Криминологические особенности деятельности незаконных вооруженных формирований как формы организованной преступности

УДК 343.9.02

Страницы в журнале: 98-101 

Л.С. АРУТЮНОВ,

кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой государственно-правовых дисциплин Кисловодского гуманитарно-технического института,

Т.К. ЖИДКОВА,

соискатель Кисловодского гуманитарно-технического института, преподаватель юридических дисциплин Пятигорского торгово-экономического техникума

Исследуется проблема определения некоторых специфических криминальных проявлений, имеющих место при создании, функционировании и участии лиц в незаконном вооруженном формировании на территории нашей страны.

Ключевые слова: организованная преступность, незаконные вооруженные формирования, терроризм.

About some criminological features of activity of illegal armed formations as organized crime forms

Arutunov L., Zhidkova T.

The problem of definition of some specific criminal displays which are taking place at creation, functioning and participation of persons in an illegal armed formation in territory of our country is investigated.

Keywords: organized crime, illegal armed forming, terrorism.

Законодательство, независимо от той сферы жизни, которую оно регулирует, имеет как правило, практическую и политическую стороны. Исключением не стали и нормы уголовного законодательства. Именно поэтому разработка концепции современной уголовной политики остается одним из приоритетных направлений функционирования государственных органов. Основным источником угроз национальной безопасности нашего государства выступает экстремистская деятельность националистических, религиозных, этнических и иных организаций и структур, направленная на нарушение единства и территориальной целостности Российской Федерации, дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в стране[1].

В свою очередь, одной из опаснейших форм преступности  является создание и функционирование на территории современной России незаконных вооруженных формирований. Как справедливо отмечает ряд специалистов, в современных условиях создание и функционирование незаконных вооруженных формирований имеет ярко выраженную политическую подоплеку, зачастую антигосударственную направленность[2].

К тому же обращает на себя внимание еще одна функционально-криминологическая особенность, обозначенная П.В. Агаповым и А.Г. Хлебушкиным: организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, так сказать, в чистом виде встречаются на практике довольно редко. В большинстве уголовных дел, возбужденных по признакам ст. 208 «Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем» УК РФ, фигурирует также обвинение по другим статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за конкретные преступные посягательства (чаще всего — терроризм, убийство, похищение человека)[3], а в последнее время достаточно часто — за противоправные действия, сопряженные с так называемыми экстремистскими составами: прежде всего криминальными проявлениями, обусловленными политическим и этнорилигиозным экстремизмом. Такая криминологическая особенность, на наш взгляд, неслучайна и имеет вполне достаточное теоретико-практическое обоснование. Так, исследователями отмечается, что ст. 208 УК РФ отличается особым уголовно-политическим содержанием, детерминированным условиями, при которых происходила криминализация предусмотренных ею деяний[4]. Кроме того, наблюдается устойчивая тенденция к размыванию единого правового пространства страны местным нормотворчеством, поощряемым определенной частью региональных чиновников достаточно высокого уровня, что стимулирует сепаратистские настроения, неуважение к федеральному законодательству, правам и свободам человека, отдельным нациям. Наиболее остро эти проблемы проявились на Северном Кавказе, самом сложном в этническом и религиозном отношении регионе России[5].

За последние несколько лет наибольшее количество преступлений, предусмотренных ст. 208 УК РФ, фиксируется именно на территории Северного Кавказа: в Чечне, Дагестане, Ингушетии и Карачаево-Черкесии.

Происходит распространение преступной деятельности незаконных вооруженных формирований и на территории других субъектов Российской Федерации — в Кабардино-Балкарии, Адыгее, Краснодарском крае. При этом самая низкая выявляемость лиц, совершивших преступление, предусмотренное ст. 208 УК РФ, отмечается в Ингушетии: на 8 зарегистрированных преступлений — одно выявленное лицо[6].

Территориальная специфика данного вида преступлений также обусловлена рядом факторов. Многими правоведами отмечается, что в последние годы Северный Кавказ столкнулся с проблемой, которой ранее не придавалось особого значения не только у нас, но и во всем мире, — экспансией экстремистских псевдорелигиозных учений[7]. При этом проведение контртеррористических операций способствовало снижению явной криминальной активности приверженцев различных религиозных течений, но привело к большей конспирации, и, как отмечают специалисты, основная часть экстремистских объединений перешли на сетевой принцип деятельности, но в рамках жестко структурированного объединения, используя при этом для активных действий военизированные мобильные формирования[8].

Обозначенные тенденции криминально-функциональной эволюции создания незаконных вооруженных формирований за последнее время в нашей стране свидетельствуют прежде всего о постоянном усложнении организованной преступной деятельности различных видов и форм. Таким образом, организация и участие в незаконном вооруженном формировании обусловливает кумулятивно-криминологические свойства, тем самым «обеспечивая» совершение иных противоправных действий[9], нередко представляющих большую степень общественной опасности. К таким преступлениям, на наш взгляд, следует прежде всего отнести:

1) противоправные действия, предусматривающие ответственность за преступления экстремистского характера, такие как организация экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК РФ); возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282); организация деятельности экстремистской организации (ст. 282.2); публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280);

2) наемничество (ст. 359);

3) бандитизм (ст. 209);

4) организацию преступного сообщества (ст. 210);

5) преступления террористического характера, террористический акт (ст. 205); содействие террористической деятельности (ст. 205.1); публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205.2);

6) захват заложника (ст. 206) и др.

При этом следует отметить одну из опаснейших тенденций последнего времени, проявляемую в «качественном» изменении состава незаконных вооруженных формирований, действующих на территории Российской Федерации. Выражается она в увеличении в незаконных вооруженных формированиях количества так называемых наемников. Так, по свидетельству ряда специалистов, в большинстве случаев незаконные вооруженные формирования действуют под руководством иностранных граждан (либо при их активном участии), прошедших специальную подготовку за рубежом и финансируемых из источников, нередко связанных с иностранными террористическими организациями. По данным спецслужб России, еще в 2000 году на территории Чечни насчитывалось 2,5—3 тыс. иностранных наемников[10]. В свою очередь, данный факт, на наш взгляд, с учетом практики и тенденций развития наемничества как криминального явления в нашей стране за последнее время позволяет рассматривать его несколько шире, чем это принято в уголовно-правовой науке, — с позиции военных преступлений (т. е. участия наемников в вооруженных конфликтах или военных действиях)[11].

Кроме того, имеется еще одна опасная тенденция развития данного явления на территории России. И вызвана она прежде всего, по мнению ряда специалистов, тем, что террористический характер деятельности наемников в незаконных вооруженных формированиях (бандгруппах) в ряде республик Северного Кавказа четко подтверждают используемые методы: подготовка боевиков, в том числе специалистов-взрывников, и смертников; создание нелегальных вербовочных пунктов как на территории России, так и за ее пределами; вербовка наемников из числа иностранных граждан, а также из числа граждан России; оказание материальной и финансовой помощи мусульманским религиозным организациям (сектам) на территории России, исповедующим «чистый ислам» — ваххабизм[12]. Данная особенность, в свою очередь, обусловливает кумулятивно-криминальную взаимосвязь с совокупностью противоправных действий экстремистского характера.

Таким образом, учитывая нынешние криминальные особенности, проявляемые при создании, функционировании и участии в незаконных вооруженных формированиях, действующих на данный момент на территории страны, следует отметить, что противодействие созданию незаконных вооруженных формирований, их деятельности и участию в них  должно осуществляться прежде всего посредством комплексного уголовно-правового и криминологоравового воздействия.

Приоритетным в данном случае должно стать развитие системы целостной доктрины противодействия организованной преступности, основой которой необходимо сделать следующие принципы:

— усиление разведывательно-информационной работы в отношении организованной преступности, в том числе с применением новейших научных и технологических разработок;

— учет мирового опыта противодействия организованной преступности, прежде всего различным наиболее опасным ее формам, имеющим трансграничный характер;

— обеспечение высокого уровня профессионализма путем специальной системы отбора и формирования кадров, постоянной комплексной подготовки, создания специальных отделов по борьбе с незаконными вооруженными формированиями и противодействию им.

Российской Федерации следует ратифицировать Международную конвенцию ООН о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников (принята 4 декабря 1989 г.). Подписание данного международного положения способствовало бы повышению критериев, определяющих эффективность правоприменения нормы, предусматривающей уголовную ответственность за наемничество. Это опосредованно повлияет на эффективность применения ст. 208 УК РФ и тем самым будет способствовать борьбе с криминальной деятельностью незаконных вооруженных формирований.

Библиография

1 См.: Указ Президента РФ от 12.05.2009 № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // СЗ РФ. 2009. № 20. Ст. 2444.

2 См.: Агапов П.В., Хлебушкин А.Г. Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем: политико-правовой, криминологический и уголовно-правовой анализ. — М., 2005. С. 4.

3 Там же.

4 См.: Агапов П.В., Хлебушкин А.Г. Указ. раб. С. 9.

5 См.: Фридинский С.Н. Противодействие экстремистской деятельности (экстремизм) в России: социально-правовое и криминологическое исследование: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — М., 2011.

6 См.: Васнецова А.С. Реагирование по данным криминологического исследования на незаконные вооруженные формирования в Южном федеральном округе и меры его оптимизации // Преступность, организованная преступность и проблемы безопасности. — М., 2010.

7 См.: Вакула И.М., Москаленко С.Г. Политический терроризм и религиозный экстремизм на Северном Кавказе // Философия права. 2002. № 2. С. 86, 90; Агапов П.В., Хлебушкин А.Г. Указ. раб.; Володина Н.В. Правовые системы государственно-конфессиональных отношений. — М., 2009. С. 437; Фридинский С.Н. Указ. раб. С. 3.

8 См.: Володина Н.В. Указ. раб. С. 437.

9 См.: Касьяненко М.А. Некоторые криминологические особенности экологических преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями на Северном Кавказе // Российский следователь. 2010. № 7.

10 Граница России. 2005. 2 февр.

11 См., например: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Преступления против мира и безопасности человечества. — СПб., 2004. С. 251; Осипов К.Л. Уголовно-правовая характеристика наемничества. — Нальчик, 2002. С. 15—19.

12 См.: Хромов И.Л. Наемничество в России как форма преступной деятельности иностранных граждан // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2007. № 3. C. 314—316.