Критерии выделения этапов расследования: криминалистический аспект

УДК 343.9 

Страницы в журнале: 128-133

А.И. ПОНОМАРЕВ,

соискатель кафедры криминалистики Военного университета МО России e-mail: api.88b@mail.ru

Рассматриваются вопросы периодизации процесса расследования с точки зрения криминалистической науки. Указывается на различие содержания понятия «расследование» в криминалистическом и уголовно-процессуальном аспектах и на этой основе формулируется вывод о критериях разделения расследования на отдельные этапы.

Ключевые слова: этапы расследования, следственная ситуация, следственная версия, планирование, следственное действие.

Criteria for the selection stage of the investigation: forensic aspect

Ponomarev A.

Questions of periodization of the investigation process from the perspective of forensic science. Indicates the difference in the content of the term “investigation” in criminology and criminal-procedural aspects, and on this basis to formulate a conclusion on the criteria for division into separate stages of the investigation.

Keywords: stages of the investigation, investigating the situation, investigative lead, planning, investigative action.

Расследование любого преступления представляет собой динамично развивающийся во времени поисково-познавательный процесс. По мере продвижения расследования значительно изменяются условия, в которых приходится действовать следователю (дознавателю). В этой связи одним из взглядов на расследование может быть рассмотрение его в контексте сменяющихся в хронологическом порядке этапов, отличающихся друг от друга рядом особенностей и обусловливающих выбор лицом, производящим расследование, той или иной тактики действий.

Проблема периодизации расследования в отечественной криминалистике встречается уже в первых работах советских криминалистов[1]. Несмотря на достаточно длительную историю эта проблема остается неразрешенной и по настоящее время. К примеру, в одних криминалистических работах, посвященных методике расследования отдельных категорий преступлений исследуется только начальный этап расследования[2], что оправдано лишь в простых уголовных делах, когда исходная информация характеризуется полнотой и очевидностью признаков состава преступления[3]. В других работах ученые проводят периодизацию расследования, только исходя из особенностей производства отдельных следственных действий. По нашему мнению, частичному решению задачи упорядочивания знаний, касающихся этапов расследования, будет способствовать выделение их критериев. Такими критериями, по мнению Л.Я. Драпкина, одновременно являясь признаками этапов расследования, выступают:

1) типовые следственные ситуации;

2) объем и содержание исходных данных, находящихся в распоряжении следователя в начале этапа;

3) основные задачи и доминирующей направленностью расследования;

4) обстановка и условия расследования, определяющие наиболее устойчивые черты производства процессуальных и иных действий (состав, внутренняя структура и темп проведения, степень концентрации сил и средств, специфика взаимодействия)[4].

Вместе с тем данные признаки представляются весьма спорными, так как достаточно сложно отделить информацию, составляющую следственную ситуацию, от других перечисленных критериев. Такое положение создает эффект «размытости» границ между отдельно взятыми признаками, что значительно затрудняет выделение на их основе этапов расследования преступлений. Однако сама попытка выделить такие критерии и на их основе провести деление расследования на отдельные этапы представляется достаточно прогрессивной.

Л.Я. Драпкин выделяет три этапа расследования преступления: первоначальный (начальный, исходный), последующий (промежуточный) и заключительный. Вместе с тем в криминалистике имеется достаточно распространенная позиция, согласно которой процесс расследования состоит из двух этапов — первоначального и последующего[5]. При таком подходе необходимость выделения заключительного этапа расследования преступления ставится под вопрос.

Не останавливаясь на рассмотрении начального и последующего этапов расследований, так как по поводу этих этапов у криминалистов имеется достаточно определенная позиция, обратим особое внимание на заключительный этап. По мнению И.А. Возгрина: «…по содержанию третий (заключительный. — А.П.) этап должен включать в себя оценку собранных по делу доказательств, принятие решения об окончании расследования, определения порядка окончания расследования и тактические приемы его проведения»[6]. Р.С. Белкин, частично соглашаясь с этой позицией, и, тем самым, фактически подтверждая существование заключительного этапа расследования, в свою очередь не считает нужным выделять его в частной криминалистической методике в качестве ее структурного элемента. Обосновывает Р.С. Белкин свою позицию тем, что рассматриваемый этап не содержит следственных действий, направленных на собирание, исследование, оценку и использование доказательств, которым присуща тактика[7]. Вместе с тем в следственной практике встречаются случаи, когда для проведения иных процессуальных действий, не являющихся следственными, необходимо применение тактических приемов. Примером может служить ознакомление обвиняемого с материалами уголовного дела, когда адвокатом и обвиняемым происходит умышленное затягивание процесса ознакомления. Однако такие ситуации возникают не во всех случаях расследования, т. е. не являются типичными, поэтому представляется, что выделение заключительного этапа целесообразно в частных криминалистических методиках только по тем категориям дел, для окончания расследования которых от следователя (дознавателя) требуется принятие тактических решений. Поэтому следует констатировать: при реальном существовании заключительного этапа расследования преступления не всегда оправданно включать его в структуру частной криминалистической методики.

Не меньшие споры вызывает вопрос определения границ отдельных этапов расследования. Наибольшую дискуссионность в этом отношении представляет начальный этап. Если по поводу окончания начального этапа ученые сходятся во мнении, что «границы между первоначальными и последующими следственными действиями в определенной степени подвижны и могут существенно различаться в зависимости от особенностей расследуемого дела»[8], то относительно начала расследования существуют некоторые разночтения. Обусловлено такое положение существованием процессуального и криминалистического аспектов начала производства предварительного расследования.

В соответствии с ч. 1 ст. 156 УПК РФ предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь (дознаватель) выносит соответствующее постановление. Вместе с тем ч. 2 ст. 176 УПК РФ устанавливает, что в случаях, не терпящих отлагательства, возможно проведение осмотра места происшествия до возбуждения уголовного дела. Как представляется, проведению любого следственного действия должны предшествовать подготовительные мероприятия, среди которых важное место занимает оценка ситуации и выдвижение версии произошедшего и планирование, как самого следственного действия, так и расследования в целом. Именно с момента подготовки к первому следственному действию начинается криминалистическая деятельность, направленная на собирание, исследование, оценку и использование доказательств, подтверждающих или опровергающих выдвинутые версии. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что началом процесса расследования, а точнее начального этапа, в криминалистическом аспекте является деятельность следователя по подготовке и проведению доследственной проверки. Поэтому представляется логичным, что выделяемые в уголовно-процессуальном праве стадии уголовного производства — возбуждение уголовного дела и, частично, предварительное расследование, — охватываются криминалистическим понятием начального этапа расследования. Таким образом, криминалистическая дефиниция «расследование» и аналогично используемое в уголовно-процессуальном праве понятие «предварительное расследование», будучи различными сторонами одного правового явления, отличаются моментом начала деятельности.

В этой связи целесообразно разграничивать отдельные этапы расследования, исходя из «привязки» не только к определенным процессуальным действиям (таким как возбуждение уголовного дела, передача по подследственности, предъявление обвинения и др.), но и, как уже отмечалось, по критериям, выработанным криминалистической наукой. Одним из таких критериев, на наш взгляд, наиболее важным, является следственная ситуация, в которой приходится действовать следователю (дознавателю). Именно исходя из содержания этого признака, определяются следственные версии произошедшего, особенности планирования и проведения следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий и мероприятий взаимодействия.

Вместе с тем в криминалистике отсутствует единый подход к определению понятия «следственная ситуация». Среди криминалистов активно предпринимались попытки систематизировать знания и на этой основе вывести единое понимание следственной ситуации. Обобщение некоторых имеющихся точек зрения по этому вопросу позволяет нам согласиться с позицией А.В. Шмонина, осуществившего, по мнению С.Н. Чурилова, ревизию криминалистических знаний, согласно которой в современной криминалистике имеются два основных подхода к пониманию следственной ситуации, рассматривающих следственную ситуацию в широком и узком смыслах[9]. В соответствии с первым подходом следственная ситуация — это как та обстановка, в которой протекает процесс доказывания, так и внутреннее состояние расследования[10]. Это мнение разделяют Р.С. Белкин, Н.А. Селиванов, В.И. Шиканов и др.

Согласно второй точке зрения, разделяемой Т.С. Волчецкой, В.К. Гавло, И.Ф. Герасимовым и др., следственная ситуация — состояние расследования именно в конкретно определенный момент времени[11].

Представляется, что ответ на вопрос размежевания двух этих подходов должен лежать в плоскости практической применимости ситуационного подхода. Так, если придерживаться позиции, что следственная ситуация лежит «внутри» процесса расследования, то информации, составляющей такую ситуацию, достаточно лишь для выдвижения следственных версий. Однако сама по себе версия, без принятия решения, не может способствовать быстрому и полному раскрытию и расследованию преступления. В свою очередь для принятия оптимального решения[12] необходимо помимо имеющейся информации о преступлении оценить также силы и средства, имеющиеся в распоряжении следователя, и обстановку, в которой будет происходить расследование. Поэтому считаем, что следственная ситуации должна содержать информацию не только о расследуемом деянии, но и об иных обстоятельствах, влияющих на процесс принятия тактического решения.

Полагаем, что для решения данного вопроса необходимо обратиться к помощи системного подхода. Исходя из этого, можно сделать вывод, что следственную ситуацию составляют несколько групп факторов, находящихся в определенных типах связей как между собой, так и, собственно, с деятельностью по расследованию преступлений, и влияющих на принятие следователем (дознавателем) тактического решения. Поэтому в данном вопросе следует согласиться с С.В. Маликовым, взгляды которого в большей степени, по нашему мнению, соответствуют методологии системного подхода[13]. Так, С.В. Маликов в следственной ситуации выделяет следующие группы факторов:

а) факторы, относящиеся к расследуемому событию, составляют информационный компонент следственной ситуации, определяют степень достоверности и полноту информационной модели расследуемого события к моменту оценки следственной ситуации, и показывают степень осведомленности следователя о преступлении и лице, его совершившем;

б) факторы, характеризующие саму систему расследования, включающие как процессуально-тактический и организационно-управленческий аспекты (т. е. сведения об объеме, полноте, сроках и качестве следственной и оперативно-розыскной работы, проделанной по расследуемому уголовному делу), так и психологический аспект (т. е. личностные характеристики и взаимодействие участников уголовного процесса, их отношение к расследуемому событию и процессу расследования);

в) факторы, относящиеся к внешней среде, в которой ведется расследование, определяющие так называемую следственную обстановку в районах вооруженного конфликта.

Однако следует заметить, что группа факторов, характеризующих систему расследования, при прочих равных условиях для принятия тактического решения будет иметь определяющее значение. Вместе с тем при появлении в других компонентах следственной ситуации факторов, способных существенно влиять на ход расследования, эти факторы необходимо отражать в структуре типичной следственной ситуации. Примером такого рода факторов может быть оказание противодействия со стороны лиц, причастных к совершению преступления. Что же касается факторов, относящихся к внешней среде, то здесь, при безусловном вхождении данного компонента в структуру следственной ситуации, едва ли целесообразно выделять их в типичных следственных ситуациях тех преступлений, обстановка расследования которых не обладает существенной спецификой, непосредственно влияющей на ход расследования.

Значимым аргументом в пользу данной позиции является то обстоятельство, что такой подход уже имеет достаточно длительную историю и проверен временем и практикой ведения боевых действий. Так, решение о вступлении в бой (выполнение поручения) командир взвода (отделения, танка) принимает единолично на основе уяснения задачи и оценки обстановки. В свою очередь оценка обстановки является аналогичной оценке следственной ситуации следователем и осуществляется с учетом прогноза ее развития при подготовке и в ходе выполнения полученной задачи. Она заключается в изучении и анализе факторов и условий, влияющих на ее выполнение, и включает:

— оценку противника;

— оценку подчиненных подразделений (огневых средств) и соседей;

— оценку местности, погодных условий, времени года, суток и др. факторов, влияющих на выполнение полученной задачи[14].

Как представляется, такая последовательность работы, с некоторыми допущениями, применима и к деятельности по раскрытию и расследованию преступлений. Поэтому подход С.В. Маликова к содержанию понятия следственной ситуаций, на наш взгляд, является наиболее прогрессивным.

Оценка складывающейся следственной ситуация позволяет выдвинуть следственные версии произошедшего события. При этом типичные версии, выдвигаемые следователем (дознавателем), также могут служить критерием разграничения отдельных этапов расследования.

В свою очередь по поводу определения понятия следственной версии среди ученых нет единого мнения. Так, Р.С. Белкин отмечает: «…несмотря на обилие литературных источников (а может быть и в силу этого), ряд положений рассматриваемого учения (учения о криминалистической версии. — А.П.) носит дискуссионных характер»[15]. Однако анализ некоторых имеющихся в криминалистике определений понятия «следственная версия» позволяет сделать вывод о том, что все они исходят из логической сущности данной дефиниции. Наиболее удачным нам представляется определение, которое сформулировал Н.П. Яблоков, понимая под следственной версией «логически построенное и основанное на фактических данных предположительное умозаключение следователя (других субъектов познавательной деятельности) о сути исследуемого деяния, отдельных его обстоятельствах и деталях, требующее соответствующей проверки и направленное на выявление истины по делу»[16].

 Однако следует отметить производный характер самой версии. Непременным условием любой версии является анализ и оценка имеющейся информации и на ее основе принятие тактических решений. Применительно к расследованию преступлений в качестве имеющейся информации выступает следственная ситуация, на базе которой выдвигается следственная версия и осуществляется планирование расследования. Поэтому оценивать следственную версию как критерий выделения этапов расследования необходимо только в связке со следственными ситуациями и особенностями планирования. На неразрывную связь следственных ситуаций, версий и планирования как единого мыслительного процесса указывает и Р.С. Белкин, выделяющий в системе планирования следующие элементы:

— анализ исходной информации;

— выдвижение версий и определение задач расследования;

— определение путей и способов решения поставленных задач;

— составление письменного плана;

— составление письменного плана и иной документации по планированию расследования;

— контроль исполнения и корректировка плана расследования[17].

Очевидно, что Р.С. Белкин в систему планирования включает анализ исходной информации, что является не чем иным, как оценкой следственной ситуации, а такой элемент, как выдвижение версий, в данной последовательности непосредственно предшествует определению путей и способов решения поставленных задач и составлению письменного плана. Это позволяет сделать вывод о том, что оценка следственной ситуации, выдвижение следственной версии и составление плана являются единым неразрывным процессом.

Если оценка следственной ситуации, выдвижение следственных версий и планирование расследования являются в большей части мыслительной деятельностью следователя, то производство следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий и осуществление взаимодействия следует рассматривать в качестве практической реализации результатов данной мыслительной деятельности. В этой связи представляется обоснованным выделение рассмотренной практической составляющей расследования в качестве самостоятельного критерия определения этапов производства предварительного расследования.

Таким образом, считаем, что разделение расследования на этапы должно происходить на основе таких критериев как:

— следственная ситуация, версии и особенности планирования расследования, в совокупности формирующие мыслительный критерий;

— особенности тактики производства следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий и мероприятий взаимодействия, в совокупности образующие деятельностный критерий.

Библиография

1 См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории — к практике. — М., 1988. С. 236.

2 См., например: Боков А.А. Первоначальный этап раскрытия и расследования контрабанды: дис. … канд. юрид. наук. — М., 2005. 277 с.; Зуева Т.С. Первоначальный этап расследования контрабанды морских биоресурсов: дис. … канд. юрид. наук. — М. 2004. 193 с.; Харатишвили А.Г. Особенности расследования контрабанды наркотиков на первоначальном этапе: дис. … канд. юрид. наук. — М., 2008. 209 с.

3 Считаем, что при разработке частных криминалистических методик необходимым условием полноты методики является выявление особенностей расследования и на их основе создание рекомендаций не только для начального этапа, несмотря на всю его важность и значимость для расследования, но и для дальнейшего этапа расследования.

4 См.: Драпкин Л.Я. Ситуационный подход в криминалистике и проблема периодизации процесса расследования // Проблемы оптимизации первоначального этапа расследования преступлений. — Свердловск, 1988. С. 8.

5 См., например: Филиппов А.Г. Этапы расследования преступлений как категория криминалистической методики // Проблемы первоначального этапа расследования. — Ташкент, 1986. С. 18.

6 Цит. по: Белкин Р.С. Указ. соч. С. 240.

7 Там же. С. 241.

8 Филиппов А.Г. Указ. соч. С. 19.

9 См.: Шмонин А.В. Методология криминалистической методики. — М., 2010. С. 193.

10 См.: Белкин Р.С. Избранные труды. — М., 2009. С. 453

11 См.: Волчецкая Т.С. Указ. соч. С. 96.

12 Под оптимальным решением понимается такое решение, при котором возможно достижение желаемого результата с минимальной затратой сил и средств.

13 См.: Маликов С.В. Расследование преступлений в районах вооруженного конфликта. — М., 2005. С. 235.

14 Боевой устав по подготовке и ведению общевойскового боя. Ч. 3. Взвод, отделение, танк. — М., 2005. С. 47, 48.

15 Белкин Р.С. Курс криминалистики. — М., 2001. С. 484.

16 Криминалистика: учеб. для вузов / под ред. проф. Н.П. Яблокова. — М., 1996. С. 102.

17 См.: Белкин Р.С. Курс криминалистики: учеб. пособие для вузов. — М., 2001. С. 499.