Международно-правовые гарантии соблюдения основных прав и свобод личности в свете проблемы уголовной ответственности в военное время

Д. БОНДАРЕНКО,

консультант-юрист журнала «Закон»

Гарантиями соблюдения основ правового статуса личности в Российской Федерации в условиях военного положения являются существующие в стране меры защиты прав и свобод, предусмотренные статьями 45, 46 Конституции РФ, включая возможность обращения в суд и в органы прокуратуры, а также в международные правозащитные организации. Систему институциональных гарантий прав и свобод возглавляет Президент РФ как гарант таковых. Обязанность осуществлять меры по обеспечению прав и свобод входит в число полномочий Правительства РФ. Кроме того, каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

Необходимо отметить, что в ст. 4 Федерального конституционного закона от 26.02.97 г. № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» специально оговорено, что введение режима военного положения на всей территории Российской Федерации или в отдельной ее части не прекращает и не приостанавливает деятельности Уполномоченного по правам человека и не влечет ограничения его компетенции. Еще одним органом, призванным содействовать обеспечению прав и свобод, является Комиссия по правам человека при Президенте РФ, которая также не прекращает своей деятельности в период действия военного положения. Это является важными гарантиями гуманистических принципов демократического государства по защите и обеспечению основных прав и свобод человека и гражданина.

Исходя из особого характера режима военного положения, может быть предусмотрена конкретная уголовная ответственность виновных должностных лиц и граждан за неисполнение требований российского законодательства о военном положении, а также за преступления, совершенные на территориях, где введено военное положение. Согласно п. 3 ст. 331 УК РФ уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется Федеральным конституционным законом от 30.01.2002 г. № 1-ФКЗ «О военном положении» (далее — Закон) и иными нормативными правовыми актами, принятыми на основе этого закона и детализирующими его положения. Значит, законодательно установлено, что уголовная ответственность в военное время может быть иной, нежели та, которая предусмотрена УК РФ.

Действующее военное законодательство еще не содержит четко разработанных норм по данному вопросу, что говорит о неполноте правового регулирования этого важного института. Кроме того, указанная в п. 3 ст. 331 УК РФ отсылочная к военному законодательству норма об уголовной ответственности за преступления, совершенные в военное время, нарушает закрепленное в ст. 1 УК РФ положение о том, что уголовное законодательство состоит только из Уголовного кодекса РФ, а все новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, должны быть включены в него. Таковые до сих пор не разработаны и в УК РФ не включены.

Данная ситуация в действующем уголовном праве создает объективные предпосылки возможных злоупотреблений и расширительного толкования нормы Особенной части УК РФ, закрепленной в ст. 331, в случае введения военного положения. Ведь эта норма противоречит основополагающим принципам российского уголовного права. Согласно ст. 71 Конституции РФ принятие уголовного законодательства относится к ведению Российской Федерации. Уголовная ответственность в стране устанавливается только законом. Никакие подзаконные акты, в том числе и местных властей, этого сделать не вправе[1]. УК РФ является единым и единственным актом уголовного законодательства Российской Федерации. Все новые нормы, устанавливающие уголовную ответственность, должны включаться в него в качестве поправок, дополнений или новых статей. Самостоятельно, вне УК РФ, они применяться не могут[2]. Опыт Великой Отечественной войны красноречиво свидетельствует о том, к чему могут привести подобные чрезвычайные изменения в правовой системе государства, особенно в вопросе уголовной ответственности. Конечно, война диктует особые правила общественно-правовой жизни страны, но эти правила ни в коем случае не могут подвергать существенному изменению нормы, выработанные юридической наукой и практикой и соответствующие общепризнанным международным принципам и положениям.

Принцип единственности уголовного закона стал важным достижением российской правовой науки, основанном на опыте СССР, полученном в годы Великой Отечественной войны. Это способствует укреплению законности, унификации уголовного законодательства, облегчает для работников правоохранительных органов пользование нормативным материалом и улучшает правовую информированность населения. При подготовке и издании новых уголовно-правовых норм законодательные органы должны формулировать их таким образом, чтобы они становились конструктивными элементами УК РФ, органически вписывались в положения его Общей и Особенной частей.

В период действия военного положения Закон в ст. 12 предусматривает такие полномочия палат Федерального Собрания РФ в области обеспечения режима военного положения:

Совет Федерации: 1) рассматривает принятые Государственной думой федеральные законы по вопросам обеспечения режима военного положения; 2) рассматривает принятые Государственной думой федеральные законы по вопросам прекращения или приостановления действия международных договоров Российской Федерации с иностранным государством (группой государств), совершившим (совершивших) акт агрессии против Российской Федерации, и государствами, союзными с ним (ними).

Государственная дума РФ: 1) принимает федеральные законы по вопросам обеспечения режима военного положения; 2) принимает федеральные законы по вопросам прекращения или приостановления действия международных договоров Российской Федерации с иностранным государством (группой государств), совершившим (совершивших) акт агрессии против Российской Федерации, и государствами, союзными с ним (ними).

Перечисленные полномочия являются очень важными, и, на наш взгляд, именно им должно быть уделено основное внимание в военное время. Если же законодатель в военное время будет занят принятием поправок и дополнений в УК РФ, устанавливая таким образом новую ответственность за новые преступления, это, по нашему мнению, вызовет дестабилизацию общественных отношений и будет являться нарушением принятых и используемых общепризнанных принципов международного права. Конечно, уголовное право, как и любая другая отрасль права, находится в постоянном движении и развитии, поэтому говорить об окончательном и всеобъемлющем правовом регулировании уголовно-правовых отношений нельзя, да это и утопично. Но тем не менее представляется целесообразным решить поставленные выше проблемы заранее: в противном случае делать это придется в спешном порядке, тратя драгоценное время (в случае введения военного положения). Всегда легче использовать имеющийся разработанный заранее «сценарий», по которому будет действовать правоприменитель в военное время.

Важной гарантией соблюдения гуманитарных норм международного права являются положения о дисциплинарной и уголовной ответственности. В международных конвенциях и дополнительных протоколах к ним содержится перечень конкретных составов серьезных нарушений, которые квалифицируются как военные преступления. Основные из этих составов уголовно наказуемых преступлений, наряду с предусмотренными Уставом Нюрнбергского трибунала, включены в проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, одобренный на 48-й сессии Комиссии международного права. Учтены они были также при принятии отечественного Закона. Такие преступления не имеют сроков давности уголовного преследования и подпадают под юрисдикцию как национальных судов, так и международного уголовного суда. К серьезным нарушениям относятся: преднамеренное убийство; пытки и бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты над людьми; преднамеренное причинение тяжких страданий, серьезно угрожающих физическому или психическому состоянию любого лица; нанесение серьезного увечья и ущерба здоровью; незаконное произвольное и производимое в большом масштабе разрушение и присвоение имущества, не вызываемое военной необходимостью[3].

В УК РФ положения, связанные с ответственностью за нарушение норм международного гуманитарного права, в сущности, сведены к ст. 356 «Применение запрещенных средств и методов ведения войны» (глава 34). Перечень уголовно-правовых составов является слишком узким и не обеспечивает точного понимания запрещенных методов и средств ведения войны. Соответственно, ограничиваются и возможности их применения в целях пресечения уголовно наказуемых деяний в полном объеме.

Принцип универсальной юрисдикции, обеспечивающий неотвратимость наказания, в УК РФ получил лишь частичное воплощение. Согласно ст. 12 УК РФ экстерриториальная юрисдикция российских судебных органов в отношении лиц, совершивших преступления вне пределов Российской Федерации, допускается лишь в тех случаях, когда наносится ущерб интересам Российской Федерации или когда такое распространение предусмотрено международным договором. В системе ответственности по международному гуманитарному праву особое значение приобретают положения об уголовной или дисциплинарной ответственности начальников (военных командиров) за действия своих подчиненных, если не были предприняты все практически возможные меры для предотвращения или пресечения правонарушений со стороны подчиненных. Речь идет об уголовной ответственности лиц, отдавших приказ о совершении действий, приведших к серьезным нарушениям, считающихся военными преступлениями. Эти лица должны быть найдены и преданы суду[4]. При всех обстоятельствах обвиняемые лица пользуются гарантиями надлежащей судебной процедуры и правом на защиту. А объединение усилий международной и национальных систем уголовного правосудия должно создать надежную основу защиты жертв вооруженных конфликтов и прав человека в современном мире.

Режим военного положения применительно к правам человека предполагает определенные процессуальные гарантии, конкретизация которых должна найти отражение исключительно в законодательном порядке. Установленные Конституцией РФ принципы, в частности о том, что правосудие осуществляется только судом, в полной мере распространяются на территории, где введено военное положение. Более того, создание чрезвычайных судов в России не допускается. Гарантией соблюдения международных гуманитарных принципов и норм, направленных на защиту системы прав человека, является установленная дисциплинарная и уголовная ответственность за их нарушение.

Цели введения военного положения:

1) ограничение прав и свобод граждан;

2) изменение порядка деятельности государственных органов;

3) возложение на должностных лиц и граждан дополнительных обязанностей и усиление ответственности за их неисполнение.

Ограничения во всех случаях должны преследовать цель — найти разумный компромисс между общественной необходимостью и интересами обладателя права. Безусловно, ограничение права возможно до тех пределов, при которых оно не вступает в противоречие с истинным назначением самого права. В период военного положения действие международных правовых актов, закрепляющих обеспечение и соблюдение основных прав и свобод человека и гражданина, а также тех принципов, которые легли в основу международного гуманитарного права, приостанавливаться не может.

Исходя из норм международного права, объем возможных ограничений прав и свобод граждан при введении военного положения непременно должен иметь конкретные пределы, устанавливаемые действующим законодательством, что нашло свое отражение в Законе.

Действующее российское законодательство, в том числе и военное, предусматривая конкретные пределы правоограничений граждан в военное время, не содержит четкой и разработанной регламентации уголовной ответственности в период действия военного положения. Вместо этого в УК РФ предусмотрена лишь отсылочная к военному законодательству норма. Это влечет расширительное толкование норм уголовного права, что недопустимо.

Таким образом, требуется скорейшее восполнение пробела правового регулирования в данном вопросе.

Библиография

1 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под. ред. и со вступ. ст. А.В. Наумова. — М., 1997. С. 41.

2 См. там же.

3 См. ст. 50 Женевской конвенции «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях».

4 См. ст. 49 Женевской конвенции «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях».