Место дискреционных полномочий в правоприменительной деятельности судей: теоретико-правовое исследование

УДК 347.962

Страницы в журнале: 82-87

А.Д. Кириллова,

аспирант кафедры теории и истории государства и права Юридического института Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта Россия, Калининград tatarova-aleksandra@rambler.ru

Проанализировано место дискреционных полномочий судей в их правоприменительной деятельности; сделан вывод о том, что не все действия, совершаемые судьей по своему усмотрению, относятся к дискреционным полномочиям. Автором установлено, что дискреционные полномочия судей, участвуя в процессе формирования судебной практики, оказывают влияние на правовое регулирование общественных отношений.

Ключевые слова: судья, правоприменительная деятельность, дискреционные полномочия, судебная практика.

Ведущую роль в обеспечении законности и правопорядка, утверждении принципа верховенства права выполняет судебная власть. Потребность государства в судебной власти вызвана, с одной стороны, необходимостью защиты конституционного строя, прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, а с другой — необходимостью разрешения споров, постоянно возникающих в различных сферах общественной жизни.

Границы деятельности судебной власти в Российской Федерации установлены Конституцией РФ и федеральным законодательством. При выполнении основной функции судебной власти — осуществлении правосудия — судьи действуют беспристрастно в установленных законом пределах и с соблюдением обязательных процедур и сроков. В литературе правосудие рассматривается как особый вид государственной деятельности, содержанием которой является исследование и разрешение судами различных социальных конфликтов, связанных с действительным или предполагаемым нарушением норм права в целях укрепления законности и правопорядка, защиты прав и законных интересов граждан [19, с. 446]. Правосудие осуществляется судом в лице судей, которые, являясь носителями судебной власти, на профессиональной основе выполняют возложенные на них обязанности. Необходимым условием осуществления правосудия является обеспечение свободы судебных органов в пределах их собственной компетенции. Пределы этой свободы однозначно определяет закон.

Правом и обязанностью судей является независимое и справедливое рассмотрение судебных дел путем применения норм права в соответствии с конкретными обстоятельствами. Вынесенные по результатам их рассмотрения судебные акты, исполнение которых обеспечивается с помощью установленных государством процедур, являются обязательными для участников дела. Несомненным представляется то, что закон не может предложить конкретное решение для каждого рассматриваемого случая, — он содержит норму права общего характера, а применяется к конкретным жизненным обстоятельствам. Нормы закона могут прямо предоставлять судье свободу выбора действий в зависимости от обстоятельств дела. В том случае, когда в законодательстве выявляются дефекты и правовые пробелы [5, с. 9; 13, с. 5], обязанностью суда является поиск путей разрешения дела с использованием различных правовых средств в соответствии с принципом справедливости и другими общеправовыми принципами, закрепленными в Основном законе государства.

Как правило, необходимым условием правоприменительной деятельности судей является использование дискреционных полномочий. На сегодняшний день в правовой литературе представлено различное понимание дискреционных полномочий судей. Они интерпретируются и как необходимое условие деятельности судей [16, с. 14], и как специфическая деятельность [18, с. 25], и как полномочие правоприменителя [10, с. 315]. По нашему мнению, дискреционные полномочия представляют собой специфическое право, предоставленное на основе закона судье-правоприменителю по собственному усмотрению решать различные жизненные конфликты. Данные полномочия отличаются следующими признаками:

— осуществляются на основе и в рамках закона;

— предоставляют судье определенную свободу усмотрения;

— ограничены обстоятельствами рассматриваемого дела;

— осуществляются с соблюдением общеправовых принципов, принципа справедливости и основ морали;

— имеют своей целью эффективное осуществление правоприменительной деятельности судьей для обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина.

Перечисленные признаки характеризуют дискреционные полномочия судей и указывают на их тесную связь с правоприменительной деятельностью. Использование дискреционных полномочий при рассмотрении конкретного судебного дела позволяет преодолеть выявленные несовершенства закона с учетом специфических особенностей дела. Дискреционные полномочия также предоставляют возможность реализовать принципы соразмерности правонарушения и меры наказания за него, соответствия нарушения права конкретного субъекта и способов его восстановления, а также соблюдения баланса интересов сторон. Таким образом, можно констатировать, что дискреционные полномочия выполняют функцию оптимизации правоприменительной деятельности судей, выступают в качестве условия повышения эффективности правосудия, осуществляемого судьями в процессе применения норм закона.

Правоприменение имеет сложную структуру. Так, В.А. Сапун выделяет в структуре правоприменения следующие элементы: субъекты и участники правоприменительной деятельности, правоприменительные ситуации, объекты правоприменительной деятельности, правовые средства и профессиональное правосознание правоприменителей [17, с. 190]. При этом правовые средства он рассматривает в качестве самостоятельного элемента. Под правовыми средствами автор понимает установленные в законе институционные образования, которые используются субъектами правоприменения для достижения результата в разрешении юридического дела, и относит к ним разнообразные юридические конструкции, процессуально-процедурные формы, правила и приемы юридической техники [17, с. 191]. Представляется, что в структуре правоприменения дискреционные полномочия судей можно рассматривать в качестве правового средства, с той лишь оговоркой, что не всегда дискреционные полномочия прямо, непосредственно устанавливаются законом, а зачастую вытекают из совокупного толкования правовых принципов, закрепленных в Конституции РФ и иных нормативных правовых актах, регулирующих деятельность судей. По нашему мнению, данные полномочия можно рассматривать как особую юридическую конструкцию, включающую нормы права, субъективное право, свободу усмотрения в выборе модели поведения судьи и его правоприменительную позицию. В отечественной науке юридическая конструкция рассматривается как разработанная доктриной и принятая юридическим научным сообществом идеальная модель, позволяющая теоретически осмыслить, нормативно закрепить, обнаружить в правовом тексте и в реальных юридических отношениях закономерную, последовательную, логичную взаимосвязь структурных элементов различных правовых явлений [8, с. 124]. Вышеприведенная структура юридической конструкции отражает свойства дискреционных полномочий судьи как правового средства в его правоприменительной деятельности.

Рассмотрение судьей гражданских, уголовных и административных дел, как и любая правоприменительная деятельность, состоит из нескольких этапов:

— оценка представленных доказательств, установление фактических обстоятельств дела;

— выбор применяемых норм права (установление юридической основы дела);

— вынесение решения по делу (принятие правоприменительного акта).

По общему правилу судебное решение принимается на основе представленных сторонами доказательств путем их оценки по внутреннему убеждению судьи, когда судья устанавливает обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, определяет нормы закона, подлежащие применению по данному делу, и в заключении формулирует существо принимаемого решения.

Как справедливо утверждает С.С. Алексеев, правоприменительная деятельность представляет собой систему разнородных правоприменительных действий [1, с. 249]. На каждом из этапов рассмотрения дела судья выполняет определенные правоприменительные действия, направленные на реализацию норм закона.

Установление фактических обстоятельств дела происходит на основе представленных доказательств и ими ограничивается. Оценка судьей доказательств, являясь основным действием на первом этапе применения права, представляет собой внутренний мыслительный процесс. Процессуальное законодательство устанавливает лишь основные критерии оценки доказательств (относимость, допустимость, достоверность и достаточность), а также предусматривает ее осуществление на основе внутреннего убеждения. Сама внутренняя деятельность по оценке доказательств, являясь обязательным этапом в правоприменительной деятельности судей, не ограничивается формальными правилами. Прежде чем судья приступит непосредственно к оценке доказательств, ему необходимо совершить некоторые правоприменительные действия, направленные на сбор достаточного для разрешения дела количества доказательств. Сбор последних возможен путем совершения судьей следующих действий: вызова и опроса свидетелей, назначения судебной экспертизы, истребования недостающих доказательств, а также иных предусмотренных процессуальным законодательством действий. Подобные правоприменительные действия, как правило, зависят от усмотрения судьи и могут осуществляться им по собственной инициативе.

Второй этап правоприменительной деятельности заключается в установлении юридической основы дела, когда судья выбирает из массива законодательства конкретные правовые нормы, подлежащие применению в рассматриваемом деле, уясняет смысл этих норм, определяет их особенности с точки зрения действия во времени, пространстве, а также совершает иные действия, связанные с анализом выбранных норм права. Указанные действия осуществляются судьей на основе профессиональных знаний, опыта и умения ориентироваться в действующем законодательстве.

Установление фактических обстоятельств дела и его юридической основы являются взаимосвязанными этапами правоприменительной деятельности. На практике чаще всего они не просто следуют один за другим, а дополняют друг друга. Так, судья, изучив доказательства и установив на их основе факты, имеющие значение для рассмотрения дела, переходит к анализу правовых норм, в ходе которого может возникнуть необходимость возвратиться к оценке доказательств и выявлению фактических обстоятельств рассматриваемого дела. Данная закономерность справедливо отмечена Т.Д. Ефремовой, утверждающей, что на основе анализа правовых норм возникает необходимость более глубоко исследовать фактические обстоятельства; анализ же фактических обстоятельств вынуждает вновь обращаться к нормам, уточнять отдельные юридические вопросы [9, с. 56].

Последний этап правоприменения вытекает из двух предыдущих. Суть этого этапа заключается в том, что судья на основе анализа правовых норм и существующей юридической практики с учетом фактических обстоятельств дела формирует свою позицию и принимает конкретное решение.

Помимо собственно правоприменительных действий, судья при рассмотрении дела совершает иные действия организационного характера. Как верно утверждает Н.А. Гущина, правоприменительный орган принимает необходимые организационные меры по практической реализации норм закона и разрешает конкретное юридическое дело [7, с. 77]. К таким организационным мерам можно отнести выбор судьей даты судебного заседания, определение порядка исследования доказательств и порядка выступления сторон в судебном заседании, определение очередности рассмотрения заявленных ходатайств и пр. Перечисленные действия совершаются судьей по своему усмотрению с учетом мнения лиц, участвующих в деле. Однако, по нашему мнению, они не оказывают существенного влияния на результат рассмотрения дела.

Из изложенного следует, что на первом этапе правоприменительного процесса реализация дискреционных полномочий судей возможна именно при установлении фактических обстоятельств дела в процессе сбора доказательств, когда свобода выбора вариантов поведения предусмотрена процессуальной нормой. Кроме того, дискреционные полномочия могут быть использованы при выполнении судьей одного из завершающих правоприменительных действий — при вынесении судебного решения. В последнем случае возможность использования судьей дискреционных полномочий может следовать из самого текста применяемой правовой нормы или возникать в силу неопределенности ее содержания.

Следует, однако, отметить, что данные выводы достаточно условны, а место дискреционных полномочий в процессе правоприменительной деятельности судьи при рассмотрении конкретного дела выявлено схематично, поскольку правоприменительная деятельность — это единый, слаженный и в то же время достаточно сложный процесс, стадии которого неотделимы одна от другой и на практике не имеют четких границ. Однако, на наш взгляд, выявление места дискреционных полномочий судей в правоприменительном процессе позволяет подтвердить тот факт, что они являются своеобразным элементом правоприменительной деятельности. Сказанное позволяет сформулировать понятие рассматриваемого явления. Дискреционные полномочия представляют собой особое правовое средство, которое используется судьей в процессе рассмотрения дела и способно повлиять на существо принимаемого судьей решения. Данное определение позволяет отграничить дискреционные полномочия от тех действий, которые судья осуществляет по своему усмотрению в целях организации процесса рассмотрения дела. Такие организационные действия также имеют элемент усмотрения, относятся к правовым средствам, но непосредственно не оказывают влияния на существо судебного решения как результата процесса правоприменения.

Правоприменительная деятельность не сводится к изданию актов применения права. Как справедливо отметил К.Н. Пономарев, она включает не только закрепленную в процессуальных нормах процедуру «движения дела», но и большое количество неформальных связей и отношений. К последним относятся оценка должностными лицами состояния правопорядка, выработка своей позиции по вопросам применения закона, изменение текущей практики, высказывание рекомендаций по совершенствованию законодательства и т. д. [15, с. 123].

В силу сложности и многогранности правоприменительной деятельности использование дискреционных полномочий возможно не только при вынесении окончательного решения по делу, но и при разрешении судьей иных вопросов, таких как принятие по делу обеспечительных мер, приостановление производства по делу, взыскание судебных расходов, восстановление срока на осуществление юридических действий и пр.

Дискреционные полномочия судей, являясь особым правовым средством, участвуют в правоприменении при наличии неопределенностей, пробелов в законодательстве или в случаях, прямо предусмотренных в законе, когда судья действует по своему усмотрению в процессе осуществления основных правоприменительных действий. Результатом использования судьей дискреционных полномочий, как правило, является его правовая позиция, выраженная в судебном акте. В современной юридической  литературе правовая позиция рассматривается в качестве общетеоретического понятия, которое определяется как идея, основанная на правовых мотивах юридического решения фактической ситуации [2, с. 80]. По мнению Н.А. Власенко, правовые позиции в правоприменении с точки зрения их содержания можно классифицировать на правовые позиции, складывающиеся в правоприменительной деятельности, и те, которые носят официальный характер. По его мнению, к ним относятся:

— индивидуальные правовые позиции, представляющие собой конкретное решение по юридическому делу;

— правовые позиции, сложившиеся в результате устоявшегося применения юридических норм (типовые);

— правовые позиции, сформулированные в актах официального толкования;

— правовые позиции как особое мнение правоприменителя (например, судьи).

Во всех случаях основу правовой позиции составляют мыслительные операции [2, с. 9].

Если мотивированное решение судьи, основанное на существующих правовых принципах, соответствует духу и букве закона, целям правового регулирования, вынесено при соблюдении баланса интересов и прав участвующих в деле сторон, то содержащаяся в нем правовая позиция, выработанная в результате реализации судьей дискреционных полномочий, может быть поддержана правоприменителями при разрешении аналогичных спорных правовых вопросов в условиях отсутствия официальной правовой позиции высшего суда по данному вопросу. Многократное воспроизведение такой правовой позиции иными судьями-правоприменителями дает направление развитию судебной практики по определенной категории дел.

Понятие судебной практики зачастую ассоциируется с актами, принимаемыми высшими судебными инстанциями. Однако в рамках настоящей работы мы опираемся на мнение М.Н. Марченко, по утверждению которого содержание судебной практики складывается из деятельности и накопленного всеми судебными инстанциями опыта, связанного с рассмотрением спорных вопросов и вынесением соответствующих решений в результате рассмотрения тех или иных дел [12, с. 107]. По нашему мнению, судебная практика представляет собой результаты судебной деятельности и правоприменительный опыт всех судов судебной системы, который впоследствии обобщается высшей судебной инстанцией в целях обеспечения ее единства.

Судебная правоприменительная практика выполняет важную роль в российской правовой системе. По мнению С.А. Марковой-Мурашовой, судебная практика обеспечивает стабильность и предсказуемость, целостность в праве [11, с. 198]. В.В. Ярков  полагает, что судебная практика является интегрирующим началом всей правовой системы [20 с. 47].

Н.А. Глебова утверждает, что правоприменительная практика показывает реальную оценку эффективности применяемых законов и в случае обнаружения недостатков сигнализирует о необходимости корректировки правового регулирования общественных отношений [4, с. 74]. Н.Н. Вопленко и А.П. Рожнов рассматривают правоприменительную практику как дополнительный продукт властной деятельности должностных лиц, формируемый параллельно с основной работой в виде рассмотрения и разрешения юридических дел, отмечая при этом, что она представляет собой социально и юридически значимое явление, существенно влияющее на результат индивидуального правоприменения [3, с. 14]. По нашему мнению, юридическая практика имеет особое значение для придания единообразного характера деятельности правоприменительных органов и должностных лиц при решении юридических дел.

В отечественной литературе судебную практику рассматривают в качестве элемента механизма правового регулирования [14, с. 141]. Последний как явление правовой действительности состоит помимо этого из ряда других элементов, находящихся во взаимной связи и действующих закономерно. Традиционно в качестве основных элементов механизма правового регулирования выделяют нормы права, правоотношения, а также акты реализации прав и обязанностей [7, с. 28]. Судебная практика как элемент механизма правового регулирования оказывает влияние на процесс изменения существующих нормативно-правовых предписаний и создания новых, тем самым способствует целенаправленному изменению общественной жизни. Следовательно, можно сказать, что дискреционные полномочия судей, участвующие в формировании судебной практики, являются средством, с помощью которого формулируются правовые позиции судей, действующих в рамках свободы, предоставленной нормой права, либо в условиях неопределенности ее содержания. Факт наличия у судей дискреционных полномочий делает возможным существование различных позиций по одним и тем же правовым вопросам, а следовательно, делает возможным развитие судебной практики в разных направлениях. Именно возможная разобщенность практики деятельности различных судов, входящих в единую судебную систему, сигнализирует о наличии недостатков правоприменения и требует более высокого уровня ее обобщения высшей судебной властью. Как справедливо утверждает Н.А. Гущина, Верховный Суд РФ обеспечивает единство судебной практики, под которым понимается правильное, единообразное истолкование и применение законодательства и актов верховной судебной власти всеми судами в рамках правового пространства Российской Федерации [6, с. 85]. В некоторых случаях такая разобщенность может указывать на наличие дефектов в действующем законодательстве.

Использование дискреционных полномочий судьями позволяет выявить правовые пробелы, дефекты и коллизии законодательства, содействуя его совершенствованию, тем самым обеспечивая динамичный характер его развития. Это подтверждает необходимость изучения практики реализации судьями дискреционных полномочий в целях предотвращения судебных ошибок и обеспечения единства судебной практики, что свидетельствует о практической важности данного научного исследования.

Выявленное место дискреционных полномочий судей в их правоприменительной деятельности указывает на необходимость ответственного отношения судей к использованию данного правового средства. Каждый факт реализации дискреционных полномочий, связанный с преодолением пробелов и неопределенностей в законодательстве, должен быть обоснованно мотивирован судьей в выносимом судебном акте.

Подводя итог сказанному, можно констатировать, что обобщение правовых позиций судей, выработанных при реализации ими дискреционных полномочий, выступая основой формирования официальных разъяснений по спорным вопросам судебной практики, является необходимым направлением деятельности ВС РФ. В то же время представляется, что в судебной системе Российской Федерации должен быть создан единообразный действенный механизм взаимодействия судов различных уровней, который позволял бы в условиях отсутствия официальных разъяснений ВС РФ вырабатывать варианты решения вопросов, вызывающих затруднения в практической деятельности судей, в том числе вопросов, связанных с определением пределов их дискреционных полномочий.

Список литературы

1. Алексеев С.С. Общая теория права. М., 2008. С. 249.

2. Власенко Н.А. Правовые позиции: понятие и виды // Журнал российского права. 2008. № 12. С. 9, 80.

3. Вопленко Н.Н., Рожнов А.П. Правоприменительная практика: понятие и содержание // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. 2003. № 6. С. 14.

4. Глебова Н.А. Правоприменительная практика: вопросы теории // Вестник Владимирского юридического института. 2011. № 1 (18). С. 74.

5. Гущина Н.А. Пробелы и дефекты в законодательстве и механизм их устранения // Современное право. 2011. № 6. С. 9.

6. Гущина Н.А. Формирование единства практики реализации юридических норм и правовых позиций высшей судебной власти при рассмотрении гражданских дел // Современное право. 2014. № 10. С. 85.

7. Гущина Н.А. Эффективность действия закона: поиск новой парадигмы: моногр. Калининград, 2011. С. 28, 77.

8. Давыдова М.Л. Юридические конструкции как основа профессионального юридического образования // Известия Волгоградского государственного технического университета. 2013. Т. 12, № 2 (105). С. 124.

9. Ефремова Т.Д. Правоприменительная деятельность как этап реализации права: понятие и признаки // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Юридические науки. 2010. № 1. С. 56.

10.  Клеандров М.И. Статус судьи: правовой и смежные компоненты / под ред. М.М. Славина. М., 2008. С. 315.

11. Маркова-Мурашова С.А. Роль судьи в правовой системе: доктрина прецедента и stare decisis // Актуальные проблемы развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных,  третейских судов и Европейского суда по правам человека: сб. науч. ст. Краснодар, 2008. С. 198.

12. Марченко М.Н. Судебное правотворчество и судейское право. М., 2011. С. 107.

13. Морозова Л.А. Правотворческие ошибки и процессуальные средства их устранения // Государство и право. 2010. № 1. С. 5. 

14. Парахин Е.В. Судебная практика как элемент механизма правового регулирования финансовых отношений // Вопросы экономики и права. 2011. № 6. С. 141.

15. Пономарев К.Н. Об эффективности правоприменительной деятельности // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. 2009. № 2 (5). С. 123.

16. Пронин К.В. Дискреционные полномочия суда в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2010. С. 14.

17. Сапун В.А. Правоприменительная деятельность: особенности и структура // Ленинградский юридический журнал. 2005. № 3. С. 190, 191.

18. Сарсенов А.М. Судейское усмотрение в современных правовых системах: дис. … канд. юрид. наук. Астана, 2009. С. 25.

19.  Судебная власть и правосудие в Российской Федерации: курс лекций / под ред. В.В. Ершова. М., 2011. С. 446.

20. Ярков В.В. Судебная власть и защита личности в гражданском процессе // Правоведение. 1992. № 1. С. 47.