Международный правовой статус наемников и проблема принадлежности сотрудников частных военных и охранных компаний к наемникам

УДК 341.3

Страницы в журнале: 138-142

К.П. Саврыга,

сотрудник Федеральной службы безопасности Savryga.konstantin@gmail.com

Современная военная мысль в развитых государствах большое внимание  уделяет использованию услуг частных компаний для выполнения различных функций, ряд из которых традиционно считался привилегией военных. При определении статуса сотрудников данных компаний неизбежно возникает вопрос об их отнесении к наемникам. Опираясь на нормы международного права, автор рассматривает правовой статус лиц, которые могут быть отнесены к наемникам, и делает вывод, что большинство сотрудников частных военных и охранных компаний не подпадает под определение «наемник».

Ключевые слова: наемники, частные военные и охранные компании, международное гуманитарное право, Женевские конвенции.

Традиционно исследование проблемы статуса частных военных и охранных компаний начинается с решения вопроса о наемниках. Чтобы определиться со статусом наемников, необходимо выявить признаки, которым должно соответствовать лицо для получения данного статуса, и установить содержание этого статуса.

Проблему статуса частных военных компаний, для которых участие в военных операциях является деятельностью, приносящей доход, невозможно решить без ответа на вопрос о том, насколько их сотрудники могут подпадать под определение наемников [13, р. 35; 30,  р. 186]. В то же время отмечается, что термин «наемник», используемый в международной академической литературе по отношению к подобным компаниям и их сотрудникам,  носит негативную эмоциональную окраску (характеризует отношение авторов к деятельности таких компаний), но не раскрывает содержание реального правового статуса этих компаний [16, с. 299—300].

Рассматривая статус наемников, обратимся к международным договорам о законах и обычаях войны и общепризнанным нормам международного права.

Международные договоры и конвенции. Анализ статуса наемников стоит начать с изучения Гаагских конвенций 1899 и 1907 годов (далее — Гаагские конвенции). Несмотря на то, что эти нормативные правовые акты напрямую не обращаются к вопросу о статусе наемников, V Гаагская конвенция 1907 года касается очень близкой темы, а именно нейтралитета. Так, ст. 5 этой конвенции налагает на нейтральную сторону ответственность за неисполнение ст. 4, которая запрещает нейтральным государствам разрешать вербовать и формировать военные подразделения для одной из воюющих сторон. Статья 17 этой же конвенции гласит, что лицо, поднявшее оружие как наемник, не может рассчитывать на защиту как нейтральное лицо, соответственно, статус наемников ничем не отличался от статуса членов вооруженных сил воюющих сторон.

Следующим этапом в развитии правового регулирования наемничества являются Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы к ним 1977 и 2005 годов. В этих документах пониятие наемничества также не получило должного закрепления. Однако это явление было в некоторой степени урегулировано Первым дополнительным протоколом к Женевским конвенциям 1977 года, посвященном исключительно международным вооруженным конфликтам [1] (далее — Протокол I). Несмотря на то, что ряд стран не подписали его, Международный комитет Красного Креста считает нормы, изложенные в ст. 47 данного документа, общими нормами международного права [22, р. 391—395].

Согласно нормам ст. 47 Протокола I:

«1. Наемник не имеет права на статус комбатанта1  или военнопленного.

2. Наемник — это любое лицо, которое:

а) специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте;

b) фактически принимает непосредственное участие в военных действиях;

с) принимает участие в военных действиях, руководствуясь, главным образом, желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;

d) не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте;

e) не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте;

f) не послано государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в состав его вооруженных сил».

Ряд комментаторов отмечает, что ст. 47 была встроена в Протокол I с целью «задобрить» африканские и бывшие колониальные страны, которые видели в наемниках угрозу своему суверенитету и праву на самоопределение [23, р. 90]. Необходимо отметить, что ст. 47 не рассматривает субъективный критерий наемничества в качестве обязательного. В п. «с» ст. 47 закреплен объективный критерий: «вознаграждение, существенно превышающее…»; он должен применяться вместе с субъективным для упрощения квалификации наемничества [20, р. 605].

В  поддержку данной позиции выступил Комитет Диплока, высказавший мнение, что «введение субъективного критерия  привело бы к тому, что ни одно лицо не было бы признано наемником или, наоборот, применение его было бы настолько случайным и непредсказуемым, что это недопустимо. Единственным правильным критерием является то, что они сделали, а не то, почему» [17, р. 7].

Статья 47 не только закрепляет критерии определения статуса наемника, но и устанавливает последствия приобретения этого статуса. Так, лицо, признанное наемником, не имеет права на получение статуса военнопленного. Ряд исследователей считает, что данная статья касается лишь узкой группы лиц, которые не удостоены статуса комбатанта [24, р. 23; 23, р. 90]. Согласно ст. 47(2)(e) Протокола I наемниками считаются лица, которые не являются членами вооруженных сил воюющих сторон, значит, они не могут быть удостоены статуса комбатанта. Таким образом, мы можем говорить о том, что данная статья носит скорее информационный характер, нежели закрепляет реальный правовой статус наемника.

По мнению ряда ученых, несмотря на положения Протокола I, государство имеет право присвоить статус военнопленного наемнику или гражданскому лицу, непосредственно участвующему в военных действиях, по своему желанию. Аргументируется данная позиция тем, что Протокол I лишает наемников и гражданских лиц права на статус военнопленных, но не содержит запрета на предоставление соответствующего статуса государством по своей воле [13, р. 424]. Эта точка зрения также подтверждается тем, что при принятии   Протокола I  была отвергнута более строгая формулировка, предложенная  Нигерией: вместо «не должны получить статус»  была одобрена формулировка «не имеют права» [29, р. 1495].

Тем не менее, даже то лицо, статус которого не подпадает под определение «наемник», не выходит из правого поля Женевских конвенций и имеет право на защиту. Так, наемники, хотя и не имеют права на статус комбатантов и военнопленных, должны быть классифицированы как гражданские лица, принимающие непосредственное участие в военных действиях, и на них распространяются гарантии, закрепленные в ст. 75 Протокола I, которые  включают  право на гуманное обращение, на защиту от убийства, пыток, телесных наказаний.

Наемники и частные военные и охранные компании. В первую очередь необходимо рассмотреть цель найма частных военных и охранных компаний, ибо, согласно Протоколу I, сотрудники таких организаций  могут быть  признаны наемниками лишь в том случае, если они наняты, чтобы участвовать в вооруженном конфликте. Причем если условия контракта предусматривают охрану военного объекта или военнослужащего — должностного лица, сотрудники частных военных и охранных компаний будут считаться наемниками независимо от того, будут они использовать силу против комбатантов противоположной стороны в военных целях или только в целях самозащиты или охраны объекта от обычных преступников [15, р. 122]. Однако  в каждом конкретном случае необходимо обращать внимание на правила ведения боя, регулирующие применение силы конкретными сотрудниками. Отмечается, что лишь незначительное количество сотрудников частных военных и охранных компаний выполняет обязанности,  квалифицируемые  как участие в военных действиях [31, р. 54—67].

Тем не менее, факты их непосредственного участия в военных действиях справедливо вызывают обеспокоенность международного сообщества [11]. Так, ст. 8 Проекта Междуна-родной конвенции о контроле, надзоре и мониторинге за частными военными и охранными предприятиями закрепляет не только запрет на такое участие, но и обязанность государств не допускать этого [4]. Важно также, что статус наемника приобретает только сотрудник частной военной и охранной компании, который не является гражданином стороны, находящейся в конфликте, или лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте. Однако не ясно,  применяется ли данный критерий по отношению к стране инкорпорации компании, или по отношению к гражданству сотрудников компании.

Полагаем, необходимо принимать во внимание гражданство сотрудников частной военной и охранной компании.  В противном случае получится, что сотрудники частной военной и охранной компании с  гражданством Великобритании или США, принимавшие участие в международном конфликте в Ираке, не будут считаться наемниками, в отличие от своих германских или южно-африканских коллег.

Особое общественное беспокойство вызывает слабое правовое регулирование ответственности частных военных и охранных компаний и контроля за выполнением ими заданий или субподряда [9, с. 90—93]. Документ Монтрё [2], в частности, призывает государства решить ряд вопросов об их ответственности и подсудности и поощряет включение в договор с ними в качестве существенного условия обязательство сотрудников этих компаний соблюдать международные нормы права [18, p. 389]. В настоящее время ведется работа над соответствующей конвенцией, которая, по мнению многих специалистов, поможет вывести частные военные и охранные компании из «серой зоны» правового регулирования [21, p. 340; 10, с. 300—301].

Запрещение наемничества. Одним из первых международных договоров, специально разработанных для регулирования наемничества, стала  Конвенция по предупреждению и борьбе с наемничеством в Анголе, Луанде 1976 года (далее — Конвенция 1976 года). Данный акт ввел понятие «преступления наемничества», которые состоят:

— в организации, финансировании, вооружении, тренировке группы военнослужащих, состоящей из лиц или включающей лиц, не являющихся гражданами государства, где должны быть применены эти  вооруженные силы, с личной корыстной целью;

— во вступлении или в попытке вступления в вышеуказанные силы;

— в дозволении указанным выше силам пребывать на своей территории, предоставлении транспорта или иной помощи [19].

Несмотря на то, что определение сути наемничества в Конвенции 1976 года далеко от содержания понятия «наемник» в Протоколе  I, именно оно положило начало дискуссии о статусе наемников [17, с. 608; 29, р. 572].

Вторым документом, регулирующим вопросы статуса наемников, является Конвенция Организации африканского единства об уничтожении наемничества в Африке 1977 года [26] (далее — Конвенция 1977 года). И хотя ст. 1.1 данной Конвенции почти полностью копирует ст. 47 Протокола I, в ней есть существенное уточнение: для квалификации лица в качестве наемника указание на чрезмерно высокое материальное вознаграждение за его услуги не обязательно, достаточно лишь факта их оплаты (независимо от суммы).

Одним из самых важных документов о наемничестве является Международная конвенция ООН о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников 1989 года [3] (далее — Конвенция 1989 года).  В ней дается  определение понятия «преступления наемничества» и вводятся меры ответственности за эти преступления. Определение преступлений наемничества в Конвенции 1989 года дополняет определение, приведенное в Конвенции 1976 года и Протоколе I, указанием на то, что лицо должно принимать участие в военных действиях. Конвенция 1989 года вводит новые квалифицирующие признаки понятия «наемник».

Наемник — это лицо, специально завербованное на месте или за границей для участия в совместных насильственных действиях, направленных на свержение правительства или подрыв конституционного порядка государства иным образом, либо подрыв территориальной целостности государства. Принимая участие в таких действиях, это лицо:

— руководствуется главным образом желанием получить значительную личную выгоду и побуждается к этому обещанием выплаты или выплатой материального вознаграждения;

— не является ни гражданином, ни постоянным жителем государства, против которого направлены такие действия;

— не направлено государством для выполнения официальных обязанностей;

— не входит в личный состав вооруженных сил государства, на территории которого совершаются такие действия.

Очевидно, что эти квалифицирующие признаки понятия «наемник» делают порог для получения данного статуса существенно ниже.

Необходимо отметить, что сейчас страны —наиболее активные работодатели частных военных и охранных компаний не являются подписантами Конвенции 1989 года. В этой связи следует ставить вопрос о необходимости разработки норм общего международного права, направленных на запрет использования наемников, а также о формировании единообразного применения этих норм, чтобы стороны считали себя юридически связанными общей практикой [25, p. 77]. В настоящее время существующие международные нормы, регулирующие наемничество, применяются государствами по-разному. Особенно это касается наиболее развитых в военном плане государств [14, с. 33—56],  поскольку слишком широкое определение понятия «наемник» ограничивает их в использовании политических инструментов.

Общепризнанного определения понятий «наемник» и «наемничество» нет даже в академической литературе. В одних случаях главным критерием при определении их содержания считается получение лицом выгоды, его обогащение. В других случаях о запрете использования наемников говорится лишь в контексте недопустимости «завуалированных» интервенций, что обусловлено желанием некоторых государств защититься от бывших метрополий [12, с. 37—56; 6, с. 113—117]. Ряд исследователей предлагает относить к наемникам лишь тех, кто сражается на «нелегитимной» стороне [27, р. 145—161]. Также не ре-шен вопрос о статусе инкорпорированных подразделений: одни ученые полагают, что члены инкорпорированных подразделений не должны считаться наемниками, так как сам факт инкорпорирования ведет к ответственности государства за действия таких подразделений и тем самым снижает вероятность нарушения международных норм; другие считают этот критерий незначительным [28, р. 626].

Нельзя не согласиться с L. Cameron и V. Chetail, что отсутствие единого понимания наемничества и единой практики использования понятия «наемник» свидетельствует о невозможности разработки общих норм международного права, направленных на запрещение использования наемников [13, р. 84].

Таким образом, можно сделать вывод, что большинство сотрудников частных военных и охранных компаний не подпадает под определение наемников. Более того, пока общие нормы международного права, которые регулировали бы вопрос об использовании наемников, отсутствуют, окончательно урегулированным можно считать лишь вопрос о статусе наемников jus in bello, но не jus ad bellum.

Список литературы

1. Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов от 8 июня 1977 г. (Протокол I). 1125 UNTS 3.

2. Документ Монтрё о соответствующих международно-правовых обязательствах и передовых практических методах государств, касающихся функционирования частных военных и охранных компаний в период вооруженного конфликта. UN Docs A/63/467. 17 сентября 2008 г.

3. Международная конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников. Принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 04.12.1989 № 44/34.

4. Международная конвенция о контроле, надзоре и мониторинге за частными военными и охранными организациями. UN Docs. A/HRC/15/25,2 июля 2010 г.

5. Использование наемников как средство нарушения прав человека и противодействия осуществлению права народов на самоопределение UN Docs. A/Res/65/203, 21 декабря 2010.

6. Астафьев Ю.Н. Наемничество — преступное орудие колонилисткой политики// Советское государство и право. 1978.  № 11.

7. Волеводз А.Г. Проблемы, принципы и перспективы международно-правового регулирования деятельности частных военных и охранных предприятий // Вестник МГИМО. 2010. № 3.

8. Волеводз А.Г. О перспективах международно-правового регулирования деятельности частных военных и охранных предприятий // Международ-ное уголовное право и международная юстиция. 2010. № 2.

9. Новикова Д.О. Проблемы использования частных военно-охранных компаний при проведении военных операций США // Вестник МГИМО. 2010. № 3.

10. Небольсина М.А. Частные военные и охранные компании в Ираке и Афганистане: аспекты деятельности и механизмы контроля // Ежегодник ИМИ. 2011.

11. Русинова В.Н. Проблемы международно-правового регулирования деятельности частных военных и охранных предприятий // Российское право в интернете. № 5. 2009. URL: http://rpi.msal.ru/prints/200905_3.html  

12. Burmester H. The Recruitment and Use of Mercenaries in Armed Conflicts // The American Journal of International Law. Vol. 72. No. 1.

13. Cameron L., Chetail V. Privatizing War: Private Military and Security Companies under Public International Law. Cambridge University Press, 2013.

14. Canny N.A. Mercenary World: A Legal Analysis of International Problem of Mercenarism (2003) // University College Dublin Law Review. 3.

15. Chesterman S. From mercenaries to market: the rise and regulation of private military companies. Oxford University Press, 2010.

16. Clapham A. Human Rights Obligation of Non-State Actors. Oxford University Press, 2006.

17. Diplock Committee, Report of the Privy Counsellors Appointed to Inquire into the Recruitment of Mercenaries (UK Cmnd., 1976).

18. Dickinson L. Public Law Values in a Privatized World // Yale Journal of International Law, 2006, № 31.

19. Draft Convention on the Prevention and the Suppression of Mercenarism, International Committee of Inquiry on Mercenaries in 1976.

20. Fallah K. Corporate Actors: the Legal Status of Mercenary in Armed Conflict. — International Review of the Red Cross. 2006. Vol. 88, 863.

21. Francioni F., Ronzitti N. War by contract: human right, humanitarian law and private contractors. Oxford University Press, 2011.

22. Henckaerts J.-M., Doswald-Beck L. Customary International Humanitarian Law: Vol. 1: Rules. ICRC.  Cambridge University Press, 2005.

23. Kalshoven F., Zegveld L. Constraints on the Waging of War: An introduction to International Humanitarian Law. 3rd. Ed., ICRC, 2003.

24. Keith K.J. The Present State of International Humanitarian law // Australian Yearbook of International Law. 1985. Vol. 9.

25. North Sea Continental Shelf cases (Germany v. Denmark and Germany v. Netherlands) (1969) ICJ Rep. 3.

26. OAU Convention for the Elimination of Mercenaries in Africa, O.A.U. Doc. CM/433/Rev.L.

27. Parodi F. Les sociétés militaires et de sécu­rité priv­ées // ­Hamant ­H. ­ed. ­Les men­aces con­tre ­la ­paix ­et ­la sécu­rité inter­na­tio­na­les: ­aspects actu­els. 2010. Insti­tut ­de ­recherche ­en ­droit inter­na­tio­nal ­et europ­éen ­de ­la Sor­bon­ne.

28. Percy S. Security Council and the Use of Private Force // Lowe V., Roberts A., Welsh J., and Zaum D. The United Nations Security Council and War. The Evolution of Thought and Practice since 1945.  Oxford University Press, 2010.

29. Sandoz Y., Swinarsky C., Zimmermann B. (ed) Commentary on the Additional Protocols of 8 June 1977 to the Geneva Convention of 12 August 1949. ICRC. Geneva: Martinus Nijhoff Publisher, 1987.

30. Singer P.W. Corporate Warriors: the Rise of Privatized Military Industry and its Ramification for International Security // International Security. 2002. Vol. 26.

31. Singer P.W. Corporate Warriors: The Rise of the Privatized Military Industry. Updated Edition. Cornell, 2007.