Криминолого-психологическая характеристика личности террориста

УДК 343.9:343.326

Страницы в журнале: 115-119 

Подвергаются анализу криминологические признаки, характеризующие личность террориста (социально-демографические, нравственно-психологические и т. п.), а также выделяются криминолого-психологические типы личности террориста. В целях эффективной борьбы с терроризмом обосновывается необходимость всестороннего учета, анализа и обобщения данных о личности террориста.

Ключевые слова: террорист, терроризм, личность, криминологический, психологический, признак, борьба, безопасность, угроза, противодействие.

В  УК РФ наряду с термином «лицо» содержится понятие «личность виновного» (статьи 47, 55, 60). Личность преступника (виновного) — это криминологическая категория, которая раскрывает социальную сущность лица, сложный комплекс характеризующих его признаков, свойств, связей, нравственный и духовный мир, взятые во взаимодействии с индивидуальными особенностями и жизненными фактами, лежащими в основе преступного поведения[1]. Личность преступника отличается от личности законопослушного человека негативным содержанием ценностей и устойчивыми психологическими особенностями, сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично именно для преступников[2]. Оценка личности преступника (в том числе террориста) определяет социально- и нравственно-психологическую характеристику лица и не имеет значения для квалификации деяния, однако учитывается при индивидуализации наказания.

Эффективная борьба с терроризмом невозможна без учета, анализа и обобщения данных о личности террориста, его внутреннем мире, нравственно-психологических и личностных свойствах, особенностях их формирования в процессе жизнедеятельности, условиях и факторах, предопределивших его «вступление» в террористическую деятельность. Именно в индивидуальных особенностях личности субъекта, в конкретной ситуации, в которой он находился, содержатся непосредственные причины индивидуального правонарушения[3]. Поэтому анализ нравственно-психологических и личностных особенностей террориста выявляет причины формирования устойчивых криминогенно-террористических свойств личности террориста, позволяет отнести его к определенному психологическому типу и более точно установить мотивы преступления.

Формирование личности террориста и его социально-психологического портрета происходит в результате специфической конвергенции трех важнейших детерминант развития личности: социокультурной среды (демография, образование, религия, национальная принадлежность и т. п.); неосознаваемых механизмов личностного развития (психодинамика поведения и общения, психологические защиты и т. п.); формирования террористической направленности (осознаваемые мотивы, ценности (в том числе религиозные) и т. п.)[4]. Таким образом, социально-психологические предпосылки становления террористического типа личности можно условно разделить на три группы: социально-психологическая специфика макросреды; индивидуально-личностные особенности человека; склонность лица к террористической деятельности.

Исходя из вышеизложенного, вряд ли можно выявить универсальную причину или мотив, по которым лицо отвергает морально-нравственные ценности общества и становится на путь терроризма. По данным опросов террористов, рядовые участники террористической деятельности вступили на путь терроризма по ряду идейных соображений, связанных с местью за погибших родственников, друзей, разрушенное жилье, присоединением к единомышленникам по принципу ложного патриотизма (защита своего отечества, народа, земли от «врагов»), а также связанных со страхом возможного преследования со стороны местной власти или боевиков в случае неприсоединения к сопротивлению и т. п. Кроме того, в террористической среде распространен обман на религиозной почве, характеризующийся неверной трактовкой ислама. Применительно к России преступная деятельность террористов выражена в действиях, направленных на подрыв суверенитета Российской Федерации, отделение от нее Северо-Кавказского региона, образование исламского государства[5]. Полагаем, что именно экстремистско-сепаратистская направленность современного российского терроризма, как вида экстремизма[6], является основной угрозой национальной безопасности Российской Федерации, так как этносепаратистские конфликты, как проявления экстремизма, несовместимы с утверждаемыми Конституцией РФ основами государственной и общественной жизни[7].

В криминологической литературе выделяются следующие шесть групп признаков, характеризующих личность преступника: 1) социально-демографические; 2) уголовно-правовые; 3) характер различных сфер жизнедеятельности и социальных связей; 4) нравственные качества; 5) психологические признаки; 6) физико-биологические характеристики[8]. Наиболее существенными являются их социально-демографические, нравственные и психологические свойства, физико-биологические характеристики, а также  наличие прежней судимости и профессионализм преступной деятельности.

Изучение социально-демографических признаков террористов показывает, что террористические акты в основном совершаются мужчинами. Однако женщины также участвуют в террористической деятельности (в том числе и в России). Заметим, что женщины активно участвовали в истории российского терроризма. Так, в период с 1902 по 1910 год в состав боевой (террористической) организации эсеров входило 78 членов, 25 из которых — женщины. Всего в различных боевых (террористических) организациях эсеров действовали 44 женщины-террористки[9]. Женщинам-террористкам в терроризме нередко отводится не только пособническая, но и основная — исполнительская — роль, так как они более сильны внутренне, преданы идеям террора и безжалостны, чем мужчины, а их целеустремленность опаснее из-за способности сосредоточиться на причине и цели[10]. Именно женщины по своим психологическим характеристикам наиболее подходят на роль смертниц (шахидки, «невесты Аллаха», «черные вдовы»)[11].

В вооруженной группе, состоящей из 50 человек, захватившей в заложники 916 человек во время мюзикла «Норд-Ост» в ДК завода «Московский подшипник», участвовало более 20 террористок-смертниц в возрасте от 16 до 40 лет[12].

В Северо-Кавказском регионе нередко ряды террористок-смертниц пополняют женщины, «нарушившие кодекс горянки», т. е. «недостаточно нравственные» и уличенные окружением в аморальном поведении. Именно из них в основном и формируется террористическое подполье смертниц.

Необходимо также отметить, что среди террористов немало несовершеннолетних (подростков), которые принимают активное участие в национальном и религиозном терроризме[13]. Именно молодое поколение в силу своей моральной и интеллектуальной инфантильности «легко попадает на крючок радикального национализма, социальных и религиозных идей»[14]. Привлечение подростков к совершению террористических актов удобно для организаторов, так как подростки в силу слабого развития инстинкта самосохранения более смело идут на совершение преступления, меньше задумываются о его последствиях и не обращают на себя особого внимания со стороны правоохранительных органов[15]. Высока также опасность использования подростков-смертников (шахидов), которых проще всего «идеологически зарядить». Заметим, что в России несовершеннолетние лица активно вовлекались в террор уже в начале XX века. Так, примерно 22% террористов-эсеров были в возрасте от 15 до 19 лет. Нередко членами других революционно-террористических организаций (например, «чернознаменных» анархистско-террористических групп) становились подростки в возрасте от 14 до 16 лет (и даже 12 лет), которые отличались особым фанатизмом и приверженностью к насилию[16]. Активно привлекается также молодое поколение в террористические бандформирования в Чечне и Ингушетии[17].

В террористической деятельности, как правило, участвуют физически здоровые и психически вменяемые люди, но имеющие определенные психологические особенности личности (нередко приобретенные). Они связаны прежде всего с неприятием «инакомыслящих» и ориентацией на борьбу с чуждыми идеологией, религией и т. п. Полагаем, что такая позиция обусловлена очень низким уровнем образования и правосознания членов террористических организаций (групп). Большинство таких лиц (более половины) не имеют образования либо оно ограничено 3—5 классами средней школы. Лица, имеющие среднее, среднее специальное и высшее образование, представлены в основном в категории террористов-анархистов, руководителей незаконных вооруженных формирований и идеологов терроризма. Среди рядовых террористов, членов незаконных вооруженных формирований таких лиц — единицы[18].

Существенное влияние на совершение преступлений, содействующих террористической деятельности, имеют нравственно-психологические черты террористов. Характеризуя возможные психофизические, социально значимые свойства потенциальной личности террориста, полагаем, что в ней взаимодействуют следующие общеопасные свойства: садизм; дерзость; грубая жестокость; агрессивность; мстительность; хладнокровие; корысть; расчетливость; исключительный цинизм, эгоизм и максимализм; крайняя нетерпимость к инакомыслию; отказ от общепринятых социально-правовых норм и ценностей общества; человеконенавистничество; отсутствие понимания ценности жизни, здоровья и достоинства человека; устойчивая готовность к нанесению ущерба людям; стремление к самоутверждению и завоеванию авторитета; склонность к насилию и повышенному риску поведения; неспособность к состраданию людям; переложение вины на других лиц; самооправдание совершаемых действий; повышенная импульсивность поведения и т. п.

Таким образом, у террориста формируются специфические нравственно-психологические и духовно-нравственные ценности, а также особенный стиль поведения, характеризующийся крайней нетерпимостью к другим взглядам, культивированием насилия, жестокости и готовности пожертвовать людьми (и даже собой) ради служения «высшим ценностям».

Кроме того, общественная опасность личности террориста нередко обусловлена:

1) религиозностью его сознания, что выражается в обожествлении им своих политических целей, слепой вере в правоту своей идеологии и в нетерпимости к чужим взглядам. Многие из террористов — приверженцы реакционных религиозных учений (часто — ваххабизма — крайне реакционного религиозно-политического экстремистского течения в суннитском исламе), идей экстремизма;

2) фанатизмом, т. е. исключительной сосредоточенностью на своих идеях и принципах и невероятной преданностью им.

Наиболее общеопасным свойством личности террориста является то, что для него характерно отсутствие ценности человеческой жизни[19], отрицание основного права человека — права на жизнь[20]. Именно с этим связано своеобразное отношение террориста к смерти: его влечет к смерти, к уничтожению и самоуничтожению, он не дорожит жизнью (ни своей, ни других), постоянно думает о смерти, находится в состоянии постоянной «экстазной» готовности к смерти, а нередко даже желает умереть для достижения своих целей. Именно такая внутренняя готовность террориста к смерти часто движет им при совершении террористических актов в форме самоуничтожения-самопожертвования (террористы-смертники)[21].

В связи с агрессивно-жестоким характером террористических преступлений возникает вопрос о возможном наличии у террористов психопатологических отклонений, а также стабильного пристрастия к употреблению наркотических средств и психотропных веществ. Как отмечалось выше, в террористической деятельности, как правило, участвуют физически здоровые и психически вменяемые лица (хотя и имеющие определенные психологические особенности личности). Именно поэтому среди террористов нередко преобладают не зомбированные и накачанные наркотиками «борцы за справедливость», а «убежденные бойцы», осознанно вступившие в ряды незаконных вооруженных формирований, прошедшие военно-религиозную и разведывательно-диверсионную подготовку в специальных террористических лагерях в Российской Федерации или за ее пределами.

В подтверждение изложенного приведем выдержки из предсмертного письма[22] возлюбленному террористки-смертницы, совершившей террористический акт 5 июля 2003 г. в Москве на стадионе в Тушине:

«…У меня нет кроме тебя никого на этом белом свете, и поэтому я пошла стать шахидом на пути Аллаха.

Ты, пожалуйста, я умоляю тебя, не делай никому ничего, я по своей воле пошла на это, никто меня не заставил. Ведь ты же знаешь, как я этого хотела, просто я не хотела тебя оставить на этом свете одного, но с тобой Аллах и он позаботится о тебе. Ты не ходи в лес или куда-то еще, ты просто возьми пояс и стань шахидом на пути Аллаха, и мы будем вместе.

…Не живи на земле Жага. Ты быстро приходи ко мне. Я буду ждать тебя с нетерпением и никому тебя не отдам. Ты оставь все и всех. Они свое получат от Аллаха. Он им судья, а не ты. Ты не ходи никуда, сразу же за мной стань шахидом. Пожалуйста, я просто умоляю тебя, я стала на колени и прошу тебя — стань шахидом. Я буду ждать с нетерпением.

Люблю, люблю и буду любить там, в небесах. Я не хотела жить в этом грязном свете и пойти в ад. Я этого боялась страшно. И тащить тебя с собой. Мы друг друга толкали в ад, и поэтому мы пойдем в рай.

…Мне, кроме Аллаха и тебя, никто не нужен. Первый Аллах, потом пророк и ты. Больше никого мне не надо. Ни здесь ни там…»[23]

В то же время вышеизложенное не означает, что среди террористов полностью отсутствуют лица с психическими отклонениями, употребляющие наркотические средства и психотропные вещества, — определенная доля таких лиц в террористической среде присутствует.

Среди террористов немало лиц с опытом боевых действий, ранее судимых, профессиональных преступников, а также бывших членов организованных преступных группировок. Именно лица, ранее судимые за совершение бандитизма, насильственных, корыстных преступлений или являющиеся бывшими главарями или членами организованных преступных группировок или преступных сообществ, нередко становятся лидерами-террористами. Например, А. Гочияев, организовавший в 1999 году взрывы жилых домов в Москве и Волгодонске, ранее возглавлял «карачаевскую» преступную группировку в Москве[24]. Среди рядовых террористов — бывших профессиональных преступников, немало лиц, вставших на путь терроризма с целью совершения общеуголовных преступлений в рамках террористической деятельности.

Изучение личности террориста невозможно без определения криминолого-психологических типов личности террориста. Несмотря на то что в литературе предлагается более подробная система классификации психологических типов личности террориста[25], мы согласны с авторами, которые выделяют шесть психологических типов личности террориста:

1) террористы с неустойчивой психикой (лица, склонные к насилию);

2) террористы-преступники (наемные исполнители, преследующие цели обогащения);

3) террористы-попутчики (лица, избегающие наказания (беглые уголовники, дезертиры));

4) фанаты-роботы (зомбированные исполнители);

5) фанаты-боевики (служители «высокой» идеи);

6) террористы-идеологи (идейные вдохновители, проповедники террора)[26].

Заметим, что наиболее опасным криминолого-психологическим типом личности террориста является террорист-идеолог, так как им разрабатываются философские, религиозные, социальные, конфессиональные и т. п. обоснования терроризма и проводится идеологическая обработка будущих террористов-исполнителей. Террористы-идеологи отличаются, как правило, выдающимися способностями к убеждению окружающих, а их мотивация базируется на фанатической уверенности в собственной правоте и стремлении вести за собой максимальное число последователей. В качестве террориста-идеолога можно назвать, например, шейха Ясина — бывшего духовного лидера палестинской террористической организации «Хезболла», который, будучи инвалидом с детства, лично не принимал участия в совершении террористических актов, но именно его проповеди, богословские и философские работы содержат обоснования и программы террористической деятельности палестинцев[27].

Библиография

1 См.: Павлов В.Г. Субъект преступления в уголовном праве. — СПб., 1999. С. 25.

2 См.: Борисова С.Е. Психологические особенности личности преступника // Юридическая психология. 2007. № 3. С. 27.

3 См.: Кудрявцев В.Н. Причины правонарушений. — М., 1976. С. 20.

4 См.: Белокуров Г.И. Мотивационная направленность личности террориста // Юридическая психология. 2008. № 2. С. 19.

5 См.: Красильников А. Личность террориста: криминологический аспект // Законность. 2008. № 5. С. 46.

6 См.: Мусаелян М.Ф. Понятие «терроризм» и его соотношение с понятиями «террор» и «террористический акт» // Журнал российского права. 2009. № 1. С. 57.

7 См.: Кашепов В.П. Квалификация преступлений экстремистской направленности // Уголовное право. 2007. № 3. С. 30.

8 См.: Криминология / Под ред. А.И. Долговой. — М., 1999. С. 280; Российская криминологическая энциклопедия. — М., 2000. С. 298—302.

9 См.: Будницкий О.В. Женщины-террористки в России. — Ростов н/Д, 1996. С. 7.

10 См.: Латышева М. Женщины-террористки. — М., 2003. С. 271—272, 279, 281—282.

11 См.: Террористы передали привет Лубянке. Первый взрыв прогремел рядом с ФСБ, а до МВД смертница просто не доехала? // Московский комсомолец. 2010. 30 марта. С. 1, 3; Коц А., Стешин Д. Смертницы из «Садов праведников» // Комсомольская правда. 2010. 30 марта. С. 9.

12 См.: Юзик Ю. Невесты Аллаха: лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России. — М., 2003. С. 49—148; Степаков В. Битва за «Норд-Ост». — М., 2003. С. 3—60, 78—79.

13 См.: Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. — М., 2001. С. 280.

14 Сукиасян С.Г. История болезни цивилизации: диагноз терроризм (попытка психопатологического анализа). — Ереван, 2005. С. 193.

15 Почти 50% боевиков террористической организации «Тигры освобождения Тамил Илама» — лица в возрасте до 15 лет; 70% боевиков террористической организации «Армия сопротивления Бога» — подростки, некоторым из них по 8 лет (см.: Красногорский М. Дети-солдаты: вчера и сегодня // Независимое военное обозрение. 2006. 26 мая—1 июня. С. 8).

16 См.: Литвинов Н.Д. Террористические организации: формирование и деятельность (политико-правовой анализ) / Под ред. С.Е. Вицина. — М., 1999. С. 91—93.

17 См.: Гаврилов Ю., Борисов Т. Экзамен на террориста // Российская газета. 2007. 7 июля. С. 1; Рискин А. Осенний призыв // Независимое военное обозрение. 2006. 10—16 нояб. С. 4.

18 См.: Красильников А. Указ. раб. С. 47.

19 См.: Волобаев С.П. Типичные свойства личности террориста // Следователь. 1998. № 9. С. 23.

20 См.: Сукиасян С.Г. Указ. соч. С. 195.

21 Необходимо отметить, что некоторые авторы влечение отдельных людей к смерти выделяют в качестве мотива террористической деятельности. Так, Ю.М. Антонян стремление к самоубийству выделяет в качестве мотива террористической деятельности (см.: Антонян Ю.М. Указ. соч. С. 255—257).

22 Нами исправлены некоторые орфографические ошибки, имеющиеся в письме.

23 См.: Речкалов В. Убийство из лучших побуждений // Московский комсомолец. 2008. 29 нояб. С. 4.

24 См.: Мохов Е.А. ФСБ: борьба с организованной преступностью. — М., 2006. С. 7.

25 См.: Красильников А. Указ. раб.; Дорохов Н.И. Портрет современного террориста: нравственно-психологические и личностные аспекты // Военно-юридический журнал. 2006. № 5; Хлобустов О.М. Проблемы предупреждения террористических акций на объектах транспорта // Материалы II Междунар. науч.-практ. конф. «Терроризм и безопасность на транспорте». — М., 2003. С. 187.

26 См.: Загладин Н.В., Путилин Б.Г. Международный терроризм: истоки, проблемы, противодействия. — М., 2006. С. 49—50.

27 См.: Магомедова Г.М. «Идеологи» терроризма — криминологическая характеристика // Военно-юридический журнал. 2007. № 12. С. 29.