Культура правового сознания личности

УДК 340.114.5

Страницы в журнале: 21-27

В.А. Рыбаков,

доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Россия, Омск Vladimir-40@mail.ru

Анализируются различные подходы к пониманию правовой культуры и правосознания граждан, проводится их разграничение. Правовая культура граждан рассматривается как сложное явление, состоящее из двух частей: правовой культуры правосознания и правовой культуры поведения.

Ключевые слова: правовая культура, правовая воля, правовые знания, правовая установка, правосознание, личность, ценность, право, закон, поведение.

Правосознание и правовая культура — предмет многочисленных научных исследований. В отечественной литературе они изучены весьма глубоко, но некоторые аспекты требуют дополнительного осмысления, в частности соотношение правового сознания и правовой культуры гражданина (индивида, личности). Анализ имеющегося по данному вопросу научного материала позволяет выявить ряд спорных суждений, которые встречаются уже в самом определении правовой культуры. Правовая культура — это:

— совокупность правовых ценностей [28, с. 606]. Данная характеристика слишком широкая. Во-первых, едва ли ее можно применить к индивидуальной правовой культуре, а во-вторых, правовая ценность понимается по-разному: это либо реальная положительная значимость права как специфического социального регулятора, либо способность права удовлетворять определенные потребности субъекта или служить средством удовлетворения потребностей общества в целом и его отдельных частей;

— система правовых норм, ценностей, институтов, состояний и форм, в совокупности выполняющих функцию социально-правовой ориентации людей в процессах правотворчества и реализации права [29, с. 535]. В этом случае правовая культура ошибочно отождествляется с системой права (системой норм права), с отраслью права (совокупностью институтов), с формой права (исторический подход к системе права);

— разновидность общественной культуры, отражающей определенный уровень правосознания, законности, совершенства законодательства и юридической практики и охватывающей все ценности, которые созданы людьми в области права [6, с. 309]. Данный подход исключает индивидуальную правовую культуру;

— правовой режим, обеспечивающий надлежащий уровень законности, неукоснительную реализацию прав и свобод человека, взаимную ответственность государства и личности [27, с. 124]. В этом случае правовая культура понимается как способ реализации норм права, как гарантия законности и правопорядка. Но это уже иное явление;

— вся сфера материального и духовного воспроизводства права, юридическая практика народа в конкретный исторический период [10, с. 528]. Но воспроизводство права — не правовая культура. Это определение больше подходит к правотворческому процессу. Вряд ли уместно введение нового понятия — «юридическая практика народа».

По мнению В.М. Чхиквадзе, «правовая культура — это система определенных правовых идей, нравственных норм и других духовных ценностей, формирующих правосознание и направляющих поведение социальных групп, коллективов и отдельных личностей в соответствии с требованиями социалистического права и законности» [32, с. 51]. Автор, с одной стороны, ограничивает правовую культуру правовыми идеями, а с другой стороны, расширяет понятие, включая в него неправовые явления — нормы нравственности и духовные ценности.

В.П. Сальников полагает, что правовая культура — это «совокупность всех позитивных компонентов правовой деятельности в ее реальном функционировании, воплотившая достижения правовой мысли, юридической техники и практики» [17, с. 362]. Таким образом, автор правовую культуру связывает только с поведением человека, его деятельностью, исключает из нее правосознание.

Существует мнение, что правовая культура — живой организм, все элементы которого — нормы, юридические акты, институты, процессы, режимы, статусы — обладают качествами продуктов кропотливого труда, исторического отбора, жизненной апробации [19]. Едва ли верно рассматривать правовую культуру как живой организм, состоящий из неживых элементов — норм права, юридических актов и т. д.

Общее замечание к рассмотренным определениям правовой культуры — методологически неверный подход. Авторы не указывают, о какой культуре идет речь: общества, группы, индивида — каждая из них имеет свой состав, свои особенности.

Противоречиво не только понимание правовой культуры, но и выводы исследователей о соотношении правовой культуры и правового сознания. Представители одного подхода утверждают, что правовая культура — часть правосознания. Такой точки зрения придерживаются, например, М.И. Абдулаев и С.А. Комаров. По их мнению, «правовая культура — это осознанная необходимость и внутренняя потребность поведения личности в сфере права, базирующаяся на правовом сознании» [1, с. 436]. Противоречивость данного суждения в том, что правовая культура включает только необходимость и потребность поведения. Здесь нет правовой психологии и правовой идеологии. Как в этом случае правовая культура может опираться на правосознание, если оно отсутствует? Правовая культура — это не потребность, а уровень рассматриваемого явления.

А.Б. Венгеров утверждает, что правовая культура — более высокая и емкая форма правосознания [7, с. 585]. В этом случае происходит их противопоставление, есть правосознание — а есть правовая культура. Возникают вопросы: может ли правовая культура быть выше правосознания? В чем емкость формы правосознания?

Представители другого подхода полагают, что правовая культура индивида шире его правосознания. Помимо правовой идеологии и правовой психологии она включает правомерное поведение [1, с. 434]. Правовая культура личности — знание и понимание права, а также деятельность в соответствии с ними [16, с. 260]. Правосознание рассматривается авторами как составная часть правовой культуры. Она опирается на правосознание, однако не сводится к нему, а также к идейно-теоретическим и психологическим элементам правосознания.

С.В. Бошно утверждает, что правовая культура включает уровень и законности, и законодательства, и юридической практики [6, с. 309]. Г.Т. Чернобель считает, что правовая культура личности — это уровень и степень правовой образованности, правового воспитания отдельного человека, его умение пользоваться нормативно-правовым материалом, личное поведение его в соответствии с требованиями норм права (правомерное поведение) [29, с. 220].

По мнению Б.К. Мартыненко, правосознание является только одним из необходимых элементов правовой культуры. Правовая культура включает в себя юридически значимое поведение субъектов правоотношений. Она не сводится к нему, а также к идейно-теоретическим и психологическим элементам правосознания [21, с. 481]. Позиция автора ошибочна, во-первых, потому что исключает из правовой культуры правовую идеологию и правовую психологию. В результате теряется связь с правосознанием и, соответственно, юридическая культура оказывается по объему меньше правосознания. Во-вторых, указание на юридически значимое поведение предполагает и правонарушения, т. е. антипод правовой культуры.

Третий подход — правовая культура и правосознание гражданина — равнозначные понятия. Согласно этой точке зрения правовое поведение граждан является элементом и правосознания, и правовой культуры. Поведение не рассматривается как показатель правовой культуры. Ю.В. Сорокина указывает: правовая культура личности включает в себя три параметра: 1) правовые ориентации; 2) деятельность по их реализации; 3) оценку результатов реализации этих ориентаций [26, с. 227].

Под правовой культурой понимают совокупность знаний и навыков, умение применять их на деле, обеспечить законность [5, с. 72].

«Под правовой культурой, как нам представляется, необходимо также понимать определенное нормативное отношение к процедурам принятия решений и правилам поведения, закрепленным в законодательстве» [33, с. 142—149]. Включение поведения граждан в состав правосознания, так же как и в правовую культуру, вызывает возражения, потому что поведение — явление самостоятельное. Оно имеет свой устоявшийся понятийный аппарат: реализация права, правомерное поведение, правонарушение, преступление и др.; свои показатели, во многом связанные с эффективностью норм права, нормативных правовых актов. Правосознание же — источник, основание правового поведения граждан, реализация их правовой установки.

Тот факт, что поведение человека осуществляется сознательно, в силу внутреннего убеждения, свидетельствует лишь о регулирующей роли правосознания, о контроле его над поведением, но это не само поведение. Являясь глубинной «внутренней работой», правосознание «приводит» поведение в соответствие целям и воле, выраженным в праве, создает основу для правопорядка. Деформация правосознания и особенно изменение профессионального правосознания рождает правонарушения, снижает уровень правопорядка.

Правосознание не право, оно не имеет той степени общеобязательной нормативности, какой обладает право, но оно сопровождает, точнее, пронизывает собой все действие права, процесс правового регулирования. Правосознание не внешний, а внутренний регулятор деятельности индивида.

Аксиологическое толкование понятия правовой культуры рассматривает ее как самостоятельное явление, в отрыве от правосознания. Н.Н. Вопленко понимает под правовой культурой «совокупность правовых ценностей, выработанных человечеством, отражающих прогрессивно-правовое развитие общества» [8, с. 41].

Вызывает сомнение вывод тех авторов, которые высказали свое мнение о соотношении и взаимодействии рассматриваемых явлений. Просматриваются несколько вариантов решения данного вопроса.

Первый вариант: правосознание — это обусловленные правовой культурой степень и характер прогрессивно-правового развития личности, обеспечивающие ее правомерную деятельность [23, с. 512]. Однако все как раз наоборот: правовая культура определяется правосознанием. Она — показатель степени и характера прогрессивно-правового развития личности, она демонстрирует и фиксирует уровень ее правового сознания.

Второй вариант: правовая культура — необходимая и естественная среда формирования, развития и практической реализации правосознания [11, с. 46]. Не может правовая культура быть средой, потому что она представляет собой уровень, состояние элементов правосознания — правовой идеологии и правовой психологии. Средой же являются общественные отношения, общественная жизнь, в которой человек существует, учится, работает, творит, которую он осознает, оценивает и воспринимает. Среда позволяет определить степень развития правового сознания, охарактеризовать его уровень, выявить изъяны правовых установок и оценок.

Третий вариант: правовая культура — пространственное поле правосознания [24, с. 17]. Несостоятельность данного вывода можно аргументировать предыдущими фактами.

Четвертый вариант: правовая культура диктует каждой личности принципы правового поведения [12, с. 36]. Она ничего не диктует. Диктуют нормы права, принципы права и правовые установки гражданина, его желания, устремления, т. е. правосознание.

Е.А. Аграновская полагает, что «правовая культура способствует выработке ценностно-нормативной ориентации в области права и законности, регулирует поведение личности. Она оказывает существенное воздействие на все сферы государственно-правовой деятельности» [2, с. 6]. Если это так, то что делает в этом случае правосознание? Как оно выполняет свои функции, если правовая идеология и правовая психология исключаются из этого процесса?

Для разрешения выявленных противоречий в понятии правовой культуры и правового  сознания индивида и их соотношении следует исходить из того, что культура — это «исторически определенный уровень развития общества и человека» [15]. Соответственно, правовая культура гражданина (личности, индивида) — это уровень его развития в правовой сфере. Она, как представляется, складывается из двух видов — культуры правосознания и культуры правового поведения.

При определении культуры правосознания гражданина следует говорить о положительном, позитивном его содержании, противопоставляя его деформированному правосознанию. Положительное правосознание — это состояние (правовая культура), раскрывающее его позитивную сторону и направленность. Правовая культура несет в себе позитивный заряд, не существует в негативном качестве. Она противостоит правовому нигилизму, иным деструктивным изменениям правосознания.

Правосознание гражданина — сложное структурное образование, в котором выделяют различное количество элементов. Каждый из них имеет свой уровень развития и, соответственно, свой вид правовой культуры. Возьмем за основу три элемента: правовые знания (познавательный элемент), оценку права (оценочный элемент) и правовую волю (регулятивный элемент).

Познавательный элемент правосознания выражается в совокупности правовых знаний относительно места и роли права в жизни общества и каждой личности. Они характеризуют рациональное звено правосознания, основаны на реальных фактах правовой действительности и могут быть проверены практикой и сравнительными исследованиями.

Знания предполагают наличие в сознании того или иного объема информации о праве и юридической практике. Через правовую информацию накапливается определенная сумма юридических знаний, являющихся результатом интеллектуальной (мыслительной) деятельности и выражающихся в понятии «правовая подготовка». Без знания, информации о законе не может быть и отношения к нему. Уровень правовой подготовки гражданина означает правовую культуру знаний индивида.

Информация может быть полной и всесторонней (например, после работы с текстом, знакомства с процессом его принятия, чтения комментариев по данному закону), а может быть поверхностной, с чьих-либо слов. Она зависит от социального положения гражданина. Оно во многом предопределяет качество знаний. Поэтому в этом элементе правосознания следует выделять правовую культуру знаний научных, профессиональных и обыденных.

Определить уровень правовых знаний сложно. Нормативная база России представляет собой сложный конгломерат полутора миллионов нормативных правовых актов [18, с. 17]. Такой объем «текста», отправленного государством в адрес граждан России, усвоить невозможно. Поэтому при определении культуры правовых знаний следует исходить из знания основных положений семи российских кодексов (Жилищного, Семейного, Трудового, Гражданского, Налогового, Уголовного кодексов РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях). Условно их можно принять за минимальный порог правовой грамотности граждан, обеспечивающий удовлетворительное состояние их социализации. Хотя и их совокупный объем достигнет 6 728 кб, или около 2 800 страниц печатного текста с соблюдением требований издательского стандарта [9, с. 17].

Научное знание, основанное на рациональности, характеризуется объективностью и универсальностью и претендует на общезначимость, высокую правовую культуру. Его задача — описать, объяснить и предсказать процесс и явления правовой действительности. Обыденное знание несистемно, бездоказательно. Оно служит базой ориентации человека в окружающем мире, основой его повседневного поведения и предвидения, но обычно содержит ошибки, противоречия. Правовая культура обыденного знания не столь высока, как доктринальная и профессиональная. Профессиональная культура знаний, пожалуй, наиболее высокая, поскольку юристам приходится работать с большим объемом законодательного материала и практикой его применения.

Имея юридические знания, человек оценивает правовую действительность, сопоставляет со своими личными ценностями, формирует собственное мнение. Оценка стоит между познанием и практикой. Это всегда сравнение, в результате которого субъект выбирает то, что соответствует его потребностям, интересам и ценностям. На основе ценностных представлений человека формируются мотивы его поведения в правовой сфере. Осознание личностью ценности права способствует превращению права из «чужого», исходящего от внешних сил, от властных социальных структур, в «свое», способствующее реализации целей и интересов человека.

Специфика правового сознания в том и состоит, что оно воспринимает юридические явления через нравственные представления, требования о добре и справедливости. Именно с позиций этих моральных принципов и требований правосознание оценивает правовые установления, правовую деятельность, дает сравнительную оценку прошлой и настоящей правовой жизни, выражает свое отношение к перспективам ее совершенствования.

 Оценка может быть как позитивной, так и негативной, верной и неверной, заниженной и повышенной. Идеализированное отношение к праву выражается в абсолютизации роли права в регулировании правовых отношений (правовой идеализм). Безразличное отношение (правовой конформизм) — в негативно-отрицательном отношении к праву, законам, нормативному порядку (правовой нигилизм). Это показатели правовой культуры оценки.

Культура оценки права может быть высокой, средней, низкой. Высокий уровень оценки — это уровень достоверного, систематизированного, устойчивого, теоретико-практического отражения правовой реальности, характеризующийся максимальным соответствием социально-психологических явлений в них представлениям о подлинном правовом обществе.

На основе знаний (культуры правовых знаний), верной оценки права (культуры правовой оценки) формируется третий элемент правосознания — правовая воля и, соответственно, вид культуры. Она предполагает нацеленность юридического сознания на определенный вариант поведения. Ценность правовой воли заключается в ее способности направлять в нужное русло правотворческую и правореализующую деятельность физических лиц.

Волевая направленность правосознания выражена в правовой установке — предрасположенности субъекта к правомерному или противоправному поведению. Она раскрывает содержание правовой воли. Правовые установки определяют мотивы и соответствующие им цели. По своей сути  это субъектная программа правовой деятельности личности. В своей общности правовые установки организуются в систему ценностных правовых установок — совокупность качеств личности (чувство правового долга, ответственности, законности, уважения к праву, солидарность с его требованиями и др.), определяющих в своем единстве правовую позицию в отношении права, его институтов, отдельного предписания.

 Особое значение для определения культуры правовой воли имеет правовой долг. Его сущность состоит в проспективной юридической обязанности по реализации предписаний юридических норм [4, с. 21].

Правовой долг формирует аксиологическую рефлексию соответствующего имманентного отношения к онтологическим структурам позитивного правопорядка.

Иногда к юридическим мотивам поведения относят поведенческие элементы, в число которых включают юридические мотивы поведения, внутренние установки и готовность действовать [30, с. 265].

Однако вряд ли правильно процессы мотивации, формирования в сознании человека установок к действию относить к сфере поведения. Они связаны со сферой психической, мыслительной деятельности человека, его сознания. Поведение же выходит за рамки этой деятельности, является ее результатом. Оно проявляется в объективно выраженном деянии и, таким образом, не может быть элементом правосознания. Мотивы, внутренние установки к действию полностью охватываются сферой психической деятельности человека. Поведение личности нельзя анализировать без обращения к социально-правовым установкам. Однако последние остаются тем не менее целиком в сфере сознания, являются эффектом именно сознания, а не поведения.

Итак, правовая культура правосознания гражданина (личности, индивида) — это взятые в единстве уровни его правовых знаний, оценки правовых явлений и правовой воли, или, что то же самое, качественное состояние правовых знаний, оценки и правовой воли.

Между этими тремя видами иногда нет единства, а нередко существует заметное расхождение. Хорошее знание законов может сопровождаться поверхностной оценкой или качественное знание права, верная его оценка — негативной правовой установкой. Например, российские суды оказались весьма уязвимыми для коррупционной атаки со стороны бизнеса. Взяточничество в судах породило один из самых мощных коррупционных рынков в России, оно встроено в различные коррупционные сети, действующие на всех уровнях власти, включая технологию по развалу уголовных дел и перехвату чужого бизнеса [20].

По данным Генерального прокурора РФ, из всего класса российских чиновников около 90% коррумпировано [3].

Исследования показали, что уровень правовой осведомленности у правонарушителей и у граждан, соблюдающих закон, почти одинаков, а вот коэффициенты, отражающие отношение к праву и усвоение навыков правомерного поведения, различаются соответственно в полтора и три раза [22, с. 70—75]. Идеальный вариант будет в том случае, если они находятся в нераздельном единстве: знание права, своих субъективных прав и обязанностей с положительным отношением к праву, с навыками правомерного поведения, переходящими в правовую привычку.

Как показывает статистика преступности в мире, в последние годы резко возросла преступность интеллектуалов. Значит, дело не в образовании, передаче одних лишь знаний, а в духовном становлении личности, воспитании совести, способной и без глубоких юридических знаний выбрать правомерный вариант поведения.

Сама по себе правовая грамотность и наличие юридических знаний, образования еще не гарантируют правопорядка. Практически никем среди ученых не оспаривается тот факт, что высокий уровень преступности в России с начала 90-х годов ХХ века был вызван девальвацией нравственности, духовных ценностей российского общества, а не одним ослаблением силы закона или дефектами правового просвещения или образования. В 2007 году, по данным Департамента собственной безопасности Министерства внутренних дел РФ, к различным видам ответственности было привлечено 44 тыс. сотрудников органов внутренних дел [14, с. 15]. У губернатора Сахалинской области А. Хорошавина при задержании было изъято около 1 млрд рублей в разных валютах [13].

Следовательно, внимание должно быть обращено на нравственное и духовное воспитание личности как сердцевину правосознания личности и залог правомерного поведения человека.

Относительно данной ситуации интересное, хотя и противоречивое мнение имеет В.В. Сорокин, отметивший, что в переходный период «обыденное правосознание большинства населения оказалось выше по уровню правовой культуры, чем правосознание государственного аппарата и реформаторских сил. Благодаря устойчивым представлениям российского народа о взаимной ответственности и справедливости удалось сохранить относительный порядок» [26, с. 64].

Список литературы

1. Абдулаев М.И., Комаров С.А. Проблемы теории государства и права. СПб., 2003. С. 434, 436.

2. Аграновская Е.В. Правовая культура и обеспечение прав личности. М., 1988. С. 6.

3. Антикоррупция: Президент Медведев предложил программу против коррупции // Российская газета. 2008. 5 июня.

4. Байниязов Р.С. Правосознание: психологические аспекты // Правоведение. 1998. № 3. С. 21.

5. Баранов П.П., Окусов А.П. Аксиология юридической деятельности. Ростов н/Д., 2003. С. 72.

6. Бошно С.В. Теория государства и права: учеб. пособие. М.: Эксмо, 2007. С. 309.

7. Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998. С. 585.

8. Вопленко Н.Н. Правосознание и правовая культура. Волгоград, 2000. С. 41.

9. Воронцов С.Г. К вопросу о проблеме эффективности правового регулирования в современной России // Вестник Пермского университета. 2012. № 3. С. 17.

10. Енгибарян Р.В., Краснов Ю.К. Теория государства и права: учеб. пособие, 2-е изд. М.: Норма, 2007. С. 528.

11. Каминская В.И., Ратинов А.Р. Правосознание как элемент правовой культуры // Правовая культура и вопросы правового воспитания: сб. науч. трудов. М., 1974. С. 46.

12. Касаева Т.В. Правовая культура государственных служащих как фактор повышения ответственности перед обществом // Государственная власть и местное самоуправление. 2010. № 4. С. 36.

13. Комсомольская правда. 2015. 10 мар. № 25.

14. Костенников М.В., Куракин А.В. Административно-правовые средства противодействия коррупции в системе государственной службы Российской Федерации // Государство и право. 2009. № 12. С. 15.

15. Культура. Большой Энциклопедический словарь (БЭС). URL: http://slovari.299.ru/word.php?id=32504&sl=enc

16. Лушников А.М. Теория государства и права. М., 2009. С. 260.

17. Общая теория государства и права. Академический курс / под ред. проф. М.Н. Марченко: в 3 т. М., 2000. Т. 3. С. 362.

18. Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Лукьянова Е.Г., Скурко Е.В. Некоторые аспекты развития правотворчества в современной России // Правовая политика и правовая жизнь. 2006. № 1. С. 17.

19. Правовая культура и правовая система современной России. URL: http://www.jourclub.ru/33/1617/5/

20. Приговор по прейскуранту // Российская газета. 2004. 19 мая.

21. Проблемы теории государства и права: учеб. / под ред. В.М. Сырых. М., 2008. С. 481.

22. Ратинов А.Р. Правосознание и преступное поведение // Вопросы изучения преступности и борьбы с нею. М., 1975. С. 70—75.

23. Скакун О.Ф. Теория государства и права. Харьков: Консум; Университет внутренних дел, 2000. С. 512.

24. Смолова Т.Ю. Правосознание несовершеннолетних: Теоретико-правовой аспект: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 17.

25. Сорокина Ю.В. Введение в философию права. М., 2008. С. 64.

26. Сорокин В.В. Правосознание в переходный период общественного развития. М., 2011. С. 227.

27. Сырых В.М. Теория государства и права. М.: Былина, 1998. С. 124.

28. Теория государства и права / под ред. А.С. Пиголкина. М., 2003. С. 606.

29. Теория государства и права / под ред. Р.А. Ромашова. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. С. 220, 535.

30. Теория государства и права / под ред. С.С. Алексеева. М., 1985. С. 265.

31. Теория государства и права: учеб. / под ред. А.С. Пиголкина. М.: Юрайт-Издат, 2006.

32. Чхиквадзе В.М. Законность и правовая культура на современном этапе коммунистического строительства // Коммунист. 1970. № 14. С. 51.

33. Шефруков А.З. Правовая культура в системе социальных институтов // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2008. С. 142—149.