Молчаливый выбор права в международных договорах по Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, и Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров

УДК 341:347.44
 
Е.А. ПАРАМОШИНА,
аспирант Академии народного хозяйства при Правительстве РФ
 
Статья посвящена проблеме справедливого выбора права сторонами того или иного международного договора. В рамках этой проблемы рассматриваются такие отраженные в международных документах принципы права, как  молчаливый выбор права и автономия воли сторон. Особое внимание уделяется признакам молчаливого выбора права.
Ключевые слова: международный договор, молчаливый выбор права, автономия воли сторон.
 
The article is devoted the problem of just choice of right the sides of one or another international agreement. Within the framework of this problem such principles of right, as  taciturn choice of right and autonomy of will of sides, reflected in international documents are examined. The special attention is spared the signs of taciturn choice of right.
Keywords: international agreement, taciturn choice of right, autonomy of will of sides.
 
Автономия воли сторон. В настоящее время — время слияния мировых рынков — стремительно растет число заключаемых международных договоров. По этой причине увеличивается также и значимость справедливого выбора права сторонами того или иного международного договора, так как гражданско-правовые договоры, как известно, подчиняются в первую очередь праву, выбранному сторонами.
Возможность выбора права сторонами договора называется автономией воли, т. е. субъекты права вольны самостоятельно определять право, применимое к возникающим в процессе их деятельности отношениям (обычно имущественного характера). Речь, таким образом, идет не обо всех случаях, когда воля субъектов влияет на определение применимого права, а лишь о тех, где воля является основным фактором определения применимого права[1].
Также необходимо отметить, что автономия воли сторон может быть и ограничена — например, в случаях, когда одна из сторон может находиться в проигрыше (так называемая защита более слабой стороны в торговых взаимоотношениях) или когда выбранное право противоречит главным законодательным основам государства.
В ряде случаев развитие самого рынка, который иногда не может нормально функционировать при отсутствии ограничений, влияет на  свободу договора. Например, ограничиваются возможности монопольных производителей товаров или услуг, навязывание контрагентам
условий договоров на основе заключенных соглашений о разделе тех или иных товарных рынков или других форм недобросовестной конкуренции. Необходимо упомянуть и общий принцип запрета злоупотребления правом (п. 1 ст. 10 ГК РФ), в данном случае запрет злоупотребления свободой договора[2].
В случае обхода закона (fraus legis) разумно предположить, что автономия воли сторон может быть ограничена, хотя ни в Конвенции ЕС о праве, применимом к договорным обязательствам от 19 июня 1980 г. (Римская конвенция)[3], ни в других нормативных актах это ограничение прямо не упоминается[4].
Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам (Римская конвенция)  составляет фактическую основу действующего европейского коллизионного договорного права. Возникновение идеи о создании этой конвенции во многом было связано с практикой применения Брюссельской конвенции от 27 сентября 1968 г., одной из особенностей которой было предоставление истцу права выбора между судами государств-участников, что означало определенные преимущества для истца и риски для другой стороны, так как истец в такой ситуации вправе выбрать наиболее благоприятное для себя право (forum shopping). Желание по возможности скорректировать подобную практику путем создания единого коллизионного права наряду с другими факторами привело к мысли о подготовке Римской конвенции. В 1967 году правительства Бельгии, Нидерландов и Люксембурга первыми предложили Европейской комиссии (Комиссии Европейских Сообществ) проект унификации коллизионных норм на основе аналогичного проекта Брюссельской конвенции. В декабре 1972 года Комиссия Европейских Сообществ представила проект конвенции. В 1975 году документ пришлось заново пересматривать в связи с тем, что к Комиссии Европейских Сообществ присоединились Великобритания, Дания и Ирландия. В 1978 году была внесена принципиальная поправка: по настоянию Великобритании из предмета регулирования конвенции исключили коллизионные нормы, посвященные внедоговорным обязательствам. В итоге Римскую конвенцию открыли для подписания и 1 апреля 1991 г. она вступила в силу. Римская конвенция, по общему мнению, стала одним из самых удачных образцов унификации в области коллизионного права. Она оказала существенное влияние на развитие международного частного права во многих странах ЕС и за его пределами, в том числе и на ГК РФ (например, раздел IV)[5]. Россия к данной конвенции не присоединилась.
Помимо Римской конвенции принцип автономии воли закреплен также в Кодексе Бустаманте, Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже товаров (1955 г.), Венской конвенции о договорах международной купли-продажи (1980 г.), Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам (1994 г.) и др.
Краткая история теории молчаливого выбора права. Теорию о том, что право может санкционировать соглашение об определении закона, основал французский юрист Шарль Дюмулен. Другая теория — о том, что при наличии соглашения сторон о выборе права его определение осуществляется не физическими или юридическими лицами, а судебным органом государства — поддерживалась такими правоведами, как Ж. Бодэн, Дж. Бил, Ж. Бредэн и др[6].
Новизна теории Дюмулена заключается в том, что воля не обосновывает какую-либо привязку, а непосредственно определяет применимое право. Дюмулен в данном случае прибегает к конструкции договора, заключенного молчаливыми, или конклюдентными (от лат. concludere — «заключать»), действиями сторон. Волю сторон очень сложно определить: иногда оценка основана на абстрактных критериях, подсказывающих, какова должна была быть воля разумных субъектов в соответствующих случаях, а не какой действительно была эта воля, если она вообще имела место.
Признаки молчаливого выбора права. Вопрос о том, состоялся ли в действительности молчаливый выбор права, решается в каждом конкретном случае по-разному. По мнению
одних юридических деятелей, этот вопрос должен решаться в соответствии с законом, определением суда, по мнению других, ни закон суда, ни национальное право не могут точно указать, состоялся выбор права или нет, поэтому должны быть рассмотрены конкретные обстоятельства каждого случая[7]. Особенно подробно должны быть проверены содержание договора, обстоятельства его заключения и поведение сторон при заключении договора. Существуют различные признаки, или презумпции, позволяющие с разной долей определенности установить факт конклюдентного выбора права сторонами к своему договору: судебная оговорка, арбитражная оговорка, ссылка на определенное право, поведение сторон в судебном процессе, обычаи сторон при заключении договора.
В проекте Регламента «Рим I» (п. 1 ст. 3) Комиссия Европейских Сообществ включила в состав общих предположений судебную оговорку как дополнительную презумпцию, свидетельствующую в пользу выбора сторонами того или иного права, что, по общему мнению, должно упростить его выбор. Однако из буквального толкования п. 1 ст. 3 не следует, что такое значение будет придаваться и арбитражным оговоркам[8].
Такие обстоятельства, как выбор определенного языка договора, выбор определенного способа оплаты, место заключения договора, нотариальное заверение договора, не могут, по общему мнению, являться самостоятельными признаками конклюдентного выбора права. Их нужно рассматривать лишь в совокупности с вышеперечисленными основными признаками в каждом конкретном случае.
Необходимо подчеркнуть, что применение конклюдентно выраженной воли сторон возможно только в том случае, когда не существует сомнений в ее содержании. Так, в ст. 3 Римской конвенции закреплено: «Выбор права должен быть прямо выражен или с достаточной уверенностью определяться из положений договора или обстоятельств дела».
В советском законодательстве не было правила о форме выражения воли сторон, но в то же время арбитражная практика применения как прямо, так и молчаливо выраженной воли сторон все же существовала[9]. В настоящее время возможность молчаливого выбора права
в Российской Федерации закреплена в п. 2 ст. 1210 ГК РФ: «Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела».
Как свидетельствует отечественная практика, при разрешении споров, возникавших из внешнеэкономических сделок, во внимание принималась прямо или молчаливо выраженная воля сторон (конклюдентные действия). Международный коммерческий арбитражный суд (как и его предшественники — Внешнеторговая арбитражная комиссия, Арбитражный суд) не прибегает к установлению предполагаемой, или гипотетической, воли сторон[10].
В данном контексте необходимо заметить, что западноевропейская практика также придерживается правила о том, что гипотетическая воля сторон принудительно установлена быть не может[11].
Важно то, что воля сторон подлежит установлению. При этом речь идет не о простом взвешивании интересов или ожиданий одной или другой стороны договора, а именно о реальной воле, т. е. воля обеих сторон должна быть выражена со всей очевидностью и определенностью. Если же реальная воля сторон не может быть установлена, то право договора будет определено с помощью объективной привязки. Здесь важно подчеркнуть, что объективная привязка и молчаливый выбор права исключают друг друга[12].
Вопрос о том, является ли воля сторон определяющей по отношению к договору, даже в том случае, когда выбранное сторонами право ведет к ничтожности договора, остается нерешенным.
Следующим важным пунктом в определении конклюдентно выраженной воли сторон является достаточная уверенность в том, что воля сторон действительно имела место. Как отмечалось выше, гипотетическую волю сторон рассматривать нельзя. На практике установить, в каком случае уверенность достаточна, а в каком нет, очень сложно — это понятие довольно расплывчато. Однако из различных переводов ст. 3 Римской конвенции можно сделать вывод, что молчаливый выбор права должен распознаваться без разумных сомнений. Следующий логичный вопрос, что такое «разумные сомнения», до сих пор остается открытым. Обычно считается, что молчаливый выбор права из таких малонадежных признаков, как язык, на котором составлен договор, место исполнения договора и т. д., не вытекает[14].
Молчаливый выбор права по Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года6. Коллизионно-правовая и материально-правовая автономия воли сторон закреплена в ст. 6 Венской конвенции: стороны могут отказаться от применения правил конвенции, отступить от любого из ее положений или изменить ее действие по отношению к договору как в пользу права другого государства, так и без определения права договора (так называемый opt-out). Целью ст. 6, которая исходит из принципа приоритета договора по отношению к конвенции, является предоставление сторонам возможности самим решать вопросы, связанные с заключением и исполнением договора, а также с ответственностью за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, что в большой степени соответствует практике международного оборота.
Важно отметить, что воля сторон (исключить или применить конвенцию) также должна быть выражена со всей очевидностью и определенностью. Одновременно в практике предпринимаются попытки толковать обычную оговорку об избрании права (например, к договору применяется французское право) как молчаливое заявление сторон об исключении действия конвенции. Суды при рассмотрении дел в основном придерживаются точки зрения, что соглашение сторон о выборе права государства, участвующего в конвенции, либо об избрании, к примеру, Стокгольмского арбитража, не является обстоятельством, из которого следует, что стороны исключили действие конвенции. Для целей исключения действия Венской конвенции стороны должны закрепить в договоре дополнительную оговорку, содержание которой выходит за пределы обычного условия о выборе права[15].
В этом контексте необходимо упомянуть, что Венская конвенция часто незаслуженно отклоняется сторонами международных договоров по принципу «знакомый черт лучше незнакомого черта». Бытует мнение, что Венская конвенция слишком лояльна к покупателю и строга к продавцу. Однако, поскольку в разработке конвенции участвовали и развивающиеся страны, это мнение представляется необоснованным[16].
Все еще спорным остается вопрос о том, могут ли стороны, имеющие коммерческие предприятия на территории государств, не являющихся участниками Венской конвенции, прямо выбрать право конвенции для своего договора (opt-in). В современной юридической литературе поддерживается точка зрения, что стороны вольны выбрать право конвенции для своего договора, хотя право конвенции не является правом какого-либо государства.
В самой Венской конвенции такое положение не содержится, однако несомненно то, что в договоре можно прописать ее применение. Существует проблема несовпадения квалификации подобного соглашения и связанных с ним юридических последствий. По мнению, высказанному в литературе, если правовая система, по нормам которой стороны выбирают применимое право, не содержит никаких ограничений, то такое соглашение, безусловно, действительно. Если же по нормам этой правовой системы требуется наличие разумной связи между избранным правом и договором, возникает проблема соответствия соглашения нормам международного частного права. Однако и в этом случае разумнее применять саму конвенцию (учитывая ее международный характер), а не национальное право, к которому отсылают нормы международного частного права. Другая точка зрения состоит в том, что предоставление сторонам права неограниченного выбора применимого закона не означает, что таковым можно избрать международную конвенцию. Ссылка в договоре на Венскую конвенцию инкорпорирует ее положения в договор как его условия; если же они противоречат применимому национальному праву, к которому отсылают нормы международного частного права, то приоритет будет отдан национальному праву. Если стороны избрали право государства—участника конвенции и конвенция применяется на основании ст. 1b, то положения конвенции действуют в качестве норм, входящих в систему национального права. Соответственно исключается вопрос о приоритете каких-либо иных норм национального права.
Ожидается, что после вступления Регламента «Рим I» в законную силу будет решен и этот спор, так как в ст. 3  Регламента предусматривается выбор сторонами негосударственного права («признанные на международном или европейском уровне принципы и правила материального договорного права»), т. е. в будущем предоставляется возможность выбора сторонами договора права Венской конвенции, а также Принципов европейского контрактного права (PECL; Принципы Ландо) и Принципов международных коммерческих контрактов (PICC), более известных как Принципы УНИДРУА. Однако при подобных формулировках остается не вполне ясным, кем и как данные принципы и правила должны быть признаны.
Пока же выбор права Венской конвенции сторонами можно определить по тому, что договор построен в соответствии с нормами данной конвенции или содержит Общие условия заключения торговых сделок (ФРГ), которые построены на основе норм конвенции.
Можно сделать вывод: несмотря на то что молчаливый выбор права существует и имеет место на практике, отдельные формулировки норм, регулирующих принцип автономии воли, нуждаются в усовершенствовании. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что молчаливый выбор права не может быть установлен гипотетически, а все его признаки желательно рассматривать в совокупности друг с другом в каждом конкретном случае во избежание ошибок в установлении права договора.
 
Библиография
1 См.: Третьяков С.В. Юридическая природа автономии воли в международном частном праве: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2003. С. 11.
2 См.: Суханов Е.А. Гражданское право. Т. 2. — М., 2002. С. 155.
3 В настоящее время почти закончена работа по замене текста Римской конвенции 1980 года Регламентом Европейского парламента и Совета ЕС, имеющим прямое действие и не требующим ратификации или трансформации в национальные законы (Регламент «Рим I»).
4 См.: Sonneberger, Munchener Kommentar zum BGB. — Munchen, 2006. P. 1680.
5 См.: Патрикеев Е.А. Развитие международного частного права стран—членов Европейского союза: на примере коллизионного права // Правоведение. 2006. № 5 С. 121—132.
6 См.: Третьяков С.В. Указ. раб. С. 11.
7 См.: Staudinger (Magnus) Kommentar zum BGB, Einfuhrungsgesetz zum BGB. — Berlin, 2002. P. 137.
8 См.: Патрикеев Е.А. Указ. раб. С. 130.
9 См.: Международное частное право: Учеб. / Под ред. Г.К. Дмитриева. — М., 2008. С. 380.
10 См.: Кондратьева Е.М. Свобода договора и «автономия воли сторон» как гарантии осуществления конституционных прав российских участников внешнеэкономической деятельности в международном частном праве // Вестник Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского. Серия «Право». 2003. № 1. С. 33—44.
11 См.: Sonneberger, Munchener Kommentar zum BGB. P. 1695.
12 Ibid. P. 1696.
13 Ibid P. 1645.
14 Вступила в силу 1 января 1988 г. На данный момент действует в 71 стране, включая Аргентину, КНР, Францию, Италию, Мексику, Швецию, США. Конвенция является успешным примером унификации национальных законодательств, регулирующих отношения, вытекающие из договоров купли-продажи. Действие конвенции распространяется на Российскую Федерацию как правопреемницу СССР.
15 См.: Piltz, Neue Entwicklungen im UN-Kaufrecht, NJW, 2000. P. 554—556.
16 См.: Zwart, 13 North Carolina Journal of International and Commercial Regulation (N.C.J. Int’l. L. & Comm. Reg.), 1988. P. 109.