Место и роль государства в гражданском Обществе

А.В. ПТУШЕНКО,
доктор юридических наук, доктор экономических наук, кандидат технических наук, профессор, академик, вице-президент Международного университета гуманитарных наук
 
Мы намеренно пишем Общество с прописной буквы, а государство — со строчной. Это важно не только для соблюдения правильного соотношения понятий, но и для символического подчеркивания основной идеи нашей концепции. Официозное представление по рассматриваемой проблеме в сегодняшнем российском праве и в экономической теории диаметрально противоположно. Поэтому главной задачей представляется доказательство нашей правоты на фоне критического анализа современной правовой концепции и базисных понятий теории экономики.
 
По нашему убеждению, главным заблуждением сегодняшней теории права является отсутствие четкости в дефинициях понятий «государство», «страна», «общество». Бытует некое синкретичное смешение терминов, позволяющее политикам выдавать демагогические и лицемерные высказывания. Под термином «гражданское общество» понимается некий сухой остаток от вычитания государства из Общества. Отметим по ходу, что, несмотря на ошибочность такого подхода, он очень наглядно свидетельствует: Общество — нечто большее, чем государство (иначе в итоге указанной операции получим отрицательную величину), причем государство есть часть Общества, поскольку законы формальной логики не допускают вычитания объекта, не являющегося по своей природе частью уменьшаемого объекта.
Действительно, трудно оспорить утверждение, что государство — механизм управления Обществом. Следовательно, государство — подсистема Общества. Попутно подчеркнем, что бытующие определения государства как «формы организации общества» и гражданского Общества как «совокупности отношений» антинаучны, противоправны и логически абсурдны. Реальная система здесь подменяется неким абстрактным невещественным понятием. Аналогичная ситуация имеет место и при определении понятия «собственность» — его бездарно подменяют перечнем правомочий собственника. Подобные логические безобразия необходимо решительно исключать из подлинно юридического языка.
Пределы «самостоятельности» государства на деле определены совершенно точно: это пределы самостоятельности подсистемы по отношению к своей надсистеме. Иначе говоря, критерии эффективности государства должны быть частными производными от критериев эффективности Общества; цели государства не смеют противоречить целям Общества, пресловутая «государственная безопасность» может приноситься в жертву безопасности Общества.
Поскольку государство — слуга народа, вполне уместно применить к нему знаменитые законы робототехники Айзека Азимова. Вот эти законы:
· робот не может причинить вред человеку или своим бездействием способствовать причинению ему вреда;
· робот подчиняется всем командам человека, если они не противоречат первому закону;
· робот заботится о собственной безопасности, если это не противоречит первому и второму законам.
Смеем заметить: «стиль А. Азимова» — это именно то, чего так остро не хватает сегодняшним законам Российской Федерации, начиная с Конституции РФ. (Впрочем, и законам многих других стран.)
Говоря о роли государства как подсистемы управления, подчеркнем роль прямых и обратных связей. Прямая связь та, по которой от системы управления к управляемым элементам поступают управляющие сигналы («команды»), обеспечивающие гомеостазис управляемой системы или ее переход из одних состояний в другие. По обратным связям от управляемых элементов поступают сведения («доклады») подсистеме управления о результатах выполнения ее ранее поступивших команд. По этим сведениям («информации») подсистема управления корректирует свои последующие команды. При отсутствии отрицательных обратных связей, противодействующих по определенным алгоритмам поступающим командам управления, вся управляемая система (метасистема по отношению к подсистеме управления) идет вразнос — вплоть до разрушения и полного прекращения функционирования.
Следовательно, Общество заинтересовано в развитии надгосударственной системы образования, способной подготовить высококлассных специалистов, видящих свое призвание в организации таких отрицательных обратных связей. В переводе на обиходный язык — профессионально противодействующих действиям любой власти. Ни в коем случае нельзя смешивать эту подлинную интеллигенцию с чиновничеством, заинтересованным только в одном: отсутствии четких критериев и необязательности законов лично для них. Чиновничество как класс надо изживать, везде, где это уже возможно, заменяя его компьютерными системами.
Рассмотрим проблему соотношения государства и права, права и закона.
Либо приходится признать, что нет двух систем, а существует всего лишь одна — «законы, за рамками которых нет никакого права», — и тогда логически нелепо вообще говорить о каком-то соотношении права и закона. Либо следует признать наличие двух систем — права и закона. Причем эти системы согласно законам логики в принципе не могут полностью совпадать. Только во втором случае может рассматриваться вопрос о системной иерархической соподчиненности права и закона. Исходя из соотношения Общества и государства как системы и ее подсистемы, логически неизбежно признать закон (порождаемый государством) подсистемой правовой системы (порождаемой Обществом). Признав все эти логически неопровергаемые умозаключения, мы получаем однозначный и четкий критерий правозаконности закона: объективно правовым является единственный закон — сформированный как следствие права. Все иные законы являются юридически ничтожными (т. е. априори признаются неправовыми). И не имеет никакого значения, чью пресловутую «волю» выражает закон. Просто он должен соответствовать системно-логически обоснованным требованиям науки. Хотя, конечно, воля Общества безусловно неизмеримо выше воли любого государства. Тот факт, что эту «волю общества» не так легко измерить, вовсе не повод для отвержения самой необходимости такого измерения. Иное дело, что подобные измерения ни в коем случае нельзя доверять власть предержащим — эта задача по плечу только подлинной науке, ни административно, ни экономически не зависящей от исполнительной власти.
И пора, наконец, рассуждать более точными и четкими категориями, чем это синкретичное «государство». Также эту подсистему Общества нигде и никогда не следует смешивать со страной (или «нацией»), а тем более с логически абсурдной «формой организации Общества». Необходимо рассматривать конкретные ветви наемного механизма управления Обществом: концептуальную, судебную, законодательную, исполнительную. Важно помнить: каждая
из этих ветвей государства должна быть представительной; законы пишутся прежде всего именно для этих ветвей и они (законы) не просто «сдерживают», «ограничивают» государство, а предписывают государству, какие задачи и какими методами оно должно их решать в интересах Общества.
Следует, на наш взгляд, решительно высказаться против распространенного сегодня толкования столь важных понятий, как «гражданское общество» и «правовое государство». Как уже сказано, практически повсеместно гражданское общество толкуется как некий «сухой остаток» — за вычетом из Общества государства. Правовое государство толкуется как такое, которое соблюдает законы.
На деле же гражданское Общество —