации сокращения преступности путем декриминализации общественноопасных деяний и др. Это означает выстраивание системы социального неравенства в уголовно-правовой сфере на основе неравенства материальных возможностей граждан.

Многочисленные противоречивые изменения и дополнения, вносимые в действующий Уголовный кодекс Российской Федерации (далее — УК РФ), обусловливают нестабильность и неэффективность правоприменительной практики[1]. Между тем изучение истории уголовного права и криминологии позволяет констатировать, что только на основе криминологического изучения общественно опасных реалий может объективно формироваться уголовно-правовая политика, а уголовное право может результативно разрабатывать уголовно-правовые нормы об ответственности за общественно опасные деяния, адекватные криминологическим обоснованиям, в интересах общества.

В связи с этим роль криминологии в формировании уголовно-правовой политики актуализируется. Представляется необходимым реальный учет теоретических положений, служащих основой для формулирования принципов уголовной политики, возможностей и условий реализации принципов уголовной политики в сфере борьбы с преступностью и в особенности в сфере предупреждения преступности. Публикация в 2012 году рабочей группой Общественной палаты РФ проекта концепции уголовно-правовой политики Российской Федерации позволяет констатировать актуализацию данной проблемы, к сожалению не обеспечиваемой в надлежащей мере криминологической теоретической и эмпирической базой[2].

Обзор открытых публикаций позволяет констатировать возрастающую потребность углубления криминологических исследований проблем противодействия преступности[3] на основе научного наследия известных криминологов Г.А. Аванесова, А.И. Алексеева, А.А. Герцензона, В.К. Звирбуля, В.Н. Кудрявцева, И.И. Карпеца, Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского, Э.Ф. Побегайло, А.Б. Сахарова, А.А. Тер- Акопова, М.Д. Шаргородского, А.М. Яковлева и трудов их достойных продолжателей Ю.М. Антоняна, Б.В. Волженкина, С.В. Дьякова, А.И. Долговой, А.Э. Жалинского, С.М. Иншакова, И.Я. Козаченко, В.В. Лунеева, Н.А. Лопашенко, С.В. Максимова, А.В. Наумова, В.С. Овчинского, А.И. Рарога, А.Я. Сухарева, В.Е. Эминова и др.

Криминологические исследования эффективности действующих уголовно-правовых норм должны обосновывать изменения и дополнения уголовного закона в целях повышения его результативности. Однако зачастую их разработка не основывается на признании и учете криминогенных реалий, системном криминологическом анализе и прогнозе, что приводит к субъективизму и произволу. Именно это при несформированности ясной и последовательной социально ориентированной уголовно-правовой политики ведет уголовное законотворчество и правоприменительную практику к нестабильности и неэффективности.

Криминологическую ситуацию в нашей стране характеризуют в настоящее время ряд факторов.

Так, высок уровень латентной преступности. По исследовательским данным НИИ Генеральной прокуратуры и НИИ МВД, с учетом латентности ежегодно совершается около 20—23 млн преступлений, но официально регистрируется около 10% преступлений, при этом уголовной ответственности избегает по различным причинам около 90% правонарушителей[4].

Нестабильность и противоречивость уголовного законодательства характеризуется, в частности, декриминализацией общественно опасных деяний, сокращение численности осужденных в местах лишения свободы достигается не снижением криминогенности в обществе, не изучением и минимизацией причин преступности, не профилактикой преступлений, а путем сомнительных изменений норм УК РФ и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[5].

Низкий уровень раскрываемости преступлений, отмеченный Президентом РФ В.В. Путиным в выступлении на коллегии МВД России в феврале 2013 года, констатировавшим, что, по данным 2012 года, из зарегистрированных деяний не были раскрыты 44,4%, то есть виновных не находят почти в каждом втором преступлении[6].

Отсутствует обобщенная официальная статистика о распространенных и опасных видах экономической, предпринимательской преступности, а наиболее опасные властные деяния, совершаемые государственными служащими высокого правительственного уровня, вообще не криминализированы. Коррупция стремительно выросла после того, как из УК РФ был выведен ряд составов экономических преступлений, при этом, когда становятся очевидными широкомасштабные мошенничества и коррупция определенных лиц, им дается возможность скрыться за границей, где уже находится около 60 тыс. таких «страдальцев»[7].

Отсутствуют объективные обобщенные статистические данные о массовых мошенничествах, обманутых дольщиках строительных организаций, взяточничестве при распределении бюджетных средств, банковских аферах, уклонениях от налогов, незаконной предпринимательской и банковской деятельности, масштабах вывода денежных капиталов в офшоры, экономической преступности в ЖКХ, винно-водочном бизнесе, о клановости в системе государственной службы, массовых фальсификациях продовольственных товаров и медикаментов и т. д.[8]

Декларирование доходов и имущества высших государственных служащих, депутатов и их ближайших родственников, преподносившееся как один из ключевых антикоррупционных инструментов, дало весьма ограниченный результат (правда, в Государственной Думе около 30 депутатов в 2013 году срочно расторгли браки). Фактически нет института конфискации — рекомендуемой ООН ответственности за незаконное обогащение, а также соответствующих уголовно-правовых норм в уголовном законодательстве, что нельзя заменить штрафной политикой, позволяющей состоятельным лицам откупаться от реального наказания[9].

В условиях дефицита инвестиций в нашей стране продолжается вывод капитала за границу. По материалам The Price of Offshore Revisited[10], от 21 до 30 трлн долл. скрывают на счетах состоятельные граждане, причем число долларовых миллиардеров в России увеличилось за последний год на 11 человек, в список самых богатых жителей страны вошел 131 миллиардер с суммарным капиталом около 450 млрд долл., при этом на лидирующую десятку из этой суммы приходится 147 млрд долл., что на 12 % больше прошлогоднего[11].

Следственными органами в 2012 году за совершение преступлений коррупционной направленности привлекались 639 человек с особым правовым статусом, однако среди привлеченных нет должностных лиц федерального уровня, где вершатся широкомасштабные коррупционные проекты. Основные фигуранты скандальных коррупционных дел в «Оборонсервисе» — Сердюков, Васильева, в «Росагролизинге» Минсельхоза — Скрынник, Донских, Новицкий, в игорном деле подмосковных прокуроров — Игнатенко и ряд других лиц — находятся на свободе[12].

Критически возрастает неравенство в доходах между бедными и богатыми, что наряду с системным финансовым кризисом по рейтингу глобальных рисков человечества является основной угрозой социальной стабильности, при этом по неравенству распределения богатства Россия занимает первое место, где на долю 1% самых богатых россиян приходится 71% всех личных активов в России[13].

В.В. Путин признал: «В свое время многим нашим сегодняшним олигархам достались многомиллиардные состояния в результате несправедливой и нечестной приватизации. Это абсолютно точно, это факт. <…> Однако, если сейчас начать отъем этой собственности, это может привести к худшим последствиям, чем сама нечестная приватизация. <…> Поэтому задачей государства являются не разговоры о национализации <…>, а разговор о том, чтобы поставить в стойло этих людей, заставить их работать по закону и платить налоги»[14]. 

Известный экономист М. Делягин предлагает использовать опыт применения мер в Великобритании после «тэтчеровской» приватизации, в форме компенсационного налога, возвращающего в государственную собственность разницу между ценой приватизации и реальной стоимостью активов на ее момент. При этом, по мнению М. Делягина, чтобы не подорвать работу предприятий, этот компенсационный налог лучше взимать не деньгами, а пакетами акций и этим раз и навсегда закрыть все дискуссии о национализации[15].

Однако дискуссии по этим проблемам, имеющим ключевое значение для формирования социального баланса в нашем обществе, встречают открытое противодействие со стороны заинтересованного слоя лиц. При этом известные должностные лица, ответственные за организацию и совершение умышленной грабительской приватизации[16], процветают и даже занимают важные государственные должности, продолжая сомнительное «менеджерство».

Представляется, что даже фрагментарный обзор криминогенных факторов в нашей стране позволяет сделать вывод о том, что реальной, признаваемой и поддерживаемой демократии, цивилизованного рынка, справедливого обеспечения прав и свобод граждан трудно достигнуть в условиях организованного криминального насилия и коррупции и очевидной уголовно-правовой безответственности.

К сожалению, даже сейчас, когда криминальная ситуация и состояние преступности представляют угрозу национальной безопасности[17], заметно стремление значительной части законодателей к субъективизму в законотворчестве и фактическому уклонению от признания жизненно важной необходимости объективного криминологического исследования и учета криминальных реалий при принятии общественно значимых решений.

Окончание см. в следующем номере

Библиография

1 См.: Лунеев В.В. Пороки уголовного законотворчества (кому служит УК) // Crimpravo.ru: криминологи РФ: научная сеть. URL: http://www.crimpravo.ru/blog/2263.html

2 См.: Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации. Пресс-служба Общественной палаты РФ. URL: www.oprf.ru/discussions/newsitem/17889

3 См.: Проблемы оптимизации научного обеспечения борьбы с преступностью: всерос. науч.-практ. конф., 28 января 2011 г., г. Москва / Акад. Ген. прокуратуры РФ // Российская криминологическая ассоциация. URL: http://crimas.ru/ ?page_id=123.

4 См.: Лунеев В.В. Латентность криминальных реалий. Рецензия на монографию «Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности» // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. № 1. С. 75.

5 Там же. 

6 Выступление В.В.Путина на коллегии МВД // Российская газета. 2013. 11 февр.

7 См.: Волков А.Н., Дамаскин О.В. Проблемы и перспективы развития законодательного обеспечения противодействия коррупции // Современное право. 2011. № 4; Глазьев С.Ю., Дамаскин О.В. Юридическая ответственность должностных лиц исполнительной власти // Современное право. 2001. № 10; Дамаскин О.В. Коррупция: Состояние, причины, противодействие. — М., 2009.

8 См.: Лунеев В.В. Модернизация в условиях преступности: доклад на ХII междунар. конф. «Модернизация России: проблемы и решения», 15—16 декабря 2011 г., г. Москва / ИНИОН РАН // Crimpravo.ru: криминологи РФ: научная сеть. URL: http://www.crimpravo.ru/blog/1470.html.

9 См.: Волков А.Д. Дамаскин О.В. Актуальные вопросы законодательного обеспечения ответственности государственных служащих за незаконное обогащение // Современное право. 2012. № 4. С. 32—38.

10 См.: Российская газета. 2012. 27 дек.

11 См.: Российская газета. 2013. 18 февр.

12 См.: URL: http://www.rosbalt.ru/federal/2013/01/05/1077865.html.

13 По данным GlobalWealthReport (октябрь, 2012 год).  URL:  https://www.allianz.com/media/economic_research/publications/specials/en/GWR2012e.pdf

14 См.: Российская газета. 2011. 16 дек.

15 См.: Делягин М. Не хорошие вожди, а честное государство/ Forum.msk.ru: открытая электронная газета, 29.12.2011. URL: http://forum-msk.org/material/economic/7980842.html

16 См., например, Приватизация по-российски / под ред. А.Чубайса. — М., 1999; Хинштейн А. Как убивают Россию. — М., 2008.

17 См.: Указ Президента РФ от 12 мая 2009 года № 537 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Российская газета. 2009. 19 мая.